Лекция 2: Философия и наука.

Задачи философии. Специфика философского знания.

В рамках данной лекции будут рассмотрены два вопроса, которые заявлены в названии.

Лекция 2: Философия и наука. Час 1-й. Задачи философии, имеющие значимость для науки.

Определить задачи философии, значит, ответить на вопрос: «Зачем нужна философия?» Ответом в самом широком смысле будет: «Для понимания», а именно - для понимания себя и другого человека, для осознания ценности жизни. Обычно студентов такой ответ не удовлетворяет, так как философия изучается в вузах на нефилософских факультетах, к тому же является обязательной дисциплиной. В связи с этим возникает более конкретный вопрос, какие именно задачи, имеющие значимость для науки, решает философия, то есть ради чего ее стоило бы изучать в системе высшего медицинского образования?

Сразу следует оговорить, чего именно не способна дать науке философия. Хотя философия может ставить вопросы о чем угодно, но рассматривает их всегда в жизненно-значимой соотнесенности с человеком, наука же ограничена рассмотрением самих по себе закономерностей объективных явлений мира безотносительно к ценностному восприятию жизни. Возьмем, например, вопрос о трансплантации органов тела. Медицина рассматривает этот вопрос исключительно в отношении здоровья человеческого тела безотносительно к личности, решая при этом технический вопрос, как приживется трансплантат. Философия предполагает рассмотрение ценностной стороны трансплантации, благодаря чему становится возможным соизмерить то, что с позиции медицины принципиально несоизмеримо, а именно – пользу здоровью и вред душе.

Сферы науки и философии различны. Философия не решает научно-технических задач, так как у нее нет для этого методов. Философские методы носят умозрительный характер, наука же работает с методами эмпирического исследования. К сожалению, это не всегда очевидно, например, в советский период было распространено заблуждение, что философский метод диалектики применим при решении научных задач.

Диалектика – это умозрительный метод получения нового знания через противополагание или через выделение противоречия.

Этот метод позволяет получать новые теоретические понятия. Например, Гегель синтезировал две противоположные философские категории «бытие» и «ничто» и получил новую категорию – «становление». Для философского анализа эти категории важны. Однако если мы выделим противоположности в пределах эмпирического опыта и назовем их единство новым словом, это ничего не прибавит к уже имеющемуся научному знанию об этом опыте.

Наука получает знание своими методами, и подмена методов ведет к ошибкам. Например, выписывая лекарства, медик руководствуется результатами эмпирического наблюдения болезни, но если он будет руководствоваться методом диалектики, умозрительно предполагая, что по диалектическому закону единства и борьбы противоположностей дополнительно нужно выписать что-нибудь еще, то, скорее всего, вообще потеряет пациента.

Поскольку врачи ориентированы на практические результаты, они это понимают быстро. А вот, к примеру, в современной литературе по правоведению сплошь и рядом встречаются заявления авторов о том, что они используют диалектический метод. Представим, что я в суде убедительно доказал бы противоречивость интерпретации закона, а судья бы ответил мне: «Это диалектическое противоречие!». К сожалению, практика не слишком отличается от этого анекдота.

Философия не может вместо науки решать конкретные технические задачи, но и наука не может решать философские задачи. При этом существует ряд значимых для науки задач, которые решаются не научными, а именно философскими методами.

Я выделяю среди них три, (хотя этот список открыт):

1. Показать границы и возможности научного знания.

2. Дать основу для диалога между различными научными традициями.

3. Обосновать возможность альтернативных путей для развития науки.

Рассмотрим каждый из этих тезисов подробнее.

Задача 1. Показать границы и возможности научного знания.

Представим ситуацию: приходит человек к самому лучшему хирургу и жалуется на боль в душе, а хирург отвечает: «Хорошо, я сейчас могу провести лоботомию, которая полностью избавит Вас от душевной боли. Гарантирую операцию на самом высоком профессиональном уровне». Вряд ли человек согласится на подобное решение своей проблемы, ведь платой будет утрата личности. Здесь нужно выйти за пределы не только хирургии, но и чисто физиологических представлений об организме, подняться до психологического уровня понимания. С позиции психологии сразу становится очевидной ограниченность хирургического подхода к душевным болезням.

