Разоблачение 2

Я живу в конце 20-го, начале 21-го веков. В России. После 70-и лет коммунистической диктатуры, выжигавшей все, что высовывается, истребляющей и карающей любое инакомыслие, наступили времена, когда думать, говорить и писать можно о чем угодно. А оказалось – некому. И пока не пришло время проявиться новым думающим и стремящимся людям, на ниве свободы слова и действий обосновались сорняки. Они имеют как правило высшее образование, навыки владения словом, неутолимое честолюбие, жажду привлечения внимания, власти и денег. На смену монополии устава партии пришло великое многообразие пустопорожней болтовни. Тысячи «эзотериков» пишут, говорят и даже преподают чушь, на публике производя впечатление красивыми одеждами, лучезарными улыбками и многозначительными словами о «космосе» и «высшем плане», а в тиши своей частной жизни покуривая гашиш, ругаясь с подружкой или женой, терроризируя своих детей, попивая пиво перед телевизором и испытывая зеленую тоску пополам с ненавистью к конкурентам. Появилось в обиходе слово «секта», которым стали обзывать любую компанию людей, рассуждающих о богах, йогах и прочей «эзотерике». Слово быстро стало ругательным, особенно с приставкой «тоталитарная», и пополнило и без того обширный запас ругательств домохозяек и домохозяев, ненавидящих всех, кто не разделяет их ценностей, заключающихся в новом ковре в гостиную, «хорошем воспитании» детей и праздничных застольях. В наше время довольно непросто быть человеком, который хочет посвятить свою жизнь поиску озаренных восприятий – на него ополчается весь мир – родственники, друзья и все те прочие люди, которые считают, что обладают правом обладать тобой, как вещью, требовать от тебя выполнения своих желаний, заставлять быть как все. Но все же «непросто» - это всего лишь непросто, это не так опасно, как было при советской власти. Сейчас за «эзотерику» не сажают в тюрьму, не сжигают на кострах и не пытают на дыбе, ну спасибо и на этом.

Я – самый обычный человек. Почти самый обычный. Немало людей являются почти обычными – в жизни их посреди серости и тупости есть особенные моменты, которые, впрочем, быстро забываются под давлением влечения к обыденности. В моей жизни тоже есть необычные моменты, и к счастью я их не забыл, не умертвил.

К тому времени, когда я в 2005-м году заканчивал писать книгу «Путь к ясному сознанию», в которой обобщил весь свой имеющийся опыт стремления к озаренным восприятиям и устранения омрачений, появилось уже более 20 морди два дракончика. "Дракончик" - изначально свободное существо, который, изучая мою практику, не "изучает" ее, а словно "вспоминает", мгновенно или почти мгновенно все схватывая, добиваясь ясности, меняя свое поведение в соответствии с этой ясностью. Такое существо живет в полуспящем состоянии, и искра стремления в нем тлеет и не может погаснуть ни при каких обстоятельствах. Ему достаточно лишь небольшого пинка, чтобы оно проснулось и отдало себе отчет в том, что единственное, что его по-настоящему влечет - это страстное, деятельное стремление к ОзВ, прочь от омрачений. И неважно – будет он формально буддистом или христианином или еще кем-то – в любом случае из такого человека получается искренне стремящийся практикующий, который наполняет букву духом, делает учение живым и развивающимся. Поэтому, как это ни парадоксально, факт существования дракончиков не является подтверждением того, что предложенная мною практика исключительно эффективна. Эффективность или неэффективность [для тебя] любой практики подтвердит только твой опыт.

