Глава 2. Права и свободы человека и гражданина 13 страница

В России гарантия свободы массовой информации имеет особое значение в силу того, что первые частные СМИ возникли менее 20 лет назад, и до сих пор большинство местных печатных изданий и телевизионных компаний находятся в государственной собственности либо в собственности предприятий, контролируемых государством.

Субъектами свободы массовой информации, так же как и субъектами права информации, являются граждане РФ, иностранцы, лица без гражданства, а также юридические лица. Федеральный законодатель в соответствии с Конституцией РФ и/или международным договором может ограничить в правах на учреждение и управление СМИ некоторые категории граждан и иностранцев, что и было сделано, в частности, в ст. 7 и 19.1 Закона о СМИ.

Субъектами этой свободы, как и свободы слова и, например, свободы собраний, не могут быть государства, государственные и муниципальные органы и образования. Учреждение СМИ государством (государственными организациями и предприятиями) не является реализацией свободы массовой информации человека и гражданина. Государственные СМИ не подлежат защите на основании ч. 5 комментируемой статьи, поскольку свобода массовой информации - это прежде всего ее независимость от государства. Но вместе с тем ни комментируемая, ни какие-либо иные статьи Конституции не отделяют СМИ от государства, не лишают государственные органы, учреждения и предприятия права владеть, пользоваться и распоряжаться СМИ. Запрет на государственные СМИ не содержится ни в международных договорах РФ, ни в общепризнанных нормах международного права. Более того, в большинстве стран мира государство владеет значительной долей СМИ, особенно электронных. Государственные органы и организации не только вправе, но и обязаны иметь свои СМИ для реализации принципа открытости (транспарентности) своей деятельности.

Вряд ли можно согласиться с тем, что "зависимые, подчиненные средства массовой информации не образуют пространства для становления и выявления общественного мнения, являясь лишь инструментом его фальсификации, а значит подрыва конституционного режима"*(328). Отдельные государственные СМИ могут быть более объективными и честными, чем некоторые независимые от государства. Свободу массовой информации нарушает не наличие государственных СМИ, а отсутствие негосударственных СМИ. Как указал Европейский Суд по правам человека в решении от 24 ноября 1993 г. по делу "Информационсферайн лентиа" (Informationsverein lentia) и другие против Австрии", законодательно установленная государственная монополия вещания, а именно полная невозможность осуществлять вещание иначе как через посредство государственной станции, является нарушением свободы слова и информации и не может быть оправдана предоставленным государствам в ст. 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод правом осуществлять лицензирование радиовещательных и телевизионных предприятий.

Свобода массовой информации является наряду с другими мерами гарантией идеологического и политического многообразия, закрепленного в ст. 13 Конституции. Конституция предполагает, что частные СМИ должны предоставлять большую, чем государственные, возможность выражать свои взгляды и интересы различным группам общества. Второй составляющей свободы массовой информации является независимость редакционного коллектива (коллектива журналистов) как от государственной цензуры, так и от собственника или учредителя СМИ. И в этой части свобода в равной мере распространяется на сотрудников (журналистов) как частных, так и государственных СМИ. В частности, Закон о СМИ исходит из того, что свобода массовой информации для журналистов гарантируется независимо от формы собственности на СМИ, поэтому нарушение прав любого журналиста влечет уголовную, административную, дисциплинарную или иную ответственность в соответствии с законодательством РФ.

Под цензурой в соответствии со ст. 3 данного Закона понимается "требование от редакции средства массовой информации со стороны должностных лиц, государственных органов, организаций, учреждений или общественных объединений предварительно согласовывать сообщения и материалы (кроме случаев, когда должностное лицо является автором или интервьюируемым), а равно наложение запрета на распространение сообщений и материалов, их отдельных частей". По смыслу комментируемой статьи, не допускается не только предварительная, но и последующая карательная цензура. Как верно указывает К. Экштайн, "хотя запрет цензуры упомянут в том же абзаце, что и гарантия свободы массовой информации, запрет цензуры не ограничивается только средствами массовой информации, но представляет собой основное содержание всех основных прав на свободу общения"*(329). В частности, запрет цензуры распространяется на непериодическую печать, киноискусство, театр. Свобода СМИ, гарантируемая Конституцией, заключается в запрете не только цензуры, но и иного контроля как со стороны государства, так и третьих лиц (см., например, ст. 58 Закона о СМИ).

