Глава XV. Пограничное состояние

Виктору снова не спалось, и работать он больше не мог. Погасив свет, физик в очередной раз пытался заснуть. Сквозь тонкие щели жалюзи проскальзывал из коридора скудный зеленоватый свет. Больница затихла до утра, поскрипывая кроватями, шелестя страницами детектива, над которым склонилась дежурная. На секунду ее потревожил чей‑то нездоровый храп, и она снова углубилась в чтение. Виктор прикрыл уставшие от работы глаза, стараясь расслабить напряженный мозг. Сон не шел, и пациент бесцельно вслушивался в тишину, в свое дыхание, чтобы не думать. Внезапно ему показалось, что в палату кто‑то зашел. «Наверное, медсестра». Миллер решил притвориться спящим, не желая перекидываться с ней ненужными фразами о бессоннице, о том, что ночью надо спать. Однако кожей он почувствовал пристальный взгляд и услышал тихие‑тихие, почти невесомые шаги. Виктор открыл глаза и, моргая, рассмотрел тоненькую фигурку, заворожено застывшую перед кроватью.

– Привет! – ласково прошептала она. – Прости, что разбудила тебя…

– Ты?! – воскликнул Виктор. Он подскочил, как ужаленный, запутался тяжелой загипсованной ногой в простынях, проклиная неуклюжесть. Сглотнул боль, не выпуская ее наружу.

– Ну, что ты, – нежно увещевала его она, – осторожно!

Он встал навстречу:

– Боже, Дина! – неуверенно держась на ногах, Виктор крепко прижал девушку к груди.

– А‑а‑ах, – только и вырвалось у нее.

Они приникли друг к другу, чувствуя биение сердец, отсчитывающих единый ритм. Без слов. И невозможно было оторваться. Виктор покрывал ее лицо трепетными лепестками поцелуев, ощущая, как грудь его распирает непомерно выросшее, громадное сердце. Он отдал бы всю жизнь, чтобы только чувствовать, чувствовать, чувствовать это настоящее живое любимое тепло! Они ласкали пальцами волосы и ловили на лету дыхание друг друга. Дина таяла, радуясь, что он помнит ее, ощущая, что нужна. Глаза их стремились объять, впитать образ напротив, молча рассказывая друг другу о пережитом.

К нему вернулся дар речи:

– Господи! Ты вернулась!

– Ви‑и‑тя, – нараспев выдохнула она, отвыкнув произносить это имя вслух.

Девушка сжимала его ладонь, сама не зная, верить ли в то, что он рядом, во плоти, и, сострадая, разглядывала еще заметные ссадины вокруг глаз, на скулах, и новый шрам возле губы. Отросшие темные волосы с редкими штрихами седины покрывали его голову. Взгляд Дины пробежал вниз, цепляясь за перевязанную руку, гипс на ноге.

– Хороший мой! Болит?

– О, нет, совсем нет, – сиял он.

– А ты меня обманул, – жалостливо произнесла она, – сказал, что все нормально…

– Я не хотел… тебя… беспокоить, – оправдывался он, продолжая ее целовать.

– Ты садись, Витенька, – предложила Дина, – тебе, наверное, трудно стоять.

– Да ничего. Ты здесь, и это главное! – храбрился Виктор, усиленно делая вид, что все в порядке, но девушка потянула его за руку к кровати, и они присели рядом на краешек высокой больничной койки.

– Я так хотела увидеть тебя! – мечтательно улыбалась Дина. Она не могла насмотреться на него, чувствуя, что встреча продлится недолго.

Виктор зажег прикроватную лампу, и они сощурились от яркого света, вспыхнувшего в темноте.

– Как тебя впустили ночью? – удивился он. – Мама говорила, на ночь отделение запирают…

Дина помялась:

– Не знаю, как тебе… объяснить. Еще пару минут назад была в горах, в пещере… И вот я как‑то перенеслась сюда, – развела руками девушка, – и ты здесь. Но как бы это ни произошло, так хорошо хоть на мгновение побыть вдвоем!

Он недоверчиво отстранился:

– Я безумно переживал за тебя… А ты решила уместным пошутить? – с обидой в голосе произнес он.

Дина растерялась:

– Нет, что ты, я не шучу! Все так и было! И через несколько минут мне придется вернуться…

– Каким образом? – напряженно спросил он. – И зачем? Куда?

