Глава X. Свобода выбора

Над горами нависли фиолетово‑серые сумерки, порождая неясные пятна теней, акцентируя шорохи и превращая деревья, пни и камни в сказочных чудовищ. Дина подумала, что если сделает еще несколько шагов, то свалится замертво, но старик остановился и показал ей куда‑то в черные кусты:

– Вот и мой дом.

Поначалу Дина не поняла, где собственно дом, но, присмотревшись, увидела за темной зеленью возвышающийся конек крыши. Низкая калитка пропустила старика и его спутницу в просторный двор. Громадное животное метнулось навстречу из‑за угла дома, послышался приветственный лай:

– Здравствуй, Дружок, – обрадовался псу старик. – Мой дорогой, у нас гости, веди себя хорошо.

Перед Диной в свете фонаря показалась здоровенная морда ньюфаундленда. Девушка не испугалась. «Привет» – в ее исполнении звучал, как «х‑хр», но пса это удовлетворило, и он дружелюбно лизнул ей руку. Дина осторожно погладила Дружка между ушами, а тот важно подал гостье лапу.

– Не всех мой пес принимает, – сказал старик. – Значит, человек ты хороший.

Дина смущенно улыбнулась и пошла за хозяином в дом. Это была старая деревянная хата, приземистая и незатейливая. Сразу за сенями начиналась жилая комната, одну стену занимала сложенная из кирпичей побеленная печь. Над ней сушились веники для бани. На крышке большой выварки, громоздящейся на печке, лежали травы, наполняющие пряными запахами комнату. Обстановка погружала в далекие пятидесятые: этажерки с книгами, старый диван с видавшим виды красноватым покрывалом, комод под запыленной кружевной салфеткой, полосатая половица на дощатом полу. В глаза бросался как на машине времени доставленный сюда современный радиоприемник. Маленькие оконца закрывали белые в цветочек шторки, такие же старые и выцветшие, как и их хозяин.

– Располагайся, – предложил Егор Палыч, – сейчас чаю попьем. Согреешься.

Дина разулась и робко присела на деревянную скамейку, накрытую ковриком. Прохлада пола радовала уставшие ступни. Постепенно отогреваясь, гостья сняла куртку и положила возле себя. Она облокотилась о круглый стол и опустила голову на ладони, разглядывая корешки книг на полках за причудливыми резными фигурками. Перечень названий оказался неожиданным: «Око возрождения», «Коран», «Библия», «Тайная доктрина», «Иисус неизвестный», «Конфуций», «Дзэн», «Великие посвященные» и так далее. Может ли быть, чтобы такой простой с виду старик все это читал? «А хоть бы и так? – подумала Дина. – Я сама такое читаю».

Дед принес большие чашки с ароматным чаем, выложил на стол пакет с печеньем, хлеб, сыр и масло. С дальней полки показались банки меда и варенья.

– Не гневись, девонька, к гостям не готовился. Что есть, тем и угощаю, – сказал хозяин.

Выражая благодарность, Дина прижала ладонь к сердцу и склонила голову, улыбаясь.

– Ну и молодец, на здоровье. Кушай, рыбка ты моя немая, – Егор Палыч уселся на соседний стул и принялся нарезать хлеб крупными ломтями. Он намазал кусок хлеба толстым слоем масла, сверху положил сыр и протянул гостье:

– Угощайся.

Дина взяла массивный бутерброд из заскорузлых рук и показала, что ей хватит и половины, но дед шутливо сдвинул брови над добрыми серыми глазами:

– Небось с утра ничего не ела? А вон уже ночь на дворе, глянь в окошко. Давай‑ка не стесняйся. Сколько съешь, всё твоё, а не съешь, Дружку отдадим.

Девушка осторожно отхлебнула горячего чаю из кружки в красный горошек, смягчая будто кошками исцарапанное горло. Старик не мучил ее разговорами, и за это Дина была ему благодарна, проникаясь уютом и покоем, царящими в этом не новом доме. Они сидели и тихо поглощали простой ужин. Затопленная печь ласково потрескивала, а в окна стучал ветками ветер, напоминая о себе притаившимся в тепле людям.

