ОЩУЩЕНИЕ ПРИСТАЛЬНОГО ВЗГЛЯДА

ВЫХОДИТ ЛИ РАЗУМ ЗА ПРЕДЕЛЫ ГОЛОВНОГО МОЗГА?

Когда мы смотрим на предметы, где мы их видим в дей­ствительности? Находятся ли образы внутри мозга или снаружи — именно там, где мы их видим? Общеприня­тое научное разъяснение гласит, что эти образы на­ходятся внутри головного мозга. Однако эта теория может быть совершенно ошибочной. Образы могут находиться и вне нас. Не исключено, что зрение пред­ставляет собой двусторонний процесс: поток света, направленный внутрь, и проекцию мысленных образов наружу.

Например, пока вы читаете эту страницу, лучи све­та, отражаясь от ее поверхности, попадают в глаза, фор­мируя перевернутое изображение на сетчатке. Это изображение регистрируется светочувствительными клетками, от которых нервные импульсы по зрительным нервам попадают в головной мозг, где происходят слож­ные электрохимические процессы. Все это было тща­тельно исследовано методами нейрофизиологии. Но теперь наступает самое удивительное. Вы каким-то не­постижимым образом осознаете образ страницы. Вы ощущаете этот образ вне себя, перед своим лицом. С об­щепринятой научной точки зрения это ощущение явля­ется иллюзорным. Считается, что образ страницы нахо­дится внутри вас — как и все остальные продукты мыс­лительной деятельности.

Представители традиционных культур во всем мире придерживаются на сей счет иного мнения. Они доверя­ют собственному опыту, подсказывающему им, что зре­ние не ограничено пределами тела. Точно так же, как свет попадает в глаза, зрительный образ выходит через глаза наружу. Подобным образом в нашей культуре представляют себе зрение дети[131]. Однако примерно к одиннадцати годам они привыкают думать, что мысли и ощущения находятся не за пределами тела, а в голове[132]. Таким образом, теория торжествует над опытом, а ме­тафизическая догма принимается как объективный факт. С точки зрения образованного человека, малень­кие дети, равно как и необразованные люди и дикари, мыслят непоследовательно. Они не видят различия между внутренним и наружным, между субъективным и объективным, в то время как то и другое принято стро­го разделять.

Давайте на минуту представим, что мы ошибаемся, а маленькие дети и представители традиционных культур вовсе ничего не путают. Проведем простой мысленный эксперимент и позволим себе довериться непосредственным ощущениям, не пытаясь опровергать их рационально. Позволим себе представить, что все предметы, которые мы воспринимаем вокруг себя, действительно находятся вокруг нас. К примеру, ваш мысленный об­раз этой страницы в самом деле находится там, где вы его видите, то есть перед вами.

Эта идея настолько проста, что ее трудно осознать сразу. Находясь в полном соответствии с нашими не­посредственными ощущениями, она подрывает все, во что нас заставили верить, — все представления о при­роде разума, о субъективности личного опыта и раз­делении субъективного и объективного. Она предпола­гает, что зрение — не односторонний процесс, как мы привыкли считать, а двусторонний. Так же, как свет поступает к нам через глаза, мысленные образы через глаза проецируются наружу, в окружающий мир.

Зрительные образы — это ментальные конструкции, в формировании которых участвует интерпретирующая функция мозга. Следовательно, они находятся у нас в уме. Но с другой стороны, мы предположили, что они пребывают вне нашего тела. А если зрительные образы присутствуют в нашем разуме, но вне нашего тела, это значит, что сам разум простирается за пределы тела. Он выходит за рамки телесной оболочки, чтобы прикос­нуться ко всему, что мы видим. Если мы посмотрим на дальние звезды, наш разум вытянется на астрономиче­ское расстояние, чтобы «коснуться» этих небесных тел. Отделить друг от друга субъективное и объективное окажется уже не так просто. Посредством зрительных образов окружающая среда проникает в нас, но и наш разум, простираясь за пределы тела, проникает в окру­жающую среду.

В обычном состоянии сознания воспринимаемые объекты — к примеру, страница, которую вы сейчас читаете, — совпадают с их зрительными образами. Под влиянием иллюзии или галлюцинации мысленные обра­зы не совпадают с предметами, которые находятся вокруг нас, но тем не менее тоже способны проециро­ваться во внешний мир. (К этому вопросу я вернусь в главе 5, посвященной фантомным ощущениям в ампути­рованных конечностях.)

Идея безграничного разума может восприниматься как игра слов или как интеллектуальное упражнение. Ее можно счесть и недопустимым смешением философ­ских категорий, которые мы обязаны четко разделять: физического (или объективного), с одной стороны, и фе­номенологического (или субъективного) — с другой. Но в действительности это не просто игра слов и не чисто умозрительное построение. Безграничный разум может проявляться вполне материально. Если наш ра­зум выходит за пределы тела и «касается» того, на что мы смотрим, значит, мы можем оказывать таким обра­зом определенное воздействие на окружающий мир. К примеру, непосредственно воздействовать на друго­го человека взглядом.

