Могильники окрестностей поселения Тумак-Тюбе

В данную группу вошли 149 погребений, обнаруженных на могильниках в окрестностях поселения Тумак-Тюбе[737]. Собственно поселение расположено на одноимённом бэровском бугре в дельте Волги, в 10 км южнее г. Астрахани. Исследования на могильнике и на поселении проводились в 1969 г. экспедицией под руководством Е.В. Шнайдштейн. Ею были исследованы многочисленные захоронения, находившиеся под угрозой уничтожения карьером кирпичного завода на соседнем бугре Хан-Тюбе (или Кан-Тюбе), расположенном в 500 м восточнее. На бугре Хан-Тюбе методами магниторазведки также был выявлен комплекс горнов для обжига керамики. Тогда же Е.В. Шнайдштейн был впервые обследован бугор Тумак-Тюбе и сделано предположение о наличии на нём поселения золотоордынского времени[738].

Первые раскопочные исследования на бугре Тумак-Тюбе были произведены тогда же Е.В. Шнайдштейн и продолжены Д.В. Васильевым в 1993 г. В ходе этих работ были выявлены остатки поселения.

Данное поселение и его могильники привлекли наше внимание по ряду причин. Во-первых, поселение Тумак-Тюбе является небольшим периферийным населённым пунктом золотоордынского времени, поэтому сравнительный анализ его могильников с могильниками Селитренного городища может дать интересные результаты. Во-вторых, существует любопытная версия интерпретации данного комплекса поселения и могильников. А.В. Шевченко, рассматривая некоторые особенности краниологических характеристик серии черепов с грунтового могильника Хан-Тюбе, обратил внимание на несхожесть показателей этих черепов, относившихся, по мнению автора раскопок Е.В. Шнайдштейн, к XIV в.[739], с показателями половецких черепов. Зато прослеживалось сходство с черепами из захоронений на Зливкинском могильнике и – особенно – на могильнике хазарского Саркела[740]. На основании этого А.В. Шевченко предложил передатировать могильник более ранним временем и предположил, что антропологические характеристики и некоторые черты погребального обряда, отличающиеся от типично золотоордынских и мусульманских, сохранились с хазарских времён у населения города Саксин, остатки которого должны располагаться где-то неподалёку[741].

У нас нет серьёзных оснований передатировать могильник и поселение, тем более что раскопки на поселении Тумак-Тюбе выявили типично золотоордынские материалы. Однако даже если предположить существование в данном регионе исламизированного населения с домонгольских времён, то этот фактор может только расширить наши представления о распространении мусульманства в Нижнем Поволжье в золотоордынское время.

Итак, в нашей базе данных содержится 149 захоронений, большая часть из которых (143 погребения) были обнаружены на могильнике Хан-Тюбе. Все эти захоронения – индивидуальные, без надмогильных сооружений.

В 133 случаях погребённые были захоронены в ямах без подбоев (89,3 % погребений). 12 погребений (8,1 %) были совершены в ямах типа Б1-1, и лишь 4 (2,7 %) – в ямах типа Б2-1, то есть во всех случаях подбой располагался с юга. В 95 случаях наблюдения (63,8 %) были зафиксированы ямы типа А-1 (простые ямы с отвесными стенками). В 24 случаях (16,1 % погребений) были обнаружены ямы типа А-6 (с грунтовой ступенькой вдоль северного борта). Ямы типа А-5 (со ступеньками вдоль длинных бортов) отмечены в 14 случаях (или в 9,4 % случаев наблюдения). Как мы видим, по сравнению с могильниками Селитренного городища номенклатура типов ям не очень велика.

Подавляющее большинство погребений – 142 погребения, или 95,3 % – не содержало сложных внутримогильных конструкций (опорных конструкций для перекрытий склепов и погребальных камер). Лишь в 7 погребениях (4,7 %) были выявлены деревянные опорные плахи или столбики, на которые опиралось перекрытие (опорные конструкции типа 10).

92 погребения (61,7 %) вообще не имели перекрытий. В 36 погребениях (24,2 %) были отмечены деревянные горизонтальные перекрытия (типа А1-1). В 20 случаях (134 %) были обнаружены наклонные деревянные перекрытия погребальных камер в подбоях (тип Б1-1). В одном единственном случае зафиксировано использование сырцового кирпича при сооружении внутримогильных конструкций. В одном из погребений могильника Хан-Тюбе было отмечено сочетание деревянного горизонтального перекрытия типа А1-1 со ступенчатым сырцовым перекрытием погребальной камеры в подбое типа Б2-1. Таким образом, внутримогильные конструкции также не отличаются разнообразием, причём доминируют погребения вообще без перекрытий.

