Функции философии

Каковы же функции философии в сложном комплексе общественно-исторической жизни людей? Прежде всего философия выявляет (эксплицирует) наиболее общие идеи, представления, формы опыта, на которых базируется та или иная конкретная культура или общественно-историческая жизнь людей в целом. Их называют универсалиями культуры. Важное место среди них занимают категории, к которым относят такие универсальные понятия, как бытие, материя, предмет, явление, процесс, свойство, отношение, изменение, развитие, причина — следствие, случайное — необходимое, часть — целое, элемент — структура и др. Категории отражают наиболее общие связи, отношения вещей. В своей совокупности они составляют основу всякого человеческого разумения, интеллекта. Эти понятия приложимы не к какой-то одной области явлений, а к любым явлениям. Ни в повседневной жизни, ни в науке, ни в различных формах 'практической деятельности нельзя обойтись, скажем, без понятия причины. Такие понятия присутствуют во всяком мышлении, на них держится человеческая разумность. Вот почему их относят к предельным основаниям, универсальным формам культуры. Классическая философия от Аристотеля до Гегеля тесно связала понятие философии с учением о категориях.

Многие века философы считали категории вечными формами чистого разума. Историко-материалистический подход выявил иную картину: категории формируются исторически с развитием человеческого мышления и воплощаются в речевых структурах, в . языке. Обращаясь к языку как культурно-историческому образованию, анализируя формы высказываний и действий людей, философы выявляют наиболее общие основания речевого мышления и практики.

В комплексе самых общих оснований культуры важное место занимают обобщенные образы бытия и его различных частей (природа, общество, человек) в их взаимосвязи, взаимодействии. Подвергшись теоретической проработке, такие образы трансформируются в философское учение о бытии — онтологию (от греч. ontos — сущее и logos — учение). Кроме того, теоретическому осмыслению подлежат различные формы отношений мира и человека — практические, познавательные и ценностные; отсюда и название соответствующих разделов философии: праксиология (от греч. praktikos — деятельный), гносеология (от греч. gnosis— познание) и аксиология (от греч. axias — ценность).

Философская мысль выявляет не только интеллектуальные, но также нравственно-эмоциональные и другие универсалии, всегда относящиеся к конкретным историческим типам культур и вместе с тем принадлежащие человечеству в целом, всемирной истории.

Помимо функции экспликации универсалий философия как рационально-теоретическая форма мировоззрения берет на себя и задачу рационализации — перевода в логическую, понятийную форму, а также систематизации, теоретического выражения суммарных результатов человеческого опыта во всех его формах.

Разработка обобщенных идей и представлений с самого начала входила в задачу философии как рационально-теоретической формы мировоззрения. Откуда же черпали философы материал для этой работы? В процессе исторического развития база философских обобщений меняла свой вид, охватывая все более обширные опытные, а затем и теоретические знания. Ну а на первых порах философская мысль обращалась к разным вненаучньм и до научным, в том числе обыденным формам опыта. Например, разработанное в древнегреческой философии учение об атомистическом строении всего сущего, на много столетий предвосхитившее соответствующие конкретно-научные открытия, опиралось на такие практические наблюдения и навыки, как разделение материальных вещей на части (дробление камней, мельничное дело и другие). Кроме того, определенную пищу для обобщений давали и пытливые наблюдения самых различных явлений — пылинок в световом луче, растворения веществ в жидкостях и т.д. Повседневный опыт, жизненная практика участвуют во всех формах философского освоения мира людьми постоянно, а не только на ранних этапах истории. Базис для философских обобщений существенно обогащался по мере развития, углубления конкретно-научных знаний.

Источником обобщенных философских идей, понятий служили и продолжают служить критика и рационализация нефилософских форм мировоззрения. Так, взяв от космогонической мифологии многие ее темы, идеи, вопросы, ранняя философия переводила поэтические образы мифа на свой язык, поставив во главу угла рациональное осмысление действительности. Источником формирования общих философских представлений в последующие эпохи нередко являлась религия. Например, в этических концепциях немецкой классической философии в ряде случаев слышны мотивы христианства, преобразованные из религиозной их формы в теоретические умозрения. Дело заключается в общей ориентации философской мысли на рационализацию, выражение в общих понятиях всевозможных форм человеческого опыта, идей, представлений. Выполняя эту функцию, философия в идеале как бы стремится охватить, обобщить, осмыслить, оценить не только интеллектуальные, духовные, жизненно-практические достижения человечества в целом, но и его негативный исторический опыт.