Некоторые люди утверждают, что способны почув­ствовать на себе чужой взгляд, причем даже тогда, ког­да не видят, кто на них смотрит. Существует ли какое-то подтверждение их словам? Например, можно ли по­чувствовать, что на нас смотрят, со спины? Сразу вспоминается множество устных свидетельств, под­тверждающих, что это действительно так. Многие люди ощущали на себе пристальный взгляд, а обернув­шись, убеждались в том, что не ошиблись. Бывает и на­оборот: некоторые люди пристально смотрят в спину другим — например, в аудитории, — отчего наблюдаемый начинают беспокоиться и в конце концов оглядываются.

СИЛА ВЗГЛЯДА

Чувство, что вас кто-то разглядывает, знакомо многим. В ходе неформального опроса общественного мнения в Европе и США примерно 80% опрошенных заявляли, что испытывали подобные ощущения. В произведениях художественной литературы нередко можно встретить фразы типа «она чувствовала позади его взгляд, бура­вящий шею». Это ощущение считали само собой разумеющимся и очень точно изображали такие писатели, как Л.Н. Толстой, Ф.М. Достоевский, Анатоль Франс, Виктор Гюго, Олдос Хаксли, Д.Г. Лоуренс, Дж. Каупер Поуис, Томас Манн и Дж.Б. Пристли[133]. Вот пример из рассказа Артура Конана Дойла, создателя Шерлока Холмса:

«Этот человек интересует меня в психологическом отношении. Сегодня утром во время завтрака я вне­запно ощутил смутное чувство неловкости, какое испытывают некоторые люди, когда на них кто-ни­будь пристально смотрит. Я быстро поднял голо­ву и встретил напряженный, почти свирепый взгляд Горинга, но выражение его глаз мгновенно смягчилось, и он бросил какое-то тривиальное за­мечание о погоде. Странно: по словам Хертона, почти такой же случай произошел с ним вчера на палубе»[134].

Опытная британская исследовательница в области парапсихологии Рене Хайнс так описала некоторые ча­стные наблюдения на эту тему:

«Побуждение обернуться у разных людей проявля­ется с различной силой. Некоторые — к примеру, официанты — почти не подвержены взгляду, не за­мечают его или сопротивляются такому воздей­ствию. Эксперименты, проводимые в более подходя­щих условиях — например, на скучной лекции или в переполненном кафе, — показывают, что, если пристально смотреть в затылок какому-либо челове­ку, в большинстве случаев это вызовет него чувство беспокойства и он начнет оборачиваться, отыскивая вас. Подобный эксперимент можно проводить со спя­щими собаками и кошками,— не говоря уже о детях, будить которых таким способом куда гуманнее, чем мокрой губкой, — а также с птицами в саду»[135].

Возможно, что воздействие взгляда играет важ­ную роль во взаимоотношениях людей с домашними животными, причем не только животные реагируют на взгляд людей, но и люди могут реагировать на взгляд животных. В рассказе «Зов предков» Джек Лондон, знаменитый писатель и большой знаток по­ведения собак, описал отношения между человеком и псом по кличке Бэк:

«Он мог часами лежать у ног Торнтона, с напряжен­ным вниманием глядя ему в лицо и словно изучая его. (...) А иногда ложился подальше, сбоку или позади хозяина, и оттуда наблюдал за его движениями. Та­кая тесная близость создалась между человеком и собакой, что часто, почувствовав взгляд Бэка, Торнтон поворачивал голову и молча глядел на него. И каждый читал в глазах другого те чувства, что све­тились в них»[136].

Известно также много свидетельств о пристальном взгляде других животных, в частности диких. Так нату­ралист описывает воздействие взгляда лисицы:

«Я много часов провел поблизости от лисьих нор и всегда наблюдал превосходную, по всей видимости, дисциплину, хотя ни разу не слышал, чтобы лисица издавала рычание или предостерегающий лай. Часа­ми, забыв обо всем на свете, лисята резвились в лу­чах послеполуденного солнца. Некоторые подкрады­вались к воображаемой мыши или кузнечику, другие изображали своих взрослых родителей на охоте или в драке. Понаблюдав за этими очаровательными ма­лышами, можно заметить, что лисица, лежащая где-нибудь в стороне, откуда ей хорошо видно детенышей и ближайшие окрестности, непрерывно следит за своим выводком, хотя не издает ни звука. Всякий раз, как только кто-нибудь из лисят отбежит слишком далеко от норы, лисица сразу поднимает голову и на­чинает внимательно смотреть на своего детеныша. Каким-то непостижимым образом этот взгляд оказы­вает такое же воздействие, как голос: он тут же ос­танавливает лисенка, как будто мать крикнула что-то вслед или позвала его. Если бы это случилось толь­ко раз, такое поведение можно было бы посчитать случайностью, но подобное происходило снова и снова. Каждый раз заигравшийся лисенок внезапно останавливался, оборачивался, как будто услышав команду, ловил взгляд своей матери и возвращался назад, словно хорошо выдрессированная собака, вы­полняющая команду по свистку»[137].