Практически все погребённые на могильниках окрестностей Тумак-Тюбе ориентированы головами в западном направлении (141 погребение, или 94,6 %, – собственно на запад, 5 погребений, или 3,4 %, – на юго-запад и 2 погребения, или 1,3 % – на северо-запад). Одно погребение было ориентировано головой на север. каких-либо других отличительных черт данное захоронение не имеет.

Большая часть погребённых лежали в положении вытянуто на спине (121 захоронение, или 81,2 %). В 21 погребении (14,1 %) покойные были уложены на спину с выраженным доворотом на правый бок (ещё в 4 захоронениях, или в 2,7 %, покойные были уложены на правый бок). Два погребения были совершены с выраженным доворотом на левый бок, одно – на левом боку. Как видим, по сравнению с могильниками Селитренного городища, где положение покойника с доворотом вправо является доминирующим (что естественно для городского некрополя мусульманского города), на могильниках поселения Тумак-Тюбе абсолютно доминирует «нейтральное» положение покойного на спине. А.В. Шевченко объясняет этот факт тем, что в дельте Волги с хазарских времён сохранились погребальные традиции иудаизма[742].

Особенно интересно это наблюдение выглядит при сопоставлении с распределением положений рук погребённого. В 50 случаях (33,6 %) руки погребённых были сложены на животе (в 16 из них руки были скрещены). В 44 случаях (29,5 %) руки покойных были вытянуты. В 29 погребениях (19,5 %) правая рука покойного была вытянута, кисть левой находилась в области живота. В двух случаях при вытянутой правой руке кисть левой находилась на груди. У четырёх погребённых кисти рук были сложены на груди (в трёх случаях – скрещены). Подобное расположение рук покойного действительно не вполне соответствует традициям мусульманского погребального обряда.

Ноги покойных в большинстве погребений (126 случаев наблюдения, или 84,6 %) были вытянуты. В 10 случаях наблюдения (6,7 %) ноги покойных были согнуты вправо. В 8 случаях (5,4 %) правая нога покойного слегка согнута вправо, левая вытянута. Такое положение соответствует «канонической» мусульманской позе погребённого. В трёх случаях ноги покойных были согнуты влево.

Очень интересно выглядит распределение ориентировки лица погребённого. 65 покойных (43,6 %) были обращены лицом вправо, на Мекку. 61 погребённый (40,9 %) был обращен лицом вверх. 22 погребённых, что составляет 14,8 %, были ориентированы лицом влево. Обращает на себя внимание большое количество погребённых, обращённых лицом влево, а также очень большое число покойных, обращённых лицом вверх.

Антропологические данные, имеющиеся в нашей базе данных, далеко не полны, поэтому мы здесь их не приводим.

В 6 погребениях (4 %) были зафиксированы остатки деревянных гробов, а в 1 погребении – остатки железных гвоздей, которыми был сколочен гроб. В 19 погребениях (12,8 %) были выявлены остатки камышовых саванов, в которые были завёрнуты погребённые, но признаки пеленания отмечены в 70 погребениях (47 %). В одном случае зафиксированы явственные признаки связывания ног.

В двух погребениях (что составляет 1,3 % от общего количества) была обнаружена заупокойная пища. 6 погребений (4 %) сопровождались вещевым инвентарём, причём в 5 случаях – немногочисленным (1–3 предмета: элементы одежды, бусы, керамика), в одном случае – более обширным. Однако 96 % погребений на могильниках окрестностей Тумак-Тюбе (143 случая наблюдения) были безынвентарными. По одному случаю наблюдения приходится на обнаружение в могиле семян культурных растений и серебряных предметов.

Такова, в общих чертах, количественная статистическая характеристика могильников окрестностей Тумак-Тюбе.

Для качественного анализа внутригрупповых связей признаков погребального обряда мы построили на основе нашей базы данных специальную таблицу, в которую были включены лишь захоронения окрестностей Тумак-Тюбе, и провели вычисление коэффициентов корреляции Пирсона на уровне данной выборки. При этом все признаки, коэффициент корреляции которых оказался равен нулю, были нами отброшены как неинформативные – это признаки, которые являются всеобщими для данной группы погребений, или те, которые вообще не встречаются в выборке. Кроме того, были опущены как малоинформативные признаки, коэффициенты корреляции которых были ниже порогового значения силы связи, установленного нами в данном случае на уровне 0,3. Сила связи равнялась значению коэффициента корреляции между каждыми двумя признаками, описывающими погребальный обряд.