Вместе с тем в соответствии с ч. 1 ст. 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод право придерживаться своего мнения и получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны государственных органов не препятствует государствам осуществлять лицензирование радиовещательных, телевизионных или кинематографических предприятий. Нельзя отождествлять с цензурой ограничения, налагаемые на СМИ в соответствии с ч. 2 ст. 29 и ч. 3 ст. 55 Конституции и на основании закона.

Запрет цензуры не исключает обязанность государства в соответствии с ч. 2 ст. 34 осуществлять контроль за рынком СМИ в той части, в какой информационная деятельность является частью экономической деятельности. В сфере массовой информации монополистическая деятельность и недобросовестная конкуренция представляют, вероятно, большую опасность, чем в промышленности или сельском хозяйстве. Вопросы регулирования соотношения свободы массовой информации и соблюдения принципов добросовестной конкуренции нашли отражение в Федеральном законе от 13.03.2006 N 38-ФЗ "О рекламе" (в ред. от 13.05.2008).

Как следует из Постановления КС РФ от 27.05.1993 N 11-П*(330), не могут рассматриваться в качестве органов цензуры наблюдательные советы при телевизионных и иных медийных компаниях, при условии, что закон не наделяет их правом вмешиваться в деятельность СМИ, требовать от редакций предварительного согласования сообщений и материалов, налагать запрет на их распространение. Более того, такие советы являются обязательным элементом системы общественного вещания. К цензуре, как правило, не относится самоцензура и вмешательство в деятельность СМИ со стороны их собственников или владельцев.

Статья 30

1. Предметом регулирования комментируемой статьи являются общественные отношения, возникающие в связи с реализацией гражданами РФ, иностранцами и лицами без гражданства права на добровольное объединение. Само по себе понятие объединения в широком смысле слова подразумевает всякое коллективное образование субъектов. Однако временные, неустойчивые коллективные образования (такие как собрания, демонстрации, презентации, группы экскурсантов и т.п.) не могут признаваться объединением по смыслу как ст. 30 и 31 Конституции, так и соответствующих норм международного права. Свобода собраний и свобода объединений (ассоциаций) являются схожими формами реализации и естественным дополнением свобод, закрепленных в ст. 29 Конституции, они направлены на защиту коллективной мысли и общественного мнения.

Свобода объединения включает в себя право лица объединять других лиц, присоединяться к уже существующему объединению и выходить из него, участвовать в деятельности объединения, требовать признания правового статуса созданного объединения, прежде всего со стороны государства и также всеми другими лицами, независимо от формы, вида. Это право также содержит в себе правомочие на защиту, в том числе и международную, в случае ограничения свободы деятельности общественных объединений.

Право на объединение непосредственно не регулирует отношения между участниками объединения, а также между его органами. Лицо не может, ссылаясь на свое право на объединение, требовать принять его в объединение или восстановить его в объединении в случае исключения. Конституционный Суд РФ отказал в принятии к рассмотрению жалобы гражданина, исключенного из КПРФ, указав, что законоположения о взаимном невмешательстве органов государственной власти и общественных объединений, примененные в его деле, направлены на реализацию положения ч. 1 ст. 30 Конституции, гарантирующей свободу деятельности общественных объединений, в том числе в решении вопросов о членстве в общественном объединении в соответствии с его уставом (Определение КС РФ от 17.07.2007 N 506-О-О*(331)). В деле другого заявителя, исключенного из политической партии "Справедливая Россия: Родина/Пенсионеры/Жизнь", Конституционный Суд РФ отметил, что положения российского законодательства, не предоставляющие возможности такому лицу обжаловать решения уполномоченных органов партии о его исключении в суд, не могут рассматриваться как нарушающие конституционные права, в том числе, право на объединение, поскольку порядок исключения из партии определяется ее уставом, предусматривающим обжалование решения об исключении в вышестоящий руководящий орган партии (Определение КС РФ от 5.02.09 N 247-О-О*(332)).