В силу того, что книга закончена, а опыт практикующих стал слишком велик, чтобы в нем могло что-то измениться от того, как они себе меня представляют, я решил показать мордамсвой дневник, чтобы они могли понять – кто я есть на самом деле, и преисполниться энтузиазма. Дело в том, что я – самый обычный человек, который оказался столь несерьезен и безумен, что захотел перестать испытывать НЭ, захотел испытывать непрерывные ОзВ, захотел добиться погружения в экстатические ОзВ (эОзВ). Я хотел, чтобы они увидели – мой опыт ОзВ очень мал, а опыт эОзВ попросту ничтожен, и я ничего не знаю о том, что там – в мире эОзВ. Я хотел, чтобы они погрузились в практику, будучи полностью трезвыми, ясно отдающими себе отчет в том, что мы идем навстречу непознанному, совершаем свое путешествие лишь потому, что нас туда неудержимо влечет, и что нет никаких гарантий, никакой опоры на авторитет. И я не ошибся – они испытали не разочарование и опасение, а прилив решимости, преданности, стремления. Я увидел, что мои опасения беспочвенны – те самые опасения, следуя которым я создавал иллюзию многоопытного «мага» с целью сделать так, чтобы морды испытали уверенность, чтобы они не испытывали сомнений в том, что культивирование ОзВ приводит к желаемому результату. Я намеренно обманывал читателей своей книги, намеками или прямым текстом сообщая им, что знаю, что являюсь то ли перевоплощением какого-то великого йога, то ли еще каким-то мудрецом, знающим предлагаемый им путь от начала и до самого какого-то бесконечно далекого конца - чтобы ободрить их, придать уверенности. Иногда в этом была и омраченная составляющая – особенно в начале моей практики, когда я иногда, в моменты отката, подпитывал тем самым чувство собственной важности (ЧСВ). Но чем дальше, тем слабее становились мои омрачения в результате практики, и все очевиднее становилось то, что искренним практикующим такая поддержка попросту ни к чему. Свой собственный опыт устранения омрачений и испытывания ОзВ – это такая опора, к которой больше нечего добавить, ее достаточно. Прибавлять к ней что-то выдуманное – лишь мутить воду.

Я – самый обычный человек, и это наполняет меня торжеством. Теперь, когда я уже точно знаю, что моя практика действенна, что путь к эОзВ открыт, я испытываю торжество. Я счастлив, что родился обычным человеком, потому что раньше я всегда испытывал скепсис и огорчение, чувство безысходности, когда читал биографии великих йогов, Лам и прочих людей. Например, Рамакришна родился при столь удивительных обстоятельствах, что сразу становится ясно – что возможно для него, невозможно для меня – простого смертного. А Далай-Лама и вовсе 14-й – так ясное дело, что ему сразу же все дастся легко, ведь он научился сохранять непрерывность своей практики через смерть. Тот, кто будет читать мои книги, будет знать – найденная мною практика и осуществленный мною путь – не дар свыше, не чудесные откровения ангелов, не результат таинственных перевоплощений. Это найдено обычным человеком, а полученные результаты в виде ОзВ и эОзВ заработаны моим трудом, через сотни сомнений, поражений, возвратов к началу, через тысячи ошибок. И опыт морддоказывает – моей практикой может воспользоваться и получить результат каждый, кто только захочет. И это я пишу для того, чтобы развеялись любые сомнения в том, что этот путь открыт любому человеку – даже такому омраченному, как я. Все, чего я достиг в практике, я достиг своим трудом – многолетним, упорным, отчаянным трудом, в котором периоды энтузиазма, предвкушения, восторга, решимости, упорства перемежались затяжными впадениями в полумертвое состояние.

Если я попробую выделить основные черты своего характера в возрасте до 5-6 лет, то это настоятельная потребность влюбиться, испытать открытость. Первая влюбленность в девочку, насколько я помню, возникла в 3 года – она была не слишком болезненной, но и не полностью романтичной. Затем влюбленности сыпались как из рога изобилия. Если я когда-то не был влюблен, я чувствовал себя полумертвым, и сразу же находилась новая девочка, к которой влюбленность возникала. Это тянулось вплоть до тех пор, когда я перестал влюбляться в силу того, что перестал дорисовывать людей, смог выделить из влюбленности омраченные составляющие и устранить их, а озаренные – усилить, а ведь влюбленность – это всегда жажда обладания, зачастую вопреки желаниям того, в кого влюблен. Это гремучая смесь сексуального влечения, заботы, дружественности, нежности, довольства, ревности, жажды обладания, обиды, жалости к себе, сменяющих друг друга с неизбежным постоянством. То, что осталось от влюбленности после устранения из нее омраченных составляющих, оказалось очень привлекательным.