Дина встала и оглянулась на вход:

– Мне так сказали… Признаюсь честно, я ни в чем не уверена. Может быть, это только сон или галлюцинация, но все кажется таким реальным… Ты…

– Дина, ты разыгрываешь меня! Перестань! – вскрикнул он, и, переходя на шепот, повторил. – Перестань, я не могу…

– Прости, но это правда, – вздохнула Дина. Девушка что‑то нащупала в кармане видавшей виды кофты и выудила на свет подвявший желтый цветок с уныло висящими пятью лепестками:

– Вот, он еще пахнет, – протянула она ему маленькое «доказательство» из недр горной природы.

– Что это? – не понял Виктор.

Дина ссутулилась:

– Я сорвала его в лесу, сама не знаю зачем. Сегодня вечером. Мне встретилась странная женщина в скалах. Она помогла увидеться с тобой, и, если честно, мне самой кажется, что все это снится, просто как‑то слишком уж по‑настоящему… Со мной много чего произошло, и, думаю, еще произойдет. Я готова ко всему, но боюсь только, что с тобой что‑то случится или, что нам не дано быть вместе. Мне кажется, я сильно изменилась за эти несколько дней, как будто пережила не одну жизнь. Я понимаю, ты мне не веришь, – горестно сказала она, – хотя… я сама себе верю с трудом, потому что каждый момент в моей аномальной жизни предсказать невозможно.

Миллер вслушивался в ее слова, все еще не понимая их действительный смысл, а Дина приблизилась к нему и взяла за руку:

– Я просто хочу, чтобы ты жил, был счастлив, даже если без меня…, ‑ Виктору показалось, что последние слова она с трудом выдавила, но Дина заглянула ему в глаза. – Все вокруг кажется безумием, и я сама – будто не в себе. Но я все равно тебя люблю! Прости!

Он сжал ее кисть:

– Не уходи!

– Я не могу, – чуть не плача ответила она.

Он притянул ее к себе, а в голове его закружилась карусель тревожных мыслей: «Милая моя, что‑то произошло, и ты этого не перенесла. Наверное, из‑за шока у тебя помутился рассудок. Боже мой! Как тебе помочь? Что делать?!», но вслух он произнес:

– Я не отпущу тебя. Нельзя жить снами и видениями. Ты здесь, со мной, – увещевал он, с болью в сердце отмечая ее изможденный, замученный вид. – Смотри, я – реальный. Тебе никуда не надо идти. Я этого не хочу.

Дина положила голову ему на плечо:

– Я тоже не хочу, Витенька. Но, боюсь, мне придется.

Она заметила шоколадные конфеты, разбросанные на прикроватном столике:

– Можно? – улыбнулась она почти виновато. – Так давно не ела шоколада…

– Бери, конечно, – мягко, как отец, ответил Миллер и положил ей в ладошку пару конфет, а потом сгреб со стола остальные сладости в блестящих обертках и высыпал ей в карман. – Забирай все!

– Спасибо, милый, – шепнула Дина и добавила, – странно, мне всегда казалось, что у тебя голубые глаза, а сейчас они зеленые…

– Иногда они меняют цвет, – пожал плечами Виктор, – как у хамелеона…

Дина провела ладонью по лицу, став серьезной:

– Витюш, встретимся мы снова или нет, я не знаю. Пообещай мне только одно!

– Что ты хочешь, Солнышко? – тон Виктора был таким же отеческим.

– Пообещай, что ты не станешь изобретать ничего, что может принести вред человечеству: никакого оружия, бомб или чего‑то такого, что могло бы уничтожить Землю!

– Что ты говоришь?! – удивился Виктор.

– Ты пообещай! – настаивала Дина, взволнованная, умоляющая. – Никакого оружия! Пожалуйста!

Только чтобы ее успокоить, Виктор сказал:

– Обещаю.

Она обвила руками его шею и прошептала на ушко:

– Благодарю тебя!

Дверь в палату приоткрылась, и из щели повеяло сырым холодом. Дина взглянула еще раз в глаза Виктора, наполненные сочувствием и непониманием:

– Мне пора!

Она поцеловала его в губы, потом в лоб и быстро направилась к двери. Миллер вскочил с кровати и, нещадно хромая, бросился за ней, словно скованная гипсом нога не мешала:

– Погоди! Дина!