В соответствии с ч. 1 ст. 5 Закона об общественных объединениях под общественным объединением понимается добровольное, самоуправляемое, некоммерческое формирование, созданное по инициативе граждан, объединившихся на основе общности интересов для реализации общих целей, указанных в уставе общественного объединения (далее - уставные цели). Но под это определение попадает определенная часть иных некоммерческих организаций. Так, например, в соответствии с п. 1 ст. 6 Закона о свободе совести и о религиозных объединениях под религиозным объединением понимается добровольное объединение граждан, образованное в целях совместного исповедания и распространения веры. Однако в соответствии со ст. 2 Закона об общественных объединениях его действие не распространяется на религиозные организации, а также и на создаваемые коммерческими организациями союзы. Вероятно, его действие не должно распространяться и на все иные некоммерческие объединения, создаваемые в соответствии с гражданским законодательством.

После принятия Конституции 1993 г. в развитие положений ее ст. 30 были изданы следующие федеральные законы: "Об общественных объединениях", "О государственной поддержке молодежных и детских общественных объединений", "О профессиональных союзах, их правах и гарантиях деятельности", "О некоммерческих организациях", "О национально-культурной автономии", "О свободе совести и о религиозных объединениях", "О садоводческих, огороднических и дачных некоммерческих объединениях граждан", "О политических партиях" и др.

Основной целью ст. 30 Конституции является защита политических, профессиональных и иных некоммерческих объединений; защищать коммерческие организации она иногда может лишь косвенно. Такие объединения попадают под правовое регулирование иных статей Конституции и соответствующих международно-правовых актов; их свобода деятельности в большей степени защищается ст. 8, 34, 35 Конституции.

Свобода объединения находится в системной связи с закрепленным в ст. 13 Конституции в качестве основ конституционного строя России принципом идеологического и политического многообразия, в соответствии с которым в Российской Федерации признается многопартийность и равенство всех общественных объединений перед законом. Кроме того, она непосредственно регулируется и в ряде других статей Конституции: ст. 14 предусматривает, что религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом; ст. 19 гарантирует равенство и недискриминацию граждан независимо от принадлежности к общественным объединениям; ст. 36 предоставляет гражданам и их объединениям право иметь в частной собственности землю; ст. 46 предоставляет каждому право обжалования в суд решений и действий (или бездействия) общественных объединений и их должностных лиц. Право на участие в религиозных объединениях, являющееся составной частью свободы совести и свободы вероисповедания, наряду с комментируемой статьей, защищается ст. 14 и 28 Конституции и соответствующими международно-правовыми актами.

Понятие и содержание свободы объединения, изложенные в комментируемой статье, дополняются не только иными статьями Конституции, но и общепризнанными принципами и нормами международного права и международными договорами РФ. В ст. 20 Всеобщей декларации прав человека 1948 г. провозглашается право каждого человека на свободу мирных собраний и ассоциаций. Статья 11 Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. устанавливает, что каждый человек имеет право на свободу объединения с другими, включая право создавать профсоюзы и вступать в таковые для защиты своих интересов*(333). Такое же право закрепляется в ст. 22 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г. В соответствии с Европейской социальной хартией 1996 г., а также Конвенциями МОТ 1921 г. N 11 "Относительно прав на ассоциацию и объединение трудящихся в сельском хозяйстве", 1948 г. N 87 "Относительно свободы ассоциаций и защиты права на организацию", 1949 г. N 98 "Относительно применения принципов права на организацию и заключение коллективных договоров" все работники и предприниматели имеют право на свободу объединения в национальные и международные организации для защиты экономических и социальных интересов.

Свобода объединения включает в себя право общественного объединения на регистрацию в качестве юридического лица. Как указал Европейский Суд по правам человека, "возможность учредить юридическое лицо для осуществления совместных действий в целях защиты взаимных интересов является одним из самых важных элементов свободы объединения, без которого это право не имело бы смысла"*(334). Вместе с тем принудительная регистрация отдельных видов объединений необходима лишь в предусмотренных законом случаях.

Общественное объединение, зарегистрированное как юридическое лицо, обладает с одной стороны, большими возможностями по сравнению с объединением, не являющимся юридическим лицом. Однако общественные объединения - юридические лица являются организациями со специальной правоспособностью, которая ограничивает их возможности заниматься иной деятельностью, не связанной с целью их создания, закрепленной в уставе, и, кроме того, регистрация требует соблюдения определенных формальностей со стороны объединения.