Был построен граф связей признаков погребального обряда могильников окрестностей поселения Тумак-Тюбе (Приложение 32), на котором сильные связи (значения коэффициента корреляции от 0,81 до 1,0) обозначены тройной линией, средние связи (значения коэффициента корреляции от 0,61 до 0,8) – двойной линией, слабые (значения коэффициента корреляции от 0,3 до 0,6) – одинарной линией.

На графе мы можем наблюдать 7 комплексов связанных признаков (КСП), которые объединяют разное количество элементов, главным образом – слабыми связями, а также имеют неодинаковое значение для характеристики погребального обряда в целом.

КСП I. В данный КСП объединяется наибольшее количество признаков. Внутри этого комплекса существует три пары признаков, объединённых сильными или средними связями. Первая пара – признаки 19.3 «лицо покойного обращено вправо» и 20.1 «лицо покойного обращено на Мекку», к которым слабыми связями примыкает признак 13.4 «положение покойного с доворотом на правый бок». Признак 13.4 связан с признаком 16.2 «ноги покойного согнуты вправо», который, в свою очередь соединяется с признаком 14.5 «правая рука вытянута вдоль тела, кисть левой руки находится в области живота».

Через признак 16.2 устанавливается связь со вторым «ядром» данного КСП – с парой признаков 40.1 «есть семена культурных растений в могиле» и 12.8 «северо-западная ориентировка погребённого», между которыми существует связь средней силы. Признак 40.1 связан и с третьим ядром КСП – с признаком 29.1 «есть инвентарь в могиле», который образует сильную связь с признаком 29.2 «небольшое количество инвентаря». Если признаки первого ядра явно характерны для мусульманских погребений, то второе и третье ядра данного КСП объединяют признаки, принадлежащие немусульманским захоронениям либо захоронениям с отклонениями от ислама. Второе и третье ядра довольно тесно связаны между собой опосредованно – через многочисленные слабые связи с общими примыкающими признаками. Так, к признакам 29.1 и 29.2 примыкает признак 13.5 «положение покойного на левом боку», который, в свою очередь, через признак 16.3 «ноги согнуты влево» связан с признаком 12.8. К признаку 16.3 примыкает ещё два признака: 13.6 «положение покойного с доворотом на левый бок» и 19.4 «лицо покойного обращено влево».

Также к паре признаков 29.1 и 29.2 примыкает признак 39.2 «наличие серебряных предметов», который через признак 23.1 «есть деревянный гроб» связан с признаком 40.1. Интересно отметить, что признак 23.1 образует связь с признаком 29.1, что ставит в зависимость наличие инвентаря и гроба в захоронении.

К признаку 23.1 примыкает длинная цепочка из признаков 24.1 «есть гвозди или остатки гвоздей», 21.4 «юношеский возраст погребённого», 6.14 «яма с подбоем в южном борту (типа Б1-1)», 10.10 «наклонное деревянное перекрытие подбоя (типа Б1-1)», 6.8 «яма типа А-6».

Налицо необычное для других групп погребений сочетание в одном КСП признаков, характерных для мусульманского и немусульманского погребального обряда. Возможно, данный факт свидетельствует о давней сформированности погребального обряда на данных могильниках, о его единстве. Варианты являются не отклонениями от обряда, а лишь незначительными девиациями в рамках общепринятой нормы. Возможно, основными характеристиками обряда на данных могильниках следует считать ориентировку покойного головой на запад, обращение лица в сторону Мекки, доворот тела на правый бок. Однако даже доворот тела влево и наличие небольшого количества инвентаря в могиле не позволяют выделиться самостоятельной обрядовой группе захоронений.

КСП II. В данный комплекс входит всего пять признаков, но связи между ними очень устойчивы и тесны. Признаки 16.6 «положение ног не определено» и 17.1 «ноги скрещены» объединены сильной связью. Кроме того, к признаку 17.1 примыкает со средней силы связью признак 25.3 «ноги связаны». Слабая связь существует между признаками 16.6 и 25.3. Кроме того, к ним обоим и к признаку 17.1 тремя слабыми связями примыкает признак 14.4 «кисти рук покойного в области груди». Признаки 16.6 и 17.1, кроме того, связаны слабыми связями с признаком 13.3 «положение покойного на правом боку». Данный КСП описывает погребения на правом боку. Именно для них наиболее характерно положение скрещённых рук на груди.

