Глава XVI. «Аватар» со знаком минус

«… дитя играющее, кости бросающее, дитя на престоле»

(Гераклит, (52 DK))

Кубики подлетали в воздух и разлетались по столу, отчеканивая каждый удар на деревянной поверхности, собирались вместе под пальцами и падали снова, как будто это имело смысл. В тишине стучали только кости и поддакивающие им часы: «тик‑т‑ток». Развалившись в кресле возле стола, Сет думал, поглядывая на цифры, складывающиеся из черных точек. Возможно, они разговаривали с ним, подобно азбуке Морзе, но смысла он не понимал. Он был растерян или взбешен? Сет не признался бы никому ни в одном из этих чувств – настоящий мастер не испытывает таких эмоций: у него все под контролем, все рассчитано. По его воле люди – биомасса – гнутся, как пластилин. Так бывает в идеале, – считал Сет. И он был близок к нему, но не настолько, как хотелось.

Сет презирал верующих, дружною толпой ждущих спасения, помышляющих эгоистично лишь о том, как бы не попасть в мифический ад. Когда‑то он выбрал цель, и все остальное стало ничтожным. Он всегда «гулял» сам по себе, и если оказывался в «стаде», то не толпа управляла им, а он ею. Наделенный с рождения необычайными способностями убеждать и подчинять одними вибрациями голоса, Сет поначалу управлял своими ровесниками, а потом и теми, кто постарше. Впрочем, игры с ними вскоре надоели. Среди друзей ровни ему не было, – так считала его мать. Она лелеяла в нем мысль о том, что он уникален и рожден для великих дел. Какое‑то время мальчик почитал ее, с неприязнью относясь к отцу, грубоватому и слишком приземленному человеку. Но когда ему исполнилось двенадцать, вместе с отвращением пришло понимание, что мать живет с отцом ради денег, жадная до роскоши, которую практичный муж мог ей обеспечить. С того момента родители стали для подростка лишь средством обеспечения нужд.

Однажды Сет, тогда еще просто Сережа Таиров, зашел по привычке с одноклассниками в МакДональдс. В первом «чуде американской кулинарии» на Пушкинской очереди к кассам тянулись длинными хвостами, и весь общепитовский «ресторан» переполнил гудёж школьников, студентов и приезжих, переминающихся в ожидании вожделенного фастфуда.

«Эх! Придется здесь час стоять! – сказал взъерошенный Кирилл Вешников. – Ну, его, в кино опоздаем…». Пока ребята решали, что делать, Сережа высокомерно взглянул на сверстников и протиснулся к единственной закрытой кассе. Молодая администраторша вдалеке натаскивала новенькую работницу, с трудом набирающую нужное меню.

«Иди сюда!» – призвал мысленно Таиров, уставившись на «объект» в синем свитере. Не прошло и минуты, как девушка покорно подошла к не работающей кассе и обслужила мальчишку. Так же, как в тумане, она отошла от аппарата, встряхнула головой и вернулась к своим обязанностям.

– Видали?! – с усмешкой помахал он Колой и гамбургером перед носом ошарашенных товарищей.

– Как это ты? – поразились они.

– Уметь надо! – хохотнул Сергей и вышел из МакДональдса на залитую солнцем площадку.

Пройдя в сторону Тверской к зеленому скверу, он остановился, чувствуя, что кто‑то следует за ним. Подросток обернулся – позади стоял на первый взгляд неприметный мужчина в брючном костюме – ни дать, ни взять, инженеришка из какого‑нибудь НИИ или канцелярская крыса. Не глядя на мальчика, тот заметил:

– Правильное решение! Есть Сила, применяй, но не стоит так бравировать перед окружающими. Пока не набрал мощи, тебе отплатят пинками…

– Не посмеют! – сказал Сергей. – Мой отец – слишком большая шишка, чтобы кто‑то смог вякнуть.

