Ради искусства

— Я рад, что ты здесь,— сказал Дэн Мистерии, как только она запустила свои паль­цы с обгрызенными желтыми ногтями в его взъе­рошенные волосы. По счастливой случайности он и Мистерия прибыли в клуб «Ривингтон-Ро-вер» в одно и то же время и в течение последних пятнадцати минут курили «Кэмел» без фильтра и щупали друг друга в кабинке женского туалета, стены которого были сплошь покрыты граффи­ти, — так они пытались настроиться на чтение стихов.

— Я немного нервничаю.

— Не надо. — Мистерия расслабила его узкий черный галстук и всплеснула руками: — Ну-ка, да­вай посмотрим, что у нас там.

Они вышли из женского туалета рука об руку, на Мистерии было желтое полупрозрачное шел­ковое платье, облегающее фигуру, через кото­рое хорошо было видно ее черное нижнее бе­лье, а Дэн был в своем новом костюме — ну про­сто Бонни и Клайд от поэзии.

Небольшой клуб, находившийся в полупод­вальном помещении, был уже наполнен людьми, которые пили кофе, сидели вразвалку на старых, ободранных диванах, беспорядочно наводнив комнату. На черном потолке одиноко вращался дискотечный шар, из стереосистемы завывал Моррисси со своей заунывной песней из послед­него альбома.

Огоньки дважды замигали, и маленькая япон­ка в черном трико и розовых колготках появи­лась на сцене.

—Добро пожаловать на открытые чтения в «Ри-вингтон-Ровер». Мы рады приветствовать вас здесь, — прошептала она в микрофон. — Сегодня с нами два самых значительных поэта Нью-Йорка. Для меня большая честь передать свое место в рас­поряжение Мистерии Бзик и Дэниела Хамфри!

Темный заполненный зал взорвался аплодис­ментами.

— Я слышал, что они всю ночь сидели на экста­зи и писали вместе книгу, — прошептал кто-то.

— Я слышала, что они муж и жена.

— Я слышала, что они двуяйцовые близнецы, разделенные при рождении, — заметил кто-то еще.

Ванесса зашла в клуб незамеченной. «Что за странное имя Мистерия Бзик?» —думала она, под­нимая камеру к глазам и направляя ее на сцену.

Все тело Дэна было покрыто холодным потом. Все происходило так быстро. У него даже не было возможности задуматься над тем, как случилось то, что еще неделю назад он писал в своих тетра­дях странные мрачные стихи, которые никто не читал, а сейчас он стоял в обалденном костюме на сцене модного клуба и читал стихи с почти что знаменитой девчонкой. Не было времени, чтобы усомниться в себе. Он ведь играл в школьных спек­таклях, участвовал в фильмах Ванессы. Он был новым Рильке. Дэн снял пиджак и закатал рукава. С этим он вполне мог справиться.

Мистерия уже ждала его на сцене, ее костля­вые пальцы сжимали микрофон в нервном на­пряжении. Дэн только что заметил, что на сце­не было установлено два микрофона: один для нее, другой для него.

— Какое ваше любимое существительное? — Мистерия обратилась к публике низким, хрип­лым голосом.

— «Пирог»! — сказал нажравшийся парень с хвостиком из первого ряда.

— Так ты полная противоположность пиро­га, — прошипела Мистерия появившемуся на сце­не Дэну. — Я хочу тебя съесть живьем.

Дэн откашлялся и протянул руку к микрофон­ной стойке, чтобы успокоиться.

— А какое твое любимое существительное? — спросил он в свою очередь, удивленный тем, как уверенно звучал его голос.

— «Секс», — спокойно ответила Мистерия. Она опустилась на четвереньки и поползла к нему с микрофоном в зубах. — «Секс», — повторила она, проползая у него между ног и забираясь вверх по его телу, и вот их лица разделяет один лишь сантиметр. Ее желтые зубы казались еще желтее от этого желтого платья.