Сама по себе регистрация и связанные с ней требования, предъявляемые к созданию и деятельности общественных объединений (например, представление устава организации, указание в нем организационно-правовой формы, территориальных пределов деятельности и юридического адреса организации), не могут рассматриваться как умаление права на объединение, но вместе с тем, как отмечено в Определении КС РФ от 21.12.2000 N 266-О, при этом не должны создаваться необоснованные препятствия для реализации права каждого на объединение и для свободы деятельности общественных объединений. Аналогичная правовая позиция, согласно которой отказ в регистрации объединения может представлять собой вмешательство в осуществление права на свободу объединений, была сформулирована и Европейским Судом по правам человека.*(335)

Право на объединение осуществляется не только физическими, но и юридическими лицами. Такие объединения могут по направленности деятельности представлять собой юридические лица (ассоциация, общественная организация) и существовать без образования юридического лица (общественное движение).

Не могут быть признаны субъектами права на объединение, по смыслу ст. 30 Конституции, государства, государственные органы и образования (субъекты РФ), а также муниципальные образования. Конституционный Суд РФ в своем Определении от 19.03.1997 N 20-О указал, что по смыслу Конституции объединениями граждан являются создаваемые ими на добровольной основе по собственной инициативе формирования для защиты своих интересов и достижения общих целей. Пребывание в таких объединениях в соответствии со ст. 30 Конституции, закрепляющей право каждого на объединение, зависит от усмотрения самого гражданина. Напротив, органы местного самоуправления являются формой осуществления власти народом, образуются на основе реализации избирательных прав граждан, закрепленных в ст. 32 Конституции, т.е. имеют иные, чем объединения граждан, признаки. Конституция (ч. 2 ст. 15) различает органы местного самоуправления и объединения граждан в качестве самостоятельных субъектов права. Не могут рассматриваться в качестве общественных объединений, по смыслу Конституции, и какие-либо совещательные органы публичной власти, например Общественная палата РФ.

Правом на объединение пользуются не только граждане РФ, но и иностранные граждане и лица без гражданства, законно находящиеся в России. Согласно ст. 19 Закона об общественных объединениях они могут быть учредителями, членами и участниками общественных объединений, за исключением случаев, установленных международными договорами РФ или федеральными законами. Следует отметить, что конституционное право на объединение предусмотрено для иностранцев не во всех государствах. В конституциях Австрии, ФРГ, Греции и других стран таким правом обладают только граждане соответствующих государств. В других государствах, и в том числе в России, для иностранцев существуют определенные ограничения для участия в объединениях. Так, в соответствии с п. 2 ст. 23 Закона о политических партиях иностранные граждане и лица без гражданства не вправе быть членами политической партии.

Принятие решения об объединении - это волевое, инициативное действие, т.е. оно осуществляется свободно и отражает действительные мотивированные желания и стремления нескольких субъектов действовать совместно, поэтому объединяющиеся лица должны быть дееспособными (в некоторых случаях возможна частичная или неполная дееспособность). В связи с этим, в частности, ст. 19 Закона об общественных объединениях установлено, что членами и участниками молодежных общественных объединений могут быть граждане, достигшие 14 лет, детских общественных объединений - граждане, достигшие восьми лет. Федеральным законом от 10.01.2006 N 18-ФЗ "О внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации" были введены запреты на участие в общественных объединениях для отдельных категорий лиц.

Конституционное право каждого на объединение предполагает возможность добровольного объединения лиц в любые группы, сообщества, коллективы или организации. Вместе с тем объединения, являясь важной составляющей гражданского общества, могут претендовать на конституционно-правовую защиту только в том случае, если они преследуют конституционные цели и их деятельность не направлена на подрыв демократии и ограничение свободы других лиц. В соответствии с ч. 5 ст. 13 Конституции запрещается создание и деятельность общественных объединений, цели или действия которых направлены на насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности РФ, подрыв безопасности государства, создание вооруженных формирований, разжигание социальной, расовой, национальной и религиозной розни.

Установленные ч. 5 ст. 13 Конституции ограничения необходимо рассматривать в системной связи с другими конституционными нормами и принципами, которые служат выполнению той же задачи, прежде всего предусмотренными в ч. 3 ст. 17 Конституции, которая предписывает, что "осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц", и в ч. 3 ст. 55, которая указывает, что "права и свободы граждан могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства".

