Глава 9. Когда Блейка ввели в кабинет, доктор Майкл Даниельс уже ждал его за своим столом.

Когда Блейка ввели в кабинет, доктор Майкл Даниельс уже ждал его за своим столом.

– Ну, как самочувствие нынче утром? – спросил он.

Блейк слабо улыбнулся:

– Неплохо, если вспомнить все вчерашние обследования. Интересно, есть ли такие тесты, которым меня не подвергали?

– В общем, мы испробовали почти все, – признался Даниельс. – Еще один или два теста в запасе, и если…

– Нет уж, спасибо.

Даниельс жестом указал на стул:

– Располагайтесь. Нам есть о чем поговорить.

Блейк сел на предложенный стул. Даниельс подтянул к себе пухлую папку и раскрыл ее.

– Я так полагаю, – сказал Блейк, – что вы проверяли различные варианты событий, которые могли произойти со мной в космосе. Удачно?

Даниельс покачал головой:

– Ничего не вышло. Мы просмотрели списки пассажиров и команд всех пропавших кораблей. Точнее, это сделала Космическая служба. Вы интересуете их точно так же, как и меня, если не больше.

– Списки пассажиров мало что вам скажут, – проговорил Блейк. – Там будет лишь имя, а ведь мы не знаем…

– Верно, – сказал Даниельс, – есть еще отпечатки пальцев и фонограммы голосов. Но все не ваши.

– Однако я ведь как‑то попал в космос.

– Да, попали, это нам известно. Известно и то, что вас кто‑то заморозил. Сумей мы выяснить, почему это было сделано, мы узнали бы гораздо больше, чем нам известно сейчас. Но ведь когда пропадает корабль, пропадают и все записи.

– Я и сам пораскинул мозгами, – сказал Блейк. – Мы все время исходили из предположения, что меня заморозили, чтобы спасти мне жизнь. Значит, до того, как корабль попал в беду. Кто мог знать, что он попадет в аварию? Хотя, видимо, бывают положения, когда это известно заранее. А вам не приходило в голову, что меня заморозили и выбросили из корабля потому, что мое присутствие на борту было нежелательно? Может быть, я что‑то натворил, или меня боялись, или еще что‑нибудь в этом роде?

– Нет, – ответил Даниельс, – об этом я не думал. Но допускал, что вы можете оказаться не единственным замороженным, не единственным человеком, заключенным в капсулу. То же самое могли проделать с другими, и эти другие до сих пор там, в космосе. Просто вас случайно нашли. Если у них было время, они могли сохранить таким способом жизнь людей.

– Давайте вернемся к вопросу о том, почему меня вышвырнули из корабля. Если бы я был негодяем, от которого надо избавиться, к чему предпринимать попытку сохранить мне жизнь?

Даниельс покачал головой.

– Ума не приложу. Пока мы можем только гадать. Возможно, вам придется примириться с мыслью, что вы никогда не узнаете правды. Я надеялся, что вы мало‑помалу вспомните свое прошлое, но этого пока не случилось. И, вероятно, не случится.

– Вы хотите сказать, что я должен отступиться?

– Нет. Мы не оставим наших попыток до тех пор, пока вы согласны помогать нам. Но я считаю своим долгом сказать вам, что они, скорее всего, закончатся ничем.

– Что ж, это честно, – ответил Блейк. – Тем более что трудно обижаться в этом мире.

– Как ваша позавчерашняя рыбалка? – спросил Даниельс.

– Хорошо, – ответил Блейк. – Выудил шесть форелей, прекрасно провел денек на свежем воздухе. Чего, как я подозреваю, вы и добивались.

– Галлюцинаций не было?

– Было одно видение, – сказал Блейк. – Я утаил его от вас, но сегодня утром решил рассказать. Галлюцинацией больше, галлюцинацией меньше – какая разница? На рыбалке я повстречал Брауни.

– О! – вырвалось у Даниельса.

– Вы слышали? Я встретил Брауни и говорил с ним. Он съел почти весь мой ленч. Вы понимаете, кого я имею в виду? Маленькие народцы из детских сказок. Брауни из их числа. У них большие острые уши и высокая остроконечная кепка. Только у моего кепки не было, а физиономия напоминала мордочку грызуна.

– Вам повезло: не так уж много людей когда‑либо видели Брауни. А тех, что с ними разговаривали, еще меньше.

– Вы хотите сказать, что Брауни не галлюцинация?

– Разумеется, нет. Это переселенцы из созвездия Енотовой Шкуры. Их немного. Родоначальников их привезли на Землю, наверное, лет сто – сто пятьдесят назад на исследовательском корабле. Предполагалось, что Брауни немного погостят у нас – что‑то вроде культурного обмена, – а потом вернутся домой. Но им тут понравилось, и они официально попросили разрешения остаться, после чего мало‑помалу разбрелись по Земле, облюбовав для обитания леса и живя в норах, пещерах, дуплах деревьев. – Даниельс озадаченно покачал головой. – Странный народ. Они отказались почти от всех предложенных людьми льгот, не пожелали иметь ничего общего с нашей цивилизацией; культура землян не произвела на них впечатления, но сама планета понравилась. Понравилась как место, где они могли бы жить, но жить, разумеется, на свой лад. Нам не так много известно о них. Цивилизация у Брауни, похоже, высокоразвитая, но совсем не такая, как у нас. Они умны, но исповедуют ценности, отличные от наших. Кое‑кто из них, как я понимаю, прибился к семьям или отдельным людям, те их подкармливают и дают одежду. Любопытные взаимоотношения. Брауни для этих людей – вовсе не домашнее животное. Вероятно, они служат чем‑то вроде талисманов и немного похожи в представлениях землян на настоящих домовых.

– Будь я проклят! – пробормотал Блейк.

– Вы решили, что ваш Брауни – очередная галлюцинация?

– Да. Я все время ждал, что он уйдет. Просто исчезнет. А он не исчезал. Сидел, ел, смахивал с бакенбард крошки и подсказывал мне, куда забрасывать мух. «Вон туда, туда! – говорил Брауни. – Там большая форель! Между тем водоворотом и берегом!» И там действительно оказывалась большая форель. Похоже, он знал, где искать рыбу.