Лекция 6 Изменение отношения к ценностям в Новое время

Переход к Новому времени связан с изменением понимания первичной очевидности. В центре картины мира оказывается человек. В связи с этим происходит выделение внутренней субъективной сферы, в которой, как предполагается, объективный мир дан лишь в своем отражении. Именно данность субъекта самому себе в своем собственном субъективном мире и является первичной очевидностью, а реальный мир удостоверяется субъектом в процессе познания. Чтобы удостовериться в реальности мира необходимо удостовериться в правильности процесса познания, что для европейской традиции оказалось довольно проблематично.

В связи с этим и ценности стали пониматься не как онтологические принципы существования человека, а как внешние принципы предпочтения, которые сами должны быть подвергнуты оценке со стороны субъекта подобно тому, как он оценивает любую другую внешнюю вещь. Это вело к релятивизации ценностей вплоть до их отрицания.

Мартин Хайдеггер полагает, что представление о ценностях как объектах, подлежащих внешнему оцениваю со стороны человека, сформировалось в европейской культуре совсем недавно под влиянием идеи переоценки ценностей Фридриха Ницше. Однако Ницше не смог бы повлиять на европейское сознание так сильно, если до него не была бы подготовлена почва всем развитием европейской культуры.

Основные позиции истолкования ценностей в истории европейской мысли

В истории культуры мы встречаем различное обоснование ценностей. Первая традиция обосновывает ценности через что-то внешнее по отношению к ним. В качестве источника формирования ценностей предлагались разные варианты: развитие природных закономерностей, общественные договоренности, общественная дисциплина и воспитание, культурные традиции, конфликт личности с обществом, природные свойства самого человека. Примером данной позиции может служить утилитаризм И. Бентама и Дж. Ст. Миля. Вторая традиция исходит из того, что ценности не зависят ни от каких внешних факторов. В этом случае они либо обосновываются на сверхприродном начале (мир идей Платона, откровение Бога в христианстве), либо понимаются как априорные. Однако и при априорном истолковании ценностей могут быть различные понимания, которые можно проследить при сопоставлении позиций И. Канта и М. Шелера.

Гетерономная теория ценностей: позиция утилитаризма

Термин утилитаризм (от лат. utilitas - польза) ввел Дж. Ст. Милль (1806-1873), однако родоначальником этого течения выступил его предшественник и учитель – И. Бентам (1748-1832). И. Бентам считал, что этика должна опираться на основополагающие естественные принципы человеческой жизни – удовольствия и страдания. Удовольствие является основополагающим стремлением человека. Полезным считается лишь то, что увеличивает сумму удовольствий. Человек не может руководствоваться абстрактными обязанностями или формальными принципами, он всегда стремится к удовольствиям. Поэтому вполне естественно, что каждый стремится к пользе для себя и руководствуется собственными интересами. В связи с этим И. Бентам утверждает, что польза – это высшая этическая ценность, соответственно этому принцип полезности является основным критерием этической оценки поступков.

Чтобы определить нравственный характер поступка, необходимо высчитать, чего он приносит больше – удовольствий или страданий, пользы или вреда. Для этого И. Бентам вводит специальные параметры оценки:

- интенсивность или сила удовольствия,

- продолжительность,

- верность, иначе говоря, насколько это удовольствие находится во власти получателя,

- близость или доступность,

- плодотворность, иначе говоря, способность порождать новые удовольствия,

- чистота или нечистость, то есть указание на то, способно ли это удовольствие привносить еще и страдание,

- распространенность (объем), указывающий, насколько широко это удовольствие может охватывать и других людей.

Попробуем оценить в соответствии с этими критериями какой-либо человеческий порок, который приносит ему удовольствия, например, пьянство. К положительным сторонам пьянства можно отнести интенсивность и доступность удовольствия, к отрицательным – непродолжительность и неконтролируемость состояния удовольствия получателем, неплодотворность и отягощенность будущими страданиями, а также нераспространенность его на других людей. В силу такой «арифметики» И. Бентам делает вывод о безнравственности пьянства.