– Отец – это прекрасно, а ты‑то что значишь? – спокойно спросил незнакомец. – Рад подчиняться ему? Знаешь, говорят, если в душе ты раб, то всегда будешь искать господина. А если свободен, можешь стать магом, который играет добром и злом, людьми и ситуациями, обладает секретом богатства. Такой человек сам становится господином или даже Богом!

– Это тем, что на облаке в церкви сидит? – нагло усмехнулся мальчишка.

– Не дорос ты еще до большего, – улыбнулся человек в сером пиджаке, – для мага Бог – Сила, Неразделимая и Великая Энергия.

– Ну да! – выпятил губу самоуверенный подросток, раздумывая, как лучше подшутить над прилипчивым незнакомцем. – А вы вот все знаете! И меня научите…

– Нет. Ты пока больно зелен, – произнес мужчина.

Как ни в чем не бывало, он прошел мимо собеседника и, заложив руки за спину, тихим шагом отправился вдоль по аллее.

Вкус маленького триумфа был испорчен. Раздраженный мальчишка поднял с земли камень, чтобы метнуть в спину удаляющемуся «советчику», но в этот момент неведомая сила, словно огромный кулак, ударила его в солнечное сплетение, отшвырнув назад. Растянувшись в полный рост на газоне, мальчик не мог набрать воздух. Отдышавшись, наконец, он поднял голову. Фигура незнакомца удалялась под сенью деревьев неспешно, как корабль по морской глади. Таирова пробрала дрожь, и, подобрав модную сумку с учебниками, он побежал домой.

Встреча эта запала в голову старшекласснику, словно его подцепили на крючок, как рыбу, потягали немного, раздирая губу, и выбросили обратно болтаться в мутный пруд. Только задетая острым железом плоть все сочилась и ныла, заставляя терять покой.

В пору девяностых выползало наружу все, что скрывалось долгое советское время. Возле каждого подземного перехода и метро на самодельных прилавках раскинулись книжные точки. Будто сговорившись, продавцы не давали проходу юному Таирову, со всех сторон предлагая то «Практическую магию» Папюса, то Каббалу, то Кастанеду с загадочными рисунками на обложках.

Когда несколько месяцев спустя парень уезжал учиться в Англию, большую часть его багажа составляла эзотерическая литература. Взволнованный поездкой, Сергей мало думал о возможности получить образование в престижнейшем мировом университете. У него захватывало дух от мысли, что он может обнаружить следы тамплиеров или розенкрейцеров, и, конечно же, встретит настоящего Мастера в глубинах Старого Света.

Однако чужие края с массивными, поросшими плющом замками и соборами, англичанами, коверкающими родной язык, оказались недружелюбными. Нет‑нет, да вспоминались слова «серого» незнакомца: «Отец – это прекрасно, а ты‑то что значишь…», потому как в Оксфорде Таиров был совсем один. Кому какая разница, чем воротил его отец в непонятной России, наследники знаменитых фамилий и богатых семей были здесь не редкостью, и носы их задирались ничуть не меньше его собственного. «Странный русский» не прижился среди иностранцев, и невыносимое одиночество еще больше толкало на поиски вне университетских стен.

Только спустя пару лет, набив немало шишек, парень встретился с последователями оккультной системы, обучающей тёмным мистериям. Чтобы примкнуть к Северному ордену требовалось лишь заплатить вступительный взнос, и мать выслала сумму, нужную отпрыску на «факультативные занятия». С тех пор молодой человек с головой погрузился в учебу иного толка, не гнушаясь ни сомнительными ритуалами, организованными для неофитов, ни кровавыми жертвоприношениями. Образование мага и колдуна захватывало юношу куда больше, нежели оксфордский диплом.

Два события ознаменовали двадцатый день рождения Таирова – его отчислили из университета, и родители разбились в авиакатастрофе. Оба известия начинающий оккультист принял с удовлетворенной улыбкой на лице: теперь он получил круглую сумму и полную свободу действий.