КСП III. Этот комплекс представляет собой длинную цепочку из пяти признаков, связанных слабыми связями. В него входят признаки 22.1 «пол погребённого не определён», 21.3 «детский возраст погребённого», 19.2 «лицо покойного обращено вверх», 13.2 «положение погребённого вытянуто на спине», 16.1 «ноги погребённого вытянуты». Как видно, если отбросить малозначимые для обряда половозрастные признаки, данный комплекс объединяют признаки захоронений вытянуто на спине. Интересно отметить, что они не имеют существенных индивидуальных черт, кроме самого способа трупоположения. Однако, в отличие от погребений с доворотом влево и с вещевым инвентарём, они не объединяются с первым КСП, а выделяются в самостоятельную группу признаков. Этими признаками маркируется обрядовая группа захоронений на могильниках окрестностей Тумак-Тюбе.

КСП IV. Также представляет собой цепочку, но из четырёх признаков: 18.2 «стопы сведены, лежат вплотную друг к другу», 25.2 «пеленание», 21.2 «взрослый, точный возраст не определён», 22.2 «пол погребённого мужской»; при этом первая пара признаков объединена сильной связью. Можно констатировать, что признаки этого КСП описывают связанные и спелёнатые погребения.

КСП V. Включает два признака: 7.1 «нет подбоя» и 6.2 «простая яма с отвесными стенками», – объединённых слабой связью. Кроме того, что это сочетание может встречаться в любой обрядовой группе, данный КСП не несёт в себе никакой другой информации.

КСП VI. Данный комплекс включает два признака, объединённых слабой связью: 8.11 «вертикальные опорные плахи (опорные конструкции типа 10)» и 10.1 «деревянное горизонтальное перекрытие типа А1-1». Данное сочетание признаков также малоинформативно – признаки, входящие в него, всего лишь отчасти обусловливают взаимное наличие в каждом случае наблюдения. Кроме того, эти признаки могут сочетаться с любыми другими обрядовыми сочетаниями признаков.

КСП VII. В данный КСП входят признаки 14.3 «кисти рук в области живота» и 15.1 «руки скрещены», объединённые слабой связью. Данное сочетание признаков, так же как и два предыдущих, малоинформативно, оно может встречаться в погребениях любых обрядовых групп.

Таким образом, анализ связей между признаками тоже показывает значительную унификацию погребального обряда на могильниках окрестностей Тумак-Тюбе. Основу составляют погребения с мусульманскими признаками (их большинство, но обряд в них унифицирован, и описываются они небольшим количеством признаков), а также признаками погребений с отклонениями от мусульманского погребального обряда – с доворотом вправо, на правом боку, с инвентарём. Предположительно выделяется ещё одна обрядовая группа – погребения, в которых покойные уложены вытянуто на спине, лицом вверх. Невелико разнообразие типов ям: доминируют ямы типов А-1, А-6, А-5 и реже – Б1-1 и Б2-1. Среди внутримогильных конструкций преобладает перекрытие типа А1-1 для бесподбойных могил и Б1-1 для подбойных. «Многообразие» опорных конструкций ограничивается типом 10. Для данных могильников характерно полное отсутствие захоронений, оставленных кочевниками. Не было обнаружено ни одного погребения, в котором бы содержались предметы конской сбруи, оружие. Имеются, однако, погребения с семенами культурных растений. Несомненно, данные могильники оставлены оседлым населением дельты Волги, которое перешло к оседлости ещё в домонгольское время. Если бы процесс седентеризации начался позже, то это отразилось бы на особенностях погребального обряда – сохранились бы реминисценции кочевнических погребальных традиций. Кроме того, дельта Волги в золотоордынское время представляла собой очень неудобный для круглогодичного кочевания регион – многочисленные небольшие по площади заболоченные острова, перерезанные довольно широкими и глубокими протоками Волги. Добавим к неблагоприятным для кочевания факторам то, что в XIV в. начался катастрофический подъём уровня Каспийского моря, который сделал невозможным существование крупных населённых пунктов в дельте. К этому периоду относится запустение Самосдельского городища, возникшего в домонгольский период[743]. Кстати, оно находилось лишь в 20 км южнее, чем Тумак-Тюбе. Несомненно, дельтовые острова в это время стали ещё менее пригодны для кочевания, и население дельты золотоордынского периода представляло собой, по большей части, то же домонгольское («саксинское») население, которое доживало свой век в новых неблагоприятных природных (в связи с трансгрессией Каспия) и экономических (в связи с возникновением новых торговых центров – ордынских городов Нижнего Поволжья) условиях.

Унификация погребального обряда является косвенным признаком того, что он прошёл длительный путь развития, и, возможно, на самом деле большая часть захоронений с могильников Хан-Тюбе и Тумак-Тюбе принадлежит населению, мусульманизированному ещё в домонгольский период, как предположил А.В. Шевченко[744]. Мы не склонны оценивать унификацию обряда и длительные традиции оседлости, отражённые в погребальном обряде населения, оставившего данные могильники, иначе, чем с таких позиций.