И. Бентам исходит из признания того, что люди эгоистичны по своей натуре. Однако эгоизм не может быть оправдан этически, так как отрицает нравственный характер отношения к другим людям. Понимая это, И Бенатм определяет нравственную цель поступка в наибольшем счастье возможно большего числа людей. Но для этого необходимо было выстроить этику так, чтобы человек осознал, что нравственный поступок по отношению к другим одновременно является выгодным и для него, но тут И. Бентам сталкивается с вполне понятными трудностями, за что и подвергается критике даже со стороны своего последователя – Дж. Ст. Милля. И. Бентам пытается доказать, что для полноты удовольствий необходимо еще и удовольствие из симпатических чувств. На практике человек под воздействием симпатических чувств готов делать «малые дела», и действительно, большинству людей приятно подарить какой-либо хороший подарок близкому человеку. Но для того чтобы убедить человека постоянно руководствоваться интересами окружающих, очевидно, что указания на симпатические чувства будет явно недостаточно. Тем не менее, И. Бентам пытается если не отвергнуть, то хотя бы ограничить человеческий эгоизм, утверждая, что добродетель состоит в равенстве меду тем удовольствием, которым жертвуешь ради других, и тем, которое поучаешь взамен. Таким образом, этическая позиция И. Бентама дает повод оценить ее как «урегулированный эгоизм».

Развивая позицию утилитаризма Дж. Ст. Милль признавал, что все люди стремятся к счастью, которое заключается чистом и длительном удовольствии. Однако он указывал, что в человеке изначально заложено чувство солидарности с другими, соответственно и критерием нравственности будет не собственное счастье отдельного лица, но счастье, сообщаемое всем. Нравственный характер поступка определяется тем, насколько содействует он достижению общего счастья или хотя бы уменьшению несчастий. Дж. Ст. Милль не только выступает против эгоистического критерия в утилитаризме, но и подчеркивает важность качества удовольствий, преодолевая тем самым примитивную «арифметику удовольствий» И. Бентама. Ведь лучше быть неудовлетворенным, но духовно развивающимся, чем самодельным глупцом, лучше быть несчастным человеком, чем счастливой свиньей, получающей удовольствия от поедания отрубей.

Общее в позициях И. Бентама и Дж. Ст. Милля заключается в отрицании априорного и абсолютного характера ценностей. Удовольствия как нравственный критерий зависят от эмпирической ситуации, соответственно этические ценности приобретают относительный характер. Мир ценностей превращается лишь в условное обозначение личных и групповых интересов, определенных постоянно меняющимися эмпирическими обстоятельствами.

Трансцендентальная природа ценностей: И. Кант

Позиции этического релятивизма противостоят позиции, обосновывающие абсолютность ценностей и независимость их от эмпирических обстоятельств. Существуют различные способы обоснования абсолютного характера ценностей. Первый способ, открытый древнегреческими мыслителями, основан на выявлении объективного идеального бытия (мир идей у Платона и неоплатоников, логос, мировой разум у стоиков), в соответствии с которым определяются добродетели. Второй способ, получивший распространение с наступлением христианской эры, предполагает обращение к религиозному откровению. И. Кант открыл еще один способ, предполагающий обоснование трансцендентальной природы ценностей, определив тем самым направление дальнейшего развития европейской философии и этики.

И. Кант впервые сделал предметом философского исследования априорное, т.е. содержание сознания, которое первично по отношению к эмпирическому опыту, разработав для этого методы и терминологию. Априорное означает доопытное, первичное по отношению к эмпирическому опыту. В данном случае «первичное» не означает предшествующее во времени, речь идет о первичности в логическом, а не в хронологическом смысле. Можно привести пример. Человек мыслит во времени, он может производить в уме умножение, а может и не производить. Но если он задумывается, сколько будет дважды два, то обнаруживает, что математический смысл этого действия не зависит ни от его усилий, ни от времени, ни от чего-то другого из того, что случается во времени. При этом математический смысл не предшествует во времени пониманию подобно тому, как одно событие предшествует другом, он в логическом смысле первичен любым событиям во времени, т.е. априорен. В разуме человека можно найти и другие априорные идеи и принципы, которые лежат в основе всякого познания.