Камера дрожала в руке Ванессы. Так вот по­чему она ничего не слышала от Дэна в последнее время. А что же тогда говорить о работе над «Со­зданием поэзии». Он создавал поэзию с Мисте­рией Бзик. И как бы ни было ей больно смотреть на парня, которого она любила вот уже три года, и теперь попавшего в сети девицы, настоящее имя которой было, скорее всего, полной триви­альностью типа Джейн Джеймз, она не могла за­ставить себя прекратить снимать. С Дэном что-то происходило, и она должна была это запечат­леть. Он словно заново раскрывался перед ней.

— Накорми меня, — рявкнул Дэн в микрофон, а Мистерия корчилась под ним. — Обнажи свое голое тело у меня на тарелке.

Собравшиеся улюлюкали и восторженно кри­чали. Дэн не мог поверить в свой успех. Он был поэтом рок-н-ролла, богом секса! Забудьте о Риль­ке, он был Джимом Моррисоном. Он поднял Ми­стерию с пола и крепко поцеловал ее, словно из­голодавшийся рок-идол.

Ванесса продолжала снимать, хотя по ее блед­ным щекам текли горячие слезы. Она не могла прекратить, она делала это не для того, чтобы помучить себя. Она делала это ради искусства, своего искусства.

На сцене Дэн расстегнул рубашку, и Мистерия лизнула его грудь:

— Да, дорогой. Да уж, дружок.

Выход примадонны

— Всем добро пожаловать. — Джеки поприветствовала собравшихся на вечернем се­ансе групповой терапии для подростков. — Я так рада снова видеть нашу дорогую Джорджину Спарк.

Она постукивала карандашом по планшету.

— Сегодня к нам придет новой друг. Но пока мы ее ждем, я бы хотела выразить признатель­ность двум членам нашей группы за их сме­лость и за то, что они продемонстрировали всем нам то, что я люблю называть строитель­ством жизни.

Она улыбнулась Нейту:

— Нейт, ты бы не хотел нам рассказать о том, что произошло в прошлую пятницу, теперь, ког­да Джорджи вернулась?

Нейт откинулся на стуле назад, а затем вернул­ся в прежнее положение. В кругу напротив него, скрестив ноги, сидела Джорджи, на ней были оранжевые атласные шорты и оранжевые кожа­ные сандалии, которые выглядели странно в середине февраля, но она все равно никуда не вы­ходила. Ее роскошные темные волосы колыха­лись. Она подняла глаза, взглянула на него, и на ее темно-красных губах появилась застенчивая улыбка.

Нейт потер руками свои желтовато-зеленые вельветовые брюки от Ральфа Лорена. Господи, как ему хотелось ее поцеловать. Остальные чле­ны группы замерли от нетерпения. Они знали, что произошла какая-то серьезная хрень, но они не слышали всей истории.

— Продолжай, Нейт, — подталкивала его Дже­ки.

— В пятницу вечером я был у Джорджи, и мы весело проводили время, гм, получше узнали друг друга, — начал он рассказывать. — Потом до меня дошло, что у Джорджи там как бы своя тусовка возле аптечки. Когда она отключилась, я как-то забеспокоился. Поэтому и позвонил Джеки.

— Это была мольба о помощи, — притворно-восторженно произнесла Джорджи.

Нейт засмеялся. Она все так же придурива­лась, но была просто неотразима. И он был рад, что ему пришлось ходить в клинику целых шесть месяцев, потому что он хотел помочь ей так же, как она помогла ему.

— Мы привезли ее сюда как раз вовремя. Она поживет здесь некоторое время, и она держится молодцом, правда, Джорджи?

Джорджи кивнула и обняла себя, на ее лице была спокойная улыбка.

— Мясной рулет вчера был не очень, поэтому верится с трудом.

— Давайте сложим руки вместе и поддержим их за смелость! — крикнула Джеки. Вся группа, включая Джорджи и Нейта, встала и зааплодиро­вала.

— Привет, — беззвучно произнесла Джорджи, обращаясь к Нейту, и облизала свои кровавые губы.

— Привет, — так же ответил ей Нейт.

— Проходите, мисс.

