КАТЕГОРИИ:
АстрономияБиологияГеографияДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
Variant 4.
Suggest the translator’s analysis of the two texts given below focusing upon their structural, semantic and communicative features.
| «Да! Она не простит и не может простить, и всего ужаснее то, что виной всему я – виной я, а не виноват. В этом-то вся драма, - думал он. – Ах, ах, ах!» - приговаривал он с отчаянием, вспоминая самые тяжелые для себя впечатления из этой ссоры. Что это? это? – спрашивала она, указывая на записку. И при этом воспоминании, как это часто бывает, мучило Степана Аркадьича не столько самое событие, сколько то, как он ответил на эти слова жены. С ним случилось в эту минуту то, что случается с людьми, когда они неожиданно уличены в чем-нибудь слишком постыдном. Он не сумел приготовить свое лицо к тому положению, в которое он становился перед женой после открытия его вины. Вместо того чтоб оскорбиться, отрекаться, оправдываться, просить прощения, оставаться даже равнодушным - все было бы лучше того, что он сделал! - его лицо совершенно невольно («рефлексы головного мозга», - подумал Степан Аркадьич, который любил физиологию), совершенно невольно вдруг улыбнулось привычною, доброю и потому глупою улыбкой. Эту глупую улыбку он не мог простить себе. Увидав эту улыбку, Долли вздрогнула, как от физической боли, разразилась, со свойственною ей горячностью, потоком жестоких слов и выбежала из комнаты. С тех пор она не хотела видеть мужа. «Всему виной эта глупая улыбка»,- думал Степан Аркадьич. «Но что же делать? что делать?» - с отчаянием говорил он себе и не находил ответа. | “No, she will never forgive me; she can’t forgive me! And the worst thing about it is, that it’s all my own fault – my own fault; and yet I’m not guilty! That’s the tragedy of it! He thought. “Oh dear, oh dear!’ he muttered despairingly, as he recalled the most painful details of the quarrel. 'What is this? This?’ she asked, pointing to the note. And, as often happens, it was not so much the memory of the event that tormented him, as of the way he had replied to her. At that moment there had happened to him what happens to most people when unexpectedly caught in some shameful act: he had not had time to assume an expression suitable to the position in which he stood toward his wife now that his guilt was discovered. Instead of taking offence, denying, making excuses, asking forgiveness, or even remaining indifferent (anything would have been better than what he did), he involuntarily ('reflex action of the brain,' thought Oblonsky, who was fond of physiology) smiled his usual kindly and therefore silly smile. He could not forgive himself for that silly smile. Dolly, seeing it, shuddered as if with physical pain, and with her usual vehemence I burst into a torrent of cruel words and rushed from the room. Since I then she had refused to see him. 'It's all the fault of that stupid smile,' thought Oblonsky. “But what am I to do? What can I do?” he asked himself in despair, and could find no answer. |
Дата добавления: 2015-09-15; просмотров: 91; Мы поможем в написании вашей работы!; Нарушение авторских прав |