Она обернулась в дверном проеме, посмотрев на него нежно и виновато:

– Ты будешь жить! Долго! Прощай!

– Нет! Дина! Нет! – закричал он и рванул за ней. Ему в глаза бросилось, что за фигурой любимой виднеется вовсе не больничный коридор, а зияющая черная дыра. Дина исчезла в ней, как в густом закопченном дыму, и Виктор, не раздумывая, ступил в темноту, пытаясь остановить ее.

В доли секунды ему привиделись огромные крылья, словно белые облака, вспорхнувшие во мраке, а за ними блеснуло пятнышко костра. «Не время!» – зашелестел голос в ушах, и Виктор вывалился из двери палаты прямо в тускло освещенный коридор отделения, испугав шумным падением сидящую за столом дежурную Наташу. Его крик «Ди‑ина‑а‑а!» эхом разнесся в безлюдном пространстве, отрывая больных от целительного сна. Виктор поднял голову и всмотрелся сначала в один длинный конец коридора, затем в другой. Ни намека на присутствие Дины, ни звука шагов, ни тени. Ничего. Медсестра кинулась к взбудораженному пациенту, пытающемуся подняться с пола. На его обеспокоенный вопрос: «Вы видели девушку? Куда она ушла?», Наташа лишь покачала головой:

– Никого здесь не было, Виктор Александрович! Вам приснилось что‑то! Тут только я, успокойтесь.

Виктор тяжело дышал, продолжая оглядываться:

– Этого не может быть… Не может быть! Она только что была здесь!

Наташа увлекла его в палату:

– Это был сон. Пойдемте спать, еще глубокая ночь на дворе!

– Господи! Это не она безумна, а я! – отчаянно воскликнул Виктор, последний раз взглянув в пустоту коридора. Осторожно подбираясь к своей кровати, Миллер опирался одной рукой на плечо медсестры, когда услышал ее шутливый возглас:

– Нельзя на ночь есть столько шоколада! Я смотрю, ни одной конфетки мне не оставили, – засмеялась Наташа, пытаясь сгладить возбужденное состояние обитателя ВИП‑палаты.

Взгляд Виктора метнулся к подушке – в примятой впадинке одиноко лежал желтый привядший цветок, уткнувшись печальными тычинками в белую материю.

«Это все‑таки не сон!», – как пьяный, прошептал Виктор, опускаясь на кровать. Медсестра тоже увидела поникший цветок и удивилась:

– Надо же! Откуда у вас рододендрон?

Виктору ничего не оставалось, как пожать плечами. Он лег на постель, понюхал маленький золотистый цветок, и, отложив его на стол… проснулся.

Его рука потянулась к выключателю, и секунду спустя белый свет лампы засиял на фольге шоколадок, разбросанных на тумбочке. Виктор пощупал их – настоящие, на месте. Черт побери! Он мог поклясться, что все произошло на самом деле! Как может сон быть таким явным?

Миллер потянулся за тростью, стараясь выудить ее из щели между тумбочкой и кроватью, и в этот момент в палату заглянула дежурная Наташа:

– Вам не спится?

– Да уж, – ответил он.

– А мне такой странный сон приснился, – призналась медсестра, – что решила заглянуть, как тут у вас дела? Болей нет?

– Нет, спасибо, все в порядке, – успокоил ее пациент и поинтересовался, – а что вам приснилось?

Наташа, обрадованная проявленным к ней интересом, приосанилась и рассказала:

– Я читала книжку и сама не заметила, как задремала. А тут вы прямо вывалились из палаты и как закричите какое‑то женское имя. «Инна» или «Нина», не помню. Вы упали, а я бросилась вас поднимать. Вы были так взволнованы или даже перепуганы…

– А что дальше? – возросло любопытство физика.

– Я проводила вас в палату, и вы кинулись к своей кровати. А на подушке лежал цветок.

Я так удивилась.

– Почему?

– Просто я такие видела только в Турции. А! Нет! Еще у нас на Кавказе, – сказала Наташа, – рододендроны. Они цветут целыми кустами. Нам гид рассказал, что их вроде бы в Красную Книгу занесли, одним словом, редкие цветы, и у нас они не растут. А потом я проснулась. Дай, думаю, зайду к вам: все ли тут в порядке. У вас такой вид был во сне, словно вы привидение увидели. И я испугалась.