Данным конституционным положениям корреспондируют нормы международного права. Согласно ст. 22 Международного пакта о гражданских и политических правах и п. 2 ст. 11 Конвенции о защите прав человека и основных свобод пользование этим правом подлежит ограничениям, которые предусматриваются законом и необходимы в демократическом обществе в интересах государственной (национальной) или общественной безопасности, общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности населения или защиты прав и свобод других лиц.

Как указывал Европейский Суд по правам человека, свобода объединения не является абсолютной; если общественное объединение вследствие своей деятельности или намерений, которые оно прямо или подразумеваемым образом заявило в своей программе, подвергает риску/опасности государственные институты или права и свободы других лиц, ст. 11 Конвенции не лишает государство возможности защитить эти институты и этих лиц*(336). Однако Европейский Суд по правам человека призвал европейские государства по возможности реже использовать такие ограничения свободы, так как только убедительные и неопровержимые причины могут их оправдать. Любое вмешательство должно соответствовать "довлеющей общественной необходимости", а любое исключение из нормы о свободе объединения должно толковаться ограничительно. В то же время Европейский Суд указал, что требования, предъявляемые национальным законодательством к общественным объединениям, должны носить определенный характер и быть достаточно "предсказуемыми" с тем, чтобы ограничить свободу усмотрения властей при отказе в государственной регистрации такого объединения*(337).

Согласно ст. 9 Федерального закона от 25.07.2002 N 114-ФЗ "О противодействии экстремистской деятельности" (в ред. от 29.04.2008) запрещаются создание и деятельность общественных и религиозных объединений, иных организаций, цели или действия которых направлены на осуществление экстремистской деятельности.

Рассматривая вопрос о свободе объединений, Конституционный Суд РФ в Постановлении от 12.02.1993 N 3-П*(338) указал, что любая попытка со стороны исполнительной власти пресекать инициативную деятельность по созданию общественного объединения является нарушением конституционного права граждан на объединение; в соответствии со ст. 50 Конституции ограничение этого права может быть установлено только решением суда на основании закона. В своем Постановлении от 30.11.1992 N 9-П*(339) Суд признал не соответствующим Конституции и нарушающим свободу объединения Указ Президента РФ от 06.11.1991 N 169 в части роспуска первичных партийных организаций КПСС и КП РСФСР.

В ч. 2 ст. 11 Конвенции о защите прав человека и основных свобод подтверждается право государств-участников вводить законные ограничения осуществления права на объединение для лиц, входящих в состав вооруженных сил, полиции или административных органов государств. Необходимость такого ограничения для этой категории лиц объясняется их особыми отношениями с государством и стремлением оградить общественные объединения от какого-либо государственного влияния. Руководствуясь этой нормой, Российская Федерация установила ряд ограничений для своих служащих государственных и муниципальных служащих, военнослужащих, прокуроров, судей и др.

Конституция не устанавливает, в каких формах и каких видов могут создаваться общественные объединения, предоставляя субъектам объединения достаточную свободу выбора. Они могут создаваться по различным признакам: профессиональному, как профсоюзы или творческие союзы; политическому, как партии; национальному, как диаспоры или национально-культурные автономии; вероисповеданию, как религиозные объединения; возрастному, как детские, молодежные объединения, советы ветеранов; культурному, как объединения филателистов, спортивные общества, общества защиты животных и т.д. Однако принципы объединения не должны носить дискриминационный характер: нельзя создавать, например, профсоюз только для белых или политические партии по признакам национальной или религиозной принадлежности (Постановление КС РФ от 15.12.2004 N 18-П*(340)). В то же время возможно создание мужского клуба, объединения женщин-юристов или общества любителей украинской музыки.

Конституционным Судом РФ неоднократно рассматривались вопросы, связанные с проверкой конституционности законоположений, регулирующих реализацию гражданами их права на объединение в политические организации. В частности Конституционный Суд отметил, что ст. 30 Конституции непосредственно не закрепляет право граждан на объединение в политические партии, однако по ее смыслу во взаимосвязи со ст. 1, 13, ч. 4 ст. 15, ст. 17 и 32 Конституции, в России названное право, включающее право создания политической партии и право участия в ее деятельности, является неотъемлемой частью права каждого на объединение, а свобода деятельности политических партий как общественных объединений гарантируется. Возможность для граждан свободно объединиться в политическую партию, образовать партию как юридическое лицо, с тем чтобы действовать коллективно в области реализации и защиты своих политических интересов - одна из необходимых и наиболее важных составляющих права на объединение, без чего данное право лишалось бы смысла. Поэтому Конституция защищает не только свободу деятельности политических партий, но и свободу их создания (Постановление КС РФ от 15.12.2004 N 18-П). Такому подходу корреспондирует и правовая позиция Европейского Суда по правам человека, неоднократно указывавшего, что ст. 11 Конвенции не может не применяться к таким объединениям, как политические партии*(341).