Я не помню – как произошло то, что из отзывчивого, доверчивого и стремящегося влюбляться ребенка я превратился в обычную помойку НЭ в сарае чувства собственной важности («ЧСВ»). Было несколько событий, которые я помню, оказавших влияние на меня, но видимо было много и других, которых я сейчас не помню.

Мне было около 5 лет, когда к нам в гости пришел друг моего отца. Пока он раздевался в коридоре, я задал ему какой-то интересующий меня вопрос, он ответил, и вдруг меня поразило ужасное осознание – я увидел, что он совершенно глуп. До того момента взрослые были для меня опорой, я смотрел на них снизу вверх во всех смыслах, я учился у них, они были таинственные, большие, умные люди. И вдруг все рухнуло. В тот момент я ясно увидел, что мне не на кого опираться – мне нечего спросить у взрослых, а им нечего мне ответить – они такие же беспомощные и глупые, как я, и даже более того – они глупее меня. Я сам отвечаю за свою жизнь – опереться не на кого. Это постижение быстро забылось, перестало быть таким ярким, но в качестве подспудной ясности сопровождало меня всю дальнейшую жизнь.

Примерно в это же время я перестал петь. До этого я часто хотел петь, пел на улице, в транспорте, и несмотря на нарочитое восхищение окружающих, я обращал на них немного внимания. Я думаю, многие из них в самом деле испытывали удовольствие от того, что слушали меня, и не всегда лицемерили, когда спрашивали у матери мое имя, чтобы потом, когда я стану великим певцом, похвастаться тем, что знали меня с самого раннего детства. Отчетливо помню наслаждение, которое я испытывал от того, что пою. Поступив в музыкальную школу, я попал в хор, где первая же ненавидящая реплика преподавателя в мой адрес навсегда закрыла мне рот – с тех пор я испытывал стыд при мысли о том, чтобы запеть, а вскоре желание петь исчезло совсем.

Музыка меня сильно привлекала. Начав в 5 лет играть на фортепиано, а отдавался этому полностью, упражняясь порой по 5-6 часов в день, так что к 9 годам добился довольно высокого исполнительского мастерства, составляя на конкурсах серьезную конкуренцию взрослым профессиональным пианистам. Часто музыка завораживала настолько, что я полностью вовлекался в нее, испытывал сильные эмоции, плакал, радовался, восхищался. Первый концерт Чайковского для фортепиано с оркестром пробуждал очень необычные чувства – отрешенность, торжество, изумление, чувство красоты, я играл его на сцене и слушал с пластинки с одинаковым восхищением. Пение Шаляпина я просто не мог долго выносить – хотелось разорвать грудь, чтобы выпустить наружу вопль стремления к чему-то, неясно к чему. Я могу перечислить еще с десяток имен и ряд произведений, которые затрагивали меня глубоко, но все же в целом мир музыки оказался для меня беден. Я испытывал чаще разочарование, чем восхищение, поскольку ждал чего-то удивительного от признанных гениев-композиторов, а в итоге обнаруживал лишь плоскую или напыщенную пустышку. Выступление в концертном зале им.Чайковского на всесоюзном конкурсе пианистов, где я занял призовое место, произвело на меня шок – с одной стороны я был потрясен тем, что тысячи людей в огромном зале слушали мою игру, аплодировали, кричали «браво» и «бис», оглушая меня и окончательно сбивая с толку, а с другой стороны, идя за кулисы и смотря в их глаза, я видел лишь пустые ПЭ от того, что я такой маленький, 9-летний пацан, которому даже приходится подкладывать подушки под попу, чтобы я мог достать до клавиатуры концертного рояля, (а чтобы нажать на педаль, мне приходилось вставать), а уже побеждаю взрослых пианистов, но я никак не мог увидеть в их глазах ничего из того, что, по моему мнению, должен испытывать человек, испытывающий наслаждение и потрясение от музыки. И когда какая-то телеведущая стала брать у меня интервью для телевидения, я обрадовался, что меня сейчас спросят – что я чувствую, я смогу рассказать, поделиться… и она спросила меня – кем работает мой папа, кем работает моя мама, кого я люблю больше… и окружающие стояли тесной толпой и внимали моим вялым ответам - я был убит и освобожден одновременно – я понял, что всем этим людям нет дела до того – что я чувствую, потому что они сами ничего не чувствуют, так для кого я играю? Для себя я могу играть и дома. С тех пор я ни разу в жизни больше не сел за фортепиано – получать наслаждение от собственноручно исполняемой музыки – значит тратить очень много времени на тренировку, а этого времени у меня не было – огромное количество других интересов тянуло меня, разрывало в стороны.