– Угу, ясно. Но я в порядке, не волнуйтесь, – вымолвил Виктор, пораженный идентичностью увиденного. Из вежливости он улыбнулся краешком губ. – Спасибо, Наташа!

– Пожалуйста, – просияла в ответ девушка, – вам больше ничего не нужно?

– Нет‑нет, думаю, можно еще поспать. Сейчас сколько на часах? – Виктор взглянул на дисплей мобильника. – Только час ночи! Может быть, и вам стоит отдохнуть?

– Я на дежурстве, – вздохнула медсестра, и потянулась к ручке двери, – зовите меня, если что, хорошо? Спокойной ночи!

– Спокойной, – кивнул Виктор, делая вид, что ложится. Наташа вышла, оставив Миллера гадать о когерентности сновидений.

* * *

Утром он открыл глаза с одной мыслью – выбраться из больницы. Хватит. Отболелся. Виктор встал с кровати и, опираясь на трость с массивным набалдашником, осторожно вышел в коридор, надеясь увидеть медсестру. На месте ее не было, и он неровным раскачивающимся шагом отправился ее искать к процедурной. Выскочив из какой‑то палаты, Наташа наткнулась на молодого человека, чуть не сбив его с ног:

– Виктор Александрович, вы в такую рань поднялись! Может вам еще не надо с тростью ходить? – побеспокоилась она.

– Да нет, все в порядке, – ответил Миллер, – полагаю, я практически здоров. А вы не ответите на один вопрос?

– Конечно, – одарила его белозубой улыбкой девушка, поправив прическу.

– Вы сказали, что во сне видели рододендрон, который растет на Кавказе, – уточнил Виктор, – вы не помните, где конкретно видели этот цветок?

– Да тут и вспоминать не надо! – воскликнула Наташа. – Мы с друзьями в прошлом году ездили на Лаго‑Наки. Там шикарные альпийские луга, совершенно не тронутые человеком! Такая красота!

– А пещеры там есть? – допытывался Миллер.

– Конечно! Сколько угодно! И горы просто супер! Вам обязательно стоит там побывать, когда поправитесь!

– Видимо, скоро побываю, – загадочно усмехнулся Виктор. Поблагодарив девушку, явно ожидающую продолжения разговора, Миллер, прихрамывая, пошел по коридору прочь.

Когда он показался в дверях ординаторской, Семен Ефимович опешил:

– Вы… ходите?

– Да, потихоньку, – кивнул Миллер, – я хотел бы с вами поговорить.

– Пожалуйста, проходите, – с вытянутым от удивления лицом пригласил хирург.

Под пристальным наблюдением Виктор неуверенным шагом проковылял к предложенному креслу:

– Спасибо! Я вчера договорился, мне сделали дополнительный рентген ноги, хотите посмотреть?

– Виктор, вы не устаете меня удивлять! – поправил складки халата на круглом животе доктор. – Давайте посмотрим. Снимок у вас с собой?

– Да, – Виктор достал из глубокого кармана пижамы конверт.

Хирург заинтересованно всмотрелся в изображение костей, потом непонимающе развел руками и внезапно пошутил:

– Если это действительно ваши снимки, то у вас, молодой человек, явный талант к горнолыжному спорту!

– То есть? – не понял Виктор.

– Кости невероятно быстро срастаются!

Они рассмеялись.

– М‑да, такого пациента, как вы, еще в моей практике не было, – сознался врач, – ваши манипуляции с аппаратом, видимо, оправдали себя. Будем снимать гипс.

– Пытаюсь обыграть обстоятельства, – повел бровью Виктор, – так сказать, соц. соревнование: они меня или я их, – и добавил, – я хотел бы выписаться сегодня.

– Виктор, я пока не имею права вас выписать…, ‑ потер подбородок Семен Ефимович, но, поразмыслив, добавил, – только если напишите расписку, что отказываетесь от лечения под вашу ответственность.

– Хорошо, одолжите мне бумагу? – протянул руку Виктор.

– Держите, – дал ему лист Семен Ефимович. – Виктор Александрович, и все‑таки! Что мы будем делать с вашей головой?