Блэр пригладила недавно выщипанные брови и сложила вместе губы, накрашенные розовым блеском для губ, следуя за одной из служащих в льняном халате, которая вела ее в комнату, где шел сеанс групповой терапии. На Блэр было недавно купленное старомодное трехцветное платье от Дианы фон Фурстенберг и се люби­мые черные замшевые сапоги до колеи, с ост­рыми носами. Она была чрезмерно возбуждена, ведь ей предстояло рассказать о себе перед со­средоточенной публикой, среди которой был и Нейт.

— Добро пожаловать, Блэр Уолдорф, — по­здоровалась убого одетая женщина с некраси­вой коричневой помадой, как только служащая открыла дверь. Она вошла и завела Блэр в ком­нату. — Я Джеки Дэвис, руководительница груп­пы подростков. Пожалуйста, входите и сади­тесь.

Блэр посмотрела на членов группы. Там был Нейти, ее Нейт, он, как всегда, великолепно вы­глядел в своих желто-зеленых вельветовых брю­ках, которые оттеняли его замечательные зеле­ные глаза.

К ее ужасу, единственный свободный стул сто­ял рядом с этой Джеки, которая, как с уверенно­стью могла сказать Блэр, была настоящая за­нуда.

— Вы все можете сесть, — сказала Джеки. — Теперь, когда к нашей группе присоединяется еще один человек, мы снова пройдемся по кругу и каждый должен представиться и рассказать, что или какие обстоятельства привели его сюда. Будьте точны и кратки, насколько это возмож­но. И помните, что, называя свое пристрастие, вы делаете первый шаг к обретению контроля над ним. Не волнуйся, Блэр, — сказала Джеки и в знак утешения положила свою руку на руку Блэр. — Я не заставляю тебя быть первой. Бил­ли, начни ты.

Коренастый мускулистый парень в белой тол­стовке с надписью: «Дартмут» нервно потирал руки.

— Я Билли Уайт. Я пристрастился к поднятию тяжестей и протеиновым коктейлям, — объявил он. — Я испытываю постоянное желание трени­роваться.

Нейт был следующим. Он не мог поверить, что Блэр оказалась здесь, в «Вырвись из плена», но он хорошо ее знал и догадывался, что она что-то да выкинет.

— Я Нейт, раньше я курил марихуану каждый день, но должен признаться, что в последнее вре­мя мне совсем не хочется.

Странно было признаваться в этом, сидя пе­ред Блэр. Она ведь из той его жизни, когда он был постоянно обдолбанным.

Брови Блэр поднялись от приятного удивле­ния. Неужели Нейт действительно хотел изме­ниться? Он делал это ради нее?

— Я Ханна Кото, — сказала девушка, сидя­щая рядом с Нейтом. — Я принимала таблет­ки каждый день с тех пор, как умерла моя со­бака.

Она взглянула на Джеки.

— Извините. Экстази, — объяснила она.

— Я Кэмпбелл, подающий надежды алкого­лик, — сказал белокурый мальчик, который вы­глядел не старше десяти. — Я обчистил винные погреба своих родителей в Дарьенском заливе и в заливе Кейп-Код.

— Я Джорджи, — представилась поразительно красивая девушка с длинными гладкими волоса­ми, огромными карими глазами и темно-красны­ми губами.

На ней были надеты короткие оранжевые ат­ласные шорты от Миу-Миу и красивые оранже­вые кожаные сандалии от Джимми Чу, с завистью заметила Блэр.

— Не так давно мне нравились таблетки, и я боялась, что однажды усну и не проснусь. Но те­перь, когда я знаю, что у меня есть рыцарь в свер­кающих доспехах...

Она повела своими густыми коричневыми ресницами в направлении Нейта. Блэр ощети­нилась.

— Спасибо, Джорджи, — прервала ее Джеки, чтобы та не успела ничего сказать, что могло по­ставить под угрозу ее контроль над группой. — Следующий.

— Я Джодая, тоже алкоголичка, — сказала круг­лолицая девчонка, сидящая рядом с Блэр. — Один раз я даже пила одеколон.

— Я тоже, — вставила Блэр, пытаясь превзой­ти Джорджи в выступлении. Она сняла одну ногу с другой, потом снова скрестила их, демонстри­руя группе свои сексуальные черные ажурные чулки через разрез в платье.

