ISBN 5-04-006298-2 16 страница

-212-

ГЛАВА В. ПАРАДОКСАЛЬНАЯ КОММУНИКАЦИЯ

«1984» Оруэлла осуществляет свою власть, что он и объясняет своей жертве:

За каждым еретиком, сожженным на костре, вста­вали тысячи новых. Почему? Потому что инквизиция убивала врагов открыто, убивала нераскаявшихся; в сущности убивала за то, что они не раскаивались,...Позже... были германские нацисты и русские ком­мунисты... Мы таких ошибок не делаем. Правдой их делаем мы... Вас сотрут в прошлом и будущем.

— Зачем тогда трудиться, пытать меня? — с го­речью подумал Уинстон.

О Брайен слегка улыбнулся.

- Вы — изъян в общем порядке, Уинстон. Вы -пятно, которое надо стереть. Разве я не объяснил вам, чем мы отличаемся от прежних карателей? Мы не до­вольствуемся негативным послушанием и даже самой униженной покорностью. Когда вы окончательно нам сдадитесь, вы сдадитесь по собственной воле. Мы унич­тожаем еретика не потому что он нам сопротивляется; покуда он сопротивляется, мы его не уничтожаем. Мы обратим его, мы захватим его душу до самого дна, мы его переделаем. Мы выжжем в нем все зло и все иллю­зии; он примет нашу сторону — не формально, а ис­крение умом и сердцем. Он станет одним из нас, и только тогда мы его убьем. Мы не потерпим, чтобы где-то в мире существовало заблуждение, пусть тай­ное, пусть бессильное*.

Здесь приведен пример парадокса «будь спонтан­ным» в его чистейшей форме. У читателя, конечно, не возникает сомнений в том, что ОБрайен — сума­сшедший, но он — вымышленный герой, однако его сумасшествие близко сумасшествию Гитлера, Гимле-ра, Гейдриха и других.

Седьмой пример. Ситуация, подобная той, что опи­сана в предыдущем примере, возникла в 1938 году между Зигмундом Фрейдом и нацистскими властями. Правда в этом случае парадокс был навязан жертвой своим преследователям и, более того, таким образом,

' Перевод В. Голышсва. — Прим. пер.

-213-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

что предоставил ему возможность оставить поле дей­ствия без потерь. Нацисты обещали Фрейду предоста­вить визу на выезд из Австрии при условии, что он подпишет декларацию, в которой было сказано, что германские власти, в частности гестапо, обращалосьс ним со всем уважением, «учитывай мою научную ре­путацию» и прочее (81, стр. 226). Действительно, в слу­чае Фрейда это могло бы быть и правдой, но в широ­ком контексте гонения венских евреев, такой доку­мент был равносилен бесстыдной претензии части немецкой власти на незапятнанность, справедливость, и поэтому в интересах нацистской пропаганды они, очевидно, решили воспользоваться именем Фрейда. Таким образом, гестапо было заинтересовано в под­писи Фрейда, а Фрейд, со своей стороны, был по­ставлен перед дилеммой — подписать и, следователь­но, увеличить число врагов ценой своей неприкосно­венности, или отказаться подписывать и принять стра­дания, о последствиях которых можно и не говорить. В понятиях экспериментальной психологии он столк­нулся с конфликтом избегание-избегания (см. 6.434). Он сумел поразить противника его же оружием. Когда гестапо официально предоставило документ напод­пись, Фрейд поинтересовался, может ли он добавить еще одно предложение.Официальные лица, очевидно, уверенные в своем превосходстве, согласились, и Фрейд написал: «Я могу сердечно порекомендовать гестапо кому угодно». Теперь представители гестапо, которые в начале вынуждали Фрейда восхвалять их, не могли рассчитывать на дальнейшую похвалу. Но для любого, кто хотя бы отчасти знал о том, что происходило в Вене в те дни (и мир вес больше и больше узнавал об этом), эта «похвала» была таким нескрываемым сар­казмом, что делало невозможным использование до­кумента в пропагандистских целях. Короче говоря, Фрейд своим предложением изменил документ так, что теперь он состоял из двух частей — документа и его отрицания, полного сарказма.