К этому примыкает также важная критическая функция, которую выполняет философия в культуре. Поиск решений сложных философских вопросов, формирование нового мировидения обычно сопровождаются критикой разного рода заблуждений, предрассудков, ошибок, стереотипов, встающих на пути к истинному познанию, правильному действию. Задачу критического философского мышления, разрушения, расшатывания догм, устаревших взглядов с особой силой подчеркнул Ф.Бэкон, остро осознавший, что во все века философия встречала на своем пути докучливых и тягостных противников: суеверие, слепое, неумеренное религиозное рвение и другого рода помехи. Бэкон назвал их призраками, обратив внимание на то, что среди призраков, парализующих познание и мудрое действие, всякий раз оказывается вечный враг живого, пытливого интеллекта — укоренившаяся привычка к догматическому способу познания и рассуждения, приверженность заранее данным понятиям, принципам, с которыми стремятся согласовать все остальное.

По отношению к предшествующему и наличному культурно-историческому опыту философия выполняет роль своего рода мировоззренческого сита. Передовые мыслители, как правило, ставят под сомнение, расшатывают, разрушают устаревшие взгляды, догмы, схемы миропонимания. Вместе с тем они стараются не выплеснуть вместе с водой и ребенка, стремятся сохранить в отвергаемых формах мировоззрения все ценное, рациональное, истинное, оказать ему поддержку, обосновать, развить. Это значит, что в системе культуры философия берет на себя роль критической селекции, аккумуляции мировоззренческого опыта и его передачи (трансляции) последующим периодам истории.

Философия обращена не только к прошлому и настоящему, но и к будущему. В качестве формы теоретической мысли она обладает мощными конструктивными возможностями творческого формирования принципиально новых идей, мировоззренческих образов, идеалов. Философия способна выстраивать, мысленно проигрывать различные варианты миропонимания (возможные миры), как бы заготавливая пробные системы мировоззрения для будущего, которое полно неожиданностей, .никогда не бывает всецело ясным для ныне живущих людей. Это подтверждается, в частности, существованием в истории философии разных вариантов понимания и решения мировоззренческих проблем.

Отталкиваясь от ранее сложившихся форм дофилософского, внефилософского или философского миропонимания, подвергая их критике, рациональному переосмыслению, систематизации, философия формирует на этой основе обобщенный теоретический образ мира в его соотнесенности с человеческой жизнью, сознанием и соответствующий данному этапу исторического развития. В мире философии переводятся на особый теоретический язык и мировоззренческие идеи, рождаемые в политическом, юридическом, нравственном, религиозном, художественном, техническом и других формах сознания. Усилиями философского интеллекта осуществляются также теоретическое обобщение, синтез многообразных систем повседневных, практических знаний, а с возникновением, развитием науки — нарастающих массивов научного знания. Важнейшими функциями философии в культурно-исторической жизни людей являются согласование, интеграция всех форм человеческого опыта — практического, познавательного и ценностного. А целостное философское осмысление — необходимое условие гармоничной и сбалансированной общественной жизни. Так, чтобы стать полноценной, политика должна быть скоррелирована с наукой и нравственностью. Она немыслима без правового обеспечения, научного обоснования, гуманистических нравственных ориентиров, вне учета национальных, религиозных и других особенностей различных народов, наконец, без опоры на мировоззренческие ценности здравого смысла. Примечательно, что к ним сегодня нередко обращаются при обсуждении важнейших политических проблем. Соответствующая интересам человечества мировоззренческая ориентация требует интеграции всех основных задач, ценностей человеческой культуры. Их согласование посильно лишь для универсального мышления, обеспечиваемого той сложной духовной работой, которую в человеческой культуре взяла на себя философия.

Анализ важнейших функций философии в системе культуры показывает, что культурно-исторический подход внес заметные изменения в классические представления о предмете, целях, способах и результатах философской деятельности. Это не могло не сказаться и на понимании характера философских проблем.¹

Теоретические и методологические основы философии как науки, помогающей в обеспечении экономики рецептами действий, естественно начать с изложения существующих в философии концепций. Таким образом, следующим этапом в изучении философии является рассмотрение исторических типов философии, в том числе и критериев типологизации историко-философского процесса.

Возникновение философии и ее исторические типы. Генезис философии

Рассмотрение центральных проблем, встававших перед философами того или иного периода, поможет в то же время дать представление об исторических типах философии, о своеобразии философской мысли разных народов в разные периоды их истории.

Так, античная философия возникает и живет в силовом поле, полюсами которого являются, с одной стороны, мифология, а с другой — формирующаяся именно в Древней

Греции наука. И в средние века философская мысль развивается в тесной связи с

религиозной формой сознания, господствующей в этот период. Связь эта, однако, носит сложный характер, и через полемику разных направлений легко увидеть неоднозначность этой связи. В эпоху Возрождения — XV—XVI века — философское мышление получает сильные импульсы из сферы искусства, в частности, через новое прочтение античной литературы, и погружение в мир образов античной культуры. Эстетический подход играет здесь доминирующую роль, особенно у так называемых гуманистов. Это связано с процессом секуляризации, постепенным освобождением мысли от церковного авторитета. В отличие от Возрождения Реформация выдвигает на первый план нравственно-этическую тематику и акцентирует практический аспект как в человеческой деятельности, так и в мышлении, подвергая критике спекулятивный рационализм схоластики и светский эстетизм гуманистической культуры Возрождения.