У всех есть свои личные тайны, причем как правило - смешные до невозможности. Украл книжку, мастурбировал, обманул жену и потрахался с другой, напился, проявил трусость... Глупые тайны, сеющие тревожность, страх разоблачения, убивающие желание открытости и симпатии. Современная личность - это сундук с тухлыми тапочками под семью замками, ключи от которых тщательно прячутся. Я хочу отказаться ото всех тайн. Что тут такого, чего можно было бы стесняться? Это лишь восприятия - те или иные, разве мы выбирали? Мы родились такими, какими родились, выросли какими выросли, более или менее трусливыми и храбрыми, жадными и щедрыми, умными и глупыми, и как видно - ничто не приносит нам счастья, поэтому необходимо тщательно различить то, что у нас есть, выбросить хлам омрачений, собрать и очистить драгоценности ОзВ, и в свете этой работы не имеет ни малейшего значения - откуда ты стартовал, каким ты был. Я хочу отказаться от личной истории, вспомнив все, что помнится, выложив это перед собой и любым другим, кому это интересно. Передо мной - просторы ОзВ, и разный хлам мне ни к чему.

Надо быть уж совсем не в себе, чтобы испытывать ЧСВ от того, что я придумал свою практику. Я не знаю - что может быть проще нее. Любой наблюдательный человек легко сам откроет все эти элементарные закономерности: что НЭ и ОзВ несовместны, что безосновательные концепции несовместны с рассудочной ясностью, что радостные (т.е. сопровождающиеся предвкушением и прочими ОзВ) и механические (т.е. обусловленные безосновательными концепциями, страхами и прочими НЭ) желания антагонистичны. Это настолько элементарно, что нет слов, чтобы выразить это. Мне нечему кого-то учить! Чему тут можно учить? Тут можно лишь засучить рукава и начать выбираться из помойки. Все детали этого процесса ты легко откроешь сам безо всяких книг и статей о практике, хотя, несомненно, статьи с описанием опыта других практикующих являются сильным катализатором.

Великой ценностью являются те, кто становится носителем ОзВ, поскольку являются живым примером результатов практики, у них можно перенимать ОзВ, они могут давать точные советы, опираясь на свой опыт и опыт других практикующих.

Мне даже нечего рассказать – все настолько просто. Сначала я обнаружил, что устал от НЭ. Устал от дикой ревности, которая всегда сопровождала мои влюбленности, устал от непрекращающегося недовольства, раздражения, порой переходящее в бешенство. Устал от постоянного, ставшего фобией страха, что меня могут осмеять, недооценить, не признать самым лучшим. Я устал от той гонки, в которую меня втравливало ЧСВ – я всегда хотел быть самым лучшим во всем, чем бы ни занимался, и в конце концов это убивало все удовольствие – этот страх оказаться не первым. Я просто устал. Я больше так не мог жить.