В понимании И. Канта трансцендентальное – это знание об априорных структурах. Трансцендентальное мышление оперирует априорными структурами, а трансцендентальный разум является основой всякого априорного знания. В более широком смысле трансцендентальное это и есть априорное, которое структурирует познание и эмпирический опыт. Иначе говоря, в большинстве случаев термин трансцендентальный и априорный взаимозаменимы. Однако между ними все же есть различие. Если имеется в виду конкретные априорные структуры познания, то лучше употреблять термин «трансцендентальное», если же нужно сказать без какого-либо уточнения о чем-то, что известно безотносительно к эмпирическому опыту, то лучше использовать термин «априорное».

Открытие трансцендентальной сферы позволило дать новое обоснование ценностям, ответственности и свободе воли. В соответствии с этим пониманием человек – это не только биосоциальное существо, но нечто большее, и он способен поступать в силу своего свободного ценностного самоопределения. Если бы ценностное самоопределение определялось психологическими и эмпирическими факторами, то оно не было бы свободным. Впрочем, так полагают все, кто считает, что каждый поступок человека обязательно определяется какой-либо предшествующей причиной (эмоциями и желаниями, принуждением обстоятельств, общественным мнением, воспитанием и т.д.). Однако человек способен переоценить свое отношение к предшествующим побудительным причинам и поступить вопреки ним. Но эта способность необъяснима с точки зрения того, что все события должны развиваться во времени. На самом деле во времени связаны только эмпирические события, человек же может осознавать себя не только на эмпирическом, но и на трансцендентальном уровне. Это происходит всякий раз тогда, когда он оценивает себя и свою деятельность «со стороны». В действительности он соизмеряет то, что происходит во времени с тем внутренним чувством или знанием себя, которое первично по отношению ко всему временному и эмпирическому. В результате этого соотнесения он определяет свое отношение к прошлым и настоящим поступкам и свободно выбирает ценностный ориентир, которым намеревается руководствоваться в дальнейшем.

Допустим, человек подчинился обстоятельствам или собственным наклонностям, и, несмотря на то, что его поступок кажется оправданным, и даже одобряемым окружающими, все равно откуда-то возникает чувство, что он поступил недостойно. Это чувство совести заявляет о себе всякий раз, когда человек переоценивает свое отношение к собственным действиям, которые в эмпирической ситуации казались ему закономерными. В этом случае человек определяет свое отношение не на эмпирическом, а на трансцендентальном уровне самосознания, а совесть – это его способность переоценить свое отношение на трансцендентальном уровне к тому, что казалось оправданным в силу психологических или эмпирических обстоятельств.

Таким образом, если ценности принадлежат трансцендентальной сфере, то человек способен к ним самоопределяться независимо от эмпирических обстоятельств, что делает его свободной и ответственной личностью.

Распространение этического релятивизма побудило немецкого философа XIX века И. Канта (1724-1804) определить абсолютные и общезначимые основания морали, которые не зависят от внешних оценок, и которые нельзя поставить под сомнение. Он находит их в трансцендентальном разуме и обосновывает этику долга, которая носит формальный характер.

И. Кант исходит из того, что мы познаем не вещи сами по себе (ноумены), а только их явления (феномены). Единственная вещь сама по себе, которую человек может знать как «ноумен», это он сам. Все остальное он воспринимает в соответствии со своими познавательными способностями, в основе которых лежат априорные принципы.

Все эмпирическое восприятие подчинено необходимости, определенной априорными принципами. Поэтому свободную волю можно обнаружить не на эмпирическом уровне восприятия, а на трансцендентальном уровне самосознания. Из этого следует, что свобода воли не может изучаться наукой и быть научным понятием, ее можно обосновать только философскими методами.

