Изучение переходного периода в журналистике России

Развитие журналистики и системы СМИ в постсоветский период характеризовалось неравномерностью движения, однако наиболее важный и серьезный импульс это движение приобрело немногим ранее, в условиях перестройки и гласности. Но уже в 1991 году, на пороге переходного периода в журналистике наметились процессы отхода от устоявшихся традиций советской системы информирования и пропаганды, и связано это было с тем, что печать, которая была орудием КПСС после ее запрещения, стала свободной от давления. Этот период ознаменовался развитием нового журнализма и новой журналистики, основанной на множественности мнений и автономии от государства. В своем анализе журналистики постсоветского пространства исследователь Я. Н. Засурский выделяет две модели журналистики. «Первая», по его мнению, это — «перестроечная модель,связанная, прежде всего с именем первого и единственного Президента СССР М. С. Горбачева. В эпоху перестройки и гласности советская печать стала инструментом критики бюрократии, командно-административной системы, инструментом демократизации, ее стали называть четвертой властью. Журналисты думали и писали свободно. Но вместе с тем сохранялась руководящая роль партии, и печать способствовала осуществлению демократизации сверху. Это была инструментальная модель журналистики; она отличалась от советской модели тем, что в руках Горбачева и его сторонников она была инструментом демократизации, но все-таки под управлением партии и государственников»[1].

Распад СССР повлек за собой сложные социально-политические процессы и прежде всего системную трансформацию российского общества. Это явление вызвало глубокие преобразования во всех сферах его жизни и, по мнению Б. Л. Радыгина, автора книги «Переходная экономика», именно экономическая трансформация явилась определяющей, центральной, поскольку «успехи и неудачи экономических реформ в значительной степени предопределили общественно-политическую ситуацию в целом» [2].

В ситуации системной трансформации общества и страны в целом роль средств массовой информации возросла многократно, при этом сами СМИ вступили в сложную полосу коммерциализации и монополизации. В свою очередь эти процессы напрямую отразились на положении журналистики в обществе, содержании и функциях печатных и электронных СМИ. Свобода печати явилась серьезным вызовом для российских журналистов. Закон РФ о СМИ установил запрет на цензуру. Но оказалось, что позиция - «свобода есть — ума не надо» весьма рискованна, так как реализация свободы тесно связана с ответственностью. Между тем, недостоверность информации в СМИ, её легковесность способствовали утрате доверия к печати со стороны преобладающей части читателей. Разочарование аудитории подпитывали кризис прессы. Тиражи газет резко пошли на упадок. Эти трудности выяснились уже в первые годы развития демократии в России. Стал весьма очевидным тот факт, что политическая свобода печати это не всегда возможность свободно выражать свои мысли, пользоваться доверием аудитории и называться независимым изданием. Я.Н. Засурский в своих исследованиях, посвященных проблемам трансформации российских СМИ, справедливо замечает, что «предпосылки для экономических трудностей прессы были заложены еще в советское время, когда печать была высокоприбыльной, но доходы от издания газет и журналов шли в кассу партии, в кассу профсоюзов, комсомола и других общественных организаций; наконец, в государственную кассу, но не вкладывались в развитие инфраструктуры средств массовой информации. Демократическая Россия оказалась без информационного капитала, оказалась информационно бедной и экономически незащищенной. За десять лет переходного периода все экономические проблемы свободы печати решить не удалось в силу того, что экономика России испытывала большие и серьезные трудности, которые, естественно, отражались и на средствах массовой информации»[3].Отсутствие капиталовложений, высокие цены на бумагу, подписку и доставку препятствовали развитию прибыльной прессы. Медленным темпом развивался рекламный рынок. Все это обернулось для некоторых СМИ негативными последствиями: из-за расширения тиражей и попыткой догнать аудиторию средства массовой информации ухудшили стандарты качества; возникло много развлекательной сенсационной информации. Функционирование постсоветских СМИ вступила в противоречие не только с экономикой, но и с этическими нормами. Иными словами, переходные явления многократно усугубили экономические проблемы печати, а к самим журналистам пришло ясное осознание, что для свободного функционирования средств массовой информации жизненно необходимой является надёжная опора на экономическую базу.

В.В. Ворошилов в анализе этих проблем акцентирует внимание на том, что СМИ, получив политическую сво­боду, попали в тиски рыночной конкуренции. «Воз­никли и обострились проблемы конкуренции и экономической выживае­мости СМИ. Если раньше средство массовой информации рассматривалось как полигон для реализации партийно окрашенного журналистского мас­терства, то сегодня оно стало составной частью экономики, предприятием, торгующим таким товаром, как массовая информация»[4]. Эта мысль, прозвучавшая в 90-е годы была весьма своевременной, поскольку ориентировала редакции газет на поиск оптимальных рыночных моделей выживания, особенно для тех газет, которые издавались еще в СССР и привыкли к централизованному финансированию.