Но и у психологического подхода есть собственные границы применимости. Например, если духовная проблема не имеет психологических предпосылок, то психолог своими методами будет лишь бесполезно мучить человека, не в силах ему помочь. Чтобы разрешить духовную проблему, нужно выти за пределы психологии и подняться на уровень религии.

Таким образом, чтобы увидеть ограниченность научного подхода, необходимо выйти за его пределы, встать на метапозицию и посмотреть на него со стороны. Наука не может сделать себя предметом своего рассмотрения, так как в основе ее лежит определенный набор предпосылок и аксиом, которые принципиально не ставятся под сомнение и не изучаются. Если ученый все же поставить их под сомнение, то он просто создаст альтернативную науку, но никакого приращения знания к уже имеющейся научной традиции не будет. Например, исходные аксиомы в геометрии Евклида под сомнения не ставятся. Когда Лобачевский все же поставил их под сомнение, то получил в результате другую геометрию, которая не дает никакого приращения знания к геометрии Евклида.

В отличие от науки, философия может сделать предметом рассмотрения себя саму и свои собственные предпосылки. Для этого у нее есть специфический метод – философская рефлексия (см. предыдущую лекцию). Поэтому философия может выступить в качестве метапозиции как для оценки самой себя, так и для определения границ и возможностей всякого научного знания.

Может быть, для обычного ученого практическая польза от этого и не столь очевидна. Допустим, если он, не понимая ограниченности науки, всерьез будет верить, что любовь должна иметь естественно-научное объяснение, то будет выглядеть, по меньшей мере, чудаком, хотя и безобидным. Но если медик, от которого зависит жизнь людей, будет верить, что его подход является универсальным средством спасения человека, то он станет просто опасным. Поэтому знакомство медика с философией может привести к тому, что он сможет посмотреть со стороны на свои методы лечения, и это, возможно, спасет пациента, которому в противном случае грозило бы быть залеченным.

Задача 2. Дать основу для диалога между различными научными традициями.

В основе всякой науки лежат исходные предпосылки, которые просто принимаются на веру и в пределах данной науки не могут в дальнейшем изменяться или изучаться. Они включают в себя научные аксиомы (постулаты), первичные понятия, принципы и границы предметной области данной науки. Эти исходные предпосылки определяют характер научной традиции. Изменение предпосылок ведет вовсе не к дальнейшему развитию данной науки, а к созданию альтернативной научной традиции.

Поскольку для каждой научной традиции исходные предпосылки всегда свои особенные, то в пределах определенной линии развития науки возможно достижение таких результатов, которые принципиально недостижимы в альтернативной научной традиции. Например, сколько бы ни развивалась европейская медицина, она никогда не сможет повторить некоторых достижений традиционной китайской медицины (верно и обратное). Знания одной традиции могут оказаться непереводимыми на язык другой. Для того чтобы достичь взаимопонимания между разными традициями, нужно посмотреть на них со стороны с более общей позиции. Для этого нужна философия.

Рассмотрим это положение на частном примере. Хотя китайская акупунктура дает практические результаты, невозможно ее прямое заимствование современной европейской медициной. Когда обыватель сталкивается с необъяснимым фактом, который невозможно игнорировать, то он придумывает этому факту какое-нибудь объяснение. Также происходит и с искусственными научными заимствованиями. Если невозможно принять объяснительные принципы китайской акупунктуры, а использовать ее хочется, то надо придумать новые способы для ее объяснения. Например, создать теорию рефлексотерапии только для того, чтобы оправдать применение акупунктуры. Однако на практике заимствование методов с подменой объяснительных принципов ни к чему хорошему не приводит.

Западная наука ориентирована на эксперимент. Однако этим путем акупунктура в Китае возникнуть не могла, так как невозможно методом проб и ошибок установить нужное для лечения болезни сочетание точек. Подобные открытия могли быть сделаны только в том случае, если в основе науки лежали не только эмпирические методы познания, но и умозрительные предпосылки. К числу таких предпосылок относятся представления о Дао, Инь, Ян, Ци, которые лежат не только в основе медицины, но и в основе всей китайской культуры, благодаря чему разные формы духовного постижения жизни и мира (математика, искусство, этика, философия, медицина и т.д.) обладают общим языком и в силу этого взаимопереводимы.