* * *

Ярким осенним днем по Тверской шел брюнет огромного роста. Ухоженные волосы отсвечивали синевой под солнечными пятнами, небрежно распахнутый плащ мантией развивался за широкими плечами. Женщины невольно оборачивались ему вслед, мучительно пытаясь вспомнить, в каком из голливудских фильмов они могли видеть это красивое, необычное лицо, и восхищались благородной статью гиганта с явно не «нашей» манерой держать себя. Но прохожие ошибались – в кино Сет никогда не снимался, хотя сценарий своей жизни писал так, что кинематографисты разных жанров с ярым интересом схватились бы за его экранизацию – каждому бы досталось на орехи.

Исколесив полмира, Сет решил, наконец, вернуться. Спустившись с трапа самолета, блудный сын отправился не к могилам предков и не домой, а к тому самому «ресторану» МакДональдс на Пушкинской. Гамбургеры не прельщали больше мага, и он присел на скамью напротив входа в МакДональдс, задумчиво рассматривая проходящих мимо людей.

Много лет Таиров не мог забыть встречи с «серым» человеком. Тихий голос так и звучал в ушах, а лицо с кривой насмешкой не стерлось из памяти, несмотря на годы.

Сет почувствовал напряжение воздуха за спиной и мгновенно обернулся: к скамейке подходил невзрачный человек без возраста и особых примет. Подобные «средние» лица всегда остаются незамеченными, как на конвейере проплывая мимо вас по эскалатору в метро, но именно это «никакое» лицо так жаждал встретить Сет.

– Не возражаете, если я присяду? – как ни в чем не бывало, поинтересовался пришедший.

– Садитесь, пожалуйста, – ответил Таиров.

Тот расположился, закинув ногу за ногу, и сощурился на солнце, разглядывая мальчишек, на роликах катающихся по площади:

– Как быстро растут чужие дети! – куда‑то в воздух произнес незнакомец.

– А взрослые остаются такими же, несмотря на годы…, ‑ тоже воздуху сказал Сет.

– Эх, глупыми бывают мальчишки! – наблюдая за потасовкой подростков, заметил «средний» тип.

– Они взрослеют и меняются, – сказал Сет.

– Меняются ли? – повернулся к нему, наконец, собеседник.

– Кто как…, ‑ Сет попытался заглянуть в глаза мужчине, но это у него почему‑то не получилось, и тогда молодой человек сказал прямо. – Мы с вами здесь уже встречались.

– Что вы говорите?! – сказал незнакомец. – И?!

– Вы преподали мне хороший урок, – признал Сет, – правильно используемой Силы.

– Вы меня ни с кем не путаете? – удивился серый человек почти искренне.

– Сейчас я ношу белое, а тогда по большей части был зеленым, – пошутил Таиров.

Тут их глаза встретились, и у много видавшего на этом свете Сета вдруг побежали по спине мурашки от пронизывающего взгляда серых глаз. Молодой человек взял себя в руки:

– У меня было множество учителей, но теперь я ищу Мастера.

– Что же, – тихо вымолвил незнакомец, – будем знакомы: Иван Берещагин.

* * *

Продолжая играть пластиковыми костями, Сет вспоминал, как он дотошно постигал таинства древних знаний, и как наступил день, когда ученик решил, что тот, кого он называл Мастером, больше ему не учитель, а лишь равный по силе, и оттого вызывающий раздражение, потенциальный соперник. Однако между ними не было решающего разговора, не последовало битвы, – серый Мастер просто исчез, оставив возомнившего себя великим ученика с горьким привкусом недосказанности, словно давая фору новичку для эндшпиля, жирной и тяжелой будущей точки над «i».

Дина также неожиданно «сорвалась с крючка», будто испарилась с поверхности Земли. И теперь его глодало знакомое чувство растерянности. «Настоящий мастер наверняка знал бы, что предпринять», – уколола едкая мысль. Игра Мастера – это шахматная партия, каждый ход которой от начала и до конца просчитан: любое движение фигуры, взмах ресниц противника заведомо известны: тот лишь думает, что принимает решения дерзкие и неожиданные, однако все они предугаданы или, более того, спровоцированы. Мастер говорил: «Мелочи не важны. Они решают всё».