– Еще чаю хочешь? – спросил Егор Палыч, обратив внимание, что гостья допивает последние капли из чашки. Девушка отрицательно помахала головой, поблагодарив за еду кивком и улыбкой. От сытого тепла ее стало клонить в сон.

– Ну вот, глазками заблымала, – сказал заботливый хозяин, – сейчас я тебя уложу, погоди минуту. Где ты у нас спать будешь? – размышлял вслух дед. – Я тебе в той комнате постелю. Там кровать помягче.

Быстро расправившись с бельем, он пригласил девушку в дальнюю комнатку:

– Сегодня тут переночуешь, а завтра будем телефон искать и думать, что с тобой делать. Хорошо?

Уставшая Дина кивнула, присев на кровать. Егор Палыч вышел на кухню, громко рассказывая: – Туалет у меня на улице, помыться можно на кухне, если хочешь. Я воды разогрею…

Вернувшись с чистым полотенцем в руках, старик обнаружил, что девушка уже спит, как ребенок, подсунув ладошку под щеку.

– Эх, бедолага, – вздохнул дед и накрыл ее пуховым одеялом.

* * *

– Палыч! Палыч! – кричал кто‑то сквозь дрему. Дина протерла глаза и увидела побеленные бугристые стены и серый туман в окошке.

– Палыч! Ты дома? – продолжал кто‑то выкрикивать на улице.

– Иду! Не ори. Ну что же ты так орешь? – послышалось ворчание из соседней комнаты, скрипнула входная дверь, и голоса притихли, отдаляясь от дома.

Дина потянулась, покачиваясь на мягких пружинах кровати. Мышцы болели после вчерашнего похода. Под толстым одеялом было жарко, но выбираться наружу не хотелось. Вспомнилось, как маленькой она часто болела и лежала с высокой температурой в постели – это был ее секретный выход из всех сложных ситуаций, хоть и болела она не специально.

«Зашла бы сейчас мама!» – мечталось Дине, пока она разглядывала паучка, деловито оплетающего треснувший угол под потолком. Что делать со своей свободой? И свободна ли она? Или это очередная выходка Сета?

Под пуховым одеялом проблемы, казалось, не существовали, и Дина залезла туда с головой. Нет, тут дышать нечем. «Ладно, будь, что будет», – решила она и резко села, свесив ноги. За окном, затянутым поверх стекла полиэтиленовой пленкой, виднелись нечеткие фигуры старика и какой‑то полной женщины. Дина покинула каморку и пошла искать, где бы умыться, втайне мечтая обнаружить душ. Из спаленки дверь вела в другую комнату, побольше. Оттуда можно было попасть на кухоньку или в «зал», где они вчера ужинали. Дина свернула в кухню, обнаружив там вместо душа полные ведра и деревенскую раковину с железным умывальником. Зачерпнув ковшиком холодной воды из ведра, Дина умылась.

– Рыбка моя, ты проснулась! – поприветствовал ее вошедший со двора хозяин с пластиковой бутылкой в руках.

Дина попыталась поздороваться, но закашлялась.

– Да ты не торопись говорить, – прервал ее попытки Егор Палыч. – Наболтаешься еще. Побереги горло. Будем тебя лечить, – похлопал он по бутылке. – Соседка парного молочка принесла. Для горла ничего нет лучше, чем горячее молоко, мед и масло топленое.

Дина сделала большие глаза – такую смесь она терпеть не могла с детства. Но старик не заметил, суетясь возле газовой печки.

– Тут у меня узко, иди в комнату. И вот тебе расческа, – вручил ей деревянную гребенку старик.

Дина нашла в зале на стене большое круглое зеркало и, разглядывая осунувшееся лицо, занялась волосами. Когда она доплетала косу, из кухни появился Егор Палыч.

– Какая ты красавица! – похвалил ее пожилой мужчина. – Прямо как в сказке – коса до пояса. Ну, иди сюда.