Первые шаги к тому, чтобы ну хоть что-то изменить, я стал совершать в 1996-м году, и к 2000-му году в результате многолетних попыток найти выход из той помойки, которой была моя жизнь, я и пришел к своему открытию – НЭ можно устранять, и вместо них испытывать ОзВ. Мои представления о практике в то время были исключительно кривыми, поросшими концепциями и вообще самыми разными глупостями. Все предыдущие варианты моей книги, которые были размещены на моем сайте, не являются никакой адаптацией – это и есть то представление о практике, которое у меня было на тот момент. Если у вас есть ранние варианты моей книги, вы можете посмотреть – каким исключительным тупицей я тогда был. Тем не менее еще в 2000 году я испытывал абсолютную уверенность в том, что нашел направление работы, которое приведет меня к желаемым состояниям. Постепенно год за годом я шлифовал свое представление о практике, выбрасывал на помойку все лишнее, пока не осталось то, что осталось сейчас. Поэтому мой опыт в практике – 5 лет, причем первые годы были весьма размыты, сплошные шатания из стороны в сторону в связи с огромной обремененностью НЭ и концепциями. Кроме того, сильное негативное воздействие на мою практику оказывали оргазмы. Сильнейшее механическое желание заниматься сексом стало труднопреодолимым препятствием – но куда было деваться? Я пробовал подавлять сексуальное желание, но обнаружил, что это приводит к резкому росту НЭС, НЭ, к резкому ослаблению ОзВ. И тогда же – в 2000-м году я открыл, что секс и оргазм – совершенно разные вещи, и могут существовать друг без друга, и даже более того – отсутствие оргазмов делает сексуальные восприятия и сопутствующиe им ОзВ даже ярче – главное, устранять желание кончить не потому, что «так надо», а испытывая предвкушение усиления, углубления ОзВ, интенсивности и глубины сексуальных и эротических восприятий. Только к 2002 году я сумел уменьшить частоту оргазмов (раз в месяц), но и это было слишком часто, и при этом каждый раз я видел чрезвычайно убийственное их влияние на практику. Лишь спустя год я уменьшил их частоту до одной серии оргазмов раз в 2-3 месяца, а потом и вовсе прекратил испытывать оргазмы.

Реализация сексуальных желаний приводит к состоянию, которое поначалу хочется назвать «свобода от навязчивого секса». Проявляется это так – в некоторый момент вдруг замечаешь яркий всплеск целой грозди ОзВ – знакомые, малознакомые или вовсе незнакомые, новые оттенки уже знакомых. Например, проявляется способность испытывать чувство красоты от того, от чего раньше оно не возникало и т.д. И в этот момент возникает ясность, что сейчас я полностью, на все 100% свободен от сексуальных мыслей и ощущений, как будто мир секса свалился, как старая сморщенная шкура, и ничто не мешает воспринимать мир свежим и поразительным. Мысли о сексе в этот момент кажутся совершенно неуместными, желание заниматься сексом – еще более неуместно. Отброшено все сексуальное и я наслаждаюсь ОзВ. И так я полагаю вплоть до того момента, когда вдруг не обнаруживаю, что среди ОзВ появилось… или сексуальное наслаждение, или эротическое возбуждение! И при этом мысль «свобода от секса» не перестает быть резонирующей с этим состоянием. Из рассмотрения этого странного противоречия возникает ясность, что под «свободой от секса» все это время я имел в виду свободу от тех типичных озабоченностей и прочих НЭ, которые стали настолько неразрывно сопряженными с сексом, что без них секс даже не воспринимается как секс. В этот момент возникает ясность – насколько прекрасен и естественен секс, как это восхитительно – испытывать сексуальное или эротическое влечение, освобожденное от бесчисленных НЭ и концепций. И так же становится ясным, что причина того, что люди не способны испытывать сексуальные восприятия в такой чистой (т.е. свободной от омрачений) форме состоит в невероятном количестве запретов, которые окружают секс, причем если люди активно занимаются сексом (даже в какой-нибудь изощренной форме), это совершенно не значит, что они свободны от омрачений, связанных сексом – они считают себя извращенцами, все равно испытывают стыд и прочие НЭ, даже если сами себе говорят, что ничего такого не испытывают. Только последовательная реализация радостных желаний, целенаправленная практика устранения НЭ и разоблачения концепций может привести к свободе от запретов на радостные желания.

