Глава 2: О том, как важно иметь отдельную жилплощадь. Особенно если ты замужем. Особенно если ты СЛУЧАЙНО замужем.

Северус и Том, стоя на крыльце банка, вдыхая воздух полной грудью и перестав, наконец-то, изображать заблудившихся назгулов, старались вообще не думать. Во избежание выверта мозгов.
– Северус?
– У меня дома есть хороший коньяк. Люциус как-то подарил, на профессиональный праздник.
– На День Учителя?
– На День дурака…

«Если маг хочет опьянеть – ему хватит для этого и глотка воды.»
Эту простенькую истину постигали, постигают и будут постигать на собственной печени многие поколения страдальцев, приложившихся к бутылке в попытке смазать извилины, запить горе, сбрызнуть радость или уважить Музу. Ни Снэйп, ни Риддл исключением не стали.
И бутылка-то вроде была небольшой, да и пить-то вроде оба умели. А вот поди ж ты – им хватило, что бы напрочь забыть кто есть кто и развязать языки. Хорошо хоть до мордобоя дело не дошло…

– Я люб… Ик! любил их! Ик! Обоих люб-бил! А ты их убил! И сына моего убить пытался! А теперь замуж за него вых-ходишь! Вот как так, а?
– Да чем хочешь тебе клянусь: не убивал я их! Я обоих Каменным Сном проклял. Их уже после добили. Но не я! Точно тебе говорю!
– Не врёшь?
– Да вот те крест! Наливай!

– Я, понимаешь, всегда к силе стремился. Я же приютский. А у нас в приюте было так, что кто сильнее, тот и прав. Кто сильнее, тому и еды достаётся больше, и бьют того меньше. Понимаешь?
– Понимаю…
– Вооот. И на Слизерине было так же. Никому не известный магглорождённый сирота. Повод поиздеваться для этих породистых чистоплюев. Я ведь и метки ввёл как проверку больше: насколько их хватит – пресмыкаться перед полукровкой? Но когда эти придурки привели мне своих детей… Понимаешь?
– Понимаю… Наливай!

– А красивый у тебя мальчик получился…
– У меня-то, у меня…
– Но?..
– А вдруг ему не нужен такой отец?! Чего я для ребёнка хорошего сделал? Забыл о нём на 15 лет? В школе третировал? Старая, больная гриппом летучая мышь. Что я ему дать могу? Самостоятельному, взрослому, трижды – ты вдумайся: ТРИЖДЫ! – лорду? Магия, она ведь кого попало лордом делать не будет. Так?
– Так!
– Значит он достоин этого. Значит и умом, и силой не обижен. Значит – уже вырос.
– Не переживай! Он же тебе этот… как его.. а! Тили… тели… дротик, короче, дал?
– Дал.
– Значит: ждёт.
– Думаешь?
– Зуб даю! Надо?
– Себе оставь. Наливай!

– Так ты выходишь? Или не выходишь?
– Куда?!
– Замуж, пьянь ты непотребная!
– А ты чё, разрешаешь?
– А чего бы нет? Мужик ты, Лорд, хороший, правильный. Невезучий тока.
– И ты, Снэйп, мужик хороший. И тоже того… Невезучий. Чего же нам так по жизни-то не везёт, а?
– Не знаю.
– И за это давай ещё разок!

– Выхожу!
– Куда?
– Да замуж же!
– А-а-а… А ты сыну моему об этом сказал?
– Не-е-ет… Слушай, а давай его прямо щас обрадуем?
– Как?
– Так вот же! Этот… как его… о! портал!
– А ты пароль пом-мнишь? Вроде там птичка какая-то?
– Птичка… Синичка?
– Не… другая
– Воробей?
– Не. Она вроде пе… пер… пе-ре-дра-зни-ва-ет, во!
– Попугай?
– Не.
– Долохов?!!?
– Долохов мудак, а не птичка!.. О, вспомнил!
– Долохова?
– Да нет! «Пересмешник»!

В 3:25 утра Гартиэр Джеймс Северус Поттер-Принц-Эванс, Лорд Поттер-Эванс-Блэк, изволил спать. Как, в общем-то, и все нормальные люди в это время.
Но что такое, в сущности, время для двух пьянущих в драбодан могущественных тёмных магов? Так, мелочь, не стоящая внимания.
Порталы, оба, были настроены на гостиную. Куда эти двое, собственно, и переместились с жутким грохотом и матами.
Влетевший туда полуминутой позднее Гартиэр был встречен двумя абсолютно трезвыми взглядами и выхлопом, на который можно было не-то что топор вешать – наковальню ставить.
– Я выхожу! – гордо заявил Том. Гартиэр моргнул.
– Он выходит! – важно кивнул Северус. Гартиэр моргнул повторно.
– Куда? – 3:25 утра. Что вообще можно требовать от человека в такое время?
– Замуж! – выдав это исчерпывающее пояснение Тёмный Лорд отрубился.
– За тебя. – всё ж таки соизволил дополнить Снэйп и тоже отрубился.
Поттер потёр глаза. Чего-то он… не понял. Чего им надо-то было?
Осознание ситуации заняло у него минуту. А потом…
Он честно старался не ржать. Не-то, что бы у него это получилось, но всё-таки он пытался.
– Талли! – позвал он отсмеявшись. Появившаяся домовиха взглянула на него с укоризной. Она тоже было нормальная, и тоже спала. – Видишь, у нас… гости. Будь добра, устрой их в гостевых спальнях. И сообщи мне когда они очнуться. Эх, какой компромат пропадает…
И, продолжая сокрушаться, утопал спать дальше, оставив разбираться бурчащую что-то о сумасшедших магах домовиху.

Гости соизволили продрать зенки только к обеду. Одновременно. Выпив предусмотрительно поставленное на тумбочки у кроватей Антипохмельное зелье и поплескав водичкой в опухшие страшные рожи, они выползли из комнат на запах кофе.
На кухне их ждали чашки с этим самым кофе и ухмыляющийся Поттер. Он честно подождал с разговорами до тех пор, пока в глазах его… хм… сотрапезников?.. не забрезжили крупицы разума. На большее сейчас вряд-ли стоило рассчитывать. Ну что ж, обойдёмся тем, что есть!
– Ну что, алкоголики, как самочувствие? Ничего не болит? Ни чешется? Стыд там, или совесть? Нет? И почему я не удивляюсь?
У Снэйпа покраснели кончики ушей, чего с ним не бывало с самого детства. Под его патлами было конечно не видно, но сам факт!
Нехорошо вчера получилось. Что теперь сын о нём подумает?
Тёмный Лорд бы тоже покраснел, но у него после возрождения физиология немножко другая. Правда у него хватило совести опустить взгляд в чашку и сделать виноватый вид.
Действительно, лишку хватанули. Он-то хорош – жених, блин!
«Ну чисто два щенка нашкодивших! Ужас Хогвартса и Лорд Судеб, тоже мне!»
– Мы… гм…
– Да понимаешь, тут… ммм…
– Вот-вот. И я о том же. Но, правильно ли я расценил ваше вчерашнее выступление дуэтом? Ты, Том, соглашаешься на брак, а Вы, отец, даёте разрешение на этот бедлам?
Названные маги, всё также не отрывая глаз от чашек, понуро кивнули. Им всё ещё было очень стыдно. А ещё у них, не смотря на зелье, болели головы.
Это им, в профилактических целях, устроил Гартиэр. А-то они конечно смешные были, но будить человека в пол четвёртого утра – бесчеловечно.
Дальше кофе пили в уютном молчании.
Которое было прервано небольшим смерчем, из воздушной воронки которого шагнула… Гермиона Грэйнджер, собственной лохмато-растрёпанной персоной.