В 80-е гг., осознав чрезвычайно важное теоретиче­ское значение этого явления, я попытался выяснить, ка­кие эксперименты по изучению пристального взгляда уже проводились. С удивлением я обнаружил, что ис­следований такого рода было проведено ничтожно мало. Я прочел лекцию по этому вопросу в Британском обще­стве психических исследований и надеялся, что кто-ни­будь из членов этого общества поделится со мной сведениями о различных методиках проведения опытов с воздействием пристального взгляда. Ничего конкретно­го мне вновь не удалось узнать, хотя уважаемая Рене Хайнс рассказала множество частных случаев из прак­тики. Я обсуждал этот вопрос и с несколькими парапсихологами в США, но выяснил только, что никто из них еще не исследовал воздействие взгляда и не интересо­вался этой темой всерьез[138]. Порывшись в научных архи­вах, я нашел всего шесть статей на эту тему, написан­ных за последние сто лет, причем две из них так и оста­лись неопубликованными. Ортодоксальные психологи полностью игнорируют этот феномен, относя его к паранормальным явлениям. Это неудивительно, больше удивляет тот факт, что парапсихологи тоже словно не замечают проблемы. В большинстве книг по парапсихо­логии этот вопрос даже не упоминается. То, что даже парапсихологи не признают это явление, само по себе вызывает большой интерес, так как можно предполо­жить, что мы имеем дело с со скрытым подсознатель­ным табу. Как могло появиться это табу? Возможно, чувство, что вас кто-то разглядывает, тесно связано с древними верованиями наподобие «дурного глаза», от которых в наше время принято открещиваться как от суеверий.

ДУРНОЙ ГЛАЗ

Вера в то, что взгляд может оказывать какое-то влия­ние, бытует практически во всех традиционных обще­ствах[139]. Негативная разновидность такого влияния — «дурной глаз», глаз завистника, который наносит вред всему, на что бы ни посмотрел. «Спешит к богатству завистливый человек, и не думает, что нищета постиг­нет его», — написано в Книге притчей Соломоновых[140]. Маленькие дети, скот, урожай, дома, автомобили и все остальное, что способно вызвать зависть, может под­вергаться воздействию дурного глаза. Дурной глаз может навлечь болезнь и лишить удачи. Именно поэто­му следовало принимать особые меры для защиты от дурного глаза, например носить амулеты. В современ­ной Греции такие амулеты обычно имеют форму голу­бого глаза. Амулет в виде глаза ведет свое происхождение от ока Гора — одного из древнеегипетских ма­гических талисманов[141]. Такой же талисман изображен на Большой печати Соединенных Штатов Америки; его можно увидеть на любой банкноте достоинством в 1 доллар (ил. 10).

Ил. 10. Сияющее око Гора на Большой пе­чати Соединенных Штатов Америки в том виде, как оно изображается на денежной купюре достоинством в 1 доллар

Слово «очарование» первоначально означало колдов­ское воздействие, подобное парализующему жертву змеиному взгляду. В греческой мифологии взгляд Ме­дузы — чудовища в облике женщины со змеями вместо волос — превращал человека в камень. Голова Медузы изображалась на щите богини Афины и символизирова­ла ее грозную мощь[142]. Френсис Бэкон в своем эссе «О за­висти», опубликованном в 1625 г., писал об «очарова­нии» в его первоначальном смысле:

«Никакая страсть так не околдовывает человека, как любовь и зависть. Им обеим свойственны пламенные желания, обе во множестве порождают вымыслы и соблазны, и обе выражаются во взгляде, особенно в присутствии своего предмета; а это всего более спо­собствует колдовским чарам, если они вообще суще­ствуют. Недаром Писание говорит о завистливом оке... Как видно, признано, что зависть проявляется в некоем излучении. Иные подметили даже, что завистливый глаз всего опаснее, когда созерцает свой предмет в час его торжества; ибо зависть от этого обостряется»[143].

Принято считать, что зависть сильнее других чувств способна вызвать эффект «дурного глаза». Тем не менее другие отрицательные эмоции — к примеру, гнев — также проецируются посредством взгляда. В этой свя­зи можно вспомнить выражение «смотреть волком». До сих пор в нашем «цивилизованном» обществе присталь­но смотреть на человека считается невежливым. Такой взгляд может вызвать ощущение дискомфорта или даже спровоцировать на агрессивные действия.