-214-

ГЛАВА Б. ПАРАДОКСАЛЬНАЯ КОММУНИКАЦИЯ

Восьмой пример: В романе Пруста «Les Plaisirs et Jours» приводится прекрасный пример прагматическо­го парадокса, вытекающего из противоречия, которое часто возникает между социально обусловленным по­ведением и индивидуальными эмоциями. Алексис -мальчик тринадцати лет — собирается посетить своего ДЯДЮ,умирающего от неизлечимой болезни. Между ним и его преподавателем происходит следующая беседа:

Начав говорить, он густо покраснел:

- Монсеньор Легран, должен ли или нет мой
дядя знать, что я знаю, что он должен умереть?

- Он не должен знать, Алексис.

- А что, если он спросит?

- Он не будет с тобой говоритьоб этом.

- Он не будет говорить со мной об этом? — спро­
сил Алексис с изумлением, т. к. это была единствен­
ная альтернатива,которую он и не мог предположить;
каждый раз, кощаон воображалсвое посещение дяди,
он представлял свою беседу с ним о смерти с наслаж­
дением священника.

- Но, вес же, что если он все-таки заговорит со
мной об этом?

- Ты скажешь, что он ошибается.

- А если л заплачу?

- Ты уже и так слишком много плакал сегодня
утром, ты не станешь плакать при дяде.

- Я не заплачу! — воскликнул Алексис в отчая­
нии, — но он подумает, что я не переживаю, что я не
люблю его... моего маленького дядю.

И он зарыдал (118, стр. 19—20).

Если Алексису придется скрывать свое огорче­ние, тогда, возможно, ему кажется, что он будет вы­глядеть равнодушным и, следовательно, не любящим.

Девятый пример. Молодой человек понимает, что его родителям не нравится девушка, с которой он встречается и на которой он намерен жениться. Его отец -- богатый, активный, красивый человек, кото­рый руководит жизнью трех детей и женой. Мать зани­мает комплиментарную ведомую позицию. Она — зам­кнутая, несколько раз в году ездит «на отдых» в сана-si

-215-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

торий. Однажды отец попросил молодого человека зайти к нему — процедура, предназначенная только для очень торжественных объявлений, — и сказал ему: «Луис, есть нечто такое, что ты должен знать. Мы, Альвара-дос, всегда женимся на женщинах, которые лучше нас». Это было сказано с абсолютно спокойным выражени­ем лица и поставило молодого человека в затрудни­тельное положение, потому что он не мог решить,что имел в виду отец. Как он не пытался разобраться в этой фразе, она ставила его в тупик, и, таким образом, он стал сомневаться в мудрости своего решения же­ниться на той исключительной девушке.

Заявление отца можно объяснить следующим об­разом: мы, Альвардосы, — особенные люди, исреди всего прочего, мы женимся на тех, кто нас выше. Од­нако последнее заявление о превосходстве не только противоречит тем фактам, что наблюдает сын, но оно само по себе подразумевает, что мужчины рода Альва-радос хуже своих жен. И это отрицает утверждение, которое следовало бы поддержать. Если утверждение о превосходстве, включающее определение супруги и себя, истинно, тогда оно — неправда.

Десятый пример. Психиатрпросит молодого че­ловека, проходящего курс психотерапии, пригласить родителей приехать из отдаленного города, чтобы они смогли вместе посетить, по крайней мере, одну встре­чу. Во время этой встречи стало очевидно, что родите­ли соглашались друг с другом, только если они объ­единялись вместе против сына, иначе они не соглаша­лись по очень многим вопросам. Так же выяснилось, что отец находился в депрессивном состоянии, когда сын был маленьким мальчиком, и он не работал в те­чение пяти лет, и семья жила на деньги его богатой жены. Немного позже, во время беседы, отец резко критиковал сына за то, что он не был более ответ­ственным, не стал независимым и более удачливым. Здесь терапевт вмешался и осторожно заметил, что воз­можно у отца с сыном намного больше общего, чем

-216-

ГЛАВА В. ПАРАДОКСАЛЬНАЯ КОММУНИКАЦИЯ

они могут себе представить. Пока психиатр произно­сил эти слова, мать быстро вмешалась и обвинила его в том, что он создает неприятности. Затем она посмот­рела с любовью и восхищением на сына и заявила; «В конце концов, это неважно. Все, что мы хотим для Джорджа, это чтобы он был бы также счастлив в бра­ке, как и мы». Таким образом, был сделан единствен­ный вывод, что брак счастливый, когда он несчастлив, и косвенно, несчастливый, когда он счастливый.