В Постановлениях от 01.02.2005 N 1-П и от 15.12.2004 N 18-П *(342) Конституционный Суд признал необходимыми и не противоречащими конституционно значимым целям формирования в стране реальной многопартийности ограничения конституционного права на объединение, касающиеся недопустимости создания региональных и местных политических партий, а также партий по принципам национальной или религиозной принадлежности. При рассмотрении жалоб, предметом которых явились численный состав политических партий и территориальный масштаб их деятельности, Конституционный Суд пришел к выводу, что Конституция не предопределяет ни количество партий, ни их численный состав, и не препятствует федеральному законодателю урегулировать эти вопросы*(343). Разрешая дело, связанное с запрещением использования политической организацией в своем наименовании слова "политическая", Конституционный Суд, признал данный запрет соответствующим конституционному принципу свободы деятельности общественных объединений, поскольку такое правовое регулирование не лишает общественную организацию возможности участия в политической жизни государства и общества и направлено на обеспечение восприятия политических партий в качестве особого института представительной демократии, обеспечивающего политическое взаимодействие гражданского общества и государства (Определение КС РФ от 5.03.2009 N 467-О-О).

2. Субъективное право на объединение, как мера возможного поведения лица, с одной стороны, включает в себя правомочие на активные действия по созданию какого-либо сообщества, преследующего общие цели и интересы, а с другой - также предполагает правомочие на бездействие, т.е. отказ от реализации данного права.

Любое объединение, его структура и организационно-правовые формы управления им должны быть основаны на личной инициативе, добровольном волеизъявлении и, следовательно, на добровольном членстве в таком объединении. К такому выводу пришел Конституционный Суд в Постановлении от 03.04.1998 N 10-П*(344), признав не соответствующими ст. 30 Конституции оспариваемые заявителем положения Федерального закона "О товариществах собственников жилья" в той мере, в какой они допускают обязательность членства в товариществе собственников жилья без добровольного волеизъявления домовладельца. Данной правовой позиции соответствует толкование положений ст. 11 Конвенции о защите прав человека и основных свобод о праве на ассоциацию Европейским Судом по правам человека. В деле "Сигурдур А. Сигурйонссон против Исландии" (Sigurdur a. Sigurjonsson v. Iceland) Суд установил, что по законодательству Исландии членство в Автомобильной ассоциации "Фрали" было обязательным для получения водителем такси лицензии, и признал, что такое обязательное членство в организации, которая должна рассматриваться как частноправовое объединение в целях ст. 11 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (ЕКПЧ), нарушает право на свободу объединений*(345).

Принципиально иную позицию Европейский Суд занял в деле "Ле Конт (Le Compte), Ван Левен (Van Leuven) и Де Мейер (De Meyere) против Бельгии". Суд констатировал, что Орден врачей Бельгии, членами которого являлись заявители, - это "институт публичного права", поскольку, "будучи созданным законодателем, а не частными лицами, он интегрирован в государственные структуры, ... обеспечивая в соответствии с законодательством некоторый публичный контроль за профессиональной деятельностью врачей. ... Он пользуется в соответствии с законом очень широкими правами, в том числе административными и дисциплинарными, и использует в связи с этим процедуры, свойственные публичной власти". Поэтому, по мнению Европейского Суда, Орден как институт публичного права не может быть признан ассоциацией в смысле ст. 11 Конвенции. "Кроме того, создание данного Ордена бельгийским государством не является препятствием для врачей создавать профессиональные ассоциации и вступать в них, в противном случае статья 11 была бы нарушена. ... При этих обстоятельствах наличие Ордена врачей и, как следствие, обязанность врачей быть в его списке и подчиняться органам Ордена не преследуют цели ограничения и тем более ликвидации права, гарантированного ст. 11 п. 1"*(346).