Считается, что некоторые люди обладают особо вы­раженной способностью воздействовать взглядом на других. Таких людей нередко опасаются, ожидая от них неприятностей, связанных с «дурным глазом». В сред­невековой Англии это поверье было широко распрост­ранено: женщин, обладавших особой силой взгляда, объявляли ведьмами и обвиняли в том, что они «сглази­ли» детей или домашних животных, в результате чего те без каких-либо видимых причин заболели. Вот что говорит на эту тему египтолог сэр Уоллис Бадж:

«Те, кто изучал причины, породившие веру в дурной глаз, приходят к различным выводам, но во всем мире, в любой культуре эта вера присутствует, сохра­нившись с незапамятных времен. Более того, каждый язык, древний или современный, непременно содержит выражение, равнозначное термину "дурной глаз"»[144].

Существует вера и в положительное воздействие взгляда, особенно если это любящий взгляд или взгляд праведника. В Индии, например, многие люди посеща­ют аскетов исключительно ради того, чтобы показать­ся им на глаза и таким образом обрести благодать. Воз­можно, скрытым пережитком подобных верований является стремление современных людей увидеть коро­леву Великобритании, президента США, Папу Римско­го, поп-звезд и других известных личностей. Всех этих знаменитостей можно увидеть и по телевизору, но лю­дей притягивает возможность живого общения, ради которого они готовы часами дожидаться кумира, чтобы увидеть его и хотя бы на мгновение завладеть его вни­манием. И тогда они смогут с гордостью сказать: «Ко­ролева помахала мне рукой!»

Проанализировав эти поверья, можно прийти к вы­воду, что убеждение в особом воздействии взгляда рас­пространено повсеместно. Судя по всему, эта идея ос­нована на глубокой вере в то, что разум может выхо­дить за пределы тела и что существует возможность влиять на то, что мы видим. Академическая наука игно­рирует или отрицает такую идею, но не может привес­ти логичного опровержения, основанного на анализе точно установленных фактов. Тема редко затрагивает­ся в дискуссиях, и отрицание ее, вероятно, базируется на общепринятом допущении, согласно которому разум ограничивается пределами головного мозга, то есть, по сути, на картезианской теории ограниченного разума. Необъяснимое влияние взгляда не укладывается в эту теорию и потому не рассматривается как предмет науч­ного исследования.

Очевидно, что для прояснения этой загадки недоста­точно ни предвзятых мнений, сложившихся в современ­ной науке, ни народных поверий, ни сообщений о част­ных случаях, ни отвлеченных споров о природе разума. Единственным способом продвинуться вперед остаются эксперименты.

НАУЧНОЕ ОБОСНОВАНИЕ

Первое сообщение об ощущении пристального взгляда как научной проблеме появилось в 1898 г. В журнале «Сайенс» была опубликована статья Э.Б. Титченера, одного из первых специалистов по научной психологии в университете Корнелла (штат Нью-Йорк):

«Каждый год некоторые студенты младших курсов настойчиво убеждают меня, будто они могут "почув­ствовать", когда кто-то смотрит на них сзади, а часть из них к тому же уверены в том, что, пристально по­смотрев в затылок сидящего перед ними человека, они могут силой своего взгляда заставить того обер­нуться и посмотреть им в лицо»[145].

Титченер был уверен, что эти факты должны иметь рациональное объяснение, и не допускал существова­ния каких-либо мистических влияний. Стоит подробно ознакомиться с его отчетом, поскольку точно такое же объяснение могут дать и современные скептически настроенные ученые:

«Физиологию указанных явлений можно описать следующим образом.

1. Каждый из нас в той или иной степени испытыва­ет беспокойство, когда у него за спиной находятся другие люди. Если вы взглянете на сидящих зрителей до того, как их внимание будет поглощено музыкой или лекцией, ради которой они собрались, вы заметите, что подавляющее большинство женщин постоянно подносят руку к голове, поправляя и приглажи­вая волосы, и каждая из них в тот или иной момент оглядывается через плечо. Точно так же мужчины часто смотрят через плечо, поглаживая лацканы пиджака и стряхивая несуществующую пылинку или поправляя галстук. (...)

2. Так как аудитория или зрительный зал заполнены и люди сидят рядами друг за другом, причем большинство из них совершает описанные выше движения, вполне естественно, что кто-то может повернуть голову чуть сильнее, и тогда его взгляд непроизвольно скользнет по той части зала, которая находится позади. (...) Все эти действия никак не связаны с тем, что кто-то пристально смотрит из задних рядов.

3. Теперь обратим внимание на следующее. Любое событие среди неподвижно сидящих людей — необычный вид, какой-либо звук, прикосновение или любое другое нарушение общего порядка — сильнейшим образом привлекает внимание присутствующих. (...) Поэтому если я — А — сижу в задних рядах аудитории, а Б, сидящий впереди меня, производит какие-либо движения головой или рукой в поле моего зрения, мой взгляд неизбежно и самопроизвольно обратится к нему. Если Б, непроизвольно оглядываясь, начинает скользить взглядом по задней части зала, я, разумеется, буду внимательно за ним следить. По теории вероятности, одновременно со мной по тем же самым причинам за Б будут внима­тельно следить еще несколько человек, сидящих в разных частях аудитории. С кем-то из нас он непременно встретится взглядом. Совершенно очевидно, что на таких совпадениях и могут строиться теории личного притяжения или телепатического влияния.