Для философии нового времени (XVII—XIX века), если брать ее в целом, характерна ориентация на науку, с одной стороны, и юридически правовую сферу — с другой. Необходимо подчеркнуть, что под наукой в новое время подразумевается экспериментально-математическое естествознание, которое существенно отличается от античной и средневековой науки, еще не знавшей эксперимента (правда, зачатки экспериментального подхода к изучению природы можно видеть в эпоху эллинизма, например, в работах Архимеда). Ведущие философы нового времени поэтому ставят в качестве важнейшей задачи именно обоснование научного знания, всякий раз пытаясь уточнить понятие «наука». В XVII, а особенно в XVIII веках происходит переориентация мировоззрения — теологию вытесняют, с одной стороны, развивающаяся наука, с другой — правовое сознание, тесно связанное с учением о государстве, с так называемой договорной теорией государства (Гоббс, Локк, Руссо и другие).

Важную роль в философии нового времени играла идеология Просвещения, представленная в XVIII веке в Англии прежде всего Локком, во Франции — плеядой материалистов: Вольтером, Дидро, Гольбахом и другими, а в Германии — Гердером, Лессингом. Критика религии, теологии и традиционной метафизики составляла основной пафос просветителей, идейно подготовивших Французскую буржуазную революцию. Убеждение в том, что разум, понятый главным образом как новая наука, является источником и двигателем общественного прогресса, определяет умонастроение XVIII века. Анализ .этого умонастроения, а не разбор отдельных учений философов этого периода составляет содержание раздела о просветителях. Здесь вскрываются как сильные стороны просветительского материализма, так и его ограниченность.

С конца XVIII века начинается критический пересмотр принципов Просвещения. Одним из наиболее глубоких критиков просветительского понимания науки и разума выступил родоначальник немецкого идеализма Кант, чье мировоззрение, впрочем, формировалось как раз в русле просветительских идей. Философское мышление XIX века, особенно в Германии, где определяющую роль сыграл немецкий идеализм (Фихте, Шеллинг и Гегель), существенно определяется принципами историзма и диалектики: не случайно именно в XIX веке мы наблюдаем расцвет истории культуры, права, науки, религии и т.д.

Анализ специфики философского знания в каждый из указанных периодов позволяет показать, во-первых, в какой мере философия в своем развитии обусловлена социокультурными факторами и, во-вторых, каким образом различие в стиле мышления, господствующего в данную эпоху, накладывает свою печать на способы решения философских проблем, видоизменяя старые и выдвигая новые проблемы. Важно, однако, иметь в виду, что, несмотря на своеобразие философских учений, в разные исторические периоды в развитии мысли сохраняется и существенная преемственность, позволяющая говорить о единстве историко-философского процесса.

Объяснение рецептов действия экономистов, отвечающих на вопрос «Что должно быть?», невозможно без знаний о человеке как о главном действующем лице любых экономических явлений и процессов. Философский аспект рассмотрения человека имеет свои особенности, заключающиеся в его восприятии как субъекта предметно-практической деятельности, как природного и социального существа. Такая позиция может показаться довольно близкой к рассмотрению человека и с экономической точки зрения.

Человек как часть природы

С первых шагов своей осознанной истории человек задумывался над тем, каковы его природные корни, какова его связь с природой (более широко — с космосом), каким должно быть его отношение к природе? Все эти вопросы не получали однозначного ответа. По мере накопления знаний о самом себе, об окружающей его природе, своем месте в этой природной системе человек менял взгляды на характер своих отношений с природой. Обращение к истории позволяет проследить ход изменения этих взглядов в самом широком диапазоне: от провозглашения идей неразрывной связи и единства человека с природой до возведения человека на недосягаемый ни для каких других живых существ постамент, с которого он якобы может неограниченно распоряжаться природой по собственной воле и разумению. Однако подобные представления сравнительно быстро развенчивались самим естественным ходом истории.

Реальные отношения человека с природой свидетельствуют о том, что, как бы ни стремился человек возвыситься над природой, пренебречь природными условиями своей жизни, объективно он подчиняется этим условиям и зависит от них. Возможно, в отдельных случаях сложившаяся ситуация ограничивает его замыслы, заставляет отказываться от намеченных планов, но, не взирая ни на какие сиюминутные сложности, человек должен прийти к сознательному уяснению устранимости этого факта.

Характер сложившихся природно-человеческих отношений традиционно составляет предмет внимания философии, которая выясняет наиболее общие принципы структуры природы и организации самого человека. По мере накопления практического опыта, формирования познания складывалось в разной степени приближающееся к реальному представление о взаимоотношениях человека и природы.

Философия древних греков значительно продвигается в осознании феномена человеческого мира и природы как целостности. В отличие от космоса (Вселенной в целом) античные философы называют обжитой человеком мир ойкуменой. Вместе с тем единство человеческого мира ограничилось географическими представлениями, оно еще далеко от исторического осознания. Позже, в эллинистический период, этот недостаток преодолевается, и уже для стоиков идея мира видится в едином историческом целом. Справедливо, что именно эллинами сформулирована идея ойкуменической истории.

Римская философия и история, начиная с древнегреческого историка Полибия (207—126 гг. до н.э.), ограничивают человека в его возможностях, отдавая все большее значение судьбе, которая господствует в жизни человека и предопределяет ее. В целом уже греко-римской философии была свойственна тенденция к гуманизму, который основывался на идее человека как разумного в своей основе животного. Понимание человека как части природы выдвинуло требования беспрепятственного удовлетворения его земных потребностей, что в дальнейшем стало главным пунктом более развитых форм гуманистической идеологии.

Как и многие другие сферы духовной и социально-политической жизни, проблема взаимоотношения человека и природы испытала сильное влияние христианства, которое критически пересмотрело, во-первых, оптимистическое представление о человеческой природе и, во-вторых, идею субстанциональной метафизической философии о вечных сущностях, лежащих в основе исторического развития.

Нет возможности даже коротко остановиться на наиболее характерных соответствующих примерах из области средневековой философии, философии эпохи Возрождения. Заметим только, что практически ни один мыслитель, оставивший заметный

след в философии, не обходил стороной вопрос о соотношении природы и человека. Восторженное обожествление природы сменяется поэтическим преклонением перед человеком. Особое место в решение проблемы человека в его взаимосвязи с природой принадлежит деятелям Просвещения. Достаточно назвать имена таких мыслителей, как Вольтер, Руссо, Гольбах, Гельвеций, Гердер, Гете, Радищев и другие, чтобы по достоинству оценить их непреходящий по своему значению вклад в разработку этого вопроса.

В отдельных случаях перед нами предстают концепции, в которых акцент все больше и больше делается на раскрытие внутренней природы самого человека. Так, в концепции французского философа-просветителя Шарля Монтескье (1689—1755/) человек рассматривается как часть природы, а многозначность его жизни объясняется условиями внешней среды. Всякое социальное развитие, по его мнению, есть не более чем реакция единой и неизменной сущности — человеческой природы — на различные внешние раздражители.

Как известно, Кант (1724—1804) положительно встретил выход книги Гер дёра «Идеи к философии истории человечества», но от него не могли ускользнуть критические стрелы, направленные автором в его сторону. В силу этого Кант подверг ответной критике те положения Гердера, которые преувеличивали отношения человека с природой, противопоставляя их социальным отношениям и в особенности государственному укладу. Кант полагает, что только непрерывно растущая деятельность и культура, показателями которой служит упорядоченная в соответствии с правовыми понятиями государственная конституция, могут лежать в основе взаимосвязи человека и природы. Реальную жизнь нельзя подменить призрачной картиной счастья, идеалом которого выступают блаженные острова Таити, где люди жили столетиями, не устанавливая контактов с цивилизованным миром. Кант неоднократно обращается к этому примеру. Рисуя подобную панораму, Кант, естественно, задается вопросом: «А есть ли там вообще необходимость в людях, не могут ли их заменить счастливые овцы и бараны?»

В своем труде «Назначение человека» виднейший представитель немецкого классического идеализма Иоганн Фихте (1762—1814) подчеркивал, что природа представляет собой одно целое, все части которого связаны между собой. Человек же, по его мнению, есть особое проявление всех сил природы в их соединении. Такой человек идет по жизни, предоставленный самому себе и природе, созерцает и познает себя в этом высшем и совершеннейшем ее творении, которое держит его в неумолимой власти строгой необходимости. Этот непреложный факт наполняет Фихте отвращением и ужасом.

Конкретный анализ природных процессов, становления человека должен осуществляться всеми естественными и общественными науками. Их же результат определяется соответствующими возможностями, зависит как от методологической оснащенности, экспериментального и теоретического уровня исследования, наличия специалистов, материального обеспечения, так и от социального заказа, который стимулирует научный поиск.

Начало естественно-научного переосмысления природы было положено французским философом Р.Декартом (1596—1650). Его выводы заставили человека вновь задуматься о своей роли, о своем месте и предназначении в мире, который, по мнению Декарта, имеет строго предопределенную структуру. Изменилось восприятие космоса, характерное дня античности и средневековья; человек перестал чувствовать себя органической частью его иерархической организации. Он оказался как бы один на один с природой, что заставило его искать свои внутренние истоки в ней самой. Он зримо почувствовал, что ритм его жизни все более рассогласовывается с ритмом жизни природы.

В этих и подобных концепциях обнаруживаются слабости и изъяны философии, представители которой, исходя из постоянства и неизменности человеческой природы, закрыли для себя возможность понять ее собственную историю, ибо истинное понимание предполагает признание изменчивости, а не постоянства человеческой природы. Для философии и поныне характерны две крайние концепции взаимоотношения человека и природы: с одной стороны, идея случайности человека в мире и с другой — телеологическая трактовка человека как цели развития природы.¹

Нормативные действия в экономике должны формироваться не только представлениями о человеке как субъекте, занимающемся собственно нормированием экономических действий, но и представлениями более общего характера. По этой причине в курс философии для экономистов включено рассмотрение философской, религиозной и научной картины мира, позволяющей экономисту использовать эти знания в своей практической деятельности.

Научное знание и религиозная вера

Если рассуждать чисто формально, то наука и религия являются формами общественного сознания, содержат в себе идеи природы, общества, человека и уже только по этой причине достойны того, чтобы их не разделяли китайской стеной. Но это, кстати, не самый веский аргумент. Более важно то, что на протяжении всей истории культурного человечества наука и религия занимали важное место в духовной жизни, порой ведя непримиримую борьбу между собой, а порой — сотрудничая. Каждому образованному человеку известен не один гениальный и талантливый ученый, сделавший в своей области эпохальные открытия и остававшийся верующим. Одновременно среди священнослужителей было немало ученых, сделавших гениальные открытия. Достаточно назвать имена Николая Коперника и Джордано Бруно. К тому же, к науке и религии надо подходить с исторических позиций, а не оценивать их роль по меркам сегодняшнего дня.

Известно, что в течение многих столетий и тысячелетий, когда науки, по существу, еще не было, полурелигиозные, а затем религиозные верования нередко выступали в качестве своеобразного общего мировоззрения, через которое люди воспринимали мир, в соответствии с которыми жили и работали. Было бы хорошо, если бы в момент появления христианства существовало научное представление о мире. Но его ещё не было, и только благодаря христианству люди находили ответы на волновавшие их вопросы и осознавали смысл своего существования. Приведенной аргументации вполне достаточно, чтобы оправдать постановку данной проблемы. Итак, история свидетельствует, что наука и религия, возникнув, затем продолжили свое существование совместно, параллельно, или сотрудничая, как, например, в Древней Греции, или же смертельно враждуя. Даже в период позднего средневековья, когда господство христианства в духовной жизни общества было, можно сказать, почти абсолютным, наука тем не менее, испытывая смертельные гонения со стороны Церкви, существовала и развивалась.

Цель, которую мы ставим перед собой, заключается в том, чтобы показать, что наука и религия, отличаясь друг от друга своими доктринальными положениями, тем не менее на сегодняшний день, как это ни покажется парадоксальным, помогают человеку в осмыслении окружающего мира, наполняют смыслом его земное существование и дают надежду на бессмертие.

Как известно, с момента появления христианства его доктринальные положения были направлены на вопросы о природе Бога, о смысле Воплощения, о роли Провидения в человеческой судьбе и эсхатологической направленности истории. Наука пыталась ответить на эти вопросы, черпая доводы в ходе исследований материального мира, опираясь на факты, доступные рациональному анализу.

Рассматривая противоречивый характер взаимоотношения науки и религии, следует иметь в виду, что они имеют два разных предмета, а соответственно, и различные пути познания, ориентирующиеся на разные критерии достоверности. Все это приводит к вывод о принципиальной самостоятельности и независимости науки и религии. Отсюда — невозможность подтверждения или проверки религиозного постижения истины данными и результатами науки.

Действительно, стремление по религиозным основаниям отрицать реальность твердо установленных научной теорией и экспериментально подтвержденных фактов есть не что иное, как неправомерное приписывание им религиозного авторитета, которым по своему предмету они обладать не могут. Особенно показательно в этом плане отношение католической Церкви к науке в период эпохальных открытий в области астрономии, когда в ожесточенной борьбе с научным мировоззрением инквизиция посылала на костер лучших деятелей науки. Гонения Церкви на науку — одна из мрачных сторон ее истории. Однако истины, усматриваемые в религиозном опыте, относятся к совершенно иной и высшей области бытия, они обнаруживают себя лишь в познавательном процессе, направленном именью на эту область. Научное познание мира не в состоянии доказать или опровергнуть истины религии. Как ни прискорбно, многовековой опыт постижения абсолютного подтверждает этот факт.

Наука осуществляет познание реального мира путем анализа отдельных его элементов, выявления закономерностей, присущих его фрагментарным структурам. И хотя одна из главных задач науки — достижение целостного знания о мире как едином и целом, эффективного метода ее решения пока не найдено. В отечественной философии сформировалась весьма обширная сфера исследований, направленных на разработку проблем научного познания, — философские вопросы естествознания. Несмотря на то, что в этой области были получены результаты, способствовавшие повышению эффективности научного исследования, все же не удалось преодолеть издержки дифференциации науки. Даже знание тенденций, характерных для материалистической философии и опирающихся на естествознание, в итоге ведет к недооценке человека как существа духовного, живущего не только для удовлетворения биологических, материальных потребностей, но имеющего и духовную жизнь.

Религия же путем постижения в непосредственном религиозном опыте Бога познает отношение мира и человека к Богу как сверхмирному началу.

Вместе с тем наука и религиозное сознание неизбежно соприкасаются, когда речь идет о восприятии мира как реальности бытия. Ни ученый, ни богослов не могут отрицать, что в этом мире действуют объективные законы, в соответствии с которыми идет его эволюция. Тем самым этот мир имеет собственную не божественность, а в значительной мере и противобожественность. Однако метафизического объяснения этого факта наука дать не может. Со своей стороны, религия объясняет этот факт современного состояния мира в учении о грехопадении.

Религиозное сознание не может смириться с тем, что мир и человек утратили все следы своего божественного происхождения. Неприятие этого допущения обусловлено тем, что в лице человека и его души, которой доступны Богопознание и жизнь в Боге, дана • внутренняя связь мира с Богом. Наличие такой связи предполагает присутствие божественных сил в мире.

Наука и философия предпринимали попытки объяснить существование Бога • посредством понятия о Его безусловной и исключительной трансцендентности миру, несовместимой с Его имманентностью. Подобные представления, впрочем, разделялись и некоторыми богословскими мыслителями.

Такие взгляды противоречивы, ибо в конечном счете они ведут к представлению об удаленности человека от Бога, к ощущению покинутости мира Богом и в ходе психологических переживаний, рационального осмысления трансформируются в атеизм. Именно это обстоятельство как бы представляет извечную опасность для ветхозаветной религии иудаизма. Для науки подобное представление о Боге также ущербно, поскольку лишает ее возможности объяснения факта Богопознания и общения с Богом. Истинная же природа религиозного чувства определяется единством трансцендентности и имманентности в Богосознании.

В наше время проблемы религиозного сознания вышли из забвения. Насущные потребности жизни, усиливающиеся социальные противоречия, кризис, переживаемый практически всеми общественными институтами, побуждают к переосмыслению духовности, к постижению основ и сути духовной жизни человека. Способствовать этому будет дальнейшее уяснение влияния «волн» развития науки на общественную жизнь, разрешение противоречий в ее отношениях с религией, сферой морали и нравственности.¹

Рассмотрение философской, религиозной и научной картины мира помогает доуточнятъ философские воззрения на природу человека и смысл его существования. Данный аспект помогает экономисту в понимании мотивационных факторов трудовой деятельности человека и может быть использован им в ходе его профессиональной деятельности в коллективе.

Человек как субъект предметно-практической деятельности

Со второй половины XIX века, когда стало общепризнанным, что человек — продукт биологической эволюции, центральным для всей антропологической проблематики сделался вопрос об основном отличии людей от высокоорганизованных животных и о научном объяснении этого отличия.

Поведение животного представляет собой одну из форм функционирования его организма. Именно структура организма детерминирует потребности животных и программы их поведения. Всякое животное рождается на свет, уже будучи наделенным богатым набором инстинктов, которые заранее (и даже с запасом) обеспечивают его приспособленность к известным условиям обитания, но именно поэтому ограничивают индивидуальные вариации поведения. Животные генетически приурочены к видовым поведенческим амплуа, и никакая нужда не научит, например, рысь вести себя так, как ведут себя волк или лиса.

Иначе обстоит дело с человеком. Все люди, живущие на Земле в течение по крайней мере 50 тыс. лет, относятся к одному и тому же биологическому виду — человек разумный. Этот факт общепризнан. Но вот никому пока не удалось отыскать врожденное поведенческое амплуа этого вида. Во-первых, как метко выразился К.Маркс, человек может вести себя по мерке любого вида (в качестве охотника, например, он способен применять самые удивительные комбинации выжидательной и преследовательской тактики). Во-вторых — и это самое существенное, — наблюдаются глубокие различия в поведении людей, принадлежащих к исторически различным обществам или группам.

Но, может быть, именно эти внутривидовые различия и следует понимать как врожденные или по крайней мере биологически закрепляемые? Нет, это не так. Мальчик-индеец, во младенчестве привезенный в Париж, со временем делается стопроцентным парижанином. Сын простолюдина, воспитанный в семье дворянина, усваивает все условности потомственного дворянского быта (то же можно сказать и о дворянском отпрыске, выросшем в семье крестьянина).

Многообразные различия, которые мы видим среди представителей вида Homo sapiens, свидетельствуют об индивидуальной вариативности поведения, неизвестной животному миру. Не означает ли это, что к человеческим поступкам вообще нельзя прилагать понятие заданной программы? Отнюдь нет, просто применительно к людям понятие «программа» приобретает совершенно новый смысл. Генетические программы, определяющие инстинктивное поведение животных, фиксируются в молекулах. ДИК. Главными же средствами передачи программы, определяющей поведение людей, являются язык (членораздельная речь), показ и пример. Место генетических инструкций занимают нормы, место наследственности в строгом смысле слова — преемственность.

В большинстве современных антропологических, этнографических и социальных теорий специфичное для человека нормативно-преемственное программирование поведения называется культурой. Ученью разных направлений сходятся в 'признании того, что именно культура, которая с детства осваивается человеческим индивидом, будучи заданной ему другими (взрослыми) представителями человеческого рода, играет решающую роль в определении человеческих поступков. Культура же признается исходным отличительным признаком и самого типа сообщества, характерного для Homo sapiens.

Если понимать под обществом просто совокупность индивидов, которые живут в постоянном взаимодействии между собой, то придется признать наличие общества и у животных. Именно такого взгляда неоправданно придерживаются многие исследователи немарксистской ориентации. Объединение животных — это либо стадо, где над всеми . социальными инстинктами еще доминирует индивидуальный инстинкт самосохранения, либо специфические объединения насекомых типа муравейника или улья, которые являются не столько сообществом равноценных особей, сколько коллективным сверхиндивидом, даже сверхорганизмом, отдельные члены которого живут и действуют по принципу биофизиологического разделения функций. Только люди образуют общество в собственном смысле слова. И это означает, между прочим, что они не могут быть ни возвращены в стадное состояние, ни приведены к функционально-иерархическому сочленению типа муравейника.

Чем же общество отличается от естественных, псевдосоциальных объединений животных особей? Прежде всего тем, что это целостность надбиологическая. Она покоится не на функциональной дифференциации организмов и даже не на органической дифференциации их потребностей и стимулов, а на единстве культурных норм. Общества в точном смысле слова нет там, где нет культуры, то есть сверхприродной нормативно-ценностной системы, регулирующей индивидуальное поведение. Таков один из важных выводов современной антропологии.

Итак, наличие культуры отличает человеческое общество от любого объединения животных особей. Однако оно еще не объясняет ни того, как общество возможно, ни того, как оно на деле возникло. Выражаясь философским языком, культура — это форма, в которой развиваются и передаются из поколения в поколение взаимосвязи человеческих индивидов, но вовсе не причина, в силу которой они образуются и воспроизводятся.

Стремление объяснить общество как следствие культуры — характерная черта идеалистического истолкования общественной жизни. Приверженцы последнего издавна тяготели к отождествлению надбиологического с духовным и идеально-осознанным. Вне поля зрения при этом оставались две важнейшие теоретические задачи. Во-первых, выявление материальных надбиологических отношений; во-вторых, объяснение того, как, посредством какого простейшего реального акта люди сами отличили и продолжают отличать себя от животных/

В жизни каждого нормального человека рано или поздно наступает момент, когда он задается вопросом о конечности своего индивидуального существования. Человек — единственное существо, которое осознает свою смертность и может делать ее предметом размышления. Но неизбежность собственной смерти воспринимается человеком отнюдь не как отвлеченная истина, а вызывает сильнейшее эмоциональное потрясение, затрагивает самые глубины его внутреннего мира.

Первой реакцией, следующей за осознанием своей смертности, может быть чувство безнадежности и растерянности, даже панической. Преодолевая это чувство, человек, однако, всю оставшуюся жизнь существует, отягощенный знанием о грядущей собственной смерти; более того, это знание, хотя в большинстве жизненных ситуаций оно таится в скрытых глубинах сознания, становится тем не менее основополагающим в последующем духовном развитии человека. Наличием такого знания в духовном опыте человека в значительной степени и объясняется острота, с которой перед ним встает вопрос о смысле и цели жизни.

Размышления над этим вопросом для многих людей оказываются исходным пунктом в выработке того, что принято называть основной линией жизни, подчиняющей себе поведение и поступки человека на разных уровнях — будь то общество в целом, или трудовой коллектив, или семья, или близкие друзья. Отклонения от этой линии нередко приводят к мучительным моральным коллизиям в его жизнедеятельности, а ее утрата — к нравственной, а то и физической гибели человека. Цель и смысл индивидуальной жизни каждой личности тесно связаны с социальными идеями и действиями, определяющими цель и смысл всей человеческой истории, общества, в котором человек живет и трудится, человечества как целого, его предназначение, а следовательно, ответственность на Земле и во Вселенной. Этой ответственностью четко очерчиваются границы того, что могут и чего не могут ни при каких условиях делать на индивидуальном и социальном уровне человек и человечество. Этим же определяется и то, какими средствами могут или не могут они добиваться своих целей, даже если эти цели представляются высокими, нравственными.

Но даже если человек руководствуется в своей жизни определенными нравственными целями и использует для их достижения адекватные им средства, он знает, что не всегда и' не во всех случаях может добиваться желаемого результата, который в нравственных категориях обозначался во все времена как добро, правда, справедливость... И возникает вопрос: «Что ж, жизнь его — единственная и неповторимая — в какой-то мере уравнивается с жизнью тех, кто живет бесцельно, бессмысленно и безнравственно, творит зло, ложь и несправедливость?» Вопрос этот тем более значим, что жизнь каждого человека не бесконечна, а обрывается смертью, небытием. Не теряют ли вследствие этого смысл определения ее в нравственных категориях добра и зла, правды и лжи, справедливости и несправедливости? Все ли проходит в бытии человеческом и все ли уравнивается в небытии? Люди всегда искали выхода из этого удручающего противоречия, которое, казалось, должно подорвать нравственные основы человеческого бытия. И находили его вначале в религиозном постулате о бессмертии души и загробном воздаянии, а потом — в представлениях об абсолютном разуме и абсолютных моральных ценностях, создающих якобы основу нравственного существования человека. А средневековые алхимики, как известно, веками искали чудодейственный эликсир жизни.

Осознавая конечность своего земного существования и задаваясь вопросом о смысле жизни, человек начинает вырабатывать собственное отношение к жизни и смерти. И вполне понятно, что тема эта, быть может, наиважнейшая для каждого человека, занимает центральное место во всей культуре человечества. История мировой культуры раскрывает извечную связь поисков смысла человеческой жизни с попытками разгадать таинство небытия, а также со стремлением жить вечно и если не материально, то хотя бы духовно, нравственно победить смерть.

Поисками ответа на этот вопрос занимались и занимаются и мифология, и различные религиозные учения, и искусство, и многочисленные направления философии. Но в отличие от мифологии и религии, которые, как правило, стремятся навязать, продиктовать человеку определенные его решения, философия, если она не является догматической, апеллирует прежде всего к разуму .человека и исходит из того, что человек должен искать ответ самостоятельно, прилагая .для этого собственные духовные усилия. Философия же помогает ему, аккумулируя и критически анализируя предшествующий опыт человечества в такого рода поисках.

Последовательно проводимый философский материализм отрицает какую бы то ни было возможность личного физического бессмертия для человека, не оставляет ему надежды на загробную жизнь. Поэтому, продуманно, осмысленно принимая материалистическое мировоззрение, человек делает трудный шаг, требующий личного мужества и силы духа, того, что в философии называется стоицизмом, поскольку отказывается тем самым от возможности утешения, хотя бы и иллюзорного. Трудность этого шага усугубляется еще и тем, что накопленный человечеством нравственный опыт долгое время осмысливался в рамках религиозных систем, а знание обосновываемых им моральных ценностей подпиралось ссылками на суд и воздаяние, которые ожидают каждого после смерти. Если Бога нет, то все дозволено, провозглашал герой Ф.М.Достоевского.

И действительно, как показал XX век, насильственное массированное навязывание людям материалистического мировоззрения, когда принятие такового служит всего лишь удостоверением политической благонадежности человека, а. не является результатом его собственной основательной внутренней работы, когда оно, что называется, не выстрадано индивидом, не прошло через очистительный огонь сомнения, неизбежно влечет за собой серьезные издержки в нравственном развитии. А это особенно тревожно и опасно ныне, когда деятельность человека как в научно-техническом, так и в социальном плане становится столь масштабной по своим последствиям и потому требует особо ответственного к себе отношения.

Как видим, материалистическая философия не только не снимает вопроса о смысле человеческой жизни, о смерти и бессмертии, но, напротив, позволяет его поставить в наиболее острой, даже драматической форме, тем самым в полной мере выявляя его гуманистическое содержание.¹