КАТЕГОРИИ:
АстрономияБиологияГеографияДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Дискриминация и перeстройкаНельзя сказать, что до перестройки не было дискриминации. Однако, она не была осознана. Дискриминирующие женщин практики считались нормой или даже справедливостью, торжествующей вопреки советской идеологии в женском вопросе. Однако во время перестройки, когда появились возможности для самореализации как в профессиональной, так и в политической сфере, сензитивность женщин в отношении прав личности и чувства собственного достоинства усилилась. Дискриминирующие практики стали вызывать у них личностный протест. Если в застойное время они готовы были мириться с этим или не обращали внимания, уходя в социальную нишу, то в новых условиях такая позиция стала неприемлемой. Вот фрагмент из интервью: “Когда я пыталась работать с людьми, которые мне казались своими, - по возрасту, по типу мышления, по идеологии, в 90-е годы все это было очень важно, - то выяснялось, что на самом деле деньги там гораздо больше решают и значат. И что меня больше убило: даже не деньги, а страшное желание стать новой номенклатурой, отношение к людям... Вот был один момент, когда мы ехали в машине, и что меня убило: провожая меня, один из новых начальников, из очень таких уважаемых мною людей молодых, сказал: “Я отвезу Вас на машине, кто у нас сегодня дежурный шофер?” - и сделал пальчиками такой щелчок, вот. После этого я пришла домой и долго говорила мужу, что я себя комфортнее чувствую с людьми, которые... не самоутверждаются за счет шоферов... Это может быть, это даже ко всему новому поколению относится.” (К.Я.) Второй отрывок показывает как происходит когнитивное освобождение - своеобразное прозрение и осознание сексизма как дискриминации по признаку пола. “Я это не воспринимала как дискриминацию, действительно. Там, где я работала и училась, я под нее не подпала. Я долго считала, что ее нет, потому что я под нее действительно не подпадала.. Я помню, что меня несколько раз даже приглашали на какие-то встречи с какими-то там редакторами чего-то, что “вот у нас такая молодая женщина этим занимается.” (Как в анекдоте - есть квота:) один еврей и две женщины. У нас был такой образцово-показательный еврей один, а женщин было, конечно, больше. А почувствовала я элементы дискриминации на работе, когда я была единственная еще молодая тетка среди наших прославленных этих мастадонтов-демократов в “Огоньке”. Первое, что сказал наш полковник в отставке, МВД-шник, который преступностью занимается: “Ну, теперь, - говорит, - анекдот не расскажешь”. Он нежнейше ко мне относился. Они все ко мне очень хорошо относились. Не говоря о том, что эта моя “женская тема” не вызывала большого энтузиазма у них, они считали, что это глупость, это несерьезно. И когда я про женщин в политике чего-то пыталась сделать, наш главный защитник демократии - редактор отдела политики - был убежден, что я расскажу о том, что бабам нечего соваться. Когда оказалось, что все наоборот, он просто схватил меня за рукав, с вытаращенными глазами говорил: “Вы что, феминистка, что ли?”” (О.Б.)
|