– Пока на месте, – шутливо похлопал себя по макушке физик, – буду надеяться, что не отвалится…

– У Вас больше тошноты не было? Головных болей? Галлюцинаций?

– Нет. Я в порядке, – поджал губы Виктор и вернул расписку доктору, – тут все правильно?

Тот пробежал глазами по тексту и кивнул:

– Да. Что ж, уникальный пациент, желаю вам больше сюда не попадать! – пожал руку Миллеру хирург.

– Постараюсь, – заверил молодой человек.

– Но если что, всегда рады вам помочь!

– Благодарю вас! И по поводу аппарата, – остановился перед выходом Миллер, – я бы хотел забрать его, оплатив полный счет. В любом случае для каждого человека нужны индивидуальные настройки, и мои персональные параметры другим не подойдут…

Доктор задумался, а потом предложил:

– А может быть, вы поможете нашим пациентам? Подумайте! Ваш патент, моя экспериментальная база – мы могли бы прекрасно сотрудничать!

Виктор потер лоб, размышляя, и немного погодя ответил:

– Хорошо, Семен Ефимович! Я подумаю. Мне надо завершить другое дело, а потом я обязательно вам позвоню, – пообещал он. – И спасибо за то, что собрали меня из кусочков!

Хирург довольно осклабился.

* * *

В такси, окруженный множеством оклунков, Миллер набрал номер Дениса:

– Привет, ты куда пропал? – спросил физик в ответ на знакомое «Я слушаю».

– Вить, извини, – виновато промямлил друг, – я сейчас не могу говорить. Я не в городе.

– Хорошо, перезвоню, – ответил Виктор, – я только хотел узнать, тебе удалось что‑нибудь выяснить о номере телефона, с которого звонила Дина.

– Я потом тебе расскажу. До связи! – поспешно бросил тот и отключился.

Миллер всмотрелся в городской пейзаж, проплывающий за окном, на яркие всполохи рекламы вдоль дороги. За последние дни он, похоже, утратил связь с реальностью, и мир живых сновидений вкупе с путешествиями вне тела совершенно изменили ее восприятие.

Продолжая размышлять, Виктор отметил, что все события, выходящие за рамки обычных, происходили с ним на грани сна и бодрствования. Так он вышел из тела в палате, так увидел одинаковый с только что задремавшей медсестрой сон, реалистичный в образах и ощущениях. Да! – ярко вспыхнула мысль, – Конечно! Именно в этот момент мозг настраивается на альфа‑ритмы! Он же всего месяц назад рассказывал студентам о резонансе Шумана, самая низкая частота которого граничит с альфа‑ и зета‑волнами человеческого мозга и представляет собой квантовую суперпозицию. Энергия электромагнитного поля излучается в виде дискретных неделимых порций, квантов, и на этом принципе работают новейшие квантовые компьютеры. Итак, – мысль Виктора бежала сама собой, – такие компьютеры работают на монокристаллах, в том числе гидроксиапатита кальция, который, между прочим, находится в составе мозгового песка в эпифизе – наиболее магниточувствительном органе человеческого тела! А у него‑то аномалия именно этой части мозга, странная аномалия чудесным образом заменившая злокачественную опухоль. Его шишковидная железа – вышедший из строя квантовый компьютер? Вышедший ли? Или наоборот, модернизированный, усиленный неизвестными силами? Усиленный… что‑то крутилось на языке. Что‑то совсем недавно он об этом слышал… Разумеется! Дина говорила в их первую встречу о том, что камни, которые он исследовал, все усиливают. Выходит, он обязан своему непонятному избавлению от рака и необъяснимым внезапным способностям тем крошечным древним артефактам?! Кто бы поверил в это? Уж точно не он сам еще месяц назад… Слышали бы его сейчас члены комиссии по «лженауке», вмиг бы вылетел из университета!

Ход мысли прервал таксист, уточняющий у Виктора, куда ехать. Вскоре Миллер звонил в дверь своей квартиры. Открыла осунувшаяся бабушка в цветастом платье, поверх которого был повязан старомодный передничек:

– Ой, Витенька! – кинулась к внуку старушка. – Мой хороший!

– Привет, бабуль! Не обнимай так сильно, – улыбнулся Виктор, – бока еще побаливают…

– Да‑да, прости, – отстранилась она, – к тебе мама должна была заехать. Разве тебя выписали?