— Я Блэр и...

Она засомневалась. С чего начать? Она глубо­ко театрально вздохнула:

— Мои родители развелись в прошлом году. Оказалось, что отец голубой и он изменял ма­тери с ее же двадцатилетним ассистентом. Они все еще вместе и теперь живут в замке во Фран­ции. Моя мать недавно вышла замуж за одного жирного придурка, агента по недвижимости, и скоро у них будет ребенок, хотя она как бы уже немолодая. Это девочка, они об этом только что узнали. Я должна была поступить в Иель, но мое интервью стало полным обломом. Тогда старый друг моего отца проявил участие и сказал, что мо­жет еще раз провести со мной собеседование. Он очень привлекательный, а я еще никогда не была знакома с мужчиной его возраста. И мы, типа, стали встречаться. — Она посмотрела на Нейта, словно извиняясь. Он простит ей этот флирт, так же как она простит его за то, что он отстра­нился от нее.

Джеки слушала с открытым ртом. Она при­выкла к тому, что ребята откровенничают боль­ше, чем нужно, но не встречала никого, кто по­лучал бы такое наслаждение, рассказывая о себе.

— Наверное, одной из причин, по которой я остригла волосы, было то, что мне хотелось изу­родовать себя, хотя в тот момент я этого не по­нимала. Я думала, что мне с короткими волоса­ми будет клево. Но, по-моему, я выплеснула все уродство изнутри наружу. А всю прошедшую не­делю я сидела дома и не ходила в школу. Я не бо­лела, просто не могла...

— Извини, что перебиваю, но не могла бы ты просто назвать свою проблему? — вставила Дже­ки, когда поняла, что до финала еще очень дале­ко.

Блэр насупилась и принялась вертеть на паль­це свой перстень с рубином.

— Иногда, когда мне грустно — то есть всегда, если учесть то, на что похожа моя жизнь, — я ем слишком много или то, чего не следует есть, а по­том я вызываю рвоту.

Точно, это было похоже на правду. Джеки кивнула:

— Вы можете назвать свою проблему, Блэр? Есть ведь для этого какое-то название, и вы его знаете.

Блэр с ненавистью посмотрела на нее.

— Стрессовая регургетация? — напряглась она. Она знала, что Джеки хотелось, чтобы она назва­ла булимию, но это такое дурацкое слово, что она ни за что бы его не произнесла, тем более перед Нейтом. Булимией страдают только неудачники.

Все захихикали. Джеки хотелось направить группу в нужное русло после монолога Блэр.

— Я полагаю, что этому есть только одно на­звание, — заметила она, записывая что-то в план­шет.

. Она подняла глаза и убрала назад волосы.

— Теперь моя очередь. Я Джеки Дэвис, и моя работа заключается в том, чтобы помочь вам вы­рваться из плена!

Она подняла сжатый кулак и издала слабый возглас, как будто была членом баскетбольной команды и ее команда только что забила гол. Она ждала, когда остальные «игроки» сделают то же самое, но все лишь тупо на нее посмотрели.

— Ладно. Хорошо. Теперь я хочу, чтобы вы разбились по парам. Мы будем делать упражне­ние, которое я называю «Пошел к черту, демон!» Один из вас будет вашим недугом, тем, от чего вы пытаетесь избавиться. Пусть ваш партнер встанет лицом к вам и скажет демону, куда он дол­жен убраться. Отправляйте его куда хотите, толь­ко делайте это с чувством, по-настоящему. Лад­но, выбирайте себе пару. Нас семеро, поэтому я буду чьей-то парой.

Ханна подняла руку:

— Подождите. Мы должны говорить со своим демоном или с их?

— Со своим, — объяснила Джеки. — Это помо­жет вам изгнать его!

Блэр ждала, что Нейт подойдет к ней, но, прежде чем у него появилась такая возможность, к нему подвалила эта бледная стерва в совершен­но неуместных оранжевых атласных шортах и взяла его за руку.

— Будешь со мной в паре? — услышала Блэр ее голосок. Все уже стояли по парам, поэтому Блэр пришлось встать с Джеки.