Дина взяла со стола кружку и, стараясь не морщиться, отпила жирное молоко, поверх которого плавали желтые кружочки расплавленного масла.

– Давай, давай, – подбадривал девушку старик, – надо до дна выпить. Ага! Вот и умница.

Дина открыла было рот, но дед покачал головой:

– Помолчи пока, – и протянул ей баночку с мазью, – вот этим шею намажь, а потом заверни шарфиком.

Столько заботливого тепла исходило от этого человека, отнесшегося к ней, как к родной, что Дине даже не верилось: «Бывают же такие добрые люди!». Она вернулась к столу с шерстяной повязкой на шее и знаком попросила ручку.

– Да, дитё, – согласился старик, – пора тобой заняться. Я спрашивать буду, а ты мне ответы пиши. Договорились?

Дина кивнула и написала:

– Я ‑ Дина Соболева.

– Будем знакомы. У тебя близкие, родные вообще есть?

– Да.

– Здесь где‑нибудь?

– А где я? – лицо девушки было красноречивее написанных слов.

– Ну и ну! – развел руками дед. – Ты не знаешь, куда попала? Может, у тебя провал в памяти?

– Нет, – появилось на листке.

– А как же? – не понимал Егор Павлович.

– Меня привезли на машине и бросили в горах, – Дина сделала паузу, разволновавшись, а потом дописала, – там, где вы меня нашли.

– Кто привез? – ахнул Егор Палыч.

– Меня похитили.

– Постой‑ка! – ошарашенный старик сдвинул очки на нос и, забрав у Дины листок, внимательно прочитал написанное. – Ты не придумываешь?

Она отрицательно помахала головой и потянула бумагу обратно:

– Они выбросили меня, потому что я пыталась повеситься, – дрожащей рукой написала девушка.

– Странные похитители! – почесал затылок дед. – А выкуп они за тебя не требовали?

– Не думаю.

– А зачем же ты им была нужна? – спросил старик и сам смутился от возможного ответа.

– Для эксперимента, – вывела Дина.

– Какого еще эксперимента? – не успокаивался Егор Палыч.

Дина показала рукой на полку с эзотерической литературой и написала:

– Магия.

Егор Палыч навис над столом, задумавшись.

– Как‑то все неладно и нескладно получается…

Дина испугалась, что ее добрый спаситель не верит ей.

– Ты погоди делать страшные глаза, – остановил ее старик, – дай подумать.

Он помолчал немного и сказал:

– Что бы там ни случилось, они тебя отпустили, и теперь тебе домой надо. А раз ты мне встретилась, значит, буду помогать.

– Спасибо!!!

– Ты где живешь? – поинтересовался дед.

Дина написала название своего города. Палыч поразился:

– Далеко ж тебя занесло! Ладно, сейчас соберусь, и в деревню пойдем. У меня телефона нет, но там найдется. Дозвонимся до твоих, а дальше видно будет.

– Спасибо!!! – повторила Дина, подчеркнув три раза.

– Ну, вот и решили, Дина Соболева, – крякнул старик.

Заметив на полу скомканную бумагу, девушка встала из‑за стола, чтобы поднять ее.

– А, это соседка молоко обернула, чтобы не остывало. Кинь в топку, – попросил все еще озадаченный новостями дед.

Дина подняла с пола газету и замерла, увидев на жамканной странице фотографию Виктора в смокинге рядом с красивой женщиной, гораздо старше его. Ее лицо показалось знакомым. Взволнованная Дина принялась разглаживать руками газету на столе. Сердце заколотилось при виде жирного черного заголовка:

«Трагедия в семье Елизаветы Миллер».

Дина жадно вчиталась в мелкие строчки:

«Популярная актриса Елизавета Миллер была вынуждена уехать со съемок фильма „Еще один шанс“ из‑за произошедшей в ее семье трагедии. Вчера вечером ее единственный тридцатидвухлетний сын Виктор едва не погиб в ужасной автокатастрофе на федеральной трассе М4.

