КАК ГОЛУБИ НАХОДЯТ ДОРОГУ К ДОМУ

Предисловие из личного опыта

В детстве я вместе с отцом ходил смотреть, как на же­лезнодорожной станции выпускают большие стаи голу­бей. Это происходило по утрам каждую субботу, весной и летом. Именно к нам свозили соревнующихся птиц со всей Великобритании. В плетеных корзинах, поставлен­ных одна на другую, голуби дожидались старта. В уста­новленный момент судьи открывали дверцы и выпуска­ли на волю сотни голубей, стаю за стаей, и взлетающие птицы поднимали настоящий ветер, в котором кружи­лись облака перьев (ил. 1). Голуби взмывали в небо, ка­кое-то время кружили над местом старта, а затем устрем­лялись по домам — далеко-далеко от нашей станции.

Я не уставал восхищаться этими птицами. Мне уда­лось познакомиться с судьями, и они разрешили мне выпускать голубей на старте. Поступив в школу, я сам завел нескольких почтовых голубей, но их погубила кошка. Потом я уехал учиться в школу-интернат и боль­ше не мог держать у себя птиц.

Много лет спустя, в начале 70-х гг., уже будучи на­учным сотрудником Клэр-Колледж в Кембриджском университете, я вновь заинтересовался тем, как голуби находят дорогу домой, и попросил своих коллег-зооло­гов просветить меня в этой области. Вскоре выясни­лось, что никто из них не знает точного ответа на этот вопрос. Ничего не удалось найти и в научной литерату­ре. Все более или менее обоснованные гипотезы тщательно проверялись и в конце концов не находили под­тверждения. Попутно я выяснил, что миграция птиц — такая же загадка, как и способность голубей возвра­щаться домой. Каким образом английские ласточки осе­нью мигрируют в Южную Африку, а весной возвраща­ются в Англию, причем в тот же самый дом, где в про­шлом году они уже вили гнездо? Точного ответа на этот вопрос тоже никто не знал.

Ил. 1. Соревнующихся голубей выпускают из корзин на желез­нодорожной станции (Норман Фейк, масло; репродукция Пи­тера Беннетта)

Я предположил, что способность птиц находить до­рогу домой или возвращаться на постоянное место оби­тания после зимовки основана на каком-то свойстве, до сих пор не известном науке. Мне представлялось, что между птицей и ее домом существует какая-то непосред­ственная связь, вроде невидимой эластичной нити. Для проверки этой гипотезы я придумал простой и недоро­гой эксперимент, который впервые провел в Ирландии в 1973 г. К сожалению, довести эксперимент до конца не удалось, так как в 1974 г. мне пришлось уехать в Индию и заняться исследованиями в международном сельскохозяйственном институте. Только в 1980 г., ког­да я вернулся домой, у меня вновь появилась возмож­ность исследовать необычные способности голубей, на сей раз в восточной Англии.

В этой главе я сначала изложу все, что до сих пор было известно о миграции птиц и их способности нахо­дить дорогу домой. Все привычные объяснения, постро­енные на современных научных принципах, уже прове­рены и оказались неправильными. Поведение птиц те­перь кажется еще загадочнее, чем прежде. Обобщив опыт собственных исследований, я в общих чертах со­ставил план эксперимента, который, задавшись целью пролить свет на эту загадку, могли бы провести люби­тели голубей — поодиночке или силами целого клуба, а также школьники и студенты.

СПОСОБНОСТЬ НАХОДИТЬ ДОРОГУ К ДОМУ И МИГРАЦИЯ

Способность голубей находить дорогу к дому люди тысячелетиями использовали для передачи сообщений. Уже в книге Бытия можно прочесть о том, как голубь вернулся в ковчег Ноя со свежим масличным листом в клюве, принеся тем самым весть о конце Всемирного потопа[22]. В Древнем Египте существовала голубиная почта, и в современном Египте голубь до сих пор оста­ется эмблемой почтового ведомства. Даже в XX в. го­лубей часто использовали для передачи различных по­сланий, не только в годы Первой и Второй мировых войн, но и в мирное время. В наши дни во всем мире насчиты­вается более 5 млн любителей, которые постоянно устраивают состязания голубей в перелете на расстояние до 500 миль, а иногда и на большие дистанции. Особен­но популярен этот вид спорта в Бельгии, Великобрита­нии, Голландии, Германии и Польше. Возвращаясь до­мой, голубь может за сутки преодолеть расстояние до 700 миль, а средняя скорость его полета составляет при этом более 60 миль в час.

Находить дорогу к дому способны далеко не одни только голуби[23]. Известно множество историй о различ­ных сельскохозяйственных животных, даже о коровах, которые находили обратную дорогу, хотя их оставля­ли за много миль от дома. Разумеется, чаще всего в та­ких историях фигурируют собаки и кошки. Например, шотландская овчарка по кличке Бобби, оставленная в штате Индиана, вернулась домой, в штат Орегон, толь­ко на следующий год, преодолев расстояние более 2000 миль[24]. На основе этих реальных историй Шейла Бернфорд написала известный приключенческий роман “Не­вероятное путешествие”[25], по мотивам которого компания «Уолт Дисней» сняла одноименный фильм. Рома: повествует о том, как сиамская кошка и две собаки старый — бультерьер и молодой Лабрадор — в поиска; дома одолевают 250 миль пути через дикие места на се вере штата Онтарио. Сильнее всех стремится к дом Лабрадор:

«Казалось, он никогда не сможет забыть свою главную цель: он возвращается домой, — домой к своему хозяину, в дом, где он жил, а все остальное не имеет значения. Это страстное желание, эта уверенность заставляли его вести своих товарищей все время на север сквозь лесные дебри, по незнакомым местам, так же безошибочно, как летит к дому почто­вый голубь»[26].

Такой способностью обладает и человек, и лучше всего она развита у кочевых народов, поскольку для них чувство правильного направления — необходимое усло­вие выживания. В качестве примера можно назвать ав­стралийских аборигенов, бушменов из пустыни Калаха­ри (Южная Африка) и мореходов Полинезии.

Рекорд дальности при возвращении домой прочно удерживают птицы. Пингвины Адели, северные качур­ки, малые буревестники, темноспинные альбатросы, аисты, крачки, ласточки и скворцы — все эти птицы при возвращении домой преодолевают расстояние бо­лее тысячи миль[27]. К примеру, двух темноспинных аль­батросов отловили на острове Мидуэй в центральной части Тихого океана и выпустили на волю на западном побережье США в штате Вашингтон, в 3200 милях от их родного острова. Один из них вернулся домой че­рез десять дней, другой — через двенадцать. Еще один темноспинный альбатрос вернулся в родные места с Филиппин, преодолев 4000 миль за месяц с неболь­шим[28]. В эксперименте с малыми буревестниками пти­цы были отловлены на острове Скокхолм недалеко от побережья Уэльса. Одного буревестника выпустили в Венеции (Италия) — и он вернулся на родной остров через четырнадцать дней. Второй вернулся через две­надцать с половиной суток из Бостона (Массачусетс, США), пролетев над Атлантическим океаном более 3000 миль[29].

Очевидно, что такая способность возвращаться до­мой имеет много общего с сезонной миграцией перелет­ных птиц от одного места обитания к другому. Во мно­гих случаях — к числу которых относится и миграция британских ласточек— миграция представляет собой систему двойного местообитания. Осенью ласточки ле­тят к зимнему месту обитания, расположенному в вос­точной части Южной Африки, где в это время весна, а когда весна наступает в Северном полушарии, они воз­вращаются к своему дому в Великобритании[30].

Еще более удивительно то, что молодые птицы ин­стинктивно находят дорогу к зимнему месту обитания даже в тех случаях, когда самостоятельно совершают первый в жизни сезонный перелет без взрослых особей, уже знающих маршрут и способных указать правильный путь. Например, птенцы кукушки не знают свои: родителей — их выращивают птицы других видов. Взрослые особи этого вида улетают на зимовку в Южную Африку в июле или августе, примерно за месяц до того, как молодые птицы будут готовы к подобному перелету. Окрепнув, молодые кукушки объединяются в стаи и мигрируют к местам обитания в Африке, где присоединяются к взрослым птицам.