Переходный период имел не только отрицательные последствия для журналистики в целом и отдельных СМИ. Объективный анализ переходных процессов невозможен без положительной оценки новых явлений и тенденций, изменивших облик и содержание отечественной журналистики. Так, например, падение тиражей газет практически компенсировалось увеличением числа новых изданий, существенно выросли объемы местных газет. Количественный «взрыв» в развитии печати расширил возможности получения информации, изменил значение журналистики и представления читателей о ней. Каждое издание рассматривало себя, как главное и не прислушивалось к чьим-либо директивным установкам»[5]. Немаловажным было и то, что в условиях демократизации СМИ перешли в руки самих журналистов. В 1991-1992 годах при общем спаде тиражей отдельные газеты как федерального, так и регионального масштаба сумели многократно увеличить разрыв в тиражах с другими изданиями благодаря экономической активности, привлечению рекламы, хотя свою роль сыграло и то, что читатели активно выражали «стремление найти свою газету, получать и читать её»[6].

Наряду с переходными явлениями свою роль в становлении журналистики постсоветской России сыграли процессы монополизации и коммерциализации СМИ. Попытки государства поддерживать СМИ субсидиями на печать и бумагу были недостаточными, так что вопросы капиталовложения в средства массовой информации заставили журналистов и редакции обратиться к возникшим к этому времени влиятельным банкам и корпорациям. В процессе монополизации представители экономической и политической элиты страны оказались во главе различных медиахолдингов, сделав большое количество газет и журналов подконтрольными.
Взаимоотношения журналистских редакций и учредителей СМИ подвергались серьезным испытаниям, что само по себе объяснялось несовершенством правовых регуляторов и отсутствием раннего опыта. В этих условиях учредители зачастую вмешивались в политику редакций, навязывали свою волю, использовали СМИ как средство борьбы с политическими противниками. Политическая ангажированность прессы проявилась во всей полноте в период выборной кампании Б.Н.Ельцина, когда собственники крупнейших информационных концернов вступили в союз для его поддержки. Тогда была вновь воссоздана авторитарнаямодель журналистики, обслуживавшая и защищавшая интересы так называемой информационной олигархии. Автор исследования «Средства массовой информации постсоветской России» Я.Н.Засурский, говоря о монополизации СМИ, отметил, что приватизация Связьинвеста разрушила единый фронт медиа корпораций и заставила их вступить в информационную войну. В конце концов, сформировались две мощные группировки: одна — вокруг Березовского и принадлежащих ему средств массовой информации, вторая — вокруг холдинга Гусинского «Мост-Медиа». Таким образом, появилась еще одна, как бы складывающаяся из двух, модель журналистики: с одной стороны, был корпоративный бизнес,с другой — свободная от корпораций пресса, которая была в явном меньшинстве.

Накануне новых выборов президента в 1998-1999 гг. эта борьба настолько обострилась, а фигуры олигархов были настолько влиятельными, что Гусинский и Березовский пытались представить свои концерны как политические партии, которые хотели видеть в кресле президента своего человека. Информационные войны, куда были втянуты ангажированные СМИсерьезно подорвали общественный авторитет прессы, особенно телевидения.

Уже в 2000-х годах, когда переходный период завершился, администрация президента В.Путина выдвинула концепцию укрепления государственных средств массовой информации, и возникла новая модель средств массовой информации — подконтрольных государственных СМИ. Этому способствовало создание Министерства печати, телерадиовещания и массовых коммуникаций, которое стало играть важную роль в консолидации подконтрольных президенту средств массовой информации, среди которых была «Российская газета», медиахолдинг ВГТРК, в Интернете было создано информационное агентство «Страна.РУ», которое представляло официальные версии важнейших событий внутри страны и, кроме того, располагагало специальными отделами, посвященными семи федеральным округам. Под контролем государства остались также национальные телеканалы каналы — первый ОРТ и телеканал «Культура» на пятом»[7]. Таким образом, подконтрольные президенту СМИ решали задачу способствования укреплению вертикали власти в стране. Эта тенденция была подхвачена властью на местах, которая тяготела к тому, чтобы средства массовой информации работали на их стороне.

В переходный период активно формировалась и развивалась модель рыночных средств массовой информации, состоящей из «желтой» журналистики, которая отвечала развлекательным запросам широкой аудитории, не участвовала в политических кампаниях, отличалась высокой доходностью. Газеты подобного типа были обязаны своим финансовым успехом рекламному рынку, который в условиях переходной экономики развивался весьма динамично.

Таким образом, в переходный период вопреки отсутствию информационного капитала начал развиваться информационный рынок и медиапромышленность, которая включала средства доставки информации, так и промышленность, обеспечивающую их содержательной продукцией. Были созданы мощные организации СМИ как на федеральном, так и региональном уровнях. Эти организации были представлены разными типами СМИ: -«политически мотивированные, ориентированные на извлечение политического капитала» и – «движимые исключительно коммерческим интересом»[8]. Последние любыми путями добивались доходности предприятия, в то время как политически мотивированные СМИ не могли самостоятельно добиться доходности. В целом же переходный период стал временем развития свободной печати и новых медиа, поиска журналистами интерактивных форм и технологий общения с аудиторией. Был создан качественно новый социальный контекст, в котором оформилась многоукладная многопрофильная информационная промышленность.