Автомобиль, в котором ехал сын актрисы, на полной скорости столкнулся с грузовиком. Как сообщают представители правоохранительных органов, водитель красного БМВ, на которой ехал сын актрисы, не справился с управлением и выехал на встречную полосу движения.

Сотрудниками полиции возбуждено уголовное дело по акту гибели двоих человек: водителя и пассажира БМВ.

По утверждениям врачей, жизнь Виктора Миллера вне опасности, но Елизавета Андреевна, как преданная мать, остается возле сына в городской больнице скорой помощи. К сожалению, от интервью актриса отказалась.

Редакция „ЭВ“ желает ее сыну скорейшего выздоровления».

Дина, холодея, нашла дату выпуска газеты – вчерашняя.

– Живой…, ‑ вдруг прохрипела она.

– Кто живой? – не понял Егор Палыч.

Дина подняла глаза, и старик оторопел от ее взгляда.

– Кто живой?! – нетерпеливо повторил он.

– Витя, – Дина показала фотографию в газете, – мой Витя.

До старика дошло, наконец:

– Ну вот! Хорошо‑то как! Я же говорил тебе, что проверить надо! А ты, глупенькая, собиралась с жизнью расстаться, – и он удивился. – Глянь‑ка! К тебе голос вдруг вернулся… видать, это и не простуда была. Может, это психологическое что‑то…

Дина растерянно улыбнулась, а потом забеспокоилась:

– Он в больнице, мне надо к нему срочно, – ее тихий похрипывающий голос пробивался все больше и больше.

Дина вскочила со скамьи, крича шепотом:

– Пойдемте в деревню. Я должна позвонить!

– Хорошо, девонька, сейчас пойдем. Не суетись так! На улице подожди, а я оденусь пока.

Дина вылетела во двор – у нее откуда‑то появились силы. Жизнь вновь стала цветной. Виктор жив! Он в больнице, но жив! Стоило ей сойти с крыльца, Дружок приветственно запрыгал рядом, подсовывая крупную голову под руки.

– Привет, мой хороший, – тихо радовалась Дина, теребя пса за ухом. – Ну, где твой хозяин? Что же он так долго?

Девушка прошла по выложенным на земле доскам за калитку. Солнце прогоняло утренний туман, и за воротами Дина смогла разглядеть сквозь его пенные обрывки раскинувшийся в долине поселок. Припекало. С нетерпением поглядывая на дом, Дина прохаживалась по тропинке возле забора.

Услышав за спиной шаги, она обернулась и вздрогнула от ужаса. Перед ней стоял Сет. Иссиня‑черные волосы блестели, переливаясь вороновым крылом. С высоты своего роста Сет хитро щурился, изображая улыбку:

– Доброе утро, Дина!

Она не ответила, отшатнувшись к калитке.

– Я смотрю, сегодня ты получше, чем вчера, – заметил маг. – Что ж, восстанавливайся! Не буду тебе мешать.

Как ни в чем не бывало, Сет помахал ей рукой на прощание и скрылся за кустами. Дина прижалась к металлической ограде. Постояв несколько секунд, она вернулась в дом. Старик встретил ее на пороге:

– Уже иду, девонька.

– Егор Палыч, – прошептала Дина, – подождите.

– Что такое? Чего ты побелела, будто привидение увидела? – спросил дед.

– Увидела, – подтвердила девушка и умоляюще посмотрела на него. – Егор Павлович, мне нужен ваш совет!

– Так что ж, в дом зайдем?

Дина кивнула. Они сели за стол, и девушка шепотом пояснила:

– Сейчас сюда приходил человек, который меня похитил.

– Что ты?! Зачем?

– Он сказал, чтобы я восстанавливалась, – сглотнула комок Дина.

– Не к добру, – покачал головой дед.

– Да.

Со стола смотрела на них газетная фотография Виктора. Хрипя и покашливая, стараясь изъясняться как можно проще, Дина рассказала о своих злоключениях с самого начала, завершив словами:

– Сет здесь, и, наверное, все еще не кончилось. И Вите опять грозит опасность.

