Жизненны й и творческий путь М. Рыльского.

Родился 19 марта 1895 года в Киеве. Член ВКП(б)/КПСС с 1943 года. Учился на историко-филологическом факультете Киевского университета. Учительствовал; печатался с 1907 года. В 20-е гг. принадлежал к группировке украинских неоклассиков, стоявших на эстетских позициях (книга стихов "Сквозь бурю и снег", 1925; "Тринадцатая весна", 1926; "Где сходятся дороги", "Звук и отзвук", обе - 1929). В начале 30-х гг. в творчестве М.Т. Рыльского произошёл резкий поворот к современности, к темам патриотизма и дружбы народов (сборники "Знак весов", 1932; "Киев", 1935; "Сбор винограда", 1940; историческая повесть в стихах "Марина", 1933). В годы Великой Отечественной войны 1941-45 поэзия М.Т. Рыльского призывала к борьбе с захватчиками, вселяла веру в победу. Государственная премия СССР (1943) за сборники "Слово о матери-родине", "Предрассветная заря", "Светлое оружие".

Подлинным творческим взлётом являются последние книги стихов М.Т. Рыльского - "Розы и виноград" (1957) и "Далёкие небосклоны" (1959), отмеченные Ленинской премией 1960, а также сборники "Голосеевский лес" (1959), "Стая журавлей" (1960), "В тени жаворонка" (1961), "Зимние записи" (1964), перевод поэмы А. Мицкевича "Пан Тадеуш" (Государственная премия СССР, 1950), книги публицистики "Вечерние беседы" (1962, 1964), "О хорошем в людях" (1965). М.Т. Рыльский - мастер строгих поэтических форм - сонета, терцины, октавы, стансов; для него характерны стремление к ясности и простоте выражения, мелодичность стиха, богатство лексики и ритмико-интонационных ходов. М.Т. Рыльский - переводчик А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, А. Мицкевича, Ю. Словацкого, французских поэтов-классиков. Плодотворно работал в области литературоведения, языкознания, фольклористики, искусствоведения. Стихи М.Т. Рыльск переведены на многие иностранные языки. Председатель Союза писателей УССР (1943-1946). Директор Института искусствоведения, фольклора и этнографии АН УССР (1944-1964). Депутат Верховного Совета СССР 2-6-го созывов. Жил в Киеве.

Скончался 24 июля 1964 года. Похоронен на Байковом кладбище.

Награжден тремя орденами Ленина, орденом Трудового Красного Знамени, орденом Красного Знамени, а также медалями.

Максим Рыльский – это целая эпоха. Время, когда поэт был больше, чем поэт, — ему вручались судьбы народа, он врачевал душевные раны, писал дневник нации. С течением времени все больше осознаются масштабы его личности. И уроки его жизни, его творчества. Уроки добра, любви, морального идеализма, служения красоте и справедливости.

Он был человеком большого и щедрого таланта, его неутомимая деятельность на ниве украинской культуры — воистину многогранная и подвижническая. Поэт и переводчик, общественный деятель и академик, большой знаток литературы и искусства, учитель и наставник младших собратьев по перу, многолетний руководитель Института искусствоведения, фольклора и этнографии... И вместе с тем он умел ценить земные радости, был заядлым охотником и рыболовом, щедрым собеседником, незаменимым в дружеском застолье. Но в первую очередь Максим Рыльский Поэт. Большой, народный и самобытный.

Лирика его была сугубо авторской, личной, «монологической», если угодно. А сколько в ней образов, наблюдений, мыслей! Сколько тончайших нитей, связывающих с родной землей!

Постоянно занимался языком и как ученый многое сделал для науки о языке — лингвистики. Объектом всесторонних научных интересов Рыльского была история украинского литературного языка — начиная от древних времен и до середины ХХ века. Исследовал творчество Котляревского, Франко, Панаса Мирного, Старицкого, Леси Украинки, Стефаника, изучил и пропагандировал Шевченко.

В его жизни было немало драматического, его никак не назовешь баловнем судьбы. В марте 1931 года Максим Рыльский был арестован и просидел в Лукьяновской тюрьме шесть месяцев по обвинению в том, что якобы являлся военным руководителем какой-то тайной украинской националистической организации. «Меня, сугубо штатского человека, пытались представить каким-то милитаристским монстром».