Дао (обозначается иероглифом «путь») – универсальный принцип естественности, характеризующий процессы и ритмы всех явлений, выражает равновесие противоположных взаимодополняющих и взаимопереходящих начал Ян и Инь.

Ян и Инь – противоположные принципы, характеризующие процессы и явления мира. Ян олицетворяет светлое, активное, мужское, нечетное; Инь – темное, пассивное, женское четное. Ян и Инь не взаимоисключают другу друга, но напротив, взаимодополняют и взаимопереходят друг в друга.

Ци – вещественность энергии или процессуальное понимание вещества. Душа, тело, жизнь, вещество – все это разные формы находящейся в беспрестанном кругообороте Ци.

Раскрывая эти принципы, китайская медицина приобретает черту умозрительности, которая не свойственна современной научной медицине, принимающей лишь то, что подтверждается эмпирическим опытом.

Для китайцев противоположность совсем не то же самое, что для европейцев. Ян и Инь сами по себе не могут быть охарактеризованы как добро или зло. Между ними нет борьбы или вражды; по поводу них не высказываются оценочные суждения - что хорошо, а что плохо. Благо состоит в их гармоничном перетекании друг в друга, а зло – в преобладании одного из них над другим, избыточность одного в ущерб другому.

Это понимание важно для описания болезни в китайской традиции. Циркуляция Ци в здоровом теле выражается в гармонии двух своих сторон – Ян и Инь. Болезнь является результатом нарушения гармонии Ян и Инь. Преобладание Ян характеризуется возбудимостью, острой болью, жаром. Преобладание Инь – тупой болью, ознобом, заторможенностью, сонливостью, слабостью.

Ци в теле циркулирует по особым каналам – меридианам. По внешней стороне суставов проходят Ян-меридианы, а по внутренней – Инь-меридианы. Каждый из меридианов связан с работой определенных внутренних органов. Циркуляция Ци по меридианам зависит от космических и биологических циклов, от духовно-психического состояния человека. Чтобы поставить диагноз, необходимо учитывать состояние пациента в широком психокосмическом контексте, что позволяет подобрать конкретное сочетание точек на меридианах, воздействие на которые позволит в данном конкретном случае привести в равновесие энергию Ци в аспектах Ян и Инь.

Европейская медицина основывается на иных объяснительных принципах, которые можно свести к естественнонаучному пониманию причинности. С позиции китайского врача выводы, которые делает европейский медик, показались бы слишком произвольными. Китаец бы удивился: «Как можно судить о состоянии пациента, учитывая только один частный фактор, а именно физическую обусловленность болезни в соответствии с естественнонаучным пониманием причинности, игнорируя при этом связь с духовными, психическими и космическими процессами?»

Соответственно, для европейского медика также покажутся не менее произвольными всякие попытки поставить диагноз на основе умозрительного принципа гармонии Ян и Инь. Однако объяснительные принципы китайской медицинской традиции позволяют находить способы лечения акупунктурой для каждого конкретного случая, а объяснительные принципы европейской рефлексотерапии не дают такой возможности, и европейскому медику, практикующему китайскую акупунктуру, ничего не остается, как обращаться к китайским же методикам, разработанным для типичных случаев. Поскольку каждый конкретный случай протекания болезни всегда в большей или меньшей степени отклоняется от ранее описанных типичных вариантов, то невозможность скорректировать применение акупунктуры для конкретного случая делает результат лечения вероятностным: возможно, поможет, а возможно, и навредит – пятьдесят на пятьдесят.

Именно поэтому в медицине недопустимо использовать даже эффективные методики лечения, пока не выявлена смысловая необходимость их результативности. Недопустимо также копировать методы лечения из другой медицинской традиции, основывающейся на иных объяснительных принципах. Тем не менее современная культурная ситуация такова, что диалог между разными медицинскими традициями стал необходим. Чтобы развивать физику, ученому нет необходимости учитывать понимание космоса в других культурах, однако врач находится в другой ситуации: пациент, который обращается к нему, может на следующий день сходить к экстрасенсу, затем к знахарю, потом к шаману, потом к представителю традиционной китайской медицины, а затем снова вернуться и потребовать, чтобы его продолжали лечить. Ареной межкультурного взаимодействия может стать голова конкретного пациента, и врачу как-то надо строить с ним отношения. Конечно, врач не обязан знать знахарство или шаманизм, но он должен уметь определять свое отношение к альтернативным целительским подходам. Собственные медицинские знания тут ему не помогут, так как альтернативные традиции строятся на иных предпосылках и пользуются иным языком.