– Боюсь, ты права, – задумчиво согласился Егор Палыч, не ожидающий услышать подобное. – М‑да, странная история.

Он поразмыслил немного, постукивая костяшками пальцев по клеенчатой скатерти, а затем подошел к этажерке с книгами, и, выбрав нужную, положил ее перед Диной:

– Я вот что подумал… Ты слышала о Гурджиеве Георгии Ивановиче?

– Немного, – склонила голову Дина.

– Удивительный был человек. В свое время он произвел настоящий фурор в цивилизованном мире – в России, в Европе и Америке. Современники называли его магом и гипнотизером, сравнивая с самыми знаменитыми мистиками: Сен‑Жерменом, графом Калиостро и даже с великими тибетскими мастерами. Кстати, именно из его школы пошло множество ответвлений по всему миру, как, например, НЛП. Знаешь о таком?

– Да, – девушка пыталась уловить ход его мысли.

– К чему я все это веду? – поднял палец Егор Палыч. – Гурджиев был одним из сильнейших, для простоты скажем, магов. Но, во‑первых, он полжизни, если не всю жизнь посвятил изучению всех этих таинств. Во‑вторых, он, конечно, мог усилием воли исцелять рак и убить на расстоянии быка…, но только не за сотни миль, а за десятки. И даже если предположить, что твой, как там его, Сет, обладает громадной силой, то не думаю, что она может быть больше, чем у великого Гурджиева. Это вообще из разряда фантастики! Я думаю, наш злодей и поблефовать не дурак, потому как на том расстоянии, на котором он сейчас находится от твоих близких, а это приблизительно 800 километров, – высчитал Егор Палыч, – никакой маг‑террорист не сможет причинить им вреда.

– Надеюсь, вы правы.

– Одним словом, нет худа без добра. Конечно, сама ты попала в ту еще передрягу, но когда товарищ Маг так далеко, жизни твоего Виктора ничего не угрожает.

Дина слушала рассуждения старика, внутренне соглашаясь.

– И вот что еще я хотел тебе сказать, – заметил Егор Палыч, пристально глядя на свою гостью. – Я считаю, что Бог не посылает человеку задачи, с которой он не может справиться. Согласна?

Дина пожала плечами.

– Готового совета я тебе дать не смогу, а просто покажу возможные варианты. А их я вижу три: можно обратиться в милицию. Здесь, правда, только местный участковый и того поди найди… Захочешь вернуться домой, сыщем способ тебя отправить. Тут все время то туристы, то дачники на машинах приезжают. С кем‑нибудь уедешь. И последний вариант – ты можешь остаться в поселке, попробуешь на месте разобраться, в чем дело, не переживая за здоровье любимого.

– Но у меня ни денег, ни документов… А если попрошу брата их выслать, он сразу же примчится сюда и, может быть, вместе с Витей, – неуверенно сказала Дина и резюмировала. – Я – бомж…

– Я тебя не выгоню, живу один, сам себе хозяин. Захочешь – поселишься в летнице, нет – в той комнате, где ночевала, поживи, – старик махнул рукой в сторону спаленки. – Накормить – накормлю. Тут еще неподалеку хатка стоит, хозяйка москвичка раз в год появляется, можно там пожить. Она как раз просила сторожа найти… Такие, значит, дела. Дина сидела, задумавшись, периодически разглаживая пальцем помятую фотографию Виктора, а Егор Павлович с воодушевлением юноши продолжил:

– Случайностей на свете не бывает. Камни к тебе попали не случайно. Виктора ты встретила, потому что должна была встретить. И болен он раком не просто так. Похитители твои особенные тоже не случайны. Кстати, ты потом сама увидишь, что попала не в обычную деревушку в горах. Говорят, места силы у нас повсюду. Здесь любую концессию встретить можно: православный монастырь за лесом стоит, староверы есть и язычники, кришнаиты и буддисты, даже Лама свой имеется, ну и всех остальных хватает. – Егор Палыч отхлебнул остывшего чаю из кружки. – Только место тут такое, что не всякого впустит и не каждого выпустит. Вот, вкратце и все. А ты сама решай, что тебе делать. Поддержу любое твое решение, девонька.