Та же ситуация – с мышлением. Устранение слов-паразитов и слов с неясным значением, догматических мыслей, механически возникающих мыслей, тренировка в ясном мышлении – все это приводит к тому, что проблема механического внутреннего диалога прекращает быть такой нерешаемой – в какие-то моменты возникает спонтанное состояние «свободы от мыслей», которое при рассмотрении оказывается отнюдь не свободой от мыслей, так как мысли в этом состоянии вполне могут проявляться, но это не мысли-автоматы, а выражения ясности. Когда такие мысли есть, то состояние «свобода от мысли» проявляется даже еще более четко и сильно, как и со «свободой от секса» - когда в состоянии «свобода от секса» проявляются сексуальные восприятия, то становится еще более пронзительным чувство тотальной «свободы от секса», которая на самом деле является свободой от омрачений, которые были так прочно связаны с областью сексуальных восприятий.

Все началось с момента, когда мне предложили встретиться с одним «высоким» тибетским Ламой. Меня с раннего детства сильно влекло к горам, и слова «Тибет», «Гималаи» пробуждали стремление неясно куда, и я уже было с воодушевлением принял приглашение, как вдруг словно сдулся и понял – мне нечего ему сказать, мне даже нечего у него спросить – ну что я у него спрошу? В чем сокровенная суть буддизма? Я же не идиот в конце концов. Я всего лишь помойка – засранная, отвратительно воняющая помойка из бесчисленного количества НЭ. И это слабо сказано – «помойка»! Я приведу лишь один пример. Трахаясь с очередной любовницей, я подумал в очередной раз о своей тяжкой доле – жена, малолетний ребенок, а мне так хочется трахаться с разными девочками, а моя жена так сильно ревнует и так сильно жалеет себя, что меня совесть заедает слишком уж открыто и часто ей изменять. Особенно вызывало во мне жалость то, что она никогда, кажется, не высказывала мне претензий, не укоряла, не ругалась, когда понимала, что я трахаюсь с другими, она только замыкалась в себе, плакала, жалела себя, и если я давал ей хотя бы даже самое идиотское объяснение – чем это я там занимался с девушкой, она с такой готовностью заставляла себя поверить в это объяснение, и даже раскаивалась, что так плохо обо мне подумала, что это вызывало во мне еще более сильный всплеск чувства вины. И вот я однажды поймал себя на том, что уже минут десять фантазирую о том, что можно поехать на озеро с женой и ребенком, покататься на лодке поздно вечером, а потом можно опрокинуть лодку и утопить жену с ребенком, и вот я возвращаюсь, поднимаю тревогу, их ищут, не находят, они утонули, я воображаю – как изображаю трагедию, как рву волосы на голове… и тут до меня доходит – я ведь прямо сейчас вынашиваю совершенно хладнокровный план убийства! Наверное, в тот момент на моей голове появились первые седые волосы. Я был не просто шокирован, я был убит, уничтожен, раздавлен. Я – такой важный, такой умный, просветленный (да – тогда я частенько воображал себя чуть ли нее просветленным! – как и другие эзотерики, я с бесконечным самодовольством и тупостью рассуждал о «трансцендентном») – и вдруг – хладнокровный убийца! Я мог себя обманывать в чем угодно, я мог вытеснять самое нелицеприятное, но с этим я смириться уже не смог – это я не смог переварить. Захотел поначалу, конечно, но не смог. Мне пришлось признать – да, я сейчас хотел их убить и даже начал планировать, и то, что я никогда скорее всего не решился бы на такой шаг (не только из страха наказания или последующего чувства вины, но и из-за симпатии к своей жене), ничего не меняет в том, что во мне кроме всего прочего есть и убийца. Это стало одной из поворотных точек – дальше было некуда. Сейчас, глядя на обычных людей, я знаю, что все они – потенциальные убийцы. Я знаю это наверняка (поскольку в результате своей практики добился некоторых удивительных способностей), что ВСЕ люди ЧАСТО мечтают о том, чтобы кого-то убить. Я больше не мог жить так.