Здесь возникает необходимость в более общей позиции, с которой становится возможным оценить как собственную медицинскую традицию, так и альтернативные традиции врачевания. Такую общую позицию дает философия.

Философия позволяет объяснить исходные предпосылки чужой медицинской традиции, тем самым, позволяя понять ее язык. Именно поэтому, чтобы практиковать традиционную китайскую медицину, необходимо как минимум знать китайскую философию. Возможно, китайскому врачу в этом нет необходимости, так как он с детства впитал в себя базовые принципы своей культуры. Но если бы он впервые столкнулся с европейской культурой, то медицинская практика, основывающаяся на принципе естественнонаучной причинности без учета природных циклов, нравственного и психического состояния пациента, его образа жизни, также показалась бы ему странной и непонятной. Чтобы разобраться в европейском подходе лечения, китайскому врачу также потребовалось бы изучить основы европейской философии, хотя наши современные врачи могут без этого обойтись, так как с детства впитали в себя понимание естественнонаучной причинности.

Итак, философия решает задачу диалога между разными научными традициями.

Задача 3. Обосновать возможность альтернативных путей для развития науки.

Обосновывая философскими методами альтернативность научных путей развития, мы тем самым защищаем право ученого отстаивать собственную позицию даже тогда, когда ее не принимает научное сообщество, иначе говоря, защищаем научное свободомыслие.

Развитие науки идет не эволюционным, а революционным путем. Из этого следует, что наука не является непрерывной поступательной линией развития; ее развитие проходит через определенные переломные моменты – революции, когда отказ от целого ряда научных достижений открывает новые возможности развития на новых предпосылках.

Можно привести такой пример: если бы в науке принималось только то, что научно доказано, и каждый новый этап с необходимостью вытекал бы из накопленных достижений, то наука никогда бы не перешла от геоцентрической концепции Птолемея к гелиоцентрической концепции Коперника. Ведь в строгом научном смысле Галилей проиграл научный спор своим оппонентам. Для иллюстративности спроецирую ситуацию с Галилеем на современность. Представим, что к нам пришел некто и объявил, что обладает научным знанием, полностью опровергающим наши научные представления. Смотрим мы на его расчеты, а они оказываются неточными. Спрашиваем мы у него доказательства, а он ссылается на свои убеждения. Приводим мы ему возражения с позиции смежных наук, а он их игнорирует. Вряд ли кто-нибудь сейчас воспримет всерьез такого человека, но ведь в свое время в подобной ситуации оказался Галилей.

До возникновения механики Кеплера теория Коперника давала менее точные расчеты движения планет, нежели птолемеевская. Кроме того, Галилей не мог ответить на возражения с позиции средневековой оптики, утверждавшей, что светимость уменьшается пропорционально увеличению расстояния. Объясняя, что огромное Солнце кажется маленьким, так как оно далеко, Галилей ничего не мог возразить, когда у него спрашивали, почему же тогда светимость относительно маленького Марса меняется незначительно, несмотря на то, что колебания расстояния между ним и Землей превышают расстояние от Земли и до Солнца. Все что мог сказать Галилей, так это: «А все-таки она вертится!», и вопреки научной логике развития он победил.

Чтобы перейти к новой научной теории, пришлось отказаться от целого ряда научных достижений в области оптики и механики, а также пожертвовать точностью расчетов. Сама по себе гелиоцентрическая концепция возникла еще в античную эпоху, но не могла тогда восторжествовать, так как не состыковалась с принципами мировосприятия античного человека. Галилей победил, потому что апеллировал к мировосприятию современного ему человека эпохи Возрождения. Убедительными были не научные аргументы, а отсылки к мировоззренческим установкам. Если мы философски отрефлексируем эти установки, то тем самым обоснуем возможности альтернативного пути развития науки.