Он замолчал, и лишь тиканье часов на стене нарушало тишину в доме. Дина не думала долго, она уже все решила:

– Спасибо вам, Егор Палыч! А скажите, здесь есть Интернет?

– Точно не знаю. Вроде бы на почте.

– Вы мне одолжите немного денег? Я верну вам…

– Конечно! Сколько тебе нужно?

– За час Интернета заплатить, – сипло ответила Дина, – и я все‑таки хочу позвонить. Это можно как‑то устроить?

– Хорошо, как скажешь. Пойдем тогда в центр?

– Пойдемте, – Дина встала со скамейки.

* * *

Спускаясь вслед за своим проводником то по желтой грунтовой дороге, то по извилистым тропкам, утоптанным между разбросанными среди деревьев домами, Дина разглядывала живописную природу, ни в чем не уступающую швейцарским Альпам. Один пейзаж красивее другого открывался перед глазами: от остроконечных голубоватых пик с белыми шапками до серебряной полоски реки, струящейся у скал и темно‑зеленых зарослей многовекового самшита. Егор Палыч коснулся руки девушки, указывая на парящего над долиной орла. Дина остановилась на тропинке, рассматривая величавый полет, и сказала: «Здесь каждый уголок писать можно». Старик не понял, что она имеет в виду, и Дина пояснила: «Я говорю о картинах, я – художник».

Наконец, Егор Павлович и его спутница в сопровождении лохматого Дружка добрались до середины деревни, со всех сторон облепившей домиками горные склоны. Центральная Железнодорожная улица рассекала поселок на две половины вросшими в землю рельсами заброшенной узкоколейки. В самом начале улицы сливались в один бурный поток две речки. Как и положено, в сельском центре находились крошечные магазинчики, стадион и клуб. Местная администрация расположилась под одной крышей с почтой в старом здании советских времен, резко контрастируя с кирпичной гостиницей за мостом, построенной в лучших европейских традициях.

Возле деревенского клуба никого не было, кроме пары ребятишек на качелях скромной детской площадки. Егор Павлович сказал Дине:

– Побудь тут, я принесу тебе мобильный телефон. У друга попрошу.

– Я подожду. – Дина присела на краешек зеленой скамейки.

Старик быстро вернулся с черной трубкой в руках:

– Говори, сколько нужно, а я отойду пока, – он протянул ей мобильный и купюру в тысячу рублей. – Вот деньги. Больше, извини, не могу, нету.

– Спасибо огромное! Я и на это не могла рассчитывать! Я все отдам!

– Когда‑нибудь…, ‑ кивнул дед. – Почта вот она, рядом. А я буду в гостинице за мостом, зайдешь потом. Видишь вон ту, красивую?

– Да, спасибо, – Дина с благодарностью взяла телефон и ушла за огромную ель, скрываясь от посторонних глаз. Прислонившись к мощному стволу дерева, она изменила в сотовом настройки так, чтобы номер не определялся. Прокашлялась. И набрала «любимый» номер.

– Алло? – услышала она знакомый голос.

– Витя… – с останавливающимся от волнения сердцем произнесла Дина. – Витенька, здравствуй! Это Дина.

– Кто?! – выдохнул он, не узнавая простуженный голос. – Боже мой! Дина, ты?!

– Я, – кивнула трубке девушка. Желая сказать сразу все на свете, и не зная, с чего начать, она просто спросила. – Ну, как ты там?

– Я?! Я в порядке! Диночка! – возбужденно кричал он в телефон. – Ты где? Я… мы с ног сбились… ищем тебя! Ты… ты здорова?

– Да. Я, да, – бормотала Дина, – а ты в больнице?

– Пока да. Как ты узнала?

– Я прочла в газете про аварию…, ‑ сглотнула Дина. – Ты сильно пострадал?