4. Теперь мы объяснили все, кроме ощущения, кото­рое Б чувствует затылком. Причина, вызвавшая это ощущение, является вымышленной. Действительная причина в том, что область затылка чувствительна сама по себе, в ней почти постоянно ощущаются тя­жесть и напряжение кожи, мышц, связок и суставов. В описанных случаях это ощущение специально вы­деляют, привлекая к нему повышенное внимание. Из-за дискомфорта в условиях переполненного зала или аудитории чувствительность затылка проявляется сильнее. Потребность оглянуться в этом случае ничуть не более таинственна, чем потребность изменить положение на стуле, когда нам становится неудобно сидеть, или потребность повернуть ухо к источнику звука, когда нам плохо слышно.

В заключение я могу заявить, что лично неоднократно проверял изложенную выше интерпретацию "ощущения пристального взгляда" в серии лабора­торных экспериментов, проведенных с людьми, утверждавшими, что особенно чувствительны к чужому взгляду, а также с теми, кто заявлял, что якобы "может взглядом заставить людей обернуться". Эксперименты неизменно давали отрицательный результат. Иными словами, предложенная мною интерпретация полностью подтвердилась. Если хорошо образованный читатель возразит, что эти результа­ты были предсказуемы, а сами эксперименты оказа­лись пустой тратой времени, я могу оправдать их проведение. Благодаря таким опытам могут быть разрушены суеверия, которые глубоко и широко укоре­нились в общественном сознании. Ни один научно подготовленный психолог не верит в телепатию. В данном случае разоблачение суеверий может на­править студентов по правильному научному пути, и время, потраченное мной, стократно восполнится для науки»[146].

Если та часть, где говорится о «правильном научном пути», еще может показаться убедительной, все осталь­ное свидетельствует о том, что Титченер сделал свои выводы еще до начала эксперимента. Сценарий, который он описывает, вполне мог бы включать и необъяснимое влияние пристального взгляда. Экспериментальное оп­ровержение этого явления, подробностей которого уче­ный не приводит, могло иметь и другие объяснения. Например, испытуемые могли быть отвлечены скепти­ческими замечаниями самого Титченера или чрезмерно увлечены самоконтролем, чтобы лучше выполнить за­дачу, когда эксперимент проходил в искусственных ус­ловиях лаборатории.

В этом заключается основная проблема, затрудняю­щая экспериментальное исследование данного явления. «Ощущение пристального взгляда» в естественных ус­ловиях может работать на уровне подсознания. Попыт­ки провести эксперимент в искусственных условиях и стремление испытуемого сознательно определить, чув­ствует он пристальный взгляд или нет, могут вызвать затруднения, особенно если ранее испытуемый не уча­ствовал в подобного рода экспериментах. Более того, в реальной жизни воздействию пристального взгляда со­путствует множество эмоций — к примеру, гнев, за­висть или сексуальное влечение. Если при проведении эксперимента исключить всякую мотивацию, оставив только научную любознательность, эффект может ока­заться очень слабым.

Результаты второго исследования в этой области были опубликованы в 1913 г. Д.Э. Кувером. Следуя Титченеру, он провел опрос среди студентов младших кур­сов Стэнфордского университета и обнаружил, что 75% опрошенных студентов верят в реальность ощуще­ния пристального взгляда. Затем он провел эксперимен­тальную проверку этой способности у 10 испытуемых. Экспериментатор пристально разглядывал каждого ис­пытуемого, находясь позади него. С каждым испытуе­мым было проведено по 100 опытов. В ходе испытаний экспериментатор (сам Кувер или его помощник) смот­рел на испытуемого или в сторону в случайной после­довательности, стуком предупреждая о начале экспери­мента. Испытуемый в этот момент должен был ответить, смотрят на него или нет, а потом рассказать о своем ощущении и о том, насколько твердо он был уверен, что на него смотрят. Общие результаты показали, что ис­пытуемые давали правильный ответ в 50,2% случаев, что весьма незначительно превышает случайный уро­вень, равный 50% (50 случаям из 100 в данном экспе­рименте). Тем не менее, когда испытуемые заявляли, что твердо уверены в том, что на них смотрят, правиль­ные ответы составили 67%, а когда у них не было пол­ной уверенности, результат примерно соответствовал случайному. Кувер пренебрег этой особенностью и при­шел к выводу, что, хотя вера в ощущение пристального взгляда широко распространена, «эксперимент показы­вает, что она не имеет под собой оснований»[147].