— Ну хорошо, Блэр! — взвизгнула Джеки. Ее ресницы были покрашены комковатой ко­ричневой тушью, а глаза были отвратительно карими.

— Давайте скажем демону убраться!

Вдруг Блэр подумала: может быть, реабилита­ционный центр действительно был подходящим для нее местом.

— Мне нужно выйти, — объявила она. Она на­деялась, что, когда вернется, упражнение закон­чится, и тогда ей, возможно, удастся сесть рядом с Нейтом.

Джеки с подозрением посмотрела на нее:

— Ладно, только быстро возвращайся. И по­зволь мне напомнить, что во всех туалетах ведет­ся наблюдение.

Закатив глаза, Блэр открыла дверь, вышла и через весь коридор направилась к женскому ту­алету. Она помыла руки, накрасила губы, затем расстегнула платье и перед зеркалом продемон­стрировала свои груди: пусть возбудится тот, кто наблюдает. После этого она снова прошла по коридору и заглянула в комнату, чтобы понять, за­кончили они это упражнение или нет.

Нейт и эта шлюшка Джорджи в коротких шор­тиках от Миу-Миу стояли возле двери. Ее руки лежали у Нейта на плечах, и их лица разделяли считанные сантиметры.

— Я думаю, как тебя отблагодарить за розы? Блэр показалось, что она слышала шепот этой

в шортиках.

— Я хочу подарить тебе пони.

Она разговаривала не с демоном, поняла Блэр. Она разговаривала с Нейтом.

Блэр ждала, когда Нейт изобразит ужас и от­вращение к тому, что сказала эта в шортиках. Но он лишь стоял с высунутым языком и улыбался, словно ему не терпелось услышать что-нибудь еще.

— Я покрою тебя...

Блэр не стала дожидаться, когда прозвучит конец фразы. Теперь ясно, почему Нейту нрави­лось в клинике и почему он так вдруг изменил­ся. Она закрыла дверь и пошла по коридору, до­ставая из сумки сотовый, чтобы позвонить мате­ри. Через два часа за ней должна была прийти машина и забрать ее в город, но она не могла ждать так долго. Клиника для наркоманов вовсе не была похожа на курорт; это был тот же школь­ный класс, наполненный жалкими неудачника­ми, которые хотели жить.

— Мисс, здесь нельзя использовать сотовые телефоны! — крикнула ей в проходе санитарка. Блэр посмотрела на нее и зашагала по коридору в вестибюль. Кто-то из служащих регистратуры читал газету с рекламой «Слез Серены» во всю страницу.

Вдруг ее осенило. Она не задумывалась об этом раньше, но ведь Серена Ван-дер-Вудсен, якобы ее лучшая подруга, была настоящей королевой воз­вращений. Той осенью Серену выкинули из за­крытой частной школы, и ей пришлось вернуть­ся в город. Ее репутация была так запятнана, что с ней отваживались говорить лишь те, для кого она всегда была идеалом и кто действительно хотел походить на нее. Только после того, как ей удалось сыграть несколько эпизодических ролей в школьных спектаклях, народ снова по­тянулся к ней, включая и Блэр, а теперь она звезда международной рекламной компании. Если кто и мог помочь Блэр пробиться наверх и стать всеобщей любимицей, так это только Се­рена.

Блэр открыла стеклянные двери реабилита­ционного центра и остановилась на мраморных ступеньках. Она быстро набрала номер телефо­на Серены.

— Блэр? — кричала Серена, ее телефон то вклю­чался, то отключался. — Я думала, что ты злишь­ся на меня. — Она слегка закашляла. — Блин, я заболела.

— Где ты? — спросила Блэр в ответ. — Ты в так­си?

— Да, — ответила Серена. — Я еду на премьеру фильма с народом, с которым познакомилась на съемках. Хочешь пойти?

— Не могу, — ответила Блэр. — Серена, мне нужно, чтобы ты приехала и забрала меня отсю­да. Скажи таксисту, чтоб ехал по дороге И-95 на Гринвич. Третий поворот. Место называется «Вырвись из плена» на Лейк-авеню. Если не най­дет, пусть остановится и спросит у кого-нибудь. Хорошо?