– Нет, – не хотел ее расстраивать Виктор, – немножко. Все нормально.

– Я так боялась, что Сет тебя убьет. Слава Богу, ты жив!

– Кто такой Сет, Диночка? Твой похититель?

– Да, – опять кивнула девушка, кусая губы. – Он отпустил меня…

– Боже! Это хорошо! Ты где? За тобой надо приехать? Мы заберем тебя! – От переизбытка эмоций пульс его зашкаливал, и Виктор не заметил, как сел на кровати, облокачиваясь покалеченной рукой о матрас. Готовый лететь на край света за ней, он повторил. – Куда нам ехать?

– Витенька! Ты знаешь, я люблю тебя… – срывающимся голосом сказала Дина.

– Я тоже! Так как нам тебя забрать?

Дина сдавила до боли трубку в руке и решилась:

– Меня не надо забирать.

На том конце воцарилось молчание, потом Виктор спросил:

– Как?… Почему?

Дина старалась не разреветься:

– Я должна разобраться со всем сама. Все еще не кончилось. Если я буду рядом с тобой, это слишком опасно… для тебя, прежде всего. Ты и Денису передай, что меня не надо искать.

– Но Дина, – не понимал Виктор. – Ты же сказала, что свободна.

– Не совсем так, – призналась она. – Он отпустил меня, но Сет здесь. Рядом. И в любой момент все может повториться.

– Что? Что повторится?!

– Эксперимент… Один раз ты чуть не умер из‑за него, около университета, когда у тебя началось кровотечение, – пояснила Дина, чувствуя, как тяжелеют от напряжения веки и нестерпимо давит в груди. – Мне показали, как это происходило. Я не могу позволить, чтобы это случилось еще раз.

– Дина, кто это? Кто похитил тебя? Кто делает эти эксперименты? – пытался выяснить Виктор.

– Группа одержимых магов, – ответила Дина, не уверенная, что Виктор поверит в это.

– Но ты не можешь оставаться там одна! – Виктор испугался, что так и случится. – Ты же такая… маленькая!

– Я сильная, Витя, – перевела дух Дина. – Я выдержу. Я постараюсь справиться.

– Нет! Не надо! – просил Виктор. – Я люблю тебя! Только скажи, где ты?

– Я тоже люблю тебя! Очень‑очень! – с нежностью сказала Дина. – Береги себя! – и повесила трубку.

Дина опустилась на колени под пушистой елью. «Я правильно поступаю, – уговаривала она себя, – по‑другому нельзя». А в голове неслось на все голоса: «Витя! Витенька! Витюша!» Из‑за колючих веток вынырнул Дружок, и словно понимая ее горе, принялся вылизывать щеки. «А ты и, правда, Дружок. Друг», – Дина обняла большого черного пса за шею и притихла, думая о неизбежном.

* * *

Виктор долго не отрывал от уха мобильный, слушая гудки и не веря в то, что произошло. Хрупкая, беззащитная женщина – решила остаться один на один с бандой оголтелых мистиков. Это может быть правдой? Виктор безумными глазами сверлил то телефон, то стену, пытаясь осознать произошедшее. Все это не укладывалось у него в голове: «Несколько часов сказки, а потом долгие дни муки. Так всегда происходит в этом мире? Сколько же мы должны платить за любовь? За счастье? Самая лучшая девушка на свете готова принести себя в жертву… Чему? Кому? Зачем все это?»

В палату зашла медсестра и бросилась к нему:

– Виктор Александрович! Вам же нельзя сидеть!

Виктор посмотрел сквозь нее:

– Это не важно.

– Ну что вы! Доктор будет ругаться! Давайте ложиться, – суетилась вокруг него Наташа, не зная, как его уложить.

Виктору показалось, что все происходит не с ним – он лишь смотрит со стороны кино про больницу и медсестру.

– Виктор Александрович! – окликнула его «нереальная» медсестра. – Что случилось? Что у вас с лицом?

– Мне надо позвонить, – буркнул он, приходя в себя.