Здесь следует отметить, что у молодого человека была депрессия после этой встречи, акогда он при­шел на следующую встречу, он не был в состоянии объяснить причину своего настроения. Когда врач ука­зал ему на парадоксальность желания матери, он по­вторил его и выгляделтак, как будто перед ним вне­запно вспыхнул электрический свет. Он сказал, что возможно она говорила «подобные вещи» много лет, но что он никогда не был способен реагировать на них или высказаться по их поводу, как он сделал это толь­ко что. У него обычно были сны, в которых он нес что-то тяжелое, с чем-то сражался, но так и не мог узнать это «что-то».

Одиннадцатый пример. Мать, беседуя по телефо­ну с психиатром своей дочери, больной шизофрени­ей, жалуется, что ее дочь опять заболевает. Обычно это означало, что девушкастала более независимой и спо­рит с ней. Например, недавно дочь переехала в соб­ственную квартиру, и мать этим отчасти обеспокоена. Врач попросил привести пример ее странного поведе­ния, и мать сказала: «Хорошо, например, сегодня я хотела, чтобы она заехала ко мне пообедать, и у нас состоялся длинный разговор, потому что она не дума­ла, что она хочет прийти». Когда психиатр спросил, чем же закончился разговор, мать сердито сказала: «Ну, я, конечно, смогла уговорить се прийти, потому что на самом деле, я знала, что она никуда не денется, и у нее не было больше сил говорить мне «нет». С точки зрения матери, когда девушка говорила «нет», на са-

-217-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

мом деле это означало, что она хочет прийти, потому что мать лучше знает, что происходит в спутанном сознании дочери. Но что же будет, если дочь скажет «да»? «Да» не означает «да», это только значит, что у дочери нет сил, чтобы сказать «нет». Таким образом, и мать, и дочь связаны таким парадоксальным образом. Двенадцатый пример. Очаровательная и ошелом­ляющая коллекция парадоксальной коммуникации была опубликована Гринбургом. Вот один из его пер­лов:

Подарите вашему сыну Марвипу две спортивные рубашки. Когда он впервые наденет одну из них, по­смотрите на него с печалью и скажите споим басом: «А другая тебе не понравилась?» (58, стр. 16).

6.43. Теория двойной ловушки

Эффекты парадокса в человеческой коммуника­ции впервые были описаны Бейтсеном, Джексоном, Хэйли и Виклендом в работе, озаглавленной «К тео­рии шизофрении» (18), опубликованной в 1956 году. Эта исследовательская группа подошла к феномену шизофренической коммуникации с точки зрения, ра­дикально отличающейся от тех гипотез, которые рас­сматривают шизофрению как интрапсихическое нару­шение (беспорядок мыслей, слабая функция эго, и тому подобное) и которое косвенно воздействуют на взаимоотношения пациента с другими людьми. Бейт-сон и другие, вместо того, чтобы принять такой под­ход, задались вопросом, какие последовательности межличностных переживаний будут вызывать (а не бу­дут вызваны) поведение, которое охватывает диагноз шизофрения. Согласно их гипотезе, больной шизоф­ренией «должен жить в мире, где последовательность событий такова, что его коммуникационные привычки, чуждые условностям, будут в некотором смысле соот­ветствующими» (18, стр. 253). Это привело их к посту­лированию и идентификации определенных существен­ных характеристик такой интеракции, для которой они

-218-

ГЛАВА Б. ПАРАДОКСАЛЬНАЯ КОММУНИКАЦИЯ

висли понятие двойная ловушка. Эти характеристики являются также общим знаменателем, лежащим в ос­новании той, возможно смущающей, мешанине при­меров, приведенных в предыдущей части этой главы.

6.431. Составляющие «двойной ловушки». Вотчасти пе­реработанном и расширенном определении, составля­ющие двойной ловушки могут быть описаны следую­щим образом:

(1) Двое или больше людей вовлечены в интен­
сивные взаимоотношения, которые имеют высокую
степень физической и/или психологической ценности
выживания для одного, нескольких или для них всех.
Ситуации, в которых типично присутствуют такие ин­
тенсивные взаимоотношения не ограничены семейной
жизнью (особенно, интеракцией родитель—ребенок);
возрастом, материальной зависимостью, дружбой,
любовью, лояльностью к вере или идеологии; контек­
стами, влияющими па социальные нормы или тради­
ции, и психотерапевтической ситуацией.