На этом исследования по данному вопросу закончи­лись. Перерыв продолжался почти полвека — до тех пор, пока в 1959 г. Дж.Дж. Пуртмен в журнале «Джорнэл оф сосайети фор сайкикал рисеч» вновь не обра­тился к этой проблеме[148]. Он описал опыты, которые провел в Голландии с участием своей знакомой, пытав­шейся воздействовать на него взглядом. Эта дама была членом городского совета Гааги и рассказывала Пуртмену, что «использует силу взгляда, чтобы воздейство­вать на того человека в собрании, с которым ей хо­телось бы поговорить». Пуртмен следовал тому же методу, что и Кувер. В ходе последовательности из 89 опытов, проводившихся в течение нескольких дней, дама из Гааги в случайной последовательности смот­рела на испытуемого или в сторону и записывала его ответы. Испытуемый дал правильный ответ в 59,6% случаев. Этот результат был уже статистически зна­чимым[149].

Следующий эксперимент, проведенный аспирантом Эдинбургского университета Дональдом Питерсоном в 1978 г., был поставлен еще почти через двадцать лет. В серии экспериментов, проведенных с 18 различными испытуемыми, частота правильных ответов оказалась значительно выше случайной[150].

В 1983 г. в Австралии студентка Аделаидского уни­верситета Линда Уильяме осуществила проект экспери­мента, в ходе которого испытуемый и экспериментатор находились в разных помещениях, располагавшихся в 60 футах друг от друга. Экспериментатор смотрела на испытуемого через видеокамеру, а ее изображение слу­чайным образом передавалось или не передавалось на экран, находившийся в комнате испытуемого. Каждый опыт продолжался 12 секунд. О начале каждого опыта испытуемого информировали с помощью звукового сигнала. В итоге после проверки 28 испытуемых был получен положительный результат — невысокий, но статистически значимый. Число правильных ответов превышало возможное при случайном угадывании[151].

Самый сложный в техническом отношении экспери­мент по проверке данной способности был проведен в конце 80-х гг. Фондом исследований разума в Сан-Антонио (Техас). Его осуществили Уильям Брод, Сперри Эндрюс и их коллеги. В ходе эксперимента также использовалась автономная телевизионная сеть. Испы­туемых просили спокойно посидеть в отведенной для них комнате в течение 20 минут, по возможности ду­мая о чем-нибудь приятном, причем телекамера рабо­тала с самого начала эксперимента. Экспериментато­ры ждали начала эксперимента в своей комнате, размещавшейся в другом блоке лабораторного комплекса. В отличие от всех ранее проводимых экспериментов, испытуемых не просили сообщать, когда они чувству­ют на себе взгляд экспериментатора. Учитывались бес­сознательные физиологические реакции, которые фик­сировались за счет базального сопротивления кожи. С этой целью на левую руку испытуемых прикрепля­лись электроды. Использовался тот же принцип, ко­торый лежит в основе детектора лжи: изменения в сопротивлении кожи отражают неосознаваемую активность симпатической нервной системы. В серии 30-секундных опытов на испытуемого смотрели или не смотрели в случайной последовательности. Экспери­мент выявил, что показатель сопротивления кожи су­щественно колебался в зависимости от того, смотре­ли на испытуемого или нет (невзирая на то, что он не осознавал взгляда)[152].

Подведя итоги всех этих отчетов, остается прийти к следующему выводу: хотя экспериментальных исследо­ваний на эту тему проводилось ничтожно мало, получен­ные свидетельства позволяют предположить, что ощу­щение пристального взгляда действительно является реальным. Недостаточная четкость результатов во мно­гом объясняется сложностью проведения таких опытов в искусственных условиях.

МОИ СОБСТВЕННЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

Я сам провел эксперименты двух типов. В эксперимен­тах первого типа, которые были поставлены с несколь­кими группами в Европе и США, четыре человека выс­тупали в качестве добровольцев-испытуемых и сидели в одном конце комнаты спиной к остальной группе, располагавшейся в другом конце той же комнаты. В каждом опыте все участники группы смотрели толь­ко на одного из четырех испытуемых, причем перед на­чалом каждого опыта я случайным образом выбирал карточку с именем того испытуемого, на которого все должны были смотреть. По окончании каждого 20-минутного опыта все испытуемые записывали в журнале, чувствовали они воздействие взгляда или нет. Экспе­римент продемонстрировал, что в подобных условиях большинство людей показывает результат, примерно равный случайному или незначительно его превы­шающий. Однако в ходе опытов я выявил двух человек, которые почти всегда давали правильный ответ, и, та­ким образом, их результат был значительно выше слу­чайного.

Оказалось, что они оба ничуть не сомневались в сво­их способностях. Первой была молодая женщина из Амстердама, которая рассказала, что тренировала эту способность с детства, играя с братьями и сестрами, и потому в процессе эксперимента чувствовала себя уве­ренно. Второй, молодой человек из Калифорнии, при­знался, что находился под воздействием MDMA, психо­активного наркотика, более известного как «экстази», в результате чего обладал повышенной чувствительно­стью к любому внешнему воздействию.