В 1943 году ему была присуждена Сталинская премия, но уже через два года его имя снова стало мишенью для критики. Он не боялся критики. На его примере можно сказать: кто в себе уверен, тот выдержит любые нападки, любые наскоки. Он доказал, что боится критики лишь тот, кто видит в ней посягательство на полагающиеся ему «по чину» почести, награды, овации. Иначе говоря, лишь тот, кто в глубине души опасается, что без соответствующих указаний и предписаний встречать и провожать овациями его, пожалуй, не станут...

Но критика критике рознь. После войны Украиной руководил Каганович, и для литературы наступили далеко не лучшие времена. Случалось, в ЦК «на ковер» вызывалось все правление Союза писателей — «для проработки». Коллеги хорошо помнили, как первый секретарь ЦК набрасывался на Рыльского: «Что это вы пишете такое? — «Я син Країни Рад». Это каких «рад» вы родственник? Не Центральной ли Рады, с которой боролись большевики?» Но Рыльский упреки и нападки в свой адрес переносил далеко не молча (а именно так «виновные» вели себя в высоких кабинетах), а всегда возражал, во всяком случае, находил слова, опровергающие ложный постулат.

Вожди злопамятны. Тяжелым оказалось известное совещание в ЦК, где Каганович смешал с грязью прозаика Юрия Яновского и поэта Максима Рыльского, называя последнего «петлюровским адвокатом и человеком, который уже не одно десятилетие имеет связь с петлюровским отродьем». Нужно было иметь немалое мужество, чтобы в той ситуации сделать то, что сделал Рыльский. Он поднялся с места, перебил оратора (зал замер) и категорически заявил, что никогда не имел ничего общего с петлюровщиной. Каганович вынужден был проглотить эту пилюлю.

Рыльский много раз слышал с высоких трибун также упреки в «связях и даже дружбе с украинскими буржуазными националистами». Неоднократно его произведения, ранее апробированные и получившие всесоюзное признание и даже награды, исключались из школьных программ и изымались из библиотек. Как он вел себя в этих ситуациях? Те, кто хорошо знал Рыльского, рассказывают, что продолжал неистово работать и был уверен, что чаша жизни еще качнется в его сторону. Всегда верил в светлую судьбу своей поэзии.

Был занят не заботой о добром имени, а добрыми делами. Быть пассивным не умел. Действовал. Являясь депутатом Верховного Совета СССР целых пять созывов, всегда поддерживал связи с избирателями Житомирщины, помогал им чем мог. Был большим правдолюбом. И там, где нужно было встать на защиту или на поддержку честного человека, где нужно было отстоять правду в ее больших или малых проявлениях — там Максим Фадеевич был на высоте. Например, когда Владимир Сосюра оказался в немилости у власти, то первый, к кому он пришел за советом и помощью, был Рыльский. А ведь в те времена надо было обладать отчаянной смелостью, чтобы защищать опального поэта, открыто выражать ему дружеские чувства.

Широта его натуры была истинной и не показной. Он в высшей степени обладал даром радоваться таланту других. Известно, к примеру, как горячо радовался первым успехам тогда еще молодых Мыхайла Стельмаха, Мыколы Винграновского и Ивана Драча.

Известен случай, когда тот самый писатель, а вернее, один из руководителей писательского союза, который в прессе и на трибунах называл Рыльского «помещицким сынком, защищавшим свой эксплуататорский строй», сам попал в немилость. Его исключили из партии, а затем и из Союза писателей. Нигде не брали на работу. И тогда добрые люди посоветовали — иди к Рыльскому, только он не побоится помочь. И действительно, Максим Фадеевич спокойно выслушал просьбу и, узнав в каком издательстве есть вакантное место редактора, написал на депутатском бланке: «Прошу принять такого-то на работу главным редактором. Ручаюсь за этого человека как за самого себя».

Так уже было им заведено, что если говорил — сделаю к двадцатому, никогда не подводил, делал обещанное именно к этому сроку. В таких случаях ни собственные неотложные дела, ни даже болезнь им во внимание не принимались, уважительной причиной не считались. Для этого правила он не признавал никаких исключений. Даже палата в больнице, где он лежал, тотчас же превращалась в рабочий кабинет: толстые папки с рукописями — своими и чужими, книги, письма… Многие вспоминают его слова: «Если ты хочешь сделать что-то плохое, семь раз подумай — и не сделай, а добро делай не думая!»