Даже некоторые насекомые могут преодолевать ог­ромные расстояния, мигрируя туда, где прежде не бывали. К таким насекомым относятся бабочки данаиды, которые мигрируют между США и Мексикой. Осенью, когда все предыдущее поколение бабочек уже вымерло, новое поколение летит на юг. Например, данаиды, рож­денные в районе Великих озер в восточной части США, преодолевают за время перелета около 2000 миль, а за­тем зимуют, миллионами усаживаясь на особые «деревья бабочек» в горной части Мексики. После спаривания на юге все это поколение вымирает. А следующее поколе­ние весной мигрирует на север, к Великим озерам[31].

Каким образом мигрирующие животные узнают, в каком направлении следует двигаться? В отношении перелетных птиц наиболее популярна гипотеза о том, что они ориентируются по звездам и, кроме того, чрез­вычайно чувствительны к магнитному полю Земли. Предполагается также, что в мозгу перелетных птиц заложена врожденная программа, управляющая процес­сом миграции, в которую входят карта звездного неба и, возможно, карта магнитного поля. В научной лите­ратуре ее называют «наследственной пространственно-временной векторно-навигационной программой»[32]. Ги­потеза звучит внушительно, но на деле ничего не объяс­няет. Сложный научный термин лишь описывает про­блему, а не решает ее.

Сторонники гипотезы об ориентации по звездам ссы­лаются на то, что перелетные птицы, которых в начале сезона миграции держали в клетках в планетарии, пы­таются лететь в направлении привычной миграции, оп­ределяя его по движению искусственных звезд планетария. Но даже если звезды и могут служить компасом для перелетных птиц, чем объяснить тот факт, что пти­цы способны определять направление и днем, и в усло­виях сильной облачности?[33] Например, при слежении за птицами с помощью радара, установленного в округе Олбани (штат Нью-Йорк), было установлено, что даже сохраняющаяся в течение нескольких суток облачность в ночное время не вызывает дезориентации у ноч­ных мигрирующих птиц различных видов. В отчете со­общалось, что «в полете птиц не наблюдалось даже ма­лейших отклонений»[34].

Рыбы также способны мигрировать на сотни и тыся­чи миль, и в этом случае чувство направления уже невозможно объяснить способностью ориентироваться по звездам. Очевидно, что рыбы определяют направление за счет чего-то другого. Возможно, вблизи конечного пункта миграции важную роль играют знакомые запа­хи. Во всяком случае, так обстоит дело с лососем, ко­торый, как показали эксперименты, чувствует запах родной реки, когда приближается к ее устью[35]. Но и ло­сось не может по запаху определить направление к бе­реговой линии, когда находится еще за тысячи миль от нужного места. Те же самые вопросы возникают, когда мы пытаемся объяснить миграцию морских черепах и других мигрирующих морских животных, перемещаю­щихся под водой.

Как способность находить дорогу к дому, так и миг­рация животных до сих пор не объяснены наукой, и ре­шение одной из этих проблем обязательно поможет прояснить и другую. Проводить исследования мигра­ции — весьма сложная и трудоемкая научная работа. Гораздо проще изучать способность животных нахо­дить дорогу домой, и прежде всего это касается птиц. Лучше всего для такого исследования подходят почто­вые голуби. У этих птиц способность находить дорогу к дому развита очень хорошо, тем более что почтовые голуби как порода выводились на основании отбора именно по этому признаку. Методы содержания, разве­дения и дрессировки голубей этой породы хорошо из­вестны и относительно недороги.

На сегодняшний день в этой области уже проведе­но множество экспериментов, однако почти за сто лет сложных, но, по сути, безрезультатных исследований никто так и не выяснил, как именно голуби возвраща­ются домой. Все попытки объяснить их навигационные способности сигналами от известных органов чувств и влиянием изученных физических сил до сих пор без­результатны. Исследователи честно признают наличие проблемы: «Способность птиц находить дорогу к дому и выбирать правильное направление полета во время миграции настолько устойчива и гибка, что до сих пор остается загадкой. Можно устранять сигнал за сиг­налом, ориентир за ориентиром, а у птиц все равно ос­тается в запасе какая-то стратегия, которая позволя­ет им определять правильное направление полета»[36]; «Проблема навигации по существу остается нере­шенной»[37].

А теперь мы по очереди рассмотрим все гипотезы, ко­торыми объясняют способность голубей возвращаться домой, и я попытаюсь продемонстрировать, почему все они несостоятельны.

ЗАМЕЧАЮТ ЛИ ГОЛУБИ ВСЕ ИЗГИБЫ И ПОВОРОТЫ ДОРОГИ, КОГДА ИХ УВОЗЯТ ИЗ ДОМА?

Каким образом голуби, которых увозят в незнакомое место за сотни миль от дома, находят дорогу назад? За счет чего они определяют, в каком направлении лететь, чтобы добраться до дома?

Чарльз Дарвин был страстным любителем голубей и держал у себя в голубятне представителей различных пород[38]. В 1873 г. на страницах журнала «Нейчур» он высказал первую гипотезу по поводу того, как голуби находят дорогу домой. Дарвин полагал, что голуби за­поминают все изгибы и повороты дороги, пока их уво­зят из дома, причем могут запомнить их даже в том слу­чае, если всю дорогу находятся в закрытом ящике[39]. В следующей статье того же номера Дж.Дж. Мерфи предложил механическую аналогию этого процесса с шариком, свисающим с крыши железнодорожного ва­гона и реагирующим на толчки, вызываемые всеми из­менениями направления и скорости:

«В механизм можно вмонтировать хронометр, что по­зволило бы регистрировать величину и направление всех этих толчков с указанием точного времени каж­дого. На основе этих данных можно будет вычислить положение вагона в любой момент времени, учиты­вая расстояние и направление... Более того, можно было бы придумать механизм, способный автомати­чески подсчитывать получаемые результаты, и тог­да положение вагона можно было бы узнать в любой момент, не производя никаких дополнительных вы­числений»[40].

Выражаясь языком современных технологий, речь шла о компьютеризированной инерционной системе навигации. При всей наглядности сложных механических аналогий все-таки трудно поверить в то, что спортив­ные голуби, запертые в корзинах и увозимые за сотни миль от дома в железнодорожных вагонах, грузовиках, кораблях и самолетах, совершающих по пути множе­ство поворотов и других маневров, всю дорогу с вели­чайшей точностью вычисляют направление, где нахо­дится дом.

В любом случае, эта гипотеза уже была проверена и отвергнута. В 1893 г. С. Экснер доказал, что голуби способны совершенно точно находить дорогу к дому даже в том случае, если в дороге они находятся под глу­боким наркозом. Более поздние эксперименты с други­ми видами птиц— к примеру, серебристой чайкой — подтвердили выводы Экснера[41]. Голуби не теряют своих навигационных способностей и в том случае, если от дома до места освобождения из клетки их везут слож­ными и запутанными маршрутами, и даже тогда, когда их при этом перевозят в светонепроницаемом вращаю­щемся барабане:

«Конструкция была неустойчивой, вследствие чего любые изменения в скорости или направлении дви­жущегося автомобиля мгновенно замедляли враще­ние барабана. Таким образом, восприятие дороги птицами было значительно затруднено из-за измене­ний скорости вращения. За время самой продолжи­тельной поездки барабан совершил около 1200 обо­ротов. Тем не менее характеристики проверяемой способности — выбор направления полета и время возвращения домой у голубей, перевозимых в барабане, были не хуже, чем у голубей контрольной группы»[42].

В Германии проводилась еще одна серия эксперимен­тов такого рода. Во время транспортировки голубей из дома барабан вращался с большой скоростью — до де­вяноста оборотов в минуту — в переменном магнитном поле; при этом голуби не могли видеть окружающий ландшафт и ощущать какие-либо запахи, исходящие от тех мест, где их везли. «Тем не менее эти голуби так же хорошо выбирали направление полета к дому и так же быстро возвращались домой, как и голуби контрольной группы, которых перевозили в открытых клетках на крыше автофургона»[43].