Эксперимент второго типа предусматривал немедлен­ную обратную связь: испытуемому после каждого опы­та сообщали, правильно он ответил или ошибся. В дру­гих отношениях этот эксперимент был похож на преды­дущий: экспериментаторы и испытуемые работали парами, и последовательность, в которой на испытуемо­го смотрели или не смотрели, была случайной. (Подроб­ности этого эксперимента приводятся в следующем раз­деле.)

Во втором эксперименте несколько человек показа­ли хорошие результаты и почти во всех случаях давали правильный ответ. Двое из них были родом из Восточ­ной Европы. Возможно, жизнь при тоталитарном режи­ме научила их всякий раз реагировать на пристальное внимание. У подавляющего числа испытуемых резуль­тат был близок к случайному, но общий итог все же отличался от случайного на статистически значимую величину. Суммарный результат десяти различных опытов, в которых принимали участие более 120 испы­туемых, был следующим: 1858 правильных ответов про­тив 1638 неправильных. Иными словами, 53,1% ответов были правильными, что на 3,1% превышало случайный уровень. Такой результат обладает достаточно высокой статистической значимостью[153].

Таким образом, мои данные подтверждают положи­тельные результаты экспериментов, проведенных дру­гими исследователями. В ходе опытов подтвердился и тот факт, что большинство людей в искусственных условиях не в состоянии продемонстрировать впечатляю­щих результатов. Общий результат превысил случай­ное значение, но не намного. Проблема заключается в том, чтобы отыскать людей, у которых способность ощущать пристальный взгляд сохраняется и в искусст­венных условиях эксперимента. Мои предварительные данные показывают, что это вполне осуществимо. Люди определенного типа могут сохранять высокую чувстви­тельность в любых условиях. Возможно, хорошими ис­пытуемыми стали бы больные паранойей, но, по всей ве­роятности, проявления паранойи у них вызвал бы и сам эксперимент. Хорошие результаты могут показать те люди, которые обучались боевым искусствам — например, айкидо, и выработали навык хорошо ощущать ок­ружающее пространство.

Сперва я изложу схему простого экспериментально­го исследования, которое пытался провести я сам. Разрабатывая его, я преследовал три цели. Во-первых, я хотел добиться максимально возможной простоты, чтобы эксперимент было несложно провести на прак­тике. Достаточно разбить на пары группу людей, со­бравшуюся, к примеру, во время тренировки, в учеб­ном классе или на семинаре. Можно провести его и дома, и в любом другом месте. Для эксперимента не нужно ни лаборатории, ни специального оборудова­ния, только карандаш, лист бумаги и одна-единственная монетка, которую можно использовать сколько угодно раз. Таким образом, эксперимент не потребу­ет никаких финансовых затрат.

Во-вторых, в ходе эксперимента можно будет отобрать людей с повышенной чувствительностью и затем при­влечь их к участию в более сложных исследованиях.

В-третьих, эксперимент позволит выявить людей, которые в ходе предыдущих опытов показали не слишком хорошие результаты и были отвергнуты, но затем улучшили свои способности. Предложенный опыт даст им возможность освоиться с искусственны­ми условиями и в дальнейшем участвовать в более сложной научной работе.

В ходе опыта участники работают парами, причем испытуемый садится спиной к экспериментатору. В случайной последовательности экспериментатор или смотрит в спину испытуемому в течение 20 секунд, или те же 20 секунд смотрит в сторону и думает о чем-ни­будь не относящемся к партнеру и эксперименту. Слу­чайная последовательность определяется с помощью монетки, которую экспериментатор подбрасывает пе­ред каждым опытом: орел — «смотреть», решка — «не смотреть». Хлопком, щелчком или каким-нибудь дру­гим способом экспериментатор сигнализирует испыту­емому о начале опыта, а тот за время опыта должен сообщить, смотрят на него или нет. Для подачи сигнала лучше использовать какое-нибудь механическое или электронное приспособление, так как при подаче сиг­нала рукой экспериментатор может подсознательно подсказывать испытуемому, меняя громкость или характер хлопка. Экспериментатор записывает результат, а затем сообщает испытуемому, правильно тот ответил или нет. Потом экспериментатор вновь подбрасывает монетку и узнает, каким образом проводить следую­щий опыт. Эта последовательность повторяется до кон­ца эксперимента. Каждый опыт проходит довольно бы­стро, и несложно научиться проводить такое испыта­ние со скоростью примерно два опыта в минуту.

По собственному опыту я могу сказать, что опти­мальной является серия опытов, проводимых не более 20 минут. За это время можно успеть провести сорок и более опытов. Желательно провести десять отдель­ных серий, используя или одну и ту же пару во всех сериях, или в каждой серии новую пару[154].