— Гринвич? Да ведь это будет стоить сотню баксов! — возразила Серена. — Что происходит, Блэр? Почему ты в Гринвиче? Это как-то связа­но с мужиком, с которым я тебя недавно виде­ла? А?

— Я все тебе верну, — нетерпеливо перебила ее Блэр. — Я расскажу тебе обо всем, когда ты приедешь сюда. Так ты едешь? — спросила она с нежностью в голосе, как когда-то, когда они были еще детьми.

Минуту-другую Серена сомневалась, но Блэр была уверена, что ее заинтриговало это приклю­чение с мужиком. Телефон трещал, пока Серена давала указания водителю.

— Я отключаю мобильник, заканчивается под­зарядка, — вопила Серена в трубку. — Я скоро буду, Блэр. Кстати, мы с Аароном расстались.

Блэр вдыхала ноздрями холодный воздух, на ее накрашенных губах появилась самодовольная улыбка, как только она переварила информацию.

— Поговорим об этом, когда приедешь. Выключив телефон, она уселась на холодные

ступеньки, застегнула свое синее кашемировое пальто с деревянными пуговицами, натянула на голову капюшон и закурила «Мерит Ультра Лайт».

Если бы кто-то проехал мимо, он бы заметил та­инственную девушку в пальто с капюшоном, ко­торая выглядела чересчур самонадеянно, хотя изменился сюжет, да и сценарий придется пере­писать.

О чем мы говорим, если не говорим о любви

— Возьмите верхнюю одежду, — ска­зала Серена девятиклассницам на собрании их группы в понедельник. — Мы пойдем в «Джексон Хоул» пить горячий шоколад.

— Не волнуйтесь, у нас есть разрешение, — добавила Блэр, рассматривая себя в зеркале ка­фетерия. Она ходила в парикмахерскую, и ей уло­жили волосы торчком, так что теперь она была похожа на Эди Седжвика из передачи Энди Уор хола. Это был полный улет.

— Ух ты, — чуть слышно произнесла Дженни, уставившись на нее. — Ты выглядишь просто су­пер.

Дженни была так счастлива после встречи с Лео, переполняющая ее любовь буквально выплескивалась на окружающих.

Блэр повернулась к ней, вспомнив о чем-то.

— Ты проверяешь свой электронный ящик? — спросила она.

Глаза Дженни загорелись.

— О да. Конечно!

Блэр подумала, что Дженни перед ней в дол­гу за свое счастье и еще не расплатилась, но Блэр больше нравилось наблюдать, как Джен­ни утопает в полном забытьи. Может быть, все-таки не так ужасно быть старшей сестрой? Она заметила, что под жеманными розовыми шер­стяными кофтами Элиз Уэллс стал часто появ­ляться черный облегающий свитер. Хорошо. Может, ее мать пришила отца за то, что он был таким козлом.

— Как дела у твоего папаши, Элиз? — спроси­ла Серена, словно читая мысли Блэр.

К удивлению Блэр, Элиз заулыбалась:

— Хорошо. Они с мамой уехали на выход­ные.

Она засмеялась и толкнула локтем Джен­ни.

— Забудь про меня. Мне кажется, Дженни хо­чет что-то сказать.

Дженни знала, что ее лицо было красным как помидор, но ей было все равно.

— Я влюбилась, — объявила она.

Серена и Блэр обменялись взглядами, полны­ми пренебрежения. Меньше всего они хотели говорить сейчас о любви.

— Пойдемте возьмем одежду, — подгоняла Се­рена. — Встретимся на улице.

В «Джексон Хоуле», что на Мэдисон-авеню, стоял спертый воздух. Из-за запаха жира и щебета сплетниц. Раз группа «А» вошла и села за сто­лик у огромных окон, то Кати Фаркас и Изабель Коутс расположились в дальнем углу и приня­лись обсуждать последние слухи с теми, кто был готов их слушать.