Сейчас возможности реализации научного свободомыслия намного меньше, чем это было в средневековье или даже в эпоху Возрождения. В то время Галилей мог вопреки мнению научного сообщества настоять на своем и победить. В современных условиях основные направления развития науки определяются политикой и финансированием государства. Если сейчас ученый окажется в ситуации Галилея, то ему придется опровергать сотни диссертаций, работы целых научных институтов, имеющих государственное финансирование, отвечать на возражения смежных наук, проводить широкомасштабные исследования, не располагая при этом ни оборудованием, ни поддержкой научного коллектива, потому что финансировать его проекты никто не будет. Такая работа неподъемна для одного человека. Но пусть даже человек не имеет возможности отстоять альтернативную научную позицию, тем не менее, он может обосновать свое право иметь эту позицию. И это позволяет сделать философия, которая в современных условиях должна стать средством защиты научного свободомыслия.

Обоснование альтернативных путей научного развития особенно важно сейчас именно для медицины, которая среди возможных путей своего развития в настоящий момент выбрала наихудший. Когда медицина стояла на развилке, развивать ли возможности протезирования либо возможности трансплантации, выбор был сделан в пользу последней, причем отнюдь не в силу научной или медицинской потребности, а в силу коммерческих соображений: прибыль возвращается быстрее, а затраты значительно меньше. Путь этот был заведомо тупиковым, так как ясно было сразу, что трансплантатов на всех не хватит, и спрос на них приведет к криминализации общества. Да и с нравственной точки зрения трансплантация как минимум сомнительна.

Неизбежным следствием потребности в трансплантатах станет развитие технологии клонирования, сама идея которого размывает границы между жизнью и смертью и тем самым уничтожает ценность жизни как ориентир. А ведь именно ориентация на сохранение жизни отличает медицину от, скажем, военно-технологической науки, также изучающей тело человека, но с прямо противоположной целью – для наиболее эффективного уничтожения. Выбранный путь развития медицины не только ей грозит самоуничтожением, он разрушителен для всей нашей европейской цивилизации, базовой ценностью которой является ценность жизни.

Изменить направление развития медицины в современных условиях очень сложно, но здесь немаловажную роль может сыграть философия, обосновывая право медика иметь собственную альтернативную научную позицию.

Лекция 2: Философия и наука. Час 2-й. Специфика философского знания.

В современной системе наук можно выделить науки о природе (естествознание), теоретические науки (т.е. науки об идеальных предметах – математика, логика), и гуманитарные науки, изучающие человеческое творчество.

Современный тип естествознания зародился в эпоху Возрождения в связи с ориентацией науки на эксперимент. Если в традиционной (античной, средневековой) науке объяснить что-либо означало соотнести со смыслом, служащим образцом понимания подобных явлений, то в современном естествознании объяснить означает разложить явление на элементы и выявить, как они взаимосвязаны. Поэтому современное естествознание преодолевает умозрительный характер традиционной науки, изучая только то, что может быть удостоверено эмпирическим опытом.

Естествознание выявляет необходимые связи между явлениями и выражает их в научных законах, которые постигаются умом и соотносятся с эмпирическими данными. При отвлечении от эмпирических явлений, предметом научного изучения выступит только отвлеченная от содержания форма научных законов. В соответствии с этим теоретические науки, такие как математика и логика, носят формальный характер, предмет их изучения дан не в чувственном опыте, а только в умосозерцании. Поскольку теоретические науки отвлечены от эмпирического опыта, их утверждения проверяются не экспериментом, а теоретически, путем соответствия своим исходным предпосылкам.

Предметом естественных наук являются эмпирические факты, предметом теоретических наук – умопостигаемые факты, предметом гуманитарных наук являются факты человеческой деятельности и человеческого творчества, которые не могут не иметь интерпретации с какой-либо мировоззренческой позиции.

Например, такая гуманитарная наука как история изучает не просто факты того, что когда-то случилось, а именно исторические факты и их взаимосвязь. Историк отличает исторически значимый факт от факта случайного, который не имеет никакого значения для истории. Следовательно, историк уже имеет определенный способ интерпретации, на основе которого отделяет значимые для изучения факты от случайных. А поскольку таких интерпретаций может быть много, то история может по-разному интерпретировать прошлое. Множественность интерпретаций фактов приводит к тому, что гуманитарные науки не могут обладать точностью и определенностью естествознания.