(2) В таком контексте, дается сообщение, кото-
рос настолько структурировано, что (а) оно что-то
утверждает, (б) оно что-то утверждает о своем утвер­
ждении, (в) эти два утверждения взаимоисключаю­
щие. Таким образом, если сообщение является пред­
писанием, то оно должно быть нс подчиняющим, что­
бы быть подчиняемым; если оно является определени­
ем самого себя или другого, то человек, определенный
посредством этого сообщения, является таким типом
личности, только если он неопределен и не является
этим типом, если он определен. Следовательно, зна­
чение сообщения неопределенно именно в том смыс­
ле, который был описан в 3.333.

(3) И наконец, получатель сообщения защищен
от выхода из рамок, установленных этим сообщением,
или с помощью метакоммуникатировапия (комменти­
рования) о нем, или благодаря избеганию. Следова­
тельно, даже если сообщение логически бессмыслен­
но, оно является прагматической реальностью: он не

-219-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

может не реагировать на него, но никогда не сможет реагировать на него соответствующим образом (непа­радоксально), т. е. сообщение само по себе парадок­сально. Эта ситуация часто усложняется более или ме­нее открытым запрещением показывать какую-либо осведомленность в противоречии или в реальной про­блеме. Тем самым, человек в двойной ловушке, веро­ятно, ощущает себя наказанным (или, по крайней мере, виновным) за правильное понимание и дает определе­ние «плохая» или «ненормальная» даже инсинуации, которая является расхождением между тем, что он ви­дит и что он «должен видеть»".

В этом и заключается сущностьдвойной ло­вушки.

6.432. Патогенность «двойной ловушки».Понятие «двой­ной ловушки» привлекло внимание психиатров", ис­следователей в области поведенческих наук (136), и оно даже вошло в политический жаргон (97).

Вопрос о патогенности двойнойловушки немед­ленно стал и остается наиболее обсуждаемым и непо­нятым аспектом теории. Поэтому прежде, чем перей­ти к обсуждаемому предмету, обратим свое внимание на него.

Это также относится и к восприятиючеловека настрое­ния или поведения другихлюдей. Смотрите работу Джонсона (Johnson) идругих, из которой предлагается следующая цитата:

«Когда дети осознают гнев и враждебностьродителя, как это часто бывает, родитель немедленно начинает отри­цать,что он сердится, и настаиватьна том,чтобы ребенок с этим согласился.Таким образом, ребенок оказывается пе­ред дилеммой — либо верить родителю, либо своим чув­ствам.Если онверит своим чувствам, то он сохраняет свое понимание реальности,если он верит родителю, то он со­храняет необходимое взаимоотношение, но разрушает своевосприятие реальности» (80, стр. 143). (Для подобного пат­терна Лэйнг (89) ввел понятие мистификации.)

Ее авторы получили в 1961 —1962 годах премию Фромм— Эйхмана Академии Психоанализа за значительный вклад в пони­мание шизофрении.

-220-

ГЛАВА S. ПАРАДОКСАЛЬНАЯ КОММУНИКАЦИЯ

Не может быть никаких сомнений в том, что мир, в котором мы живем, далекот логики, и поэто­му вес мы подвержены двойным ловушкам, хотя боль­шинству из нас удается защитить свою психику. Од­нако большинство из этих переживаний изолирова­ны и поддельны,хотя даже они иногда могут обла­дать травмирующей природой. Возникают весьма раз­личные ситуации, когда воздействие двойной ловуш­ки постоянно и постепенно становится привычным состоянием. Это особенно касается детства, посколь­ку все дети склонны считать, что то, что происходит с ними, происходит во всем мире — как говорится, это закон вселенной. Тогда здесь нет вопроса отдель­ной травмы; мы скорее сталкиваемся с определен­ным паттерном интсракции. Интеракционная особен­ность этого паттерна становится попятной, если иметь в виду, что двойная ловушка не может быть, из-за природы человеческой коммуникации, однонаправ­ленным явлением. Если, как мы уже видели выше (3), двойная ловушка является причиной парадоксаль­ного поведения, тогда это поведение, в свою очередь, вызывает двойную ловушку*.