Я понял, что ненависть и агрессия – это не тогда, когда кто-то берет автомат и стреляет – это уже конечная фаза, когда тайное становится явным. Настоящая ненависть – это когда идешь по улице, и испытываешь негативное отношение чуть ли не к каждому прохожему, это когда каждое действие твоего сына вызывает еле заметный всплеск недовольства, это когда вид начальника вызывает слабую вспышку раздражения, это когда испытываешь еле заметное злорадство при известиях о том, что у твоей знакомой угнали автомобиль, и когда немного сильнее бьешь по клавише клавиатуры компьютера и покачиваешь головой, если уже три раза попал не потой кнопке… во всех этих «слабых», «еле заметных» всплесках недовольства, раздражения, злорадства и проявляется тот динозавр, то чудовище, которое живет в КАЖДОМ из нас. Не отдавать себе в этом отчет – значит прыгнуть в это болото и покорно ждать, пока оно окончательно тебя засосет. Единственный способ победить это чудовище – объявить ему войну на всех фронтах. Безупречно устранять самые ничтожные его проявления во всех обличьях. Третьего не дано – либо ты делаешь это, и тогда тебя ждет путешествие в ОзВ, либо нет, и тогда не будет ничего – вообще ничего.

А дальше – самое интересное для меня, и самое скучное для читателя – дальше я понял, что хочу сделать хотя бы самый минимум – я хочу стать человеком, которому есть что спросить у «высокого ламы», которому не стыдно обратиться с просьбой к духовно-развитому существу, если я его когда-нибудь найду, с просьбой научить меня. Я решил сделать самый минимум – начать испытывать как можно меньше НЭ. Я даже не думал, что из этого может вырасти какой-то путь. Я просто понял, что жить с НЭ я больше не могу. Но в процессе решения этой задачи оказалось, что это самый настоящий путь – чем больше я добивался успехов в устранении НЭ, тем больше менялась моя жизнь, происходили открытия, стали появляться новые ОзВ, область ясности стала расширяться, пустой треп уступал место конкретным действиям по изменению себя. Я переписывал свою книгу раз 10 наверное! Но каждый раз я испытывал радость. Да, это было трудно – вот так взять и в очередной раз переделать все, но при этом я испытывал и предвкушение, и восторг от того, что ясности стало больше, и преданность к тем, кто сможет воспользоваться моими открытиями.

Сейчас все завершено. Книга написана, мордыпоявляются одна за другой, мордопоселения в Европе и России будут строиться, и переводы на другие языки будут делаться - я любой ценой доведу это до ума. Это может показаться странным, но я за свою жизнь ни одной книги так и не прочел на английском языке – всегда находил перевод на русский, а если не находил, брал другую книгу, благо их очень много. Даже Кастанеду я прочел сначала в плохом переводе – самые первые самиздаты, ходившие в машинописных пятых-седьмых копиях, потом в хорошем переводе, а на оригинале так и не прочел. Чтобы заинтересоваться книгой, необходимо иметь возможность ее быстро пролистать, выхватить большие куски текста, почувствовать – есть отклик или нет, а уже потом – если ты хочешь что-то уточнить, ты откроешь английский вариант, французский, русский, сравнишь, сделаешь выводы. А заинтересоваться книгой, написанной на чужом языке, практически невозможно, если заранее не иметь рекомендаций. Поэтому я убежден, что книгу необходимо перевести на все языки. Некоторые считают, что перевод будет выполнен не слишком качественно, и это пустая трата денег. Но я с этим не согласен – даже плохой перевод Кастанеды сразу прояснил для меня главное – в этом есть что-то бесконечно привлекательное, и если бы не появилось хорошего перевода, я бы уж осилил английский вариант. Поэтому даже не совсем точный перевод даст возможность читателю почувствовать интерес к книге. Кроме того, в отличие от книг Кастанеды, в которых нет точных определений и точных инструкций, в моей книге и определений и детальных описаний практик достаточно, и кроме того с переводчиками обсуждается выбор наиболее точных эквивалентов ключевых терминов, список которых выкладывается на сайте. Так что я доведу эту работу до конца.

Это все, что я хотел сделать – написать книгу, создать первичное сообщество морд, найти дракончиков, в чьих руках будет дух и буква практики, сделать переводы на другие языки и создавать мордопоселения. В решение двух последних задач я буду вкладывать все доступные мне средства – как заработанные самостоятельно, так и передаваемые симпатизирующими людьми. Что касается меня самого, то мир большой, а я маленький, и всегда найдется местечко-другое, где можно в тишине и забвении продолжать свое путешествие сознания.