Сет считал, что силы никогда не бывает достаточно, сколько не накачивайся, не заряжай себя, но сейчас он терял ее не по капле, а целым потоком, хлынувшим из дыры, прорванной злостью и недоумением. «Надо взять себя в руки, отпустить все». Маг отбросил на стол кубики и прикрыл глаза, погрузившись в медитацию.

Рыжая кошка, выслеживающая на ветке воробья, навострив уши, повернулась на странный шум, идущий из открытой форточки. Желто‑зеленые глаза расширились при виде выпрямившегося в кресле человека. Его губы шевелились, выпуская наружу пугающий бессвязный поток звуков, то затихающих, то усиливающихся, напоминающих безумную песню шамана, постепенно превращающуюся в рев. Мускулистое тело вибрировало тонкой, едва заметной дрожью, прядь черных волос упала на прикрытые коричневатые веки, скрещенные пальцы обеих рук домиком устремлялись вверх, а широкий пуловер прикрыл голые ступни ног, сложенных в позе лотоса. В резонанс с вибрацией человека входила вся комната, мебель, трепещущая люстра. Животное замерло на мгновение, наблюдая за тем, что происходит внутри дома, а затем бросилось наутек от более опасного хищника, позабыв о близкой добыче.

Когда Сет открыл глаза, первое, что он заметил, были произвольно выпавшие кости. Они выдали пять шестерок – покер. Надо действовать. Маг поднялся с кресла и достал из массивного контейнера костяную шкатулку. «Ты должен знать, где она», – сказал себе Сет и сгреб пальцами пять артефактов. Долго фокусироваться на беглянке не вышло, он почувствовал невыносимую боль. Ладонь разжалась, и красные, как угли, камни выпали на крышку стола. Сет поднес к глазам руку – на коже остались багровые пятна, как от ожога. Молодой человек подул на раны, а затем опустил кисть в кувшин с холодной питьевой водой. Артефакты позволили ему увидеть лишь поляну в горах, окутанную туманом. Таких лужаек здесь было сколько угодно, но одна деталь привлекла внимание – огромный черный камень посередине. И напоследок маг почувствовал приближающуюся опасность, готовую тучей накрыть его вместе с домом.

Сет отряхивал воду с руки, когда в комнату вошел Михаил. Внешне он был спокоен и даже весел.

– К нам скоро нагрянут гости, – сказал Сет, – пора приступать к плану Б…

– Что ж, – не утратил спокойствия подельник, – мы были к этому готовы.

– Хорошо, действуй, – маг пытался выглядеть равнодушным, – а я должен подготовиться к дальнейшим шагам нашего мероприятия.

– Сколько времени в запасе? – уточнил Михаил.

– Его уже нет, – Сет посмотрел на часы. – Сюда не возвращайся. Мы отправляемся к охотничьему домику. Женя будет со мной.

– А машина?

– Найдешь себе транспорт.

– Договорились.

* * *

Перед тем, как отправиться в путь, маг еще раз проверил содержимое нескольких особых элементов своей поклажи: только что прожегшие его ладонь артефакты в маленьком надежном сейфе и в отдельном футляре тонкий, как стилет, стальной кинжал. Когда в комнате появился охранник, Сет доставал из длинного черного кофра несколько гибких металлических обручей с застежками посередине. С одной стороны все они были соединены тонкой блестящей полоской с отверстиями, будто заготовленными под оправу крупных драгоценных камней. Сет внимательно осмотрел каждую деталь странной конструкции и зыркнул на Евгения:

– Все идеально? По меркам?

– Да, Учитель, – ответил помощник, – я проверял. Подогнано до миллиметра.

– Молодец, – похвалил его Сет и достал из кармана пять игральных костей.

Евгений с интересом следил, как хозяин вставил в приготовленные отверстия пластиковые кубики, а потом скрепил друг с другом застежки обручей. Теперь странное приспособление стало похожим на пять огромных перстней разного размера, камни которых выстроились в одну линию соединяющей полоски.

