Глава 28. Франциска и Пауль показали свои удостоверения, и Рольф, снимая перчатки, наконец вышел из темной, провонявшейся рыбой пристройки

Франциска и Пауль показали свои удостоверения, и Рольф, снимая перчатки, наконец вышел из темной, провонявшейся рыбой пристройки. Готтлоб заметила кровь на его переднике и спросила об этом Вилкенса.

– Это рыбья, – хрипло пояснил он. – Когда отрезаешь им головы, можно забрызгаться.

– Вы сами ловите рыбу? – поинтересовался Пауль.

– На меня что, кто-то донес? И тут же явилась полиция? – возмутился Вилкенс.

– Пожалуйста, отвечайте на поставленный вопрос, – ледяным тоном заявила Франциска.

– Да, я сам ловлю рыбу. Выезжаю из дома в три часа утра, в шесть возвращаюсь. У меня есть лицензия от рыболовецкого ведомства, меня регулярно проверяет окружная ветеринарная служба, все в порядке. А теперь не могли бы вы объяснить мне, что все это означает? Вы отвлекаете меня от работы.

– Кому вы продаете рыбу? – спросил Адамек.

– Гостиницам, ресторанам, частным клиентам. Мои копченые угри и форель славятся по всему Ганноверу. Никто не готовит рыбу лучше меня. Все дело в способе копчения. Это старый фамильный секрет!

– И получается прожить на полученные деньги?

– Труд нелегкий, но на жизнь хватает.

– Где вы были в ночь с субботы на воскресенье? – выпалила Франциска, видя, что собеседник отвлекся.

– А что? – прищурился Вилкенс.

– Пожалуйста, отвечайте на вопрос. – Готтлоб невозмутимо смерила его взглядом.

– А, вот в чем дело… – протянул Вилкенс. – Цирковски на меня донесла, да?

– Господин Вилкенс, пожалуйста…

– Эта тупая сучка никак не оставит меня в покое! Но теперь она зашла слишком далеко! Я подам на нее жалобу за клевету! Немедленно! Нельзя же позволить, чтобы эта фригидная тварь просто так ходила и обливала дерьмом порядочных людей! – Вилкенс настолько разозлился, что у него покраснели уши и лицо. Он размахивал руками, будто пытаясь поймать очередную рыбу.

– Господин Вилкенс, успокойтесь, пожалуйста. Никто на вас не клеветал. Мы проводим рутинный опрос во время расследования. Просто скажите нам, где вы были в ночь с субботы на воскресенье.

– В ту ночь, когда из интерната похитили девочку, да? Значит, все дело все-таки в Цирковски. Лучше бы ее саму проверили! У них в интернате не хватает сотрудников, чтобы присматривать за детьми, а ночью за ними и вовсе не смотрят. Я это еще тогда говорил. Любой мог пробраться…

– Господин Вилкенс! – перебила его Франциска. – Пожалуйста, отвечайте на вопрос! Где вы были в ночь с субботы на воскресенье?

– В «Остром угле», – немного подумав, ответил он.

– Что это?

– Пивная. Отсюда до нее минут пять пешком.

– И вас там видели?

– Ну а вы как думаете? Я что, в одиночку пью? Конечно, меня там видели.

– Как долго вы там пробыли?

– Я уж и не помню. Набрался тогда, это точно.

– Ну хоть приблизительно?

– Может, часов до десяти. Мне на следующий день нужно было вставать в пять.

– А потом?

– А что потом? Я напился. Это же не запрещено, верно? Пришел домой, немного посмотрел телевизор и завалился спать.

– Кто-нибудь может это подтвердить?

– Нет, кто же сможет? Я живу один.

Франциска вздохнула.

– Вы не очень-то стремитесь облегчить нам задачу. Сложно поверить в такое алиби. Вы согласитесь сдать пробу слюны для генетического анализа?

– Чего?

– Я пришлю к вам команду криминалистов, или можете сами зайти в участок, если хотите. Так вы полностью докажете свою невиновность.

Покосившись на Пауля, Вилкенс ухмыльнулся.

– Я знаю свои права. Такую пробу можно взять только с моего согласия. Я не дам обвести себя вокруг пальца.

– Вы не хотите сдать пробу?

– Именно. Хотя бы для того, чтобы досадить этой сучке Цирковски.

Отойдя на шаг, Франциска посмотрела ему в глаза, но Вилкенс спокойно выдержал ее взгляд.

– Если вы не докажете свое алиби на момент похищения девочки, – а вы не можете этого сделать, – я возьму ордер на принудительный анализ крови.

Во взгляде Вилкенса мелькнула неуверенность, но в итоге он только пожал плечами.

– А мне плевать. Берите свой ордер. Я пока посоветуюсь с адвокатом. А сейчас не мешайте мне работать.