Описанная выше процедура уже была с успехом опробована в Калифорнии. Она проводилась среди 13-летних подростков, участвовавших в школьном научном проекте. Майкл Мастрандреа, ученик вось­мого класса, провел 480 опытов, в которых участво­вали 24 его одноклассника. В каждом случае сам он выступал в роли экспериментатора. Для подачи сиг­нала о начале опыта Майкл использовал электрон­ное сигнальное устройство. Результаты показали, что правильные ответы составили 55,2%, то есть по­ложительный результат оказался статистически зна­чимым[155].

Тем, кто на начальных стадиях эксперимента по­казал не очень хорошие результаты, в качестве тре­нировки можно проводить 15—20-минутные серии опытов в удобное время. Таким образом можно уста­новить нечто вроде биологической обратной связи, позволяющей оценить различные, слабо уловимые ощущения и найти собственный способ определять, когда на вас смотрят. Повышение чувствительности к пристальному взгляду можно будет обнаружить по возрастанию числа правильных ответов в последова­тельно проводимых сериях опытов.

Если на какой-то стадии будут выявлены особо чувствительные испытуемые, можно будет попытать­ся ответить и на множество других вопросов, таких, например:

1. Насколько результаты экспериментов зависят от экспериментатора? Выявляются ли такие люди, которые в роли экспериментатора обеспечивают гораздо более высокие результаты, чем остальные?

2. Сохраняется ли ощущение пристального взгля­да в тех случаях, когда на испытуемого смотрят че­рез оконное стекло? Сохраняется ли это ощущение даже в тех случаях, когда на испытуемого смотрят с большого расстояния, — к примеру, в бинокль: С помощью подобных уточняющих экспериментов можно было бы исключить вероятность, что в ходе испытаний, проводимых в одной и той же комнате, испытуемые могут каким-то образом улавливать очень слабые сигналы — например, звуки, которые издает экспериментатор, поворачивая голову. Если ощущение пристального взгляда сохранится, когда взгляд будет направлен издалека или сквозь звуко­непроницаемое стекло, это может послужить серь­езным доказательством прямого воздействия взгля­да на людей.

3. Сохраняется ли эта способность, если смотрят не на испытуемого, а на его отражение в зеркале?

4. Сохраняется ли ощущение пристального взгля­да, когда на испытуемого смотрят через видеомони­тор и видеокамеру, причем испытуемый и экспери­ментатор находятся в разных комнатах или даже в разных зданиях? Приведенные выше результаты, полученные в Аделаиде и Сан-Антонио, показывают, что это возможно.

Можно ли использовать не автономную, а настоящую телесеть? В этом случае экспериментатор и испытуемый могут быть удалены друг от друга на сотни или даже тысячи миль, если используется спутниковое телевидение. Если предварительные экперименты покажут, что ощущение пристального взгляда сохраняется и при использовании телевиде­ния, в прямом эфире можно будет провести эксперимент с участием миллионов телезрителей. Один из возможных вариантов эксперимента в рамках теле­шоу может выглядеть следующим образом. Четверо испытуемых с высокой чувствительностью к воздей­ствию пристального взгляда размещаются в четырех отдельных комнатах перед телевизионными камера­ми, которые непрерывно работают с самого начала эксперимента. В серии опытов телезрители видят только одного из испытуемых, который определяет­ся случайным образом. В конце каждого опыта все четверо испытуемых нажимают одну из кнопок: «да» или «нет». Телезрители видят табло, на котором ре­гистрируется число правильных и неправильных ответов каждого испытуемого. Продолжительность каждой серии опытов не должна превышать 10 ми­нут. Статистический анализ полученных результа­тов можно будет практически мгновенно провести с помощью компьютера, а оставшееся время посвя­тить обсуждению результатов.

Если будут выявлены испытуемые с высокой чув­ствительностью к воздействию взгляда, проведение описанного выше эксперимента на телевидении впол­не возможно. В этом меня заверили телепродюсеры в Европе и США. Такие эксперименты были бы выгод­ны телекомпаниям и одновременно пробудили бы в обществе немалый интерес к этой теме.

6. Как соотносятся способность ощущать воздей­ствие взгляда и телепатия? Действительно ли при­стальный взгляд оказывает большее воздействие на человека, чем просто мысль о нем? Есть способ вы­яснить это с помощью эксперимента. Например, в эксперимент можно добавить третий вариант опыта, при котором экспериментатор не смотрит на испытуе­мого, но думает о нем. Таким образом, случайно вы­бирается один из трех вариантов: «смотреть», «думать, но не смотреть», «не смотреть и не думать». Лично я предполагаю, что воздействие взгляда дол­жно ощущаться сильнее, чем просто мысль.

Это лишь несколько из множества экспериментов, которые можно провести с чувствительными испыту­емыми, но приведенных примеров вполне достаточно, чтобы показать, каким образом эта тема очень быст­ро могла бы стать весьма перспективной областью ис­следований, открытой для всех. Последствия могут оказаться ошеломляющими[156].