– Могу я спросить? – робко произнес помощник.

– Да?

– От меня ускользает смысл этой конструкции, но мне кажется, что она предназначена для нашей жрицы…

– Ты совершенно прав. Наконец ты стал прислушиваться к интуиции – это первый шаг к развитию способностей, – высокопарно подтвердил Сет.

– …а пластмассовые кости заменяют артефакты, – продолжил Евгений, – и, видимо, это необычное… мм… украшение предназначено для магической операции…

– Опять угадал. Делаешь успехи!

– Спасибо, Учитель, – склонил голову довольный молодой человек. – Я каждый день практикую все пассы, упражнения и медитации, которым вы меня научили.

– Сила снисходит на упорных. Продолжай в том же духе!

– Однако, Учитель, от меня ускользает смысл ритуала. Я понимаю, что он чрезвычайно важен, ведь мы прилагаем для него столько усилий!

– Что напоминает тебе это? – Сет поместил конструкцию вертикально и двумя пальцами нажал на гибкую полосу так, что сверху и снизу появились изгибы.

– Позвоночник? – взметнулись изумленно брови помощника.

– И…?

– Когда я смотрю в таком ракурсе, на ум приходит чакральная система, – осторожно сказал Евгений, – вот только нервных центров у человека семь, а колец здесь всего пять…

– Верно, но у нас пять артефактов, – продолжая разглядывать конструкцию, заметил Сет. – Теперь поразмысли: Муладхара – нижняя из чакр связана с Землей, и у нас есть артефакт, символизирующий землю, Свадхистана – сексуальная чакра – с водой, – мы имеем артефакт – символ воды, Манипура, – пальцы мага активно перебегали от одного кольца к другому, – вот тут, в районе пупа, – соответствует огненному камню. Мы переходим к Анахате – ее символ воздух, не так ли? Для нее подходит артефакт воздуха, здесь, в районе сердца он и должен находиться. Наконец, эфир соответствует Вишудхе, горловому центру. Ясно?

Евгений с беспредельной преданностью смотрел на Учителя, и тот решил, что ученик готов узнать сокровенное:

– То, что ты сейчас услышишь, не дано знать каждому. Но ты выбрал путь избранных, и поэтому я вверю тебе высшую тайну, – голос Сета стал тихим, почти шипящим. Евгений затаил дыхание, чувствуя, что приобщается к чему‑то великому.

– При сакральном ритуале артефакты высвободят и усилят энергетику каждой чакры жрицы, Ктеис, – продолжил Сет. – Металл, прилегающий к телу, раскалит его и чакральные проекции. Энергетически камни Чинтамани сопряжёны с Великой Матерью – женским началом Земли – поэтому только женщина может провести колоссальную космическую энергию через себя на эту планету. Энергию с другого плана. Ту, которая не может так просто опуститься на Землю. Ибо существуют преграды, созданные теми, кто стремится выстроить жизнь на земном плане по‑своему. Но есть и другие силы, которые имеют право на воплощение. И помочь им сойти – моя задача. Для этого должен состояться священный брак. Как говорил мистер Алистер Кроули, осознанно переживаемый оргазм способен вызвать в человеке скрытого в нем бога. Но он был лишь отчасти прав. В элевсинских мистериях этот акт называли иерогамией. Слияние должно состояться не только на низшем уровне плоти, а на всех тонких планах. Через жертвенную смерть Ктеис родится, не умирая, настоящий Бог, способный из физического уровня управлять каждым слоем бытия, воплощаться и развоплощаться тогда, когда ему вздумается, создавать новые миры и править уже существующими. Ты слышал миф том, что Зевс был рожден Богиней‑Матерью Реей? Эта история имеет под собой реальную основу, – Сет взглянул на свое отражение в зеркале и продолжил:

– О космическом женском божестве, Великой Матери, Гее, породившей Урана, или Матери Богов Адити, или Рее, Кибеле, Астарте, и даже просто Ма не забыли, несмотря на все последующие религиозные культы. Каждая из этих великих богинь‑матерей существовала, чтобы родить всемогущего Бога. Напомню тебе, что в древнем Египте, Нун – считали первозданным океаном, который тоже ассоциировался с женским началом, женским чревом. Именно из него Бог Ра появился на свет, силой воли заставив разорваться чрево Нун. Заметь, силой воли! – сверкнули черные глаза Сета. – Рождение всегда должно пройти через смерть. Но по космическим законам смерть может быть условной для заново рожденного, прошедшего сакральное посвящение. Об этом говорится во всех магических и религиозных трактатах, которые я знаю досконально.

Глядя на своего последователя, маг видел, как на его лице горит огонь жажды секретных знаний:

– Ты помнишь, как в прошлом году мы путешествовали по этим горам?

– Да, мы нашли тогда развалины храма, – как прилежный школьник, ответил Евгений. – Все должно произойти там?

– Да.

– Но он ведь совершенно разрушен…

– Не важно, – возразил маг, – главное, – существует место, насыщенное Силой, потому что сохранился алтарь – Бетил. Историки считали, что ни один из этих священных черных камней не уцелел до наших дней, но они оказались не правы. Я долго изучал рукописи, мифы и легенды, пока одна из них не привела меня к поискам в том месте, где никто не искал. «Камень Кибелы‑Реи был перенесен Дионисом на плоскую вершину Рипейских гор», – эту фразу можно найти даже в Интернете, но для всех – это безделица, пустой миф. Я же всю жизнь готовлюсь к своему высшему предзнаменованию, и поэтому мне открывается то, что дòлжно. Ученые «мифическими» Рипейскими горами называли и Урал, и Тянь‑Шань, и Кавказ. С тонких планов ко мне пришло знание, что Рипы – одно из древнейших названий Кавказского хребта, – поднял указательный палец Сет, – а плоская вершина – это плато, не так ли?

Евгений безмолвно кивнул.

– Великий алтарь – это камень, на котором Богиня мать выпивала жертвенную кровь, чтобы насытиться, чтобы веками накапливать Силу, необходимую для нового рождения.

Вскоре грядет новое начало, появится новый воплощенный Бог на этой планете и изменит существующие законы, изменит все. И тогда Земля перестанет быть центром дуальности, где принято разделять плохое‑хорошее, черное и белое, добро‑зло, мужское‑женское. Она выйдет из примитивного уровня на более высокий. С моей помощью.

Евгений встал и почтительно поклонился Сету:

– Я последую за вами до конца, Учитель!

– Скажи лучше до начала, – усмехнулся маг.

– Я хотел бы спросить, а что станет с Душой жрицы? Она переродится снова?

– Нет. Ктеис растворится в сознании андрогинного Бога, став его женской частью. Ей придется отдать всю себя. Опять вспомню Кроули, что говорил так: «Бог преодолел состояние разобщенности с миром и тем самым раздвоенности в самом себе: он воссоединился с собой и с миром». Египетский Сфинкс – отражение Сета‑Тифона – существо двойное: мужское спереди, женское сзади. В этом символ целостности Бога.

Помощник осторожно сказал:

– Мне только кажется, что женщина, выбранная Вами для роли великой жрицы, не готова к миссии…

– Ты видишь только то, что на поверхности, – с легким презрением ответил Сет, снова взглянув на свое отражение, – мне же известен весь ее путь: от жизни к жизни. В этом хрупком тельце скрыта женская суть Земли, не раз проходившая посвящения. Ее нынешнее сознание сужено воспитанием и развитием в этой инкарнации. И поэтому она пытается избежать своей высшей судьбы и чести – стать частью вновь рожденного Бога, но это не важно.