— Ты слышала о Нейте Арчибалде и той дев­чонке из Коннектикута? - спросила Кати. Она коротко постриглась на прошлой неделе, и ее новая прическа увеличивала ее немецкий нос как минимум раза в два. - Их застукали, когда они занимались сексом в кладовке в клинике, и теперь он будет ходить к частному терапевту

в городе.

— Подождите, а я думала, что в кладовке были

Блэр и Нейт, — фыркнула Изабель. Она пользо­валась пробником духов «Слезы Серены», кото­рый получила в подарок от подруги матери, что работает журналисткой в «Вог». От них у нее по­явился насморк.

— Нет же, дура. Блэр, похоже, встречается с тем мужиком, помнишь? Хотя она больше не бе­ременна. Она сделала аборт, поэтому так долго не ходила в школу.

— Я слышала, что Блэр с Сереной подали до­кументы в университет Калифорнии, - сказала Лора Сэлмон. — У них там такая система: пода­ешь заявление, они его рассматривают и потом через две недели сообщают, какой калифорний­ский вуз тебя может взять.

Она подняла свои рыжеватые брови:

— Слышь, а может, нам всем так сделать?

Хотя на самом деле никто из них вовсе не со­бирался в университет Калифорнии.

— Как все прошло на рекламнике? — спросила Серену Мери Голдберг. Они ждали горячий шо­колад. Касси Инверт и Вики Рейнерсон тут же на­вострили уши. У всех трех девушек были похо­жие прически. Они сделали на выходных, но так как никто из них не навестил Джанни из «Гарренз», то являли собой бледную имитацию пре­дыдущей прически Блэр и не шли ни в какое срав­нение с новой.

— Холодно, — ответила Серена. Она высмор­калась в бумажную салфетку, подняла вверх свои золотистые волосы, собрала их в пучок и встави­ла в них карандаш вместо заколки.

Теперь все они жалели, что постриглись.

— Я бы не хотела об этом говорить, — добави­ла она таинственно.

Блэр склонилась над столом.

— Они с Аароном расстались во время съе­мок, — сказала она девятиклассницам довери­тельным шепотом и снова выпрямилась: — Все, тема закрыта.

Официант принес горячий шоколад в огром­ных кружках.

— Мы теперь можем поговорить о любви? — боязливо спросила Дженни. Она оглянулась на заполненный зал. Если повезет, то он, может быть, придет, и тогда она его даже представит.

— Нет! — закричали в унисон Серена и Блэр. Они намеренно привели группу в «Джексон Хоул», чтобы не говорить о парнях, еде, родителях, шко­ле и обо всем остальном. Они хотели лишь пить горячий шоколад и наслаждаться компанией друг друга.

На зал опустилась тишина, когда вдруг нари­совался Чак Басс в шапке на лисьем меху и синей куртке морского офицера. Его перстень с моно­граммой то и дело поблескивал, когда он разда­вал всем розовые флайеры.

— Приходите, приходите! — кричал он, оку­танный ароматом «Слез Серены», выходя из ре­сторана так же неожиданно, как и вошел.

Флайер был приглашением на вечеринку в по­недельник вечером, и через пару секунд весь зал загудел, одобряя его затею.

— Ты пойдешь?

— Постой. А не на этой ли вечеринке он соби­рается публично признаться, что голубой?

— Да нет. Это день рождения. Ты что, читать разучилась?

— Но мы с ним вместе ходили в детский сад. День рождения у него в сентябре. Да это вовсе не его вечеринка, а какой-то девчонки. Он про­сто раздает флайеры.

— Мне все-таки кажется, что он би. Я видела его в субботу с девушкой у Л'Эколь Франсе, они почти что делали это.

— Что это был за парень? — писклявым голо­сом спросила Касси Инверт.

— Ты знаешь сайт www.spletennet.ru? Мне ка­жется, это он! — заявила Мери Голдберг.

— Ты думаешь, что он и есть Сплетница? — воз­разила ей Вики Рейнерсон.

— Этого просто не может быть! — закричали в одни голос Серена и Блэр.

Кто бы мог подумать!

Все имена и названия изменены или сокращены до первых букв, чтобы не пострадали невиновные. То бишь я.

Народ!