Клиника для наркоманов — это новомодный курорт

Дважды посмотрев «Великого Гэтсби», Блэр выключила телевизор и взяла теле­фон. Ей хотелось поговорить с кем-нибудь, объявить миру, что она жива, несмотря ни на что. Дело в том, что ей было противно разго­варивать со всеми, кого она знала, включая по­голубевшего папашу, живущего во Франции, на которого она всегда рассчитывала и который всегда мог ее поддержать. Если бы только был кто-то еще, кто-то совершенно новый и необык­новенный, кто...

Вообще-то был один человек, с которым она смогла бы поговорить. А почему бы, блин, ей не позвонить ему? Ведь он позвонил ей на прошлой неделе, пока она сидела в парикмахерской? Как гром среди ясного неба.

Она нажала кнопку с номером его телефона, и, к ее удивлению, он сразу же ответил.

— Нейти, — тихо сказала она в трубку. — Я слы­шала о том, что случилось. Как ты? В порядке?

— Да, в общем-то, неплохо, — сказал Нейт по­дозрительно нормальным голосом. — Мой отец еще злится из-за того, что случилось, и я не знаю, как это повлияет на мои шансы попасть в Браун, но я не отчаиваюсь.

Блэр приподняла ноги и, посмотрев на свои пальцы, поморщилась: розовый лак, которым она от скуки покрасила ногти, местами облу­пился.

— Бедняжка, — жалостно вздохнула она. — Ре­абилитация, должно быть, такой отстой.

— Да вообще-то, конечно, звучит странно, но мне это даже начинает нравиться, — признался Нейт. — Естественно, лучше бы я туда не попадал, но там все классно, современно. И ты как бы, не знаю... расслабляешься,ч то ли, когда занимаешь­ся чем-то, что не связано со школой.

— Да ты что?

Блэр взбила подушки и устроилась поудобнее. Реабилитация расслабляла? Может, это как раз то, что ей нужно, — передышка от забот ее рутинно­го существования? Она представила себе, что ле­жит в пушистом банном халате, у нее на лице мас­ка из зеленой глины, на руках иголки для акупун­ктуры, она пьет выводящий шлаки травяной чай и разговаривает с заботливым консультантом в белой льняной тунике.

«Если бы вы могли стать каким-нибудь живот­ным, кем бы вы стали? — спрашивает ее консуль­тант. — И ничего, что это требует сил».

Реабилитация. Почему она не подумала об этом раньше? Конечно, без терапии не обойтись, но для нее никогда не существовало проблемы рассказать о себе. А самым классным будет то, что Нейт снова с ней. Она всегда мечтала прове­сти выходные с Нейтом в романтическом пан­сионе на заливе Кейп-Код или в Саутгемптоне. А реабилитационная клиника в Гринвиче, штат Коннектикут, вполне бы подошла. Конечно, она не раз хотела вычеркнуть высокомерного лгу­на Нейта из своей жизни навсегда, но, похоже, он пытался наладить новую жизнь, и она пыта­лась заниматься тем же!

— А как ты попал на этот курс реабилитации? Ты туда просто записался или тебя туда направи­ли? — спросила Блэр. Она взглянула на себя в зер­кало шкафа. Со своими остриженными волоса­ми и бледным лицом она была вполне похожа на наркоманку, принимающую героин, так что они бы ее точно взяли.

— Мне кажется, что ты можешь записаться, но какой дурак это сделает? — спросил Нейт.

Блэр улыбнулась.

— Может, сходим куда-нибудь завтра вечером или как-нибудь? — спросила она. — Я знаю, что иногда веду себя как последняя сволочь, Нейт, но мне всегда тебя не хватает.

— Извини. Завтра я должен быть в клинике, — ответил Нейт. Он не виделся с Джорджи с той самой ночи. Джеки обещала, что Джорджи тоже будет на собрании. — Я еду на поезде, поэтому дома буду очень поздно.

— Ладно, но давай все равно как-нибудь выберемся, хорошо? — сказала Блэр. — Ты же знаешь, что без ума от меня, — добавила она соблазни­тельным шепотом и повесила трубку.

Вдохновленная и полная новой энергии, она спрыгнула с постели, сорвала с головы шарф Пуччи, выдавила немного геля для волос на ла­донь и намазала им остатки своих волос. Затем впервые за всю неделю открыла дверь в ванну.

— Мам! — крикнула она в коридор. — Иди ско­рей помоги мне.

Что может быть лучше для героини, чем вер­нуться, выписавшись из клиники для наркома­нов? Отдохнувшая и помолодевшая, она снова займет свое место, а рядом с ней будет исполни­тель главной роли.

Все имена и названия изменены или сокращены до первых букв, чтобы не пострадали невиновные. То бишь я.

Народ!