32. Философское содержание рассказа Н. Думбадзе «Желание».
Автор рассказывает своим двум дочерям историю, произошедшую с ним вот под этой липой.

Но тогда эта липа была засохшей. Как-то в весеннее бодрящее утро он увидел, как внезапно прилетевший вихрь превратился в пёструю бабоку, которая уселась на самой верхушке липы. Он поросил спуститься её. Она это сделала, при этом превратившись в «синеокую, розовощекую, златокудрую девочку в цветастом платьице». Рассказчик чувствовал неземное восхищение от её вида, чарующего голоса. Спрашивает её, кто она – радуга, весна?- слышит в ответ: «Я - это всё» - и узнаёт, что она прилетела с другой планеты с труднопроизносимым именем планеты, как и именем девочки. Но вот она заговорила на своём языке. Это был совершенный язык, она словно пела. Когда рассказчик слышал её, то испытывал такое блаженство, что если бы оно продолжалось и после его смерти, он, не задумываясь бы, умер. Но девочка почувствовала это и умолкла. Он попросил её обнять его и почуствовал в сердце тепло и радость. Девочка стала допытываться, кто он, кто были его первые, самые превые родители? Он сказал о себе, что он человек, питается мясом, растениями, водой, дышит воздухом, живёт солнцем. Но он болен, он перенёс тяжёлую болезнь сердца. Он показал, где у него сердце и положил руку девочки на него и почувствовал живительное тепло. Затем рассказчик спросил, а болеют ли у них на планете. Оказывается, болеют, они бледнеют, теряют красивую окраску и тогда они перевоплощаются друг в друга, т.е. переходят из одного цвета в другой. И планета поэтому называется планетой вечного цветения.

Затем появилась наподобие северного сияния мать девочки, и они разговаривали между собой на своём неземной прекраснейшем языке, это был даже не язык – это говорила сама природа. Рассказчик попросил девочку взять его с собой, на свою планету. Девочка спросила о том, как же он решится покинуть свой дом. В ответ он сказал, что если сердце его не выдерживает, то ему предстоит умереть, а потом разложиться… Он боится смерти. В ответ девочка сказала, что она не может взять его таким – плотским. Он прежде должен стать цветом, желанием, тогда она сможет его взять с собой. Он обнял её в последний раз и почувствовал, как тепло и радость наполнило его сердце. Но вот девочка отошла, острая боль пронзила его сердце. Девочка обратилась вновь в бабочку, потом в вихрь и исчезла.

Дочери внимательно слушали его рассказ. Потом старшая посмотрела внимательно на красавицу липу и уточнила, точно ли она была засохшей. А что же было потом? Он сказал, что три дня и три ночи лежал и слушал песнь цветов. Очец заставил их лечь на землю и постараться услышать эту песню. Младшая сказала, чтоо ничего не слышит, а старшая дочь, что слышит чуть-чуть. Потом девочки стали допытываться, кто ещё видел эту таинственную девочку и как к этому относится мама. Узнав, что мама считает, что отец тронулся, опустили головы. Потом старшая спросила, что же будет дальше? В ответ отец говорит, что часто приходит сюда и ждёт, когда же прилетит маленькая подруга и возьмём его с собой. Девочки были потрясены. Что же они будут делать без него? И столько слёз было в его глазах, что у рассказчика запекло сердце. Он обнял младшую дочь и крепко прижал к груди и почувствовал, как тело этого дорого создания растворилось в нём и наполнило сердце теплом и радостью.

За этот рассказ, написанный в те советские времена, если бы Думбадзе написал вместо «девочки», что его посетил «ангел», его бы точно сочли бы «тронувшимся». Смерть страшит всякого. М после инфаркта ты был на волосок от неё. Сердце дало трещину. А что потом? Смерть плоти, но не смерть духа. И человек веримт, желает, что и после смерти будет дух, не будет плоти, способной разлодиться, но будет дух вечный. И в жизни той, запрелдельноцй, которую ощутил, возможно, в момент клинической смерти Думбадзе», было так божественно прекрасно, что не хотелось возвращаться опять в этот мир. но не всё ещё сделано, ещё маленьткие лрчери. И надо жить дальше. Но ощущение блаженства даёт и любовь к дочерям, ке родным людям. И нужно только желание жить честно, советсно, чтобюы потом оказаться в том необыкновенном месте «на другой планете». Может, в раю?

ЗЗ. Панорама народной жизни в романе Стельмаха «Кровь людская - не водица». Гуманистический пафос произведения.

В своём романе М. Стельмах «Кровь людская – не водица» изображает людей «перепутья»: Супрун Фесюк, Даниил Пидипрыгора .В идейно-моральную полифонию романистики Стельмаха вплетается остро социальная тема власти земли. Старый Горыцвит в романе Стельмаха «Кровь людская -не водица» говорит: «Земля у нас - тяжелое дело: кровью пахнет». И поэтому и роман имеет такое название. А по законам жизненной философии Фесюка-младшего: «За землю, отец, и убивать можно... Она - святая!» Руководствуясь подобными принципами, другие алчные владельцы земли, охваченные дикой жаждой мести, переходят от слов к действиям: жестоко убивают Василия Пидипрыгору, Тимофея Горыцвита, которые распределяли земельные наделы между односельчанами. Но наиболее драматична сцена убийства детей председателя Мирошниченко. Расчет убийц простой - нанести отцу неизлечимую душевную рану: мертвые дети любого сведут в могилу. Тема власти земли связана со сложным, неоднозначным образом Супруна Фесюка. Для него характерен внутренний драматизм и шатание, обусловленные сложностями и противоречиями

эпохи.

Супрун - зажиточный крестьянин, но нажил свое богатство тяжелым трудом, собирая десятину за десятиной. Он даже Бога готов упрекнуть за то, что тот дал людям много праздников. Жена Супруна чувствует себя в собственном доме не хозяйкой, а батрачкой. Она замечает, что жажда богатства сделала ее мужа хуже и внешне, и внутренне, власть земли превратила его в раба. И все же собственнический инстинкт не убил в труженике человечности и порядочности: односельчане

уважают его за честность, потому что он держал слово и перед богачом, и перед бедолагой, не обижал батраков. Когда другие толстосумы пригласили Фесюка на тайный совет, где речь шла о расправе над сельскими активистами, он отказывается от участия в теракте (хотя и не предает своих сообщников): «Клал я свои руки на ручки плуга, а налагать на человеческую душу не буду. Не злобой все должно жить на свете!» Образ Супруна драматичны, и этот драматизм от потерянной жизни, где властвовали лишь каторжный труд и забота о собственном хозяйстве.

К числу людей «на перепутье», которым нужно сделать нелегкий выбор, принадлежит и Даниил Пидипрыгора. Он представитель сельской интеллигенции, учитель, поэт по натуре. Терпит душевные муки, не в состоянии разобраться в сложной политической ситуации гражданской войны. Личность романтическая, мечтательная, Даниил до революции не интересовался политикой, его привлекали этнография, фольклор, литература. Вихрь гражданской войны забросил его в войско Петлюры, но впоследствии он разочаровался, понял, что петлюровщина только эксплуатирует национальные чувства, а сама Украину продает иностранцам. Поэтому решил признать свою вину, перейти границу и вернуться домой. Поворот в судьбе персонажа изображен правдиво, но несколько прямолинейно-облегченным является решение конфликта. Прежнего петлюровца не наказывают, а, напротив, предлагают работать в системе образования. И хотя будут еще в его жизни клевета, подозрение, арест, но по логике художественного мира Стельмаха-романтика все закончится счастливо: герой вновь обретет отчизну, найдет самого себя.

Свирид Мирошниченко - коммунист, председатель комитета бедняков, непримирим к врагам Советской власти, самоотверженно служит партийным идеям и убеждает в их целесообразности односельчан. Он добрый, бескорыстный, скромный. Мирошниченко показан в сложных перипетиях личной жизни (смерть жены, зверское убийство кулаками детей). Конечно, в условиях изменения идеологического климата современные исследователи пробуют по-новому «прочитать» образ Мирошниченко, видят в нем «классовую ограниченность», «мифологизированные черты», однако, не могут отрицать его способности самостоятельно мыслить, направлять политику на конкретного человека, а не на «абстрактную идею, из которой выхолощена гуманистическая суть».

Петлюровский подполковник политического отдела Кондратий Погиба, по воле автора, олицетворяет идейный крах национализма. Бывший кадровый офицер царской армии из воина превратился в убийцу. Стремясь установить тотальную диктатуру над «мужиком», очутился в войске Петлюры, который на иностранных штыках хотел принести независимость Украине (правда, современные литературоведы рассматривают Погибу как «участника освободительного движения украинцев, очутившихся за пределами Родины и лелеявших мечту вернуться на Украину с оружием в руках». Образ Погибы фрагментарный, эпизодический.

Главная тема творчества Михаила Стельмаха- народ и революция.

Роман «Кровь людская - не водица» начинается скорбным событием. Бандиты убили из пулемёта советского активиста Василя Пидипригору. Положили ему на грудь списки тех, кто получил новые земельные наделы, и пробили их и ещё тёплое сердце пятидюймовым гвоздём. Угрозы, злобные письма обращены также к бывшему матросу Свириду Мирошниченко, ставшему борцом за крестьянское счастье. Враги покушаются на его жизнь, зверски убивают обоих его детей. Им есть за что ненавидеть Свирида Яковлевича. Он находит путь к сердцу каждого бедняка. Его уважают за принципиальность. Он всё он рассматривает под одним углом: полезно ли это государству.

Роман передаёт сложность крестьянских представлений о революции, своеобразие дорог в ней.

Повествование раскрашено яркими красками украинской природы.

34. Идейно-художественное своеобразие повестей Ш.-Алейхема «Мальчик Мотл», «Тевье­ молочник».

“Мальчик Мотл” – повесть непритязательная, чистая, которая читается на одном дыхании, повесть, которую невозможно пересказывать, ее надо читать и перечитывать, исполняясь искренностью каждого слова и каждой эмоции, светом детской души мальчика Мотла, наслаждаясь мелодией этого полифонического произведения: то печальной, то иронической, то радостной, то насыщенной лиризмом. Как видим, Шолом-Алейхем в своих произведениях обращался к повседневной жизни обычных еврейских семей, придавленных страхом социального обнищания, национальными притеснениями, неизвестностью перед будущим. Однако повесть не оставляет у читателя пессимистического горького осадка. Чем злее несчастья, тем хуже беда, тем крепче и бодрее герои Шолом-Алейхема, тем более они верят в победу жизни, хотя никаких оснований для того не имеют, а существование их крайне унизительное.

Дети воспринимают этот мир таким, которым он есть, но пропускают его через призму своего видения, ищут совершенства. Не находя идеала, не разочаровывают, а верят в будущее. Взрослым людям должны помогать образы нашего детства, которые греют теплом, светом и радостью наши души. Когда в нашей памяти выныривают эти образы, время будто останавливается, и нас тянет, как и мальчика Мотла, “генген туда, в глубокое глубокое синее небо”… , где у каждого из нас был свой рай, свои незабываемые минуты счастья. Детские воспоминания спасают нас, прибавляют нам воодушевление идти вперед.

Писатель изобразил человека совсем другого сорта — жизнерадостного, сильного, в самом деле, народного трудолюбца — молочника Тевье (серия его монологов печаталась с 1894 до 1914 гг.).

Писатель недаром называл Тевье любимейшим из всех созданных им литературных образов. Роман « Тевье-Молочник», построен в форме монологов героя, обращенных к самому автору, является, бесспорно, известнейшим произведением Шолом-Алейхема.

Тевье — удивительно целостная личность. Он простоватый и благородный, понимает людей и тонко ощущает красоту природы, всегда держится достойно и никогда не грешит против совести. Тевье привык «в поте лба своего» добывать хлеб, и именно труд укрепил его дух, помог не склониться перед трудностями, несправедливостью, злоключениями. Юмор Тевье — это выражение народного оптимизма, свидетельство жизнеспособности еврейского народа.

Тевье имеет семь красивых, трудолюбивых, умных дочерей. По-разному сложились их судьбы. Старшая Цейтл, не желая связать свою судьбу со старым зажиточным мясником Лейзером-Вольфом, вступает в брак с бедным портным Мотлом, который со временем умирает. Другая дочь Тевье — Годл влюбляется в революционера Перчика и отправляется вместе с ним в ссылку в Сибирь. Хава, нарушив завещание родителей, выходит замуж за не еврея, писаря Федьку, и принимает христианство. По традиционным иудейским представлениям, такая дочь считалась умершей и за ней должны были держать траур. Но в одиночестве Тевье приходит мысль: «А что такое еврей и не еврей? И зачем Бог создал евреев и не евреев? А если уже создал и тех, и других, то почему они должны быть такие разъединенные, почему должны ненавидеть друг друга?..» Дочь Шпринця, влюбившись в богатого, но никчемного и самовлюбленного Арончика, утопилась, пораженная его вероломством. Трагически складывается и судьба смирной Бейлки, которая выходит замуж за нелюбимого богатея, чтобы обеспечить отцу старость.

Итак, жизнь не щадит Тевье и его дочерей. Умирает жена Тевье Голда. А на довершение всех бед, евреев по царскому указу выселили из их родного села за «границу». Вместе с отцом и Цейтл в добровольное изгнание собирается Хава: «Где мы… там и она будет. Наше изгнание — ее изгнания…» Но даже изгнанный из своего дома, с торбой за плечами, Тевье все таки не сломлен. Он гордо выкрикивает: «Дочери Тевье — … да, это сила!» Силен и сам Тевье.

Характерно, что в «Тевье-молочнике» нигде не показано, как богатые работают, хотя в жизни, случается, богатые работают больше иных бедных. В жизни это бывает, но не у Шолом-Алейхема. Мы видим богачей отдыхающих на даче в Бойберике. Видим богатого хлыща Арончика, из-за которого утопилась дочь Тевье, Шпринца. (Прямо, как в карамзинской «Бедной Лизе») Арончик просто не знает, чем себя занять. Также не показаны за работой ни мясник Лейзер-Вольф, сватающийся к старшей дочери Цейтл, ни коммерсант Педоцур, за которого по расчету выходит младшая дочь Бейлка. Все они только пьют, да едят, да отдыхают. А бедные трудятся от зари до зари.

Нет и хороших богатых. Все они плохие люди. Педоцур избавляется от бедного тестя, отсылая его в Палестину. Родные Арончика разлучают молодых, чем толкают несчастную девушку на самоубийство. Лейзер-Вольф ведет торговлю за Цейтл, словно покупает телку на убой. Никаких прав за женщиной мясник, конечно, не признает. Когда Тевье робко замечает, что и Цейтл «тоже не худо бы спросить…», Лейзер-Вольф его обрывает: «Вздор! – Спрашивать? Только сказать, реб Тевье!»

Кроме своей аморальности богатые еще и невежественны в еврейском Законе, что может быть даже и хуже в глазах автора. В реальной жизни выходцам из богатых семей образование, как религиозное, так и светское, было конечно доступнее. Роман же постулирует: «Талмудическая ученость – привилегия бедных». Речь бедняка Тевье персыпана цитатами из Торы и Талмуда, изречениями еврейских мудрецов, и хотя он их «корректирует» порой (чем достигается комический эффект), читателю очевидно, что эрудиция Тевье выше средней. По контрасту с ним, Лейзер-Вольф признается в том, что не знает «толк в мелких буковках» (т.е. в коментариях Раши). Педоцур же со смехом заявляет: «Скажу вам по чистой совести, что Талмуд я никогда не изучал и даже не знаю, как он выглядит!» А по мнению Тевье: «Казалось бы, уж если Господь тебя наказал и остался ты невеждой, неучем, - так уж пусть это будет шито-крыто! Нашел, тоже, чем хвастать!»[12] Этим противопоставлением образованного Тевье невеждам-богачам автор также утверждает, что «бедные - настоящие хранители народных традиций, тогда как богатые - все ассимилянты».

Бейлка несчастлива с Педоцуром. Она льет слезы и до, и после свадьбы. Так нам подается еще одна прописная истинна: выйти замуж за богатого – несчастье.

Тевье – обобщенный образ традиционного религиозного еврея, деревенский патриарх. Его страдания – это страдания Иова - от плохого к худшему. Словно Иов, он теряет своих дочерей, жену, дом, имущество и, вдобавок, изгоняется из деревни. Как и у Иова пережитые страдания не колеблют его веру.