– Ага, – кивнул физик, поднимая сумки, стоящие у порога. – Я ей позвонил, не волнуйся. Ты сама как? Не болеешь?

– Вот, лучше стало, – по‑комсомольски выпрямилась пожилая женщина, – наверное, потому, что ты выздоровел.

– Наверное, – улыбался Виктор и добавил снисходительно важным тоном: – Ты мне прекрати болеть!

И тут старушка заметила, как Виктор берет палку, прислоненную к стене.

– Боже мой! Витюша! Что же это?! Лиза не говорила, что у тебя все так серьезно! – забеспокоилась она.

– Уже все хорошо, – по привычке поцеловал Виктор бабулю в макушку и, опираясь на трость, прошел вовнутрь. Он с удовольствием вдохнул родные запахи.

В своей комнате физик неторопливо разложил по местам все, что привез с собой. Наслаждаясь привычным спокойствием дома, Миллер подключил к компьютеру новое изобретение – прибор, который вероятно позволит обнаружить Дину, если она возьмет в руки камни. Сны последнее время его не обманывали, поэтому Виктор решил положиться на них, настроив зону поиска на Кавказ – ведь там растут те желтые цветы, которые принесла ему Дина в видении. Вряд ли она может быть в Турции, – шептал ему внутренний голос. В комнату заглянула бабушка:

– Внучек, я так соскучилась по тебе! Воробушек мой! – она с нежностью погладила его по голове. Бабушка была такой крошечной, что стоя рядом с сидящим за письменным столом Виктором, она почти не возвышалась над ним. – Ох, ты сразу за работу принялся! Ну что с тобой делать?!

– Ты же знаешь, я такой, – пробормотал Виктор, заканчивая настройки.

– Пойдем кушать, – предложила бабушка, – я блинчиков нажарила.

– Ага, сейчас, – всматривался в экран компьютера Миллер, – я приду через пару минут.

Виктор отправился в кухню – отведать воздушных, тонкой сеточкой разбегающихся по кругу блинчиков, готовить которые его бабуля была такая мастерица! Но не успел он присесть за стол, как пронзительный писк прибора заставил его вернуться. Хромая, он прибежал на зов аппарата, чтобы увидеть, как тот фиксирует вспышку «электромагнитной напряженности» в восточной точке Кавказского хребта. Карта Гугла по указанным координатам вывела ученого на маленький поселок, затерявшийся недалеко от адыгейского плато Лаго‑Наки. Дрожащими от волнения руками Виктор снова попытался дозвониться до Дениса, но тот был недоступен. Снова и снова Миллер набирал друга, пока тот не снял трубку. Без лишних предисловий, физик закричал:

– Денис! Я, кажется, нашел ее! Нашел Дину! Ну, или камни… Это в горах, в поселке Денеб…

– Да, ее здесь видели, – пробормотал озадаченный Денис.

– Здесь? Что ты имеешь в виду? – не понял Виктор.

– Ну… Ты же сам говорил про хакеров, и я решил обратиться за помощью к нашему следователю. В органах вычислили, откуда звонили, – оправдывался Денис. – Сейчас я в этой деревне с отрядом ОМОНа и с Руслановым…

– Понятно. Вы ее нашли?

– Нет, – вздохнул Соболев, – она здесь была. Еще вчера Дину видели местные, но теперь снова исчезла.

– А кого‑нибудь из похитителей взяли? – волнуясь, уточнил Виктор.

– Они скрылись, хотя длинноволосого народ опознал.

Виктор постучал пальцами по столу:

– Я выезжаю к вам.

– Вить, думаю, не стоит. Это дело профессионалов. Ты лечись.

– Знаешь, я все‑таки не пойму, зачем ты скрыл от меня? – обиженно произнес Виктор. – Я думал, у нас одна цель – найти твою сестру…

– Да, – буркнул Денис, – но у меня свое видение того, как это нужно делать. Тебе не надо сюда приезжать.

Виктор положил трубку. Мерзкое ощущение предательства смешалось с беспредельным чувством одиночества. С ним поступили несправедливо, – нашептывала нарастающая обида, но Виктор не выпустил ее наружу. В глаза ему бросился черный рюкзак на кресле, только что выложенные из сумки приборы. Молодой человек вздохнул и потянулся к ящику стола за ключами застоявшегося в гараже автомобиля.