Маг сел в кресло, закинув ногу за ногу:

– Я сам, родившись в земном теле, далеко не сразу осознал свою божественную суть. Родители ужасали меня, потому что они были низкими и ограниченными, не МОИМИ отцом и матерью! В детстве я долго рыдал по утрам, просыпаясь в ужасном, чуждом мне мире. Но ты видишь, что я нашел и познал себя со временем. Перед тобой еще стоит эта задача – познавать себя! Что касается Дины, то несколько тысяч лет назад она стала избранной жрицей, на которую указал перст Реи. Ее последующие воплощения, где она погибала многократно жертвенной смертью, стали подготовкой к самой великой жертве – сакральной, ибо они были ступенями ее посвящения. Она бесплодна по‑человечески, потому что тело ее не родит никого, кроме Бога. Созревание Божественного семени происходит не в одно мгновение, а в течение тысячелетий.

– Простите меня, Учитель, за непонимание! – снова склонил голову ученик.

– Ты только в начале пути, это естественно, – сказал Сет.

Он аккуратно спрятал в кофр орудие будущей мистерии:

– А теперь нам надо перебираться на другое место. Всему новому всегда сопротивляются глупцы, и поэтому до свершения великого ритуала, нам придется еще не раз скрываться от преследователей и вступать с ними в бой.

* * *

Пять часов. Время новостей. Егор Палыч включил радиоприемник и сел к столу. Как все деревенские, вечернюю сводку он не пропускал. В телевизоре ведь говорят только о столице… – она далеко! А здесь главное – прогноз погоды. Пусть и врет иногда, зато можно настроиться сажать – не сажать, идти в лес или лучше повозиться в сарае.

Отвернула на полную громкость динамик радио Зоя Ивановна, но он затрещал, захрипел в ответ. Она недовольно постучала по пластиковой крышке. Потом, разозлившись, вернулась к своему огороду.

Оля, поправив косынку на голове, крикнула с порога старшей из троих дочерей, возившейся с посудой у раковины: «Вита! Включи радио. Говорят, заморозки будут…»

Вероника включила приемник, и в дверном проеме показался высокий хвостатый мужчина с недоделанным бубном в руках: «Птичка, иди сюда! Покажу тебе кое‑что…» «Ща‑ас, – ответила она, – погоду только послушаю»…

Радио, как по команде, включалось почти в каждом доме маленького поселка, чтобы вместо погоды услышать:

– Уважаемые радиослушатели! Сегодня по вашим многочисленным просьбам к нам в гости вновь пришел известный целитель Михаил Анатольевич Вольф. Он любезно согласился продолжить замечательные передачи, помогающие вернуть здоровье многим нашим землякам. Сводку новостей и погоду Краснодарского края вы услышите сразу после пятнадцатиминутного сеанса. Вы можете дозвониться к нам в студию, если захотите рассказать, как вам помог предыдущий целебный курс. А сейчас я передаю микрофон Михаилу Анатольевичу.