Свободная воля первична по отношению к эмпирическим явлениям, поэтому всегда дана как ноумен, т.е. в самосознании. Но нельзя знать другого человека как ноумен, поэтому другой дан лишь как эмпирическое явление. Однако все эмпирические вещи служат лишь средством для достижения целей, которые человек свободно определяет для себя, и если он к другому человеку тоже начинает относиться как к эмпирической вещи, то тем самым он превращает его в средство для достижения собственных целей. Свободная личность не может быть средством – это абсолютная самоцель. Нравственное отношение – это отношение к человеку не как к вещи, а как к свободной личности. Лишь тогда, когда я признаю, что другой человек такое же свободное существо, как и я сам, возникает понимание общего для нас нравственного закона. Условием этого является отношение к другому человеку не как к средству достижения своих эгоистических целей, а как к личности. В соответствии с этим нравственный принцип отношения к человеку заключается в следующем требовании: действуй так, чтобы человек, как в твоем лице, так и в лице всякого другого употреблялся не как средство, но как цель.

И Кант выделяет три уровня познания – созерцание (т.е. эмпирическое восприятие), рассудок и разум. Пространство и время – это не свойства самих по себе вещей, а априорные принципы созерцания, в соответствии с которыми упорядочивается восприятие эмпирических явлений. Рассудок – это умственное познание эмпирических вещей и событий. В отличие от рассудка, разум имеет дело с идеями, которые не принадлежат эмпирическому. Априорные принципы рассудка (категории, трансцендентальная логика) позволяют построить систему знания об эмпирических вещах, но не об идеях разума, к которым относятся идея Бога, души, мира как целого, блага и т.д. И. Кант настаивает, что идеи априорны, самоочевидны, не могут и не должны обосновываться рассудком. Для Канта было очень важно обосновать это, так как он исходил из того, что в основе морали лежат априорные идеи. Если бы их можно было обосновать рассудком, то тогда кто-либо обязательно привел бы рассудочные доводы, ставящие под сомнение любой нравственный поступок. Кант же стремился к определенности, поэтому доказывал, что мораль покоится на абсолютных принципах, которые ни от чего не зависят.

Рассудок познает эмпирическую сферу, и хотя идеи разума не зависят от рассудка, они могут выступать принципами рассудочного познания. В частности, хотя человек не может на основе эмпирических наблюдений рассудочно обосновать, что есть благо, тем не менее, он может обратиться к априорной идее блага как к принципу, которым можно руководствоваться, принимая рассудочное решение, как поступить в тех или иных обстоятельствах. Трансцендентальный разум априорно содержит универсальные и всеобщие принципы мышления и действия воли, или как говорит Кант, «принципы воления», которые лежат в основе практического разума и морали. Поэтому этические знания не выводимы из антропологии, психологии, учении об обществе и т.д. и должны покоиться только на априорных принципах. Разум сообщает эти принципы в качестве нравственных повелений – императивов, которые определяют долг человека в этическом понимании.

Этическая ценность заключается только в априорном принципе воли и ни в чем ином. Иными словами, человек должен поступать не так, как это целесообразнее в данной ситуации, а таким образом, чтобы принцип поступка мог бы стать всеобщим законом. На этом основании Кантом был сформулирован нравственный категорический императив, являющийся основанием любых других требований морали: «поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом». Категорический императив является обязательным повелением, этим он отличается от гипотетического императива, который указывает на возможность поступка: «если ты желаешь достигнуть счастья, то должен сделать то-то и то-то».

Случайные события жизни не могут дать оправдание жизни, для этого необходимо найти прочные основания внутри себя. Поэтому подлинная цель жизни состоит только в доброй воле, руководствующейся не психологическими склонностями, а нравственным категорическим императивом.

Человек может требовать искренности в дружбе, но не потому, что искренность сама по себе для него важна, а потому что быть искренним в дружбе – это долг, который покоится на априорном основании воли. Иными словами, Кант рассматривает ценность искренности не содержательно, а формально, насколько она соответствует нравственному категорическому императиву. Всякая личностная оценка искренности в данном случае будет мешать нравственному сознанию.