Наука соотносится не со всей действительностью, а только с тем, что в этой действительности закономерно. Способы описания в каждой научной дисциплине определяются ее собственными предпосылками (аксиомами и постулатами, предметной областью), при этом языки описания, относящиеся к разным предметным областям, невзаимопереводимы.

Выделим специфику философского знания путем сопоставления философии и науки в классическом новоевропейском понимании.

Общие черты философского и научного знания.

1. Философия и наука представляют собой рациональный тип знания. Это означает, что и философии, и наука получают новое знание путем проблематизации действительности. Проблематизация предполагает постановку вопросов, разрешение которых ведет к новым вопросам, что обеспечивает поступательность процесса познания.

2. Философия и наука предполагают мышление с помощью понятий и методы обоснования выводов и точности использования этих понятий.

Различие научного и философского знания

1. Философское знание всегда носит личностный характер, научное знание безотносительно к личности. Философское знание раскрывает жизненный опыт и поэтому всегда выражает личность философа. Научное знание удостоверяет факты сами по себе, независимо от отношения к ним личности, и поэтому никак не выражает в себе личность ученого.

2. В философии не может быть прогресса. Это – общая черта философии и искусства. Ведь никому же не придет в голову считать, что современное искусство стоит на более высокой ступне развития, чем искусство эпохи Возрождения. Также абсурдно считать, что современная философия более высокоразвита, чем античная. В отличие от науки, философские вопросы носят вечный характер. Нельзя сказать, что они неразрешимы, каждый философ разрешает их для себя, но дело в том, что следующему поколению философов приходится заново отвечать на них.

3. Истинность философского знания основывается на личном жизненном опыте. Способ обоснования истины заключается в том, чтобы философское понимание предмета выразить в определенной логической последовательности, которую другой человек может воспроизвести и понять внутреннюю необходимость авторской позиции. Истинность научного знания обосновывается путем логического построения доказательства на основе теоретических и эмпирических фактов, которые могут быть удостоверены независимым исследователем (или только теоретических фактов, если речь идет о математике или логике, которые абстрагируются от эмпирического опыта).

4. В философии и науке разными способами формируются понятия. Философские понятия формируются путем смыслового обобщения всех возможных свойств предмета. Научное понятие формируется путем выделения определенных свойств предмета и абстрагирования от самого предмета и других его свойств. Например, каждая конкретная наука будет по-разному полагать человека, фиксируя в понятии определенные его свойства. Поэтому понятие человека с позиции, скажем, биологии имеет принципиально иной смысл, нежели понятие человека с позиции юриспруденции, социологии или психологии. Понятие человека в конкретной научной дисциплине не соотносимо с рядом свойств человека, выделяемых другими научными дисциплинами или же повседневным сознанием. Философское понятие человека представляет собой предельное обобщение всех его свойств, как тех, которые выделяют конкретные научные дисциплины, так и тех, которые даны в повседневном восприятии. Не только какая-то одна, как в науке, но вообще любая сторона человека (его телесное строение, его нравственная позиция, формы его общения с другими людьми, его заблуждения, его внешний вид, его привлекательность и т.д.) может быть осмыслена философски.

Смысловое обобщение - выявление общего смысла реальных и возможных свойств предмета.Путем смыслового обобщения постигается сущность предмета, т.е. то, что он есть как таковой.

Сущность – постигаемое путем смыслового обобщения предметное содержание явления, благодаря которому оно является тем, что оно есть. Сущность лежит в основе всех действительных и возможных свойств явления.

Соответственно, философские понятия относятся к сущностям рассматриваемых предметов, а сама философия ставит вопрос о сущности.

Научные понятия формируются с помощью абстрагирования и идеализации, и относятся не к сущности изучаемых предметов, а к идеальным объектам, моделирующим изучаемые предметы. С помощью абстрагирования и идеализации выделяется и предметная область науки.

Абстрагирование – умственное отвлечение от предмета и тех его свойств, которые за пределами предметной области данной науки. свойств.

Идеализация – создание в уме не существующих в действительности объектов и условий.

Например, если мы физически описываем падение яблока, то, во-первых, отвлекаемся от всех свойств яблока, кроме физических, и, во-вторых, рассматриваем падение в не существующих, а в идеальных условиях, то есть так, будто кроме Земли и яблока как физических объектов ничего больше не существует (т.к. невозможно учесть бесконечное количество факторов, влияющих на траекторию и скорость падения яблока).

5. Философия может говорить о вещах как таковых, об их существовании, а наука говорит только о закономерностях, в соответствии с которыми проявляются частные свойства вещей, поэтому она не ставит вопрос ни о том, что такое вещь сама по себе, ни о том, существует ли она.

Например, математика не может ставить вопрос о том, что такое числа сами по себе и существует ли они реально – это уже философские вопросы. То же самое можно сказать и по отношению к естественным наукам. Медицина изучает закономерности человеческого тела. Независимо от того, считает ли медик, что эти процессы относятся к материальному миру, или же полагает, что они существуют в мире его сознания, для медицины как науки это совершенно неважно, так как изучаемые закономерности остаются в любом случае теми же самыми. Конечно, ученый может верить, что материальный мир существует, но это будет его философским убеждением, которое никак не вытекает из научной позиции.

6. Наука изучает не всю действительность, а только то, что

- входит в ее предметную область;

- закономерно;

- удостоверяется независимым наблюдателем.

Незакономерное явление, даже если все его удостоверят (например, чудотворное исцеление), не может быть предметом научного исследования.

Философия позволяет описывать личный опыт, который не подтверждается независимым наблюдателем. Она не ограничена предзаданной предметной областью и поэтому открывает возможность свободно ее расширять в ходе исследования. Метод смыслового обобщения позволяет делать предметом философии не только закономерные, но и не подчиняющиеся закономерностям явления, например, человеческую свободу.

Для иллюстрации можно сравнить философию с наиболее близкой к ней наукой – психологией. И психология, и философия изучают психическую жизнь человека. Но психология изучает не всё содержание психики, а только то, что в ней закономерно. Свободные процессы находятся вне рассмотрения психологии. Конечно, психолог может констатировать факт их наличия, но у него нет средств для их изучения. Возьмем ситуацию, когда человек хочет спасти утопающего, но боится воды в силу комплекса, сформированного еще в детстве. Психология дает средства для выявления закономерности, в соответствии с которой возникает страх перед водой, но она не позволяет предсказать, как именно человек распорядится своим свободным выбором, преодолеет ли он свой комплекс, либо же поддастся страху. Иными словами, психология позволяет описать психологическую ситуацию, с которой личность имеет дело, но она не может изучать саму по себе свободную личность. Свобода не может быть научно объяснена в соответствии с психологическими закономерностями, но ее понимание возможно благодаря философии, путем смыслового обобщения всех сторон проявления свободной личности.

7. Научное знание верифицируемо, философское – неверифицируемо.

Верификация – проверка на истину путем обращения к эмпирическому опыту. Процесс верификации заключается в том, что из того или иного утверждения делаются выводы, которые проверяются эмпирическими данными путем наблюдения, измерения или эксперимента.

Верифицируемость – это принципиальная проверяемость на истину путем обращения к эмпирическому опыту.

Здесь следует сделать оговорку относительно теоретических и гуманитарных наук. Поскольку математическое и логическое знание отвлечено от опыта, оно не верифицируется путем обращения к эмпирическим данным, но доказывается чисто теоретическими методами. Однако оно описывает не содержание, а форму научной мысли, в том числе и форму верификации. Гуманитарные науки изучают не только продукты человеческой деятельности и творчества, но и их интерпретации. Поэтому верифицируемое знание в гуманитарной науке (например, доказательство исторического факта), допускает спектр возможных неверифицируемых интерпретаций, например, когда мы объясняем исторический факт с позиции теории прогресса или с позиции цикличного понимания истории.

Философское знание обосновывается на личном жизненном опыте и поэтому принципиально неверифицируемо. Например, если я делаю философское утверждение, что смысл жизни в самоопределении человека, я не могу подтвердить это утверждение ни наблюдением, ни измерением, ни экспериментом. Поэтому философский спор, например спор о том, что первично, материя или сознание, неразрешим с помощью доказательств научного типа, он имеет смысл лишь тогда, когда выясняются жизненные предпосылкой той или иной позиции.

8. Научное знание фальсифицируемо, философское – нефальсифицируемо.

Фальсифицируемость – принципиальная возможность опровержения эмпирическим опытом.

Это не означает, что научное знание обязательно должно быть опровергнуто. Речь идет о том, что мы допускаем возможность опровержения. По поводу неопровергаемой теории невозможен научный спор, и такую теорию считать научной нельзя.

(здесь следует сделать те же самые оговорки относительно теоретических и гуманитарных наук).

Философское знание принципиально нефальсифицируемо. Например, вышеупомянутое утверждение о смысле жизни невозможно не только подтвердить, но и опровергнуть эмпирическим опытом.

Чтобы ярче выделить специфику философского знания, сравним философию также с искусством, религией и богословием.

Общие черты философии и искусства:

1. И философия, и искусство носят личностный характер и выражают ценностную сторону жизни человека, его мироощущение, отношение к жизни и к самому себе

2. К философии и искусству неприменимо понятие прогресса, их вопросы и темы носят вечный характер и не устаревают. Научное знание устаревает, т.е. включается в качестве частного момента в новую систему знаний, утрачивая свое первоначальное значение. Например, философов обращается к текстам Канта, Аристотеля и Платона как к своим современникам, с которыми может полемизировать. Однако ни один врач, как бы ни уважал Гиппократа, никогда не будет пользоваться его трудами в своей работе. Он предпочтет изложение самых последних достижений в какой-либо справочной литературе составленной рядовым исследователем.

Отличие философии от искусства:

Философия предполагает рациональное понятийное осмысление действительности, искусство предполагает эмоционально-образное восприятие действительности. Философия использует язык понятий, искусство – язык художественных образов. Философия направлена на понимание сущности предмета, искусство – на ее эстетическое выражение.

Вполне возможно, что произведение искусства (роман, фильм и т.д.) будет нести также и философское содержание, однако оценивать его как художественное и как философское произведение мы будем по-разному. С позиции искусства и с позиции философии перед нами будут два разных явления, и то, что с одной позиции является высоким произведением, не исключено что окажется вполне посредственным с другой.

Отличие философии от религии и богословия

Сущность религии состоит в связи человека с Высшим. Эта связь осуществляется в культе, который может быть предельно простым, сведенным к одной молитве, или же очень сложным, включающим разнообразные обряды. Культ – это обязательный элемент религии. Вторым обязательным элементом является реальное изменение человека, вызванное его связью с Высшим. Причем не любое изменение, а такое, которое направлено на осуществление идеала спасения (для восточных религий – освобождения). Основной задачей религии является спасение (освобождение). Другие задачи (понимание пути освобождения, нравственное совершенствование, общение с единоверцами, общинная жизнь и т.д.) носят побочный характер.

В отличие от религии, для философии определяющей задачей является не спасение (освобождение), а понимание. Причем, в качестве вторичной задачи философия вполне может освобождать человека от страданий, сообщать безмятежность душе и т.д. (т.е. выполнять религиозную задачу), но это не является для философии определяющим.

Связь с Высшим переживается человеком в религиозном опыте. Высшее дано в опыте как Откровение. Для понимания Откровения догматика не нужна. Догматику создают, когда возникает необходимость отсечь ложные пути интерпретации Откровения. Поэтому Откровение не выводится из догматики. Задача догматики не в том, чтобы дать исчерпывающее учение о религии, а в том, чтобы устранить препятствия к пониманию пути спасения (освобождения). Соответственно, догматы неприменимы к областям, не связанным с учением о спасении (освобождении). Благодаря этому ограничению догматика существует параллельно с другими областями знания (философией, наукой), не вступая в противоречие с ними.

Богословие – это рефлексия над общецерковным опытом. Задача богослова в том, чтобы максимально беспристрастно описать религиозный опыт так, как он открывается всем членам Церкви, не привнося при этом ничего лишнего от себя. Богословская истина заключается в точности выражения Откровения, содержащегося в общецерковном опыте.

Поскольку философ тоже может быть членом Церкви, то, естественно, он тоже может иметь общецерковный опыт. Если богослов описывает общезначимое, не привнося ничего от себя, то религиозный философ показывает весь свой личный путь осмысления общезначимого религиозного опыта, ни в коей мере не претендуя на открытие для богословия каких-либо новых истин. Таким образом, религиозная философия и богословие имеют разные методы описания, разные цели, разное понимание истины и способов ее обоснования и поэтому они могут существовать параллельно, дополняя друг друга.

Далее идет не выверенный текст