«Здравствуйте, дорогие радиослушатели, любимые мои земляки! – продолжил низкий ровный голос, и фоном включилась расслабляющая музыка. – Мы начинаем наш сеанс. Пока немного побудьте с открытыми глазами. Посмотрите на обстановку, где вы находитесь. Устройтесь поудобнее. Вы должны иметь точку опоры. Около вас не должно быть острых предметов. Вы должны быть далеко от огня. Если вы больны каким‑либо психическим заболеванием, лучше выключите радио. Предупреждаю, если у вас появятся какие‑то произвольные движения: руками, головой, вам захочется покачаться в кресле… Это не я вас заставляю. Это высвобождается нечто в организме. Не бойтесь этого. Когда наш сеанс закончится, то и движения прекратятся. У некоторых из вас глаза сами собой закроются. Я это знаю. Я знаю, что кто‑то не сможет закрыть глаза, даже если я об этом попрошу. Вот я говорю сейчас: „Закройте глаза“. Есть люди, которые реагируют своеобразно, но большинство нормальных людей сейчас уже с закрытыми глазами. Сидят расслабленно, а их организм настраивается на исцеление всех недугов, всех неприятных болячек, мешающих жить. Не сопротивляйтесь. Вы теперь в полурастворенном состоянии, но все понимаете и слышите. Вам хорошо‑спокойно. Хорошо‑спокойно. Я досчитаю до шести, и вы почувствуете себя лучше. Вы изменитесь. Не должно быть в вас никакой борьбы сейчас. В момент лечения. Вам хорошо‑спокойно. Хорошо‑спокойно. Я не отвлекаю вас ни от каких проблем, ни от мыслей о допустим внезапно пришедшей к вам милиции, о приезжих, которые суют нос в чужие дела. Можете думать все, что угодно: о погоде, о том, что представители власти могут говорить то, во что вы не верите или о чем никогда не слышали. Не подавляйте сейчас эти мысли. То будет неправильная реакция. Эти пятнадцать минут должны принести вам исцеление. И пусть мысли текут сами собой. И будущее вас сейчас не волнует. Все идет как надо. Высшие силы позаботятся о вас. И вам сейчас легко‑спокойно. Легко‑спокойно. Вы пассивны сейчас. А потом вы займетесь своими делами с новыми силами, перестроившись. В чем‑то изменившись. Став лучше. Став здоровее. А сейчас мы с вами один на один. И ваш организм настроен на здоровье. Раз. Ваш организм сейчас с моей помощью чинит свои поломки. У каждого свое. Я вижу, ты плачешь. Не плачь. Слезы высохнут. Это боли твои выходят. Я не позволю никому обижать тебя. Лезть в твою жизнь. И ты тоже не позволяй. Не давай людям чужим пусть даже с оружием вмешиваться в твою жизнь. Не давай им навязывать тебе ложь. От тебя зависит многое. Ты – один, один‑единственный, можешь все испортить. Знай, моя установка, чтобы ты был в норме. Два. Даю установку на добро. Чтобы ты не говорил о благодетелях своих плохо, а о преступниках хорошо. Власти ставят все с ног на голову. Моя установка, чтобы ты был здоров. Три. Потому что наши сеансы призваны избавлять вас от болезней. Четыре. И ты почувствуй это. Пять. Ты слышишь правду в моем голосе. Относитесь к исцелению вашего организма, которое сейчас происходит, как угодно, хоть вы скептик, хоть критик. Это не имеет никакого значения. Ваш организм становится здоровее, моложе, стройнее. А вы становитесь новым человеком. Шесть. Итак, расстаемся с вами. До следующей встречи. Наш сеанс закончен». Романтические аккорды еще кружили над головами селян, пока из гипнотического удовольствия их не вывел бодрый голос диктора, начавшего читать новости.

* * *

Прекрасным майским днем на улицы маленькой горной деревни черным горохом высыпали из грузовика бойцы с автоматами в руках. Расслабленное население, не привыкшее к виду омоновцев, встревожилось, но не слишком – горный воздух и что‑то еще навевало покой. Большинство посчитали явление вооруженных людей за учения ФСБшников, решивших после операции хорошо отдохнуть на природе. Однажды такое уже случалось.

Впрочем, когда бойцы, так и не найдя участкового, рассеялись по поселку, опрашивая каждого встречного и предъявляя фотографии, мысль об учебной операции развеялась сама собой. Тем более что многие видели девушку, сияющую улыбкой с фото. Вот и профиль со второй фотографии казался знакомым. Только никому рассказать об этом не захотелось. Лишь пара мальчишек ткнули пальцем в старый домик на краю села, сказав, что видели там девушку. Домик с низкой крышей вскоре окружили со всех сторон, но он был пуст. Спецотряд предпринял несколько вылазок по горным тропам, объездил близлежащие поселения.

Несолоно хлебавши, омоновцы уехали из потревоженной деревушки, расклеив на каждом столбе портреты похищенной и ее похитителя с жирным заголовком «Внимание! Розыск!». Остались только горбоносый следователь и высокий бизнесмен, с прискорбием обнаружившие к концу дня, что ни одно объявление не уцелело.