Свободное решение следовать априорным нравственным императивам выражается в моральном чувстве или чувстве долга. Моральный человек следует долгу только ради самого долга, а не ради сочувствия или выгоды, в этом он независим от собственных склонностей и эмпирических обстоятельств. Иначе говоря, следование долгу делает человека свободным.

Нравственное значение поступка утрачивается, если воля руководствуется не собственными внутренними нравственными принципами, которые могут быть всеобщим законодательством, а чем-то внешним, будь это объект желания или собственная психологическая склонность. Кончено, всякий человек одобрил бы то, что кто-то помог другому из сострадания. Но наше одобрение – это одно, а выделение нравственного значения поступка – это уже иное, поэтому необходимо задаться вопросом, а помог ли этот человек, если бы не испытывал чувства сострадания? Ведь его способность сострадать может оказаться лишь следствием его сентиментальности. Только в том случае, если человек помогает другому, руководствуясь лишь своим нравственным чувством долга, независимо от своих сентиментальных настроений, и от того, испытывает ли он чувство сострадания, он совершает нравственный поступок. Этическое значение имеет стремление, которое руководствовалось бы только внутренним принципом долга. Таким образом, происходит формализация ценностей, отвлечение от их содержания.

Ценностный нигилизм

Для человека невыносимо жить в мире, который кажется ему бессмысленным. Для него важно, чтобы все, что с ним происходит, в том числе несчастья и страдания, были как-то оправданы. Это позволяет человеку примиряться со своею жизнью. Такое оправдание архаичный человек получал благодаря мифологическому сознанию, в котором явления и их отношения наполнялись новым смыслом.

В античной культуре было открыто сверхчувственное – идеальное бытие, которое становится надежным основанием для ценностного оправдания жизни. В силу этого ослабла необходимость в мифологическом переосмыслении действительности, что расчистило путь для рационального мышления. Метафизика возникла в поисках ответа на вопрос о сущности мира, его идеальном основании и первопричине. Возникшая в античности традиция метафизики становится основным содержанием философии и очень часто понимается как ее синоним.

С возникновением христианства жизнь получает религиозное осмысление и оправдание. Смысл жизни – в обретении полноты бытия, источником которого является Бог. Добро – это то, что приближает к осуществлению полноты бытия, а зло – то, что отрицает бытие. Здесь также ценности принадлежат идеальному бытию. Новым по отношению к античному пониманию является личностное осмысление идеального бытия как бытия Божия.

В Новое время возникает сомнение в идеальном бытии, что побудило искать обоснование ценности в чем-либо внешнем по отношению к нему. Это послужило предпосылкой ценностного нигилизма. Человек продолжал нуждаться в оправдании жизни, но с отрицанием идеального основания ценностей стал искать это оправдание в чем-либо другом. Кто-то предавался удовольствиям, кто-то утешал себя тем, что служит обществу или прогрессу. Все эти оправдания были ненадежными и легко поддавались критике.

Ценностный нигилизм постепенно распространяется в европейском сознании и достигает своей максимальной категоричности в позднем творчестве Фридриха Ницше. Жизненная трагедия Фридриха Ницше была столь глубока, что не оставляла ни малейшего шанса на примирение с жизнью. Ницше на себе испытал, что бессмысленность страданий присуща самому бытию и исключает возможность их рационального объяснения. Любое признание идеального бытия, в соответствии с которым жизнь наделяется ценностным осмыслением, Ницше воспринимал не просто как ложь, но как отрицание его личного опыта страдания. Именно поэтому он отрицает сверхчувственное и его идеалы, ценности, мораль, религию. Ницше объявляет, что «Бог умер», понимая под этим отрицание не только христианства, но и всего идеального бытия ценностей в европейской культуре. Он заявляет о позиции сверхчеловека, который находится по ту сторону добра и зла. Ценностный нигилизм Ницше послужил основанием переоценки ценностей с позиции воли к власти.