XIX.The Sharpest Lives.

Режим невидимки активирован. Меня никто не видит, никто не замечает. Нужно вновь проскользнуть мимо толпы спешащих домой студентов, а потом всё. Дом, моя комната, гитара.

С той роковой ночи прошло уже несколько дней… два, четыре, может больше — не имею понятия, считать мне абсолютно не хотелось.

Сказать, что в моей жизни что-то изменилось — солгать. Скорее, всё просто вернулось на круги своя, за исключением одного — Джерард и его друзья. На лекциях Майки неоднократно бросал в меня заинтересованный взгляд, Рэй и Боб периодически останавливали в коридоре и что-то пытались сказать, а Джи… здесь и так всё ясно. В понедельник он буквально не давал мне проходу, хватая за рукав толстовки и что-то говоря. А я не слушал его, смотрел куда-то в сторону и лепетал что-то о том, что мы и не знакомы вовсе. Я старался выглядеть максимально равнодушным, хотя в груди это мифическое «сердце» буквально разрывалось от боли. А ещё он звонил, звонил так много, что мне пришлось отключить телефон. А после того, как этот мерзавец услышал в трубке: «Абонент временно недоступен, перезвоните позже», пришёл ко мне домой. Где ему, конечно же, не открыли.

Не понятно, чего он хочет от меня ещё и зачем всё это делает. Объясниться? А смысл? Я и без его слов всё прекрасно понял, а грузить мой мозг лишней информацией — глупо.

Так и прошла вся учебная неделя, а потом были выходные, которые я провёл в своей комнате, лишь изредка выходя на кухню за кофе. На кухню, где меня ждала мама. Она не пыталась вытащить меня на откровенный разговор, не пыталась докопаться — за что я её и ценил. Мама просто спросила: «Джерард?», и я кивнул. А она всё поняла. И вот, в который раз увидев меня на пороге кухни, мама лишь молча встала и направилась к кофеварке. Без лишних слов, без звуков, будоражащих воздух, коих я сейчас слышать не хотел.

А потом началась новая неделя. И я осознал страшное… я скучал по Джерарду. Скучал настолько, что меня буквально выворачивало наизнанку. Я хотел снова прикоснуться к нему, хотел поцеловать, услышать звонкий смех и увидеть эту чуть кривоватую, но такую искреннюю улыбку. И это дерьмово. В битве за власть надо мной победило сердце, в то время как мозг явно отправился на покой.

Это странно, чертовски непонятно, как можно нуждаться в человеке, который предал тебя. И я не понимал себя. Я знал лишь то, что хочу его. Нет, не в физиологическом плане, а в душевном. Хочу, чтобы он просто был рядом, чтобы грел мой бок своим теплом, шептал на ухо будоражащие кровь милости, чтобы сжимал мою руку и говорил, что никакого спора никогда и в помине не было. Но это лишь мои безрассудные желания.

Я не видел Джи сегодня. Вся его компания была в сборе, сидя за их излюбленным столиком в кафетерии, но красной макушки среди них я не наблюдал. Да, я пытаюсь разглядеть его в толпе. Снова хочу увидеть хотя бы издали, хотя бы на несколько секунд. Он нужен мне, я, чёрт возьми, люблю его. И да, я знаю, что это нереально глупо. Но в тот же момент я осознаю, что будь он здесь, я бы сбежал. Ведь когда он подходит ближе, меня будто пронзают тысячи наэлектризованных игл, и мне хочется бежать. Далеко, и без оглядки.

Так и не встретив Джерарда в колледже, я побрёл домой. И снова там не было никого. Из оставленной на столе записки я узнал, что маму срочно вызвали в госпиталь, а ещё эта женщина снова что-то сделала со стиральной машиной, и теперь в письменной форме слёзно просила меня дождаться и приветливо встретить мастера. Замечательно, блин. Это мне теперь не в комнате закрыться, ни музыку спокойно послушать, я вынужден сидеть и ждать этого умельца.

Я сварил кофе, вытащил из холодильника приготовленный матерью салат и направился в гостиную "весело" проводить время. Вот он я - Фрэнк Айеро и моя мини-вечеринка с едой, телевизором и дерьмовым настроением. Ну что ж, все на месте - можно начинать.

Прощёлкав несколько каналов, я решил остановить свой выбор на каком-то фильме. Кофе закончился слишком быстро, а салат я поглощал довольно медленно, уж слишком я увлёкся просмотром киноленты. Знаете, для такого любителя ужасов, как я, просмотр мелодрамы - несколько странное занятие, но, тем не менее, фильм идеально совпал с моим настроением. Все, как и всегда: он, она, любовь и какая-то неведомая херня, которая мешает им быть вместе. Такие картины практически всегда заканчиваются хэппи эндом, но за всё время просмотра, унылые домохозяйки наверняка успевают сгрызть все ногти, немыслимо переживая за главных героев. Не сказать бы, что я переживал, скорее мне просто было интересно, каким же образом они выпутаются из дерьма, в котором погрязли.

И вот кульминационный момент, герои встречаются, и начинается нечто похожее на ураган. Но досмотреть фильм мне помешал настойчивый звонок в дверь. Причём прозвучал он настолько неожиданно, что я выронил посуду из рук, и та с грохотом упала на пол. Мда, Айеро, вот не можешь ты без приключений. Я решил открыть дверь мастеру, провести его на место работы и только потом заняться уборкой.

Но вот моим гостем оказался никак не мастер, а Джерард Артур Уэй собственной персоной. Наверняка, я выглядел полным придурком, когда открыл дверь, увидел его и тут же захлопнул дверь обратно, прямо перед носом Джерарда. Но меня это мало беспокоило.

Я прижался спиной к гладкой поверхности единственной преграды между нами и съехал по ней вниз, руками обхватывая колени. Воспоминания той ночи врезались в мой разум холодными пальцами и приговаривали: "Помни, Фрэнк, ты тогда сидел на этом же самом месте. Помни, Фрэнк, он причинил тебе боль. Не открывай ему. Пусть проваливает. Когда-нибудь вы забудете друг друга". Мои же внутренние демоны буквально разрывали меня на куски, где-то в груди бешено клокотало сердце, наполненное любовью и готовое простить этого красноволосого негодяя, но отголоски разума настойчиво были против.

— Фрэнки, открой, — крикнул Джерард и стукнул кулаком по двери.

Нет, не открою. Я смотрел куда-то вперёд и улыбался. Всё это так глупо, так ненатурально, что смахивает на сюжет захолустной мелодрамы с маленьким бюджетом.

— Фрэнки…

А я снова молчу. Мне хочется верить, что он сейчас развернётся и уйдёт домой, но нет… я чувствую, как за моей спиной что-то тяжёлое навалилось на дверь, и теперь я понимаю, он сидит так же как и я, и нас разделяет лишь несколько сантиметров дерева.

— Пускай ты не хочешь со мной говорить, но ты меня выслушаешь, — приглушённо прозвучал такой любимый голос, - хочешь ты того или нет. Фрэнк, пожалуйста, если я спрошу что-то - ответь мне. Ударь один раз, если ответ «да», если «нет» — два раза. Хорошо?

Один удар.

— Спасибо, Фрэнки.

Он рядом, и это уже сводит меня с ума. Несколько сантиметров ничего не решают, я в любой момент могу распахнуть дверь и заключить его в крепкие объятия, но не прогнать. Нет, этого я сделать больше не смогу. Всё-таки Джерард прав, нам нужно поговорить. И чем дольше мы будем сбегать от этого разговора, тем глупее будет становиться ситуация.

— Прости, что не рассказал тебе о споре. Я собирался, честно, просто, — он замолчал на несколько секунд, - я не знал как…

Ага, не знал он! Взял бы и просто сказал. Хоть раз сказал бы мне эту долбаную правду.

— Но это уже не важно. Фрэнк, не важно при каких обстоятельствах мы познакомились! Не важно… Понимаешь? Я мог сбить тебя с ног в тёмном переулке, ты мог уронить на меня пакет с мукой в супермаркете, мы могли переспать на какой-нибудь вечеринке… да существуют тысячи способов знакомств с человеком. И спор тоже имеет место быть. Фрэнк, ты понимаешь?

А я молчу, я не знаю: понимаю я его или нет.

— Молчишь? Ну и ладно.

Один удар.

— Фрэнки, какой же ты всё-таки упрямый, — голос Джерарда прозвучал так, будто он улыбается… а вот мне сейчас вообще не до улыбок. — Ты хоть раз задумывался, почему я не ушёл?

Два удара. А я ведь действительно не задумывался, да и ненужно было.

— Я так и думал. Фрэнк, мы спорили на постель, и я мог спокойно уйти после нашей первой ночи, даже не дожидаясь утра. Я должен был уйти. Но я остался.

«И что? Это вообще ничего не меняет!» — хотел было крикнуть я, но вовремя сдержался, крепче сжимая кулаки.

— Я люблю тебя, Фрэнки. Я впервые так чувствую себя, это странно, это непривычно, но меня к тебе магнитом тянет. Даже если бы я захотел, я бы не смог уйти от тебя. Я люблю тебя. Люблю… Надеюсь, ты когда-нибудь меня простишь.

Как ножом по сердцу. Вот зачем он так со мной? Я же тоже его люблю, но я ещё больше путаюсь в себе. Я не знаю, почему я не могу его простить, я не знаю, почему до сих пор не обнимаю его. Чёрт! Я не знаю.

А на заднем плане всё так же идёт фильм. Он прибежал к ней на вокзал, он не отпускает её, и после признаний в любви они остаются вместе, и на экране появляется чёрный фон с красиво написанной и такой предсказуемой фразой «Happy End». Но это фильм, в жизни всё далеко не так просто.

А хотя, что мешает мне поступить так же? Забить на всё, простить его и забыть обо всём? Мне ничего не мешает. И когда вновь раздаётся заливистая трель звонка, я подскакиваю на ноги и широко распахиваю дверь. Но на пороге стоит уже не Джерард, а низкий, с густыми седыми усами мастер, нервно сжимающий ручку чемодана в руках. И я пропускаю его в гостиную, где по телевизору бегут титры, а на кремовом ковре красуется горка салата.