Как только паттерн вступил в действие, факти­чески бессмысленно, как это будет видно в следую­щей главе, спрашивать когда, как и почему он возник в патологических системах, обладающих нсобычно-са-мосохраняющим, порочно-циклическим качеством. Имея это в виду, мы утверждаем, что вопрос патоло-гичности двойной ловушки не может быть решен в

· Это существует даже тогда, когда все возможности сосре­доточены в руках одной стороны, а другая а общем беспомощна, например в случае политического гонения. Как объясняет Сартр (135), палач унижен так же, как и его жертва. Смотрите также описание Вейесберга (Weissberg) (136) своих переживаний Вели­кой Чистки вСССР и понятие Мирлу (Meerloor) (103) «загадоч­ный мазохистский пакт» между промыватедеммозгов и его жерт­вой. Для детального изучения проблемы двойнойловушки в семь­ях смотрите работу Викленда (160) и Слузки, и другие (144).

-221-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

понятиях причинно-следственных отношений, взятых из медицинской модели, скажем между инфекцией и восполнением; двойная ловушка не является причиной шизофрении. Все, что можно сказать по этому поводу, заключается в следующем: там, где двойная ловушка является доминирующим паттерном коммуникации и где диагностическое внимание ограничено индивиду­умом с открытым проявлением нарушения психичес­кого равновесия, то поведение этого индивида удов­летворяет диагностическому критерию шизофрении*.

В этой книге невозможно затронуть вес аспекты итеории двойной лопушки, но вопрос степени нарушения требует некото­рого обсуждения. Мы повторилиэксперимент, в котором родите­ли больных шизофренией могут сначала казаться хорошо приспо­собленными индивидуумами, испытывающимидоверие к мифу,что эти семьи были бы счастливыми, если бы их сын или дочь не были бы больны шизофренией. Но даже когда они участвовали в беседе во время отсутствия пациента, их экстраординарная ком­муникационная несовместимость вскоре становилась очевидной. Вспомним примеры из работы Лэйнга и Эстерсона (9) и более раннюю работу Сеарлса (Searlc), из которой мы приводим следу­ющую цитату:

«Например, мать молодогочеловека, больного ши­зофренией,весьма импульсивная особа, выстреливающаяслова со скоростью пулемета, обратилась ко мне со следу­ющими заявлениями, которые были полны поп sequiturs и бурных эмоций, от которых я пришел в крайнее изумление: «Он был очень счастливым. Я не могла себе представить, что это когда-нибудь с ним случится. Он никогда не опус­кался, никогда. Он любил свою работу в магазине мистера Митчелла в Левистоне. Мистер Митчелл — безупречный джентльмен, я не думала ничегоплохого о людях в этом магазине, пока Эдвард не проработал там несколько меся­цев. И Эдварду с ними хорошо. И вдруг он приходит домой и говорит (мать имитирует сына): «Я не могу оставаться "гам ни минуты больше!» (142, стр. 3—4).

Только в этом смысле двойная ловушка может рассматри­ваться как причина, и, следовательно, является патогенной. Эторазличие может казаться мудреным, по мы считаем его необходи­мым, если будет сделан концептуальный шаг от«шизофрении как таинственной болезни разума» к «шизофрении как специфичес­кому паттерну коммуникации».

-222-

ГЛАВА 6. ПАРАДОКСАЛЬНАЯ КОММУНИКАЦИЯ

6.433. Связь «двойной ловушки» с шизофренией.Имея
это в виду, теперь мы можем рассмотреть еще два кри­
терия в дополнение к выше упомянутым трем основ­
ным характеристикам (6.431) двойной ловушки, чтобы
определить их связь с шизофренией:

(4) Там, где двойная ловушка является продол­
жительной, возможно хронически продолжительной,
она превращается вобычное и автономное ожидание
относительно природы человеческих взаимоотношений
и мира в целом, ожидания, которые не требуют даль­
нейшего подкрепления.

(5) Парадоксальное поведение, навязанное двой­
ной ловушкой (6.431), всвою очередь вызывает изме­
нение природы двойной ловушки, что приводит к са-
мосохрапяюшемуся паттерну коммуникации. Поведе­
ние коммуникаторов, с наиболее острым нарушением
психического равновесия, если оно изучается в изоля­
ции, удовлетворяет клиническому критерию шизоф­
рении.

6.434. Противоречие против парадоксального предписа­
ния.Из вышесказанного видно, что двойная ловушка
не просто противостоит предписