Глава 3: О цене дружбы, количестве правды и йогуртовом коварстве.

– Тир, там!.. Ой! Здравствуйте профессор Снэйп, мистер Риддл. А чего это с ними? – старшее поколение таращилось на неё, как Добби на первый в жизни носок.
– Пить надо меньше, – Тир многозначительно подвигал бровями. Гермиона только хмыкнула. – Чего случилось-то?
– Вампиры. Они требуют тебя. У них вчера был какой-то День… чего-то там…
– А сегодня им похмелиться некем больше?
– …и какие-то малолетки, за которыми они не уследили, решили поиграть в Повелителей Смерти. Все нижние катакомбы в мертвяках, и эти мертвяки всё прибывают. Им нужна помощи квалифицированного некроманта.
– Оплата?
– Долг всего клана.
– Приглядишь?
– И развлеку. Удачи.
– Не скучайте! – и аппарировал с места.
Гермиона, подождав немного реакции старших магов и так её и не дождавшись, закопалась в холодильник в поисках еды. Обнаружив, что кроме отрубленной по локоть женской руки на верхней полке, в холодильнике ничего нет, а съедобное там, похоже, и не водилось никогда – она расстроилась. Щелчком вызвав домовиху она, под охреневшие взгляды гостей продемонстрировала ей эту самую руку.
– Талли, в этом доме вообще есть еда? Или только трупы?
Талли скорбно оглядела подсунутую конечность и щёлкнула пальцами. Холодильник зазвенел, посветился и слегка потемнел.
– Хозяин ушёл – холодильники буянят. – пояснила эльфийка и пропала.
Лохматая гриффиндорка кивнула с таким видом, будто ей всё было понятно, положила дополнительную часть тела на стол и вернулась к инспектированию холодильника. Тут наконец-то отмер Волдеморт.
– Мисс Грэйнджер… Что это?
– Рука.
– Рука. Хорошо. И что она делает в холодильнике?
– Лежит.
– Лежит. Понятно. Почему она лежит в холодильнике?
– Что б не стухла.
– Ну да. И правда. И как это я сам не понял?
Гермиона, оторвавшись на время от увлекательных раскопок в недрах «лучшего друга любого полуночника», обернулась к магам.
Встретив два одинаково пытливых взгляда она мысленно вздохнула. Понято. Тир своим новоявленным родственникам ничего не объяснил. Толи просто не успел, толи от извечного своего раздолбайства – поди сейчас пойми. А она обещала развлечь…
Прекратив – Наконец-то! Можно подумать, что там невесть какие залежи: два йогурта, да пол пачки маргарина – копаться в холодильнике она, достав оттуда йогурт в бутылочке, села за стол напротив уже совершенно запутавшихся Снэйпа и Ридлла.
– Спрашивайте! – предложила гриффиндорка широким жестом, воюя со своей законной добычей. Добыча отбивалась как могла.
– Насколько я знаю… – начал более подкованный в вопросах взаимоотношений Золотого Трио и мироздания Снэйп, – Вы, мисс Грэйнджер, в курсе планов директора Дамблдора относительно… мистера Поттера?
– Каких конкретно? Тех, которые озвучивает, или тех, которые остаются за кадром?
– А можно поподробней? – отставил чашку Том.
Гермиона, пытающаяся отвернуть крышечку йогурта только резко кивнула.
– Официальная версия такова: «Мальчик должен вырасти Настоящим Героем, сильным и стойким, чтобы победить. А Настоящие Герои воспитываются в лишениях и потерях. Всё, во имя Высшего Блага.» Поэтому Тира отдали Дурслям, предварительно заплатив им за «правильное» обращение с Мальчиком-Который-Выжил, а всем остальным спев песенку о кровной защите; поэтому Ремуса Люпина, когда он попытался забрать сына своего друга на воспитание, закрыли в резервацию для оборотней; поэтому на Сириуса перед судом наложили чары отвлечения внимания, из-за которых он долгое время вообще не помнил о крестнике, а когда, уже после побега, он стал слишком самостоятельным – убрали. У Героя должен быть только один авторитет – Альбус Дамблдор. А чтобы Герой, не приведи Мерлин, не начал думать – его поят специальными зельями. Рассеянности, Подавления личности, Вражды, Доверия. Для полноты эффекта, так сказать.
Пока Снэйп пытался справиться с гневом, а Волдеморт раздумывал о превратностях Судьбы Гермиона содрала с бутылки этикетку и подпиливала крышечку ножом. Крышечка держалась из последних сил.
– А Вы…
– А я и Альд были, на взгляд директора, идеальными друзьями для Героя. Магглорождённая заучка, слепо верящая Великому Магу, и недалёкий завистливый мальчишка из семьи его безусловных сторонников. Друзья, которые гарантированно не смогут или не захотят помочь ему освоиться и закрепиться в магическом мире. Друзья, рядом с которыми он гарантированно останется этаким… магглом с палочкой.
Снэйп нахмурился. Что-то не стыковалось. Он прекрасно помнил как вела себя на последнем собрании, устроенном директором, эта девушка. И что она говорила про его… сына. Завистлива, расчётливая, истеричная. Да и мистер Уизли, которого она – несомненно – называла Альдом, тоже доверия не внушал.
Гермиона, лукаво стрельнув глазками, хихикнула.
– Классный у меня образ, да, профессор? И ничего я не завистливая. Расчётливая – да. Истеричная – время от времени. Но уж никак не завистливая!
Снэйп побледнел. Всё-таки, независимо от состояния, он был Мастером Менталистики. И щиты на сознании держал автоматически. И сейчас щиты присутствовали. Тогда?..
– Не старайтесь, всё равно не получится. Я сильфида, для меня почти не существует блоков, способных закрыть мысли. Ну, кроме некоторых специфических некромантских техник. Кстати, именно поэтому я никогда и не верила Дамблдору. Я-то слышу не только то, что он говорит, но и то, о чём думает. А там такая дрянь! – она брезгливо передёрнула плечами, – Ну вот. А Альд, что бы Вы о нём не думали, очень умный. Может ему и не хватает иногда каких-то академических знаний, но он гениальный шахматист и хороший психолог. Проработав год в плотном контакте с Тиром и понаблюдав за ним и за директором он сделал какие-то свои выводы и пришёл с ними к Тиру на прямую. Так мол и так, директор мне платит за дружбу с тобой, и я изначально был не против. Но, посмотрев и послушав, понял что мне выгоднее союз с тобой, чем роль бесправной пешки у директора. Тир почесал в затылке, поплевал в потолок и связал нас троих длиннющим договором с кучей пунктов, подпунктов и всяких прочих… бюрократических вывертов. Я сейчас вам рассказываю только то, что не запрещено. А всё остальное вам нужно спрашивать напрямую у Тира. Вот так-то.
И, замолчав, перешла к активным действиям.
Старшие маги, в попытках отвлечься от удивительных откровений, с интересом наблюдали за ожесточённой борьбой. Вот Гермиона, окончательно доведённая непокорным продуктом до ручки, вцепилась в крышечку зубами и, наконец-то, смогла её свернуть. Предвкушающе улыбнулась, заглянула внутрь и… со вздохом отставила от себя.
Баночка оказалась пустой…

Глава 4: О вариантах шизофрении, наследственной ядовитости и простоте сложного.

Следующий вопрос прозвучал уже в гостиной, куда все трое перебрались из кухни:
– Вы, кажется говорили что читаете через блоки?
– Да, мистер Риддл, именно. Такова моя природа.
– А ещё Вы говорили, что в курсе планов Дамблдора.
– И это тоже. Но что конкретно Вас интересует?
– Больше всего меня, мисс Грэйнджер, интересует один вопрос: что этому старику вообще надо? – слова пролились практически криком души. Достал дедушка Волдеморта, и сильно.
– А он и сам толком не знает, – сильфида безмятежно пожала плечами и наткнулась на два абсолютно одинаково охреневших взгляда, – Он, с одной стороны, хочет славы и известности, уважения и почитания, а с другой – страстно желает оставаться в тени. Он искренне желает Магическому Миру блага, но, прекрасно понимая к чему приведут его действия, продолжает его разрушать. Он подталкивает Тира к смерти, но при этом, время от времени, думает о нём как о любимом внуке. Любит Грин-де-Вальда, но презирает и ненавидит его. И ладно бы у него было смешение эмоций – так иногда бывает, когда чувства сложны, глубоки и многогранны. Но у него это ощущается как шизофрения. Тир считает, и я склонна согласиться, что это последствия смерти сестры. Он так стремился убедить себя что ни в чём не виноват, что сознание как бы разделилось на, как бы смешно это не звучало, светлую и тёмную части. Тёмная часть знает что заклинание, убившее Ариану, вылетело из его палочки. Светлая уверена, что нельзя сказать кто именно виноват и думать об этом не хочет. Тёмная – опасна, она рассматривает живых вокруг только как подопытный материал. Светлая – достаточно неплохой человек, хоть и не без тараканов. Только вот каждая сделка с совестью усиливает тёмную сторону и загоняет всё глубже светлую. А сделок таких было ой, как много!
Маги погрузились в раздумья. Снова.
Действительно, в таком разрезе многое становилось понятным. Многие считают Дамблдора слегка чокнутым, но мало кто говорил подобное всерьёз.
– А что собирается с ним делать Гартиэр? – подал голос до этого молчавший Северус.
– Пока не решил, – ответил неизвестно когда появившийся Поттер. – Проще всего было бы сдать его в Мунго, в палату с мягкими стенами. Можно его просто прикончить по тихому. В общем, я над этим работаю. – он слегка передёрнул плечами и собирался сказать ещё что-то, но был перебит вскинувшейся Гермионой:
– Что там такое случилось у вампиров, что я тебя сейчас прочитать не могу?
– Хм? А, это. Там одни придурки решили демона вызвать.
– И?
– Вызвать-то они вызвали. А вот подчинить не смогли. Представь картинку: два полуживых от страха идиота, беснующийся в гексе демон и напитавшиеся остаточной магией ритуала трупаки, дружно вставшие в виде вурдалаков и разворачивающаяся воронка магического смерча. Демонология, сама знаешь, мне не по профилю, вот и пришлось… выкручиваться.
– Ага… Ладно, мне пора. Чао! – и растворилась, как и не было. Мужчины многозначительно переглянулись и уставились на Гартиэра. Тот только вздохнул. Всё, голова у них уже не болит, совесть снова уснула мертвецким сном и сейчас они распотрошат его в поисках ответов. Ну, попытаются.
– Итак, ты некромант. Что ещё?
– Мастер Артефактор. И Глава Белой Дюжины – круга некромантов Англии.
– Какой у меня… разносторонне развитый сын. – ехидно и чуть удивлённо протянул Снэйп.
– Весь в Вас, отец, весь в Вас. – не остался в долгу Поттер.
– Сразу видно, что родственники – привычка плеваться ядом явно семейная. – слегка нервно хохотнул Том и резко посерьёзнел, – Давай ближе к делу. Я согласен выйти за тебя замуж. Какие ритуалы нужно пройти, и успеем ли мы всё это до 31 числа?
Тир посмотрел на него с лёгким недоумением и явным любопытством. Как-то не ожидал он столь быстрого согласия. Ни одной попытки переломить ситуацию в свою пользу, как-то отвертеться, освободиться. Только попойка в компании Снэйпа и принятое между рюмками решение. И всё.
– А… почему? Не пойми меня не правильно, способа отвертеться всё равно нет, но ты ведь даже не попытался.
– Считай это интуицией. – пожал плечами Тёмный Лорд. – Я просто ЗНАЮ что сейчас мне лучше не рыпаться.
Тир кивнул, принимая ответ. Он его вполне устраивал. Пока.
– Ритуалы, если уж ты согласен, проведём завтра, к полуночи. Здесь вам обоим нужно быть в 23:00. И лучше бы не опаздывать. Текст там простейший, его и нет как такового. Тебе достаточно будет отвечать согласием. От Вас, отец, требуются более осмысленные действия. Вам, в конце, нужно сказать: «Правом Старшей Крови – свидетельствую законности союза. Да будет Магия к связанным отныне и вовек благосклонна.» Всё.
– Так просто? – Том с подозрением провёл рукой по лысому черепу и почесал кожу на затылке.
– Ну, а что, в сущности, такое магия? Движение души, а всё остальное, по большому счёту, не более чем бутафория, созданная исключительно для антуража. Чем больше объём задействованной магии – тем проще ритуал. Простенький пример: стихийная магия, детское желание сделать пакость, и беспалочковая магия, которой безуспешно пытаются обучить на 6 шестом курсе, это, по сути, одно и тоже. Только вот если из шестикурсников без палочки применить… ну, хотя бы Люмос… может один на дюжину, то маленькие дети колдуют без проблем – им же никто не удосужился сказать, что это «невероятно сложно и возможно только для очень сильных магов».
– Мы сами ставим себе рамки, за которые не можем выйти…
– Некоторые рамки становятся ступеньками, – пожал плечами юноша, – Главное: вовремя суметь за них заглянуть.
На этой, весьма философской, ноте посиделки и завершились. Гартиэр, сумевший донести до магов что им пора бы и… пора, проводил их до двери, откуда они, как ВОСПИТАННЫЕ маги и аппарировали. Гартиэр вздохнул и потёр глаза.
Ну и денёк! А какой же будет совместная жизнь? Нет, сейчас он об этом думать не хочет. Потом, всё потом.

***
Сутки до ритуала прошли относительно спокойно и почти по плану. Ну вызвал Снэйпа директор – подумаешь, ерунда какая! Ну поцапались, в очередной раз, Петтигрю с Беллой – тю, фигня! И даже то, что Поттера утащили в Нору раньше времени – не особенная проблема. В конце-концов Гарри Поттер всегда был рад провести лишнее время у Уизли. А у Гартиэра есть Альд, который всегда его прикроет. И дело было не только в клятвах.

– Значит он согласился.
– Будто у него выбор был!
– Был. И он его сделал. И его выбор – ты.
– В качестве альтернативы неизбежному сквибству. Знаешь же, НАСКОЛКО он ценит магию.
– И, тем не менее, ныне – он почти твой. Как ты и хотел… «Гарри».
– Именно… «Рон», именно.

***
Маги, прибывшие в одиннадцать, с удивлением узнали что в маленьком, на вид, коттедже наличествует отнюдь не маленький ритуальный зал отделанный каким-то странным тёмно-зелёным камнем.
Тир, указав магам их места в начертанной на полу сложной фигуре, достал ритуальный кинжал и чашу и заговорил:
– Ты, названный Томом Марволо Риддлом, вызывал ли, вольно или не вольно, меня, названного Гартиэром Джеймсом Северусом Поттер-Принц-Эвансом, на брачный поединок?
– Да.
– Ты, названный Томом Марволо Риддлом, проиграл ли мне, названному Гартиэром Джеймсом Северусом Поттер-Принц-Эвансом, этот поединок?
– Да.
– Ты, названный Томом Марволо Риддлом, согласен ли по правилам поединка стать младшим мужем мне, названному Гартиэром Джеймсом Северусом Поттер-Принц-Эвансом, перейдя под руку мою?
– Да.
– Ты, названный Томом Марволо Риддлом, обязуешься ли почитать сердцем, телом и магией меня, названного Гартиэром Джеймсом Северусом Поттер-Принц-Эвансом, как и я почитать тебя буду?
– Да.
– Правом Старшей Крови – свидетельствую законности союза. Да будет Магия к связанным отныне и вовек благосклонна. – Еле заметный кивок понят правильно.
Вспышка магии, идущая казалось прямо из зелёных стен, подтвердила сказанное и сконцентрировалась на правых запястьях Тома и Гартиэра, превратившись в брачные браслеты из тёмного, почти чёрного, металла.
Ритуал завершился.
Брак заключён.