Введение. Диссидентское движение было в последние годы объектом исторических, советологических и социологических исследований

Диссидентское движение было в последние годы объектом исторических, советологических и социологических исследований. Они охватывают различные аспекты диссидентства: идеологию, идейные истоки и наследие, социальную базу. Однако, гендерный аспект участия в диссидентском движении, разделение ролей между мужчинами и женщинами, еще не изучался. Исследование этих вопросов необходимо для понимания диссидентской среды, реконструкции ее повседневной жизни, изучения статусов, ролей и стратегий выживания диссидентов в условиях преследований. Изучение участия женщин в диссидентском движении важно также и потому, что оно вносит вклад в исследование проблем женского участия в политической деятельности, в том числе и в совершенно особой подпольной (нелегальной).

Объектом данной статьи является мотивация участия и сценарии вовлечения женщин в диссидентское движение; разделение ролей между мужчинами и женщинами в движении; особенности повседневной жизни диссидентов, обусловленные участием в оппозиционной деятельности и преследованиями властей. Исследование охватывает истории жизни трех групп участниц диссидентского движения: участниц подпольных групп (преимущественно 1956-65 гг.), оппозиционных кругов (1965-85 гг.) и участниц феминистской группы (1979-82 гг.).

Понятие “диссидентское движение Ленинграда”

В данном исследовании понятие “диссидентское движение” рассматривается в более широком смысле, чем “движение за права человека”. Под “диссидентством” понимается сочетание инакомыслия и инакодействия, оно не подразумевает конкретной политической ориентации. Это совокупность мыслей и поступков, не соответствующих идеологии, нормам и ценностям советского общества, направленных на изменение или подрыв советской общественной системы. Под “движением” понимается “коллективное образование, действующее в течение достаточно длительного времени, целью которого является содействие или сопротивление социальным изменениям в обществе или группке, частью которой оно является.” (Р.Тернер, Л.Киллиан, цит. по Здравомыслова 1993:18). Вопрос о периодизации диссидентского движения дискуссионен. С социологической точки зрения, “рассматривать сопротивление режиму как общественное движение возможно лишь по отношению к периоду, начавшемуся в 1956 году... ХХ съезд КПСС зафиксировал окончание эпохи безоговорочного господства ортодоксального сталинизма. Хрущевская “оттепель” стимулировала распространение не только инакомыслия, но и инакодействия” (Voronkov 1993: 940). Движение закончило свое существование около 1985 года, с началом реформ Горбачева, а окончательно оно прекратило свое существование после 1987, когда были освобождены политзаключенные и стали возможны открытые формы политической деятельности. Таким образом, движение существовало примерно тридцать лет (1956-85) и, “говоря об этом тридцатилетии, следует считать движение сопротивления единым, поскольку объективно главной целью его существования был именно подрыв монополий на идеологию и политическую деятельность” (Voronkov 1993: 940).

Диссидентское движение разделяют обычно на два этапа: период становления движения (1956-65 гг.) и правозащитный период (1965-85). Первая стадия движения проходила в Ленинграде так же, как и в других крупных городах. Возникло два направления общественного движения: “общее” движение, которое проявлялось в многочисленных дискуссиях в стенах Вузов и в домах интеллигенции, в появлении самиздата и магниздата, и “реформаторское” движение, участие в котором было небезопасно и в него были вовлечены немногие. В это время были предприняты первые попытки объединения для выражения политического протеста, а именно тайные политические кружки и подпольные группы. В период после 1965 года характер диссидентского движения приобрел свою специфику по сравнению с движениями в Москве и других городах.

Специального исследования, посвященного специфике диссидентского движения в Ленинграде, еще не было проведено, но некоторые исследователи рассматривали этот вопрос. Например, историограф диссидентского движения Л.Алексеева, сравнивая движение в двух столицах, приходит к выводу, что развитие общественной жизни в Ленинграде шло в одном направлении с Москвой, оно “проходит те же стадии, но каждая из них в Ленинграде оказывается продолжительней, чем в Москве, и ‘отставание по фазе’ с течением времени не исчезает, а, возможно, углубляется.” (Алексеева 1993: 270) По ее мнению, инакодействие в Ленинграде характеризуется также большей “подпольностью”. Так, например, в Москве, подпольные группы как форма протеста к концу 60-х прекратили свое существование, тогда как в Ленинграде они продолжали существовать и в дальнейшем.

Анализ интервью и воспоминаний показывает, что ленинградское движение имело инфраструктуру, подобную московскому правозащитному движению. Так, функционировали сеть взаимопомощи (фонд помощи политзаключенным, “открытые дома”), сеть информации (“Хроника текущих событий”, различные самиздатские бюллетени и журналы). При этом ленинградское движение было только отчасти “филиалом” московского, но в целом оно имело иную, в большей степени “культурную”, чем “политическую” направленность. Судя по деятельности многих диссидентских кругов Ленинграда, целью их было прежде всего восполнение информационного вакуума в гуманитарных областях и открытие для свободной дискуссии произведений неизвестных западных и русских авторов и исторических документов и публикация их в самиздате.