И в заключение позволю себе напомнить, что, если бы птицы ощущали и подсчитывали все изгибы и по­вороты дороги во время перевозки, в этом непремен­но должны были бы участвовать соответствующие органы — полукружные каналы во внутреннем ухе, реагирующие на ускорение и вращение. Полное раз­рушение этих органов мешает нормальному полету птицы. В ходе некоторых экспериментов у голубей хирургическим путем перерезали горизонтальные ампулы, но птицы находили дорогу к дому не хуже обычного, хотя их выпускали из клеток на расстоя­нии 200 миль от него. По всем параметрам их резуль­таты совпадали с результатами голубей из контрольной группы[44]. В других экспериментах, как го­ворится в сообщении, «голуби с различными повреждениями полукружных каналов, вызванными хи­рургическим путем, точно находили дорогу независи­мо от того, проходили испытания в солнечный день или в условиях сплошной облачности»[45]. Таким обра­зом, гипотеза о существовании у птиц инерционной системы навигации должна быть отвергнута, и даль­нейшие исследования в этом направлении бесперспек­тивны[46].

ЗАВИСИТ ЛИ СПОСОБНОСТЬ ЖИВОТНЫХ НАХОДИТЬ ДОРОГУ К ДОМУ ОТ НЕЗЕМНЫХ ОРИЕНТИРОВ?

Иногда выдвигаются предположения, что способность находить дорогу к дому зависит от наличия привыч­ных наземных ориентиров. Такое утверждение имеет смысл, когда голубей выпускают в нескольких милях от голубятни, а также в том случае, если при воз­вращении домой они всегда пролетают над знакомой территорией. В ходе одного исследования птиц выпу­стили с того же самого места в четвертый раз, и ока­залось, что в этом случае они ориентировались по ме­стным наземным знакам. «В седьмой раз голуби на­столько хорошо запомнили местные ориентиры, что могли лететь домой наперегонки. Они действовали так, словно точно знали, что доберутся до дома, если сначала пролетят над ориентиром А, затем над ориен­тиром Б и так далее»[47]. Такое поведение свойственно и людям. Когда мы едем в новое место или по новому маршруту, мы всегда запоминаем ориентиры. Но мы не можем найти дорогу туда, где знакомых ориентиров пока что нет.

Голуби же в любом случае могут найти дорогу к дому, даже оказавшись в совершенно незнакомом ме­сте, в сотнях миль от любой знакомой им территории. После того как их выпускают из клеток, голуби обыч­но делают круг, но могут и сразу направиться точно в сторону дома[48]. Они способны точно придерживать­ся правильного направления, даже пролетая над мо­рем или совершая перелет в густом тумане, что вели­колепно продемонстрировали несколько голубей, использованных ВВС Великобритании во время Вто­рой мировой войны. Опытные спортивные птицы, мно­гие из которых были безвозмездно переданы любите­лями голубей, помещались в самолеты, совершавшие боевые вылеты в Германию над Северным морем. Если какой-то из самолетов сбивали, экипаж при первой же возможности прикреплял сообщение к лапкам одно­го или нескольких голубей, выпускал птиц и надеял­ся на лучшее.

Невероятные подвиги голубей занесены в официаль­ный почетный список — «Список отличившихся на бо­евой службе». Некоторые птицы даже были награждены медалями (ил. 2). Вот официальное сообщение о го­лубке по кличке Уайт Вижн, которая родилась в горо­де Мазервелл (Шотландия), использовалась на базе ВВС Великобритании Соллум-Воу (Шетлендские ост­рова) и была награждена медалью:

“Этот голубь был доставлен на гидроплан "Катали­на" 11 октября 1943 года, приблизительно в 08:20, вследствие поломки двигателя совершивший вынуж­денную посадку на воду в условиях штормовой по­годы на Северном море. Так как радиопередатчик самолета вышел из строя, наземные службы не мог­ли ни принять сигнал SOS, ни зафиксировать место выхода в эфир... В 17:00 голубка Уайт Вижн доста­вила сообщение, в котором указывались координаты приводнения и другие сведения о гидроплане и его экипаже. Поиски на море были продолжены в ука­занном месте, и в 00:05 следующих суток самолет был обнаружен, а экипаж спасен. Гидроплан было решено оставить и затопить. Погодные условия: ви­димость в месте освобождения голубя — 100 ярдов; видимость на базе в момент прилета голубя — 300 ярдов; встречный ветер относительно полета го­лубя — 25 миль в час; сильное волнение на море; сплошная низкая облачность; расстояние до базы 60 миль; число спасенных летчиков — 11 человек”[49]. Как оказалось, использование зрительных ориенти­ров играет при поиске птицами направления к дому исключительно вспомогательную роль. Тем не менее до 70-х гг. большинство попыток объяснить эту способ­ность у голубей было сосредоточено именно на изуче­нии их зрения как главного органа чувств. Выдвигалось мнение, что в отсутствие знакомых наземных ориенти­ров птицы могут находить дорогу по солнцу или даже по звездам. Но все гипотезы, предполагавшие ведущую роль зрения, были опровергнуты серией замечательных экспериментов, проведенных в университете Дьюка (Северная Каролина, США) и в г. Геттингене (Герма­ния). В ходе экспериментов в глаза голубей вставлялись матовые контактные линзы. Это настолько ухудшало зрение птиц, что они не узнавали знакомые предметы даже с расстояния около 6 метров. Голубям конт­рольной группы также вставляли контактные линзы, но прозрачные.

Ил. 2. Голубка Уинки и ее награды. Подвиг Уинки в «Списке отли­чившихся на боевой службе» описан так: «23 февраля 1942 года, возвращаясь с боевого вылета к прибрежным районам Норвегии, уже поврежденный самолет "Бофорт" совершил внезапную вынужденную посадку на воду и в результате сильного удара о воду получил до­полнительные повреждения. Авария произошла в 120 милях от побе­режья Шотландии. Голубка Уинки в момент аварии случайно выбралась из контейнера, но, не успев взлететь, упала в масляное пятно на поверхности моря. Расстояние до базы составляло 129 миль, а до ближайшей суши — 120 миль, причем до наступления темноты оста­валось всего полтора часа. Голубка добралась до базы на следующее утро, вскоре после рассвета, сильно утомленная, вымокшая и пере­пачканная маслом. Поиск экипажа с помощью авиации оказался безуспешным по причине очень слабого и неустойчивого радиосигна­ла. Сержант Дэвидсон из голубиной службы ВВС Великобритании, исходя из факта прилета голубки, ее состояния и некоторых других выводов, установил, что область поиска была выбрана неправильно. В соответствии с рекомендациями сержанта поиск возобновили в указанной им части моря. Через 15 минут экипаж был обнаружен, и началась спасательная операция. Спасенный экипаж дал обед в честь голубки и ее инструктора» (Осмен и Осмен, 1976).

Когда птиц с матовыми контактными линзами выпу­стили из клеток, “многие из них отказывались взлетать, некоторые парили над одним и тем же местом, а неко­торые падали на землю поблизости от места взлета. Часть птиц натыкалась в полете на провода, деревья и другие объекты. Но какая-то часть голубей высоко взле­тела и исчезла в небе на огромной высоте”. Эти голуби летели очень необычно: тела птиц располагались не го­ризонтально, а с отклонением вверх. Неуверенность их полета быстро заметили ястребы, которые принялись охотиться на таких голубей[50]. Некоторые птицы, проле­тев часть пути к дому, садились на землю и некоторое время отдыхали[51]. В результате часть голубей все-таки добралась до дома, который был удален от места взлета более чем на 80 миль. “Птицы с ослабленным зрением обычно подлетали к голубятне на очень большой высо­те, а затем начинали осторожно парить и постепенно снижаться. Некоторые из них опустились точно, но подавляющее большинство приземлилось мимо голубятни. Всех птиц можно было бы легко поймать рука­ми”[52]. Итак, птицам было сложно приземлиться точно на голубятню, поскольку в знакомом месте они привыкли ориентироваться с помощью зрения, и это неудивитель­но. Тем не менее поражает способность голубей даже со значительно ослабленным зрением добраться до го­лубятни.

Руководитель группы исследователей из Геттингена Клаус Шмидт-Кениг обобщил результаты эксперимен­тов, в которых поведение голубей с матовыми контакт­ными линзами изучалось, среди прочего, с помощью радиослежения. Он пришел к следующему выводу:

“При возвращении голубей домой видимые наземные сигналы не играют существенной роли в навигацион­ном отношении. Навигационная система голубей практически не зависит от зрения и позволяет им с удивительной точностью подлетать к нужному месту. Оказалось, что птицы точно определяют, когда ока­зываются вблизи своей голубятни, а пролетая мимо, знают, что начинают вновь удаляться от дома”[53].

ОПРЕДЕЛЯЮТ ЛИ ГОЛУБИ ДОРОГУ К ДОМУ ПО СОЛНЦУ

В 50-е гг. главенствующей гипотезой в отношении на­вигационных способностей голубей была теория “сол­нечной дуги”, выдвинутая Дж.В.Т. Мэтьюзом. Он предположил, что птицы использовали комбинацию высоты подъема солнца над линией горизонта и дуги, продол­женной по небу от солнца до точки наблюдения за его движением, а также точнейший “внутренний хроно­метр”. Например, голубь, которого везли в юго-запад­ном направлении, мог бы определить, что солнце нахо­дится в небе необычно высоко и восточнее (если, пред­положим, наблюдение ведется в утренние часы), чем это было в том месте, где расположена его голубятня. На основании этого голубь в принципе мог бы “вычис­лить” положение дома[54].

Против этой гипотезы существует несколько серьез­ных аргументов. Голуби способны находить дорогу к дому и в условиях сплошной низкой облачности, и даже в том случае, если их глаза закрыты матовыми контакт­ными линзами; наконец, они способны лететь домой и ночью[55]. Более того, птицы находят дорогу домой и в тех случаях, когда их “внутренние часы” серьезно повреж­дены, а гипотеза Мэтьюза предполагает чрезвычайно точный отсчет времени.

Была проведена серия экспериментов, в которых “внутренние часы” голубей искусственно сдвигались. Для этого голубей в дневное время держали в темноте, а ночью — при искусственном освещении. Например, за шесть часов до восхода солнца включали свет, а за шесть часов до наступления темноты голубей помещали в светонепроницаемую клетку. Таким образом, за две недели “внутренние часы” птиц переводились вперед на шесть часов. Когда этих голубей выпустили на волю, они полетели влево перпендикулярно правильному на­правлению к дому. И наоборот, те птицы, чьи “внутрен­ние хронометры” опаздывали на шесть часов, полетели вправо перпендикулярно правильному направлению. Наконец, те птицы, чьи “внутренние часы” были сдви­нуты на двенадцать часов, полетели в направлении, противоположном правильному[56].

На первый взгляд такие результаты полностью под­тверждают гипотезу Мэтыоза. Но в действительности результаты опытов говорят лишь о том, что голуби мо­гут использовать положение солнца в качестве своего рода компаса. Но одним только “компасом” объяснить способность голубей находить дорогу к дому все равно невозможно. Представим, что вас сбросили на парашю­те в незнакомом месте. Вам дали точные часы, но не снабдили картой. Наблюдая за положением солнца в различные дневные часы, вы сможете точно определить, в какой стороне от вас располагаются север, юг, восток и запад, но направление, в котором находится дом, вы таким образом не установите.

Мэтьюз утверждал, что голуби используют “внутрен­ние часы” в сочетании с положением солнца и “солнеч­ной дуги”, проложенной в небе до места наблюдения, не в качестве компаса, а в качестве своего рода карты, по­зволяющей им определять направление и расстояние от места вылета из клетки до дома. Но эта гипотеза не мо­жет объяснить, как птицы отыскивают дорогу к дому, если полет проходит в условиях сплошной низкой облач­ности или ночью. К тому же в нее совершенно не укла­дывается тот факт, что птицы со сдвинутыми “внутрен­ними часами” после начальной ошибки, в определении направления по “солнечному компасу” некоторое время спустя все-таки находили правильный путь к дому[57]. Ин­тересно отметить, что в тех случаях, когда полет птиц со сдвинутыми “внутренними часами” проходил в усло­виях сплошной низкой облачности, они сразу выбирали правильное направление к дому и прилетали туда так же быстро, как и голуби контрольной группы[58].

Таким образом, можно подтвердить лишь тот факт, что в ясные дни “солнечный компас” играет определен­ную роль в выборе первоначального направления поле­та голубей после того, как их выпустят из клетки. Но этот факт все равно не может полностью объяснить спо­собность птиц находить дорогу к дому.

Когда в моде была теория “солнечной дуги”, некоторые исследователи попытались объяснить способность голу­бей находить дорогу к дому в условиях сплошной низкой облачности, предположив, что птицы реагируют на поляризованный свет, проникающий сквозь облака. Как известно, некоторые насекомые, прежде всего пчелы чувствительны к поляризованному свету и способны ориентироваться в пространстве, если могут видеть хотя бы кусочек голубого неба, — даже когда само солн­це плотно закрыто облаками.

Однако в гипотезе поляризованного света есть два су­щественных изъяна. Во-первых, даже если бы голубе могли определять положение солнца по поляризован­ному свету с частично открытых участков неба, само по себе это не объясняет их способность находить дорогу к дому: ведь ориентирование по солнцу, как мы уже убедились, не играет ведущей роли в определении иско­мого направления. Во-вторых, в отличие от пчел, голу­би не обладают чувствительностью к поляризованному свету[59].

Еще одна необычная форма сенсорного восприятия, которой иногда пытаются объяснить уникальные нави­гационные способности голубей, — чувствительность к инфразвуку. Как показали лабораторные экспери­менты, эти птицы необычайно чувствительны к низко­частотным звукам, но это вовсе не доказывает, что голуби способны слышать свой дом, находясь от него за сотню или даже всего за несколько миль. Поэтому идею, что голуби могут находить свой дом по харак­терным низкочастотным звукам, нельзя даже назвать гипотезой, настолько она неправдоподобна и беспоч­венна.

ЗАВИСИТ ЛИ СПОСОБНОСТЬ ГОЛУБЕЙ НАХОДИТЬ ДОРОГУ К ДОМУ ОТ ОБОНЯНИЯ?

Сверхъестественные способности и загадки в поведении животных нередко объясняют чрезвычайно острым обонянием. За последние двести лет в этом отношении сложилась целая традиция, и навигационные способно­сти голубей не исключение. Но даже на первый взгляд такая идея представляется невероятной[60]. К примеру, предположим, что спортивный голубь, выпущенный в Испании, возвращается домой в Великобританию. Мо­жет ли голубь, выпущенный в Барселоне, понять, где он находится, принюхиваясь к местным запахам, или каким-то образом уловить запах своего родного дома в далеком Суффолке? Каким образом он может найти дорогу домой по запаху, если дует сильный ветер, да еще и не встречный, а попутный? Очевидно, что это не­возможно. Голуби могут находить дорогу к дому, пере­летая из Испании в Великобританию, независимо от на­правления ветра, и это доказывает, что их удивительные навигационные способности объясняются вовсе не обонянием. Яркое тому подтверждение — соревнова­ния, проводимые на северо-востоке Бразилии, где, за редчайшими исключениями, практически круглый гол дует юго-восточный ветер. Тем не менее бразильские любители голубиного спорта регулярно и весьма успеш­но запускают своих птиц с юга[61].

Первоначальные гипотезы о ведущей роли обоняния в навигационных способностях голубей предполагали, что у этих птиц есть особый орган чувств, расположен­ный в легочных альвеолах. Позднее обнаружилось, что птицы, у которых легочные альвеолы проколоты иглой, все равно находят дорогу к дому без каких-либо про­блем. Затем были исследованы носовые полости. У экс­периментальной группы голубей носовые полости за­клеивались воском, но это никак не отражалось на их способности определять дорогу к дому. Все эти иссле­дования были проведены уже к 1915 г.[62]

К гипотезе обоняния, наряду с гипотезой магнитно­го поля, ученые вернулись в 70-е гг., когда были опро­вергнуты все остальные теории. Флориано Папи и его итальянские коллеги предположили, что в мозгу у го­лубей формируется обонятельная карта ближайших окрестностей, связывающая различные запахи с на­правлением ветра. Например, если к северу от голубят­ни располагается сосновый лес, северные ветры ассо­циируются у птиц с запахом сосны. Когда голубей вы­пускают вдали от дома, им достаточно понюхать воздух, чтобы определить нужное направление. А для того чтобы объяснить, как голуби находят дорогу к дому в тех случаях, когда их выпускают на волю очень дале­ко от дома, где обонятельная карта знакомых мест никак не может им помочь, Папи предположил, что птицы запоминают все запахи, пока их везут к месту освобождения.

Папи и его коллеги провели серию замечательных опытов, доказывающих, что голуби действительно ис­пытывают влияние запахов, связанных с направлением ветра[63]. Например, голубей выращивали в условиях, ког­да они могли ощущать только два запаха: запах олив­кового масла, приносимый южным ветром, и запах син­тетического скипидара, приносимый северным. Затем птиц выпускали, нанеся на их ноздри вещество с одним из этих запахов, и голуби в первый момент действитель­но выбирали неверное направление полета — то, с ко­торым ассоциировался запах[64].

Большинство попыток повторить эксперименты Папи в Германии и США дали противоречивые результаты, и никаких убедительных доказательств алияния запахов на навигационные способности голубей полу­чено не было[65]. Итальянские ученые также не смогли объяснить, каким образом обоняние может влиять на способность голубей находить дорогу к дом^. Даже если птицы, преднамеренно сбитые с курса, поначалу и летели в неверном направлении, рано или поздно они все равно находили правильный путь и всегда возвращались домой. Многие из экспериментальных птиц возвраща­лись в голубятню так же быстро, как и голуби конт­рольной группы. Птицы с заклеенными ноздрями, с сильно поврежденными обонятельными нервами или с трубками в ноздрях, не позволяющими воздуху воздей­ствовать на эпителий, тожевсе-таки находили дорогу домой, хотя возвращались позднее, чем голуби контрольной группы, не подвергавшиеся хирургическим операциям.

Итальянские исследователи настаивали на том, что более позднее возвращение экспериментальных птиц подтверждает гипотезу о ведущей роли обоняния в на­вигационных способностях голубей[66]. Однако их скепти­чески настроенные коллеги из Германии и США высказали предположение, что более позднее возвращение могло быть следствием полученной травмы. Для того чтобы проверить это предположение, в Германии про­вели еще один эксперимент: у части голубей эпителий с окончаниями обонятельных нервов был обработан ксилокаином — сильнодействующим препаратом для местной анестезии, что полностью блокировало обоня­ние голубей, но при этом не травмировало птиц. Как и следовало ожидать, эти голуби вернулись домой так же быстро, как и птицы контрольной группы[67]. В других экспериментах ксилокаиновая анестезия только замед­ляла возвращение, но не мешала определить верное на­правление полета[68].

Из всего изложенного можно заключить, что обоня­ние иногда оказывает определенное влияние на навига­ционные способности голубей, но само по себе оно не может полностью объяснить, каким образом птицы на­ходят дорогу к дому.

ЗАВИСЯТ ЛИ НАВИГАЦИОННЫЕ СПОСОБНОСТИ ГОЛУБЕЙ ОТ ВОСПРИЯТИЯ МАГНИТНОГО ПОЛЯ?

В 70-е — 80-е гг. гипотеза об определяющей роли маг­нетизма стала наиболее популярной среди профессио­нальных исследователей в большинстве стран (кроме Италии, где до сих пор на первом месте стоит теория ведущей роли обоняния). Суть этой гипотезы заключа­ется в том, что для возвращения домой голуби могут использовать карту магнитных полей. Заранее предпо­лагается, что голуби чрезвычайно чувствительны к маг­нитному воздействию и за счет этого способны не толь­ко определить направление его воздействия, но и по­чувствовать изменение магнитного поля Земли при перемещении из одного места в другое.

Гипотеза строится на том, что определить направле­ние по магнитному полю Земли можно было бы двумя способами. Во-первых, сила поля, достигающая макси­мального значения на полюсах, уменьшается при дви­жении от полюсов к экватору. Во-вторых, угол магнит­ного поля относительно земной поверхности также ме­няется при движении от полюсов к экватору. Стрелка компаса на полюсах направлена вертикально вниз, а на экваторе — располагается горизонтально. На всех ос­тальных территориях она будет менять угол отклоне­ния от вертикали в зависимости от широты: в высоких широтах ее положение будет ближе к вертикали, а в низких — к горизонтали. Если бы голуби могли чув­ствовать изменение силы или угла магнитного поля, они могли бы и определять, насколько далеко их перемес­тили в северном или южном направлении.

С чисто теоретической точки зрения эта гипотеза вы­зывает по крайней мере три серьезных вопроса. Во-пер­вых, изменения силы и угла магнитного поля чрезвычайно малы. Например, если мы находимся на северо-вос­токе США, то при перемещении на 100 миль в направ­лении с севера на юг средняя величина магнитного поля меняется менее чем на один процент, а угол магнитного поля — менее чем на один градус. Во-вторых, магнит­ное поле Земли далеко не однородно и может сильно из­меняться в зависимости от состава земной коры. Неко­торые из таких магнитных аномалий невелики по пло­щади и простираются на несколько сотен ярдов, но встречаются и очень крупные аномалии, которые тянут­ся на многие сотни миль. В некоторых случаях магнит­ное поле внутри таких аномалий может в восемь раз превышать по силе магнитное поле Земли. Более того, магнитное поле не постоянно: в нем наблюдаются как небольшие суточные флуктуации, так и сильные откло­нения во время магнитных бурь, возникновение которых связано с пятнами на Солнце. При определении положе­ния относительно севера и юга такие изменения могли бы вызвать «погрешность» в десятки и сотни миль[69].

Кроме того, даже будь голуби настолько чувстви­тельны к магнитным полям, что могли бы точно опреде­лить, как далеко их увезли в северном или южном на­правлении, даже будь они каким-то образом способны вводить поправку на магнитные аномалии и флуктуации магнитного поля в различное время суток, само по себе магнитное поле ничего не может сообщить о перемеще­ниях в направлении восток — запад. Если бы голубей увезли от дома в восточном или западном направлении, угол и сила магнитного поля на новом месте были бы точно такими же, как и дома, и потому птицы не могли бы определить, где располагается их дом. Однако голу­би одинаково хорошо находят дорогу к дому, если их увезти в западном, восточном и любом другом направ­лении. Даже если голуби используют силу или угол магнитного поля Земли для того, чтобы получить све­дения о своем перемещении в направлении север — юг, у них должна быть еще одна система, позволяющая ощутить перемещения в направлении восток — запад. Таким образом, магнетизм в принципе может объяснить навигационные способности голубей лишь частично.

Можно предположить, что птицы используют свое­го рода «магнитный компас», а не «магнитную карту». Но, как и «солнечный компас», «магнитный компас» не может служить объяснением. Сам по себе «компас» не может указать, в каком направлении находится дом.

Идею о том, что навигационные способности голубей могут в той или иной мере объясняться чувствительно­стью к магнитному полю Земли, впервые выдвинули еще в 1855 г., хотя доказать ее в то время было чрезвычай­но трудно. До сих пор периодически возникают новые теории, основанные на этой идее[70]. Вплоть до 70-х гг. научная общественность относилась к этой гипотезе с большим скептицизмом, и прежде всего сомнению под­вергалось предположение о том, что живой организм способен ощущать столь малые изменения магнитного поля. Однако точные эксперименты, проведенные в Гер­мании в 60-х гг., убедительно показали, что птицы дей­ствительно способны чувствовать магнитное поле. Пе­релетных птиц перевозили в клетках именно в то вре­мя, когда на воле они должны были мигрировать.

Неудивительно, что птицы вели себя необычно. Иссле­дователи назвали такое поведение «миграционным бес­покойством»: птицы метались в клетках, пытаясь дви­гаться в том направлении, в котором на воле осуществ­лялся бы их перелет. Если направление магнитного поля вокруг клеток менялось на противоположное, птицы ус­тремлялись в другую сторону — в соответствии с новым направлением поля. Если угол магнитного поля менял­ся на 90°, направление скачков птиц также менялось на 90°[71]. К 70-м гг. уже несколько групп исследователей за­интересовались влиянием магнитного поля на навигаци­онные способности голубей. Было даже обнаружено влияние слабых магнитных полей на пространственную ориентацию человека[72].

Гипотеза ориентации по магнитному полю, первона­чально отвергнутая как совершенно абсурдная, в наши дни принимается вполне благожелательно и считается вполне научным объяснением навигационных способно­стей птиц во время миграции, тем самым оберегая академическое сообщество от появления еще более странных теорий. Магнетизм по-прежнему в почете, и вы сами можете легко в этом убедиться, заведя с кем-ни­будь разговор о проблеме миграции птиц или о способ­ности голубей находить дорогу к дому. Многие научно информированные собеседники, несомненно, ответят вам, что эти необычные способности птиц объясняют­ся чувствительностью к магнитному полю Земли, но едва ли сумеют уточнить подробности.

А подробности таковы. Существуют три группы экс­периментальных доказательств влияния магнитных по­лей на навигационные способности голубей, но ни одно из этих доказательств не позволяет утверждать, что имен­но магнетизм позволяет птицам находить дорогу к дому.

Во-первых, голуби иногда теряют ориентацию, если их выпускают из клеток на территории магнитных ано­малий. Одно из таких мест — месторождение Айрон-майн-хилл в штате Род-Айленд (США)[73]. Но несмотря на дезориентацию в первый момент после освобождения из клетки, голуби все-таки находят дорогу к дому. Более того, только часть птиц ощущает необычное воздей­ствие магнитного поля. Например, когда голубей выпус­кали в Айрон-майн-хилл, то птицы, доставленные туда из города Линкольн (Массачусетс), первоначально те­ряли правильную ориентацию, а птицы, доставленные из города Итака (штат Нью-Йорк), сразу летели к дому в правильном направлении[74].

Во-вторых, оказалось, что голуби испытывают вли­яние магнитного поля во время магнитных бурь, когда повышается солнечная активность. Обнаружено, что в такие периоды время, которое голуби затрачивают на возвращение домой, увеличивается[75]. Однако и магнит­ные бури могут влиять лишь на первоначальное направ­ление, в котором птицы устремляются после освобож­дения из клеток, а в среднем отклонения от правильно­го курса весьма незначительны и составляют всего несколько градусов. И несмотря на неправильный выбор первоначального направления, все птицы, выпущенные в магнитную бурю, в конце концов прилетали домой[76].

В-третьих, голубей подвергали воздействию магнит­ного поля, чтобы определить, насколько при этом ухуд­шатся их навигационные способности. Большинство экспериментов, проводившихся с 20-х гг., показали, что заметного эффекта не наблюдается. Некоторые из первых положительных результатов были в 1969 г. полу­чены Уильямом Китоном из университета Корнелла в городе Итака (штат Нью-Йорк). Он и его коллеги при­крепляли к головам или к спинам птиц небольшие по­стоянные магниты. Голубям контрольной группы вмес­то магнитов прикреплялись латунные стержни той же массы. В солнечные дни результаты птиц из эксперимен­тальной и контрольной групп были практически одина­ковыми. Как показали эксперименты, проведенные в 1969—1970 гг., при низкой облачности птицы из экспериментальной группы в момент освобождения теря­ли чувство ориентации, хотя потом все равно находили правильную дорогу к дому. В последующих эксперимен­тах, которые в начале 70-х гг. проводились другими ис­следователями, на головах или шеях птиц закреплялись катушки Гельмгольца. У птиц экспериментальной груп­пы по катушке пропускался электрический ток, в ре­зультате чего генерировалось магнитное поле. В солнеч­ные дни результаты птиц из экспериментальной и конт­рольной групп были практически одинаковыми. В дни сплошной низкой облачности исследователи вновь об­наружили, что голуби из экспериментальной группы сразу после освобождения из клетки теряли ориента­цию, но в итоге все равно прилетали домой[77].

Необходимо отметить, что результаты, доказываю­щие влияние магнитов на навигационные способности птиц в дни сплошной облачности, были недостаточно воспроизводимы даже у самого Китона[78]. Описывая ран­ние эксперименты, он сам указывал на «настораживаю­щий разброс в полученных результатах»[79]. С 1971 по 1979 гг. Китон безуспешно пытался получить свои первоначальные данные повторно. Отрицательные результаты его последних экспериментов так и остались нео­публикованными, а в 1980 г. Китон скончался. Анализ результатов по всем тридцати пяти его экспериментам был опубликован Брюсом Муром в 1988 г. В более по­здних экспериментах начальная дезориентация голу­бей, обнаруженная в 1969—1970 гг., не подтвердилась. Кроме того, даже в первом исследовании не было выяв­лено сколь-нибудь значительного воздействия постоян­ных магнитов на навигационные способности голубей:

«В 1969—1970 гг. птицы с магнитами несколько мед­леннее покидали место освобождения из клетки, чем те птицы, которых выпускали с латунными стержня­ми, однако в 1971 —1979 гг. значительно их опере­жали. И в том и в другом случае воздействие имело место, но было направлено противоположным обра­зом, и его нельзя считать статистически значимым. Три четверти птиц из экспериментальной и конт­рольной групп добирались до дома в день освобож­дения из клетки. (...) Итак, общие потери в скорости были одинаковыми: по 26 птиц, или по 9%, — как среди голубей с магнитами, так и среди голубей без магнитов»[80].

Чувствительность голубей к магнитному полю про­верялась и в лабораторных условиях. Подавляющее большинство опубликованных результатов свидетель­ствует о том, что магнитное поле не оказывает замет­ного влияния на навигационные способности голубей; а к тому же множество отрицательных результатов ос­талось неопубликованным[81]. Чарльз Уолкотт, один из ве­дущих специалистов в этой области, пришел к следую­щему выводу:

«Оценив количество отрицательных результатов и сопоставив его с положительными результатами явно случайного характера, очень трудно поверить, что голуби могут использовать изменения величины и направления магнитного поля в качестве ориенти­ров для своей "навигационной карты"»[82].

Гипотеза о влиянии магнитного поля на навигацион­ные способности голубей была, по всей видимости, пос­ледней серьезной попыткой объяснить это уникальное явление. Многие держались за нее с цепкостью утопа­ющего, который хватается за последнюю соломинку. В наши дни эта гипотеза также отвергнута.

Среди профессиональных исследователей теперь гос­подствуют версии, что способность голубя находить дорогу объясняется комплексом целого ряда «резерв­ных систем»; что она является «многофакторной», включая в себя такие системы обработки очень слабых сигналов, как «солнечный компас», обоняние и регист­рация малейших изменений направления и силы магнит­ного поля; либо же голубь использует для определения дороги к дому какой-то один (неустановленный) тип информации, «но считывает ее с помощью нескольких сенсорных систем»[83]. Однако вся эта эффектная научная терминология лишь маскирует полное невежество. Орто­доксальные объяснения просто-напросто исчерпали себя.

СУЩЕСТВУЕТ ЛИ ОСОБЫЙ ОРГАН ЧУВСТВ, ПРИ ПОМОЩИ КОТОРОГО ГОЛУБИ ОПРЕДЕЛЯЮТ НАПРАВЛЕНИЕ?

С каждым годом становится все очевиднее, насколько сложно найти объяснение навигационным способнос­тям птиц, основываясь на общепринятых научных пред­ставлениях, — ив наше время эта проблема выступила яснее, чем когда-либо. На протяжении десятилетий нет-нет да и всплывали гипотезы о некоем до сих пор не известном «чувстве направления», «ориентационной способности», «чувстве местоположения», «шестом чувстве» и даже «экстрасенсорном восприятии» (ЭСВ). В начале 50-х гг. в защиту теории ЭСВ выступили не­сколько парапсихологов, в первую очередь Д.Б. Райн[84] и Дж.Дж. Пратт[85] из лаборатории парапсихологии при Университете Дьюка (Северная Каролина). Сторонни­ки академических взглядов игнорировали все подобные идеи, самоуверенно заявляя, что объяснение уникальной способности голубей находить дорогу к дому уже практически найдено и опирается на проверенные науч­ные принципы. В 50-е гг. казалась почти доказанной теория «солнечной дуги» (в наши дни полностью развен­чанная). Ее главный сторонник Дж.В.Т. Мэтьюз безапелляционно заявлял следующее:

«В популярных книжках то и дело всплывают эксцен­тричные теории, предполагающие необычной природы "излучение", якобы исходящее из места обитания птиц. Райн (1951) и Пратт (1953, 1956) предположили, что в основе способности голубей находить дорогу к дому лежит экстрасенсорное восприятие. Однако (...) отно­сительно принципа работы подобной системы парапси­хологи не дают никаких дополнительных пояснений, хотя они немало заинтересованы в объяснении навига­ционных способностей птиц — правда, лишь потому, что это явление пока необъяснимо с точки зрения фи­зиологии органов чувств. Причину такого интереса ясно показал Мэтьюз (1956), и после этого в данной области наблюдается лишь слабая активность. Также следует упомянуть и отвергнуть невнятные теории ка­кого-то особенного "чувства пространства", которые ничего не значат и ничего не объясняют»[86].

Консерваторы от науки все еще цепляются за веру в то, что рано или поздно удивительным навигационным способностям птиц будет найдено академическое объяс­нение. Но существование особого рода сил, еще неиз­вестных науке, в наши дни кажется не только возмож­ным, но и весьма вероятным.

ПРЯМАЯ СВЯЗЬ МЕЖДУ ГОЛУБЯМИ И ИХ ДОМОМ

Я предполагаю, что способность голубей точно опреде­лять, где находится их дом, объясняется какой-то свя­зью, подобно эластичной нити соединяющей птиц с до­мом и помогающей найти к нему дорогу. Когда голубей увозят из дома, «нить» растягивается. Если в момент воз­вращения птицы пролетают мимо дома — как это наблю­далось в экспериментах с голубями, у которых на глазах были матовые контактные линзы, — «нить» снова растя­гивается и заставляет птиц повернуть обратно к дому.

Я не знаю, как именно работает эта связь. Ее функ­ционирование может быть сродни нелокальным свя­зям, существование которых предполагает современ­ная квантовая физика. Впервые о них заговорили в связи с парадоксом Эйнштейна, Подольского и Розена. Эйнштейн считал, что нелокальные следствия кван­товой теории абсурдны. Он отвергал возможность об­разования мгновенной связи между двумя отдельными квантовыми системами, которые ранее образовывали единое целое. Но в форме теоремы Белла нелокаль­ность на квантовом уровне в 1982 г. была эксперимен­тально проверена Аленом Аспектом. Оказалось, что Эйнштейн был не прав.

«Из утверждения, что никакой процесс не может протекать со скоростью, превышающей скорость света в вакууме, следует, что две частицы, взаимо­действуя друг с другом, должны быть каким-то об­разом связаны в единое целое, по существу, пред­ставлять собой элементы общей неделимой систе­мы. Это свойство "нелокальности" имеет очень серьезные следствия. Мы можем представить себе Вселенную как огромную сеть взаимодействующих частиц, и каждая связь объединяет взаимодейству­ющие частицы в единую квантовую систему. (...) И хотя на практике космос для нас слишком велик и сложен, хотя мы не можем заметить слабые сиг­налы этих связей (за исключением особых экспери­ментов типа эксперимента Аспекта), все это прида­ет квантовому описанию Вселенной явный холисти­ческий оттенок»[87].

Можно предположить, что связь между голубем и его домом основана примерно на тех же нелокальных квантовых явлениях. А возможно, дело обстоит иначе и эта связь обусловлена полем или взаимодействиями иного рода, еще неизвестными физике. Я оставляю этот вопрос открытым.

Связь между голубем и его домом можно описать и в понятиях современной динамики. В математических моделях динамических систем сами системы движутся в пространстве поля по направлению к аттракто­рам[88]. С этой точки зрения голубь, ищущий свой дом, может быть представлен как некое тело, движущееся внутри векторного поля по направлению к аттракто­ру, которым в данном случае выступает голубятня как цель полета.

Метафору «эластичной нити» я предлагаю лишь для того, чтобы представить идею в самом простом и дос­тупном виде. «Нить» дает голубям ощущение верного направления и обеспечивает возвращение домой даже в тех случаях, когда птицы не могут запомнить дорогу, по которой их увозили из дома, когда они не могут воспользоваться «солнечным компасом», не могут ощущать запахи и чувствовать изменения магнитного поля Земли. Эта «нить» помогает птицам преодолевать препятствия, навязанные учеными в ходе экспериментов, — погодные условия с особо низкой и плотной облачностью, темное время суток, умышленный сбой биологических часов, блокировку обоняния (в том числе обработку органов обоняния анестезирующими препаратами), не позволяющую ориентироваться по знакомым запахам, наличие на теле магнитов, перевозку во вращающемся барабане, ослепление посредством матовых контактных линз и перерезание нервов в органах чувств.

Когда голубя увозят из дома, «нить» растягивается. Но в таком случае она должна растягиваться, и когда дом увозят от голубя. На этом я и построил эксперимент, который предлагаю провести. Вместо того чтобы увозить голубей от голубятни, попробуем увезти голубятню от голубей. Смогут ли птицы найти свой исчезнувший дом?

В предлагаемом эксперименте надо использовать передвижные голубятни. Известно, что голуби способны возвращаться в передвижные голубятни с таким успехом, как и в стационарные, и в XX в. Передвижные голубятни широко использовались в военных целях.

ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ПЕРЕДВИЖНЫХ ГОЛУБЯТЕН В ВОЕННЫХ ЦЕЛЯХ

В 1914 г., к началу Первой мировой войны, бельгийская, французская, итальянская и германская армии распола­гали службами голубиной почты и большим количе­ством голубятен с обученными птицами. В то время уже существовали передвижные голубятни, предназначен­ные для того, чтобы птиц можно было использовать при наступлении или отступлении войск. Британская армия оказалась совершенно неподготовленной в этом отно­шении, но после начала войны удалось быстро создать Службу почтовых голубей — в первую очередь благо­даря энтузиазму британских любителей и умелому ру­ководству полковника Э.Г. Осмена, возглавившего эту службу. До и после войны Осмен был редактором жур­нала «Рейсинг пиджн», который до сих пор остается ве­дущим британским изданием в области разведения и обучения спортивных голубей. Книга Осмена «Голуби в мировую войну»[89] стала полным отчетом о героических усилиях голубиной службы в военное время. Осмен рас­сказывает, как голубиная служба ВМФ Великобрита­нии посылала птиц на занятые разминированием траль­щики. Голуби доставляли сообщения в свои голубятни, а оттуда эти сведения немедленно пересылались в Адмиралтейство. Первые сообщения о нападении дири­жаблей на флот тральщиков были доставлены именно голубями. Кроме того, сотрудники «Интеллидженс сер­вис» — сети разведывательных и контрразведыватель­ных служб Великобритании — засылали голубей на оккупированную германскими войсками территорию Бельгии. На воздушные шары устанавливались часо­вые механизмы, позволявшие через определенные про­межутки времени сбрасывать корзины с птицами на землю с малой высоты. Эти корзины опускались на ма­леньких парашютах и содержали просьбу к бельгийцам посылать с помощью голубей информацию военного характера. Рискуя поплатиться жизнью, поскольку германские власти карали смертью всех, кто сообщал какие-либо сведения англичанам, многие бельгийцы все же решались на это. Помимо этого «Интеллидженс сервис» сбрасывала на парашютах за линией фронта своих агентов, у каждого из которых за спиной находилась корзина с хорошо обученными почтовыми го­лубями. С их помощью агенты пересылали свои сооб­щения.

Передвижные голубятни были созданы вскоре пос­ле начала войны. К концу войны, в 1918 г., в британ­ской армии их было уже более ста пятидесяти, а в го­лубиной службе армии США насчитывалось по край­ней мере пятьдесят. Некоторые из передвижных голубятен перемещались на конной тяге, другие были механизированы (ил. 3). В мотоциклетных колясках или на крупах лошадей голубей подвозили к самой передовой и использовали для передачи сообщений в тех случаях, когда невозможно было воспользовать­ся ни радио, ни какими-либо другими средствами свя­зи. Птицы летели к своим передвижным голубятням даже в условиях сильного артобстрела, и многие из них были награждены за храбрость. Один британский го­лубь удостоился высшей военной награды в Великоб­ритании — Креста Виктории, а один французский го­лубь — ордена Почетного легиона. Американской ге­роиней стала голубка Винки:

«Ее последний полет (...) был самым отчаянным, но она отважно преодолела все преграды и доставила со­общение, хотя одна лапка была перебита и сильно кровоточила. Доставленное сообщение было чрезвы­чайно важным и поступило от отряда, который ока­зался в критическом положении. Посланное под­крепление спасло положение, и бойцы из спасенно­го подразделения поклялись молиться за отважную голубку»[90].

Во время Второй мировой войны передвижные голу­бятни использовались британской армией в Северной Африке, а также голубиной службой Индийской армии в Бирме[91]. Кроме того, голубиная служба Индийской ар­мии разработала систему полетов «бумеранг», в кото­рой голуби обучались находить передвижные голубят­ни, где они получали корм, а затем возвращаться в ста­ционарную голубятню на ночлег. Одних и тех же птиц можно было использовать для передачи сообщений в двух направлениях[92]. Подобная система с успехом при­менялась и голубиной службой британской армии в Алжире и Тунисе[93]. В настоящее время двусторонняя система передачи сообщений с помощью голубей и пе­редвижных голубятен развивается в Швейцарии. Таким образом обучает птиц голубиная служба швейцарской армии[94]. Это одна из последних ныне действующих воен­ных служб, использующих почтовых голубей. Еще одна подобная служба продолжает действовать в Китае.

Голуби хорошо приспособились к возвращению в го­лубятни в условиях военного времени. Полковник Ос­мен сообщает, что во время Первой мировой войны «пти­цы находили свой дом, где бы он ни располагался». К со­жалению, мне так и не удалось точно выяснить, как именно использовались передвижные голубятни. Воз­можно, в большинстве случаев голубятня перемеща­лась с находящимися внутри птицами. Вероятно, у го­лубей была возможность привыкнуть к новой окружа­ющей среде, прежде чем их отправляли с сообщением. В таком случае возвращение птиц в передвижную голу­бятню не вызывает особого удивления.

Но передвижные голубятни также использовались на морских судах. Во время Первой мировой войны ВМФ Италии использовал голубей для передачи сообщений с одного корабля на другой, когда оба судна находились в движении. «С расстояния примерно в 100 км птицы находили свои голубятни на судах, находившихся в по­стоянном движении. Хотя суда были очень похожи друг на друга, голуби всегда находили свое»[95]. Вот эти факты вызывают настоящее удивление, и остается лишь сожа­леть, что более подробную информацию о них найти не удалось.

Ил. 3. Передвижные голу­бятни, использовавшиеся во время Первой мировой войны (Осмен и Осмен, 1976):

1 — механизированная пе­редвижная голубятня;

2 — трофейная немецкая голубятня, выставленная в Лондонском зоопарке;

3 — передвижная голубят­ня во Франции (использо­ван камуфляж)

ЭКСПЕРИМЕНТ С ПЕРЕДВИЖНЫМИ ГОЛУБЯТНЯМИ

Для эксперимента, который я предлагаю провести, требуется передвижная голубятня, смонтированная в кузове обычного деревенского грузовика. Птиц в го­лубятне предварительно следует обучить возвращать­ся домой обычным образом, так же, как любых дру­гих голубей. Затем их обучают находить передвиж­ную голубятню. Основной этап обучения состоит в том, чтобы забрать нескольких особей из передвиж­ной голубятни и поместить в корзины для перевозки птиц. Затем передвижная голубятня транспортирует­ся в другое место, причем часть птиц — включая брач­ных партнеров и потомков тех голубей, которых изъя­ли из передвижной голубятни, — остается в ней. После этого птицы, помещенные в корзины, выпуска­ются на волю в том месте, где прежде находилась го­лубятня. Птицы тут же видят, что дом исчез. Смогут ли они его найти?

Если голуби будут постоянно находить передвиж­ную голубятню, причем делать это быстро, на боль­шом расстоянии, независимо от направления, в кото­ром она удаляется, и к тому же при попутном ветре, мешающем использовать обоняние, это будет озна­чать, что между голубями и их домом существует прямая связь. Если же голуби так и не смогут найти передвижную голубятню даже в том случае, когда в ней остается часть птиц, результат, к сожалению, будет неопределенным. С одной стороны, он может означать, что между голубями и их домом не суще­ствует невидимых связей. С другой стороны, тот же результат может означать, что связь с домом суще­ствует, но перемещения одной только голубятни недостаточно. Возможно, голубятню следует переме­щать вместе с окружающей ее средой, что вполне осуществимо, — например, если установить голубят­ню на судне.

В связи с этим уместно привести сообщение, кото­рое я получил от моего голландского корреспонден­та, г-на Эгберта Гискеса, владельца передвижной го­лубятни на Рейне:

«Один голландский шкипер, владелец речной бар­жи, перевозил на своем судне в Германию и Швей­царию различные товары, доставляемые морскими судами в Роттердам. Его голуби каждый день лета­ли вокруг баржи, пока он двигался вверх или вниз по реке. Как-то раз он передал своему товарищу в Роттердаме корзину с тремя голубями и попросил: "Выпусти их на волю через пять дней, посмотри, что они будут делать, и сразу напиши мне". Через полсуток голуби добрались до своей голубятни в Базеле, миновав массу других судов».

Эта история не так удивительна, как использова­ние голубятен на морских судах итальянским ВМФ, потому что голуби шкипера хорошо знали Рейн и могли просто лететь вверх по течению реки до тех пор, пока не добрались до своей баржи. Но описан­ный факт подсказывает идею несложного эксперимен­та, осуществимого при содействии этого или любого другого шкипера, который плавает по Рейну и держит на судне голубятню. Вместо того чтобы выпускать птиц в Роттердаме, в устье Рейна, откуда возможно только одно направление полета — вверх по течению реки, голубей лучше выпускать примерно в середине Рейна — допустим, в Кобленце (Германия). Ни голу­би, ни тот, кто их выпускает, не должны знать, в ка­ком направлении в данный момент плывет судно с го­лубятней — в Базель, вверх по течению, или в Роттердам, вниз по течению Рейна. Если окажется, что в серии экспериментов голуби неизменно летят в правильном направлении и сразу находят судно со своей голубятней, а не мечутся вверх и вниз по тече­нию реки, выбирая направление полета случайным образом, результаты могли бы указывать на суще­ствование невидимой связи между голубями и их передвижным домом.

Если нет знакомого капитана или судовладельца, готового участвовать в исследованиях, проще начать опыты на земле, воспользовавшись обычной пере­движной голубятней. На первой стадии исследования необходимо обучить птиц возвращаться домой, ког­да мобильная голубятня перемещается на небольшие расстояния. Голуби, как и люди, обычно не предви­дят, что их дом может куда-то переехать. Возможно, что вначале птицы проявят растерянность — точно так же, как растерялись бы люди, в один прекрасный день не обнаружившие собственного дома. Даже уви­дев похожее здание на некотором расстоянии, люди едва ли тут же направятся к нему как ни в чем не бывало. Но если однажды подойти к удалившемуся зданию и узнать в нем свой дом, в дальнейшем изме­нения его местоположения должны восприниматься спокойнее. Именно так происходит с голубями.

КАК ОБУЧИТЬ ГОЛУБЕЙ ВОЗВРАЩАТЬСЯ В ПЕРЕДВИЖНУЮ ГОЛУБЯТНЮ

Обучая голубей возвращаться домой в передвижную го­лубятню в Ирландии и Англии, я убедился, что птицы быстро привыкают к тому, что их дом перемещается.

Возможность приступить к работе с передвижной го­лубятней впервые появилась у меня в 1973 г., когда мар­киз и маркиза Дафферин, а также Эйва любезно пред­ложили мне воспользоваться их имением (Кландебой, графство Даун, Северная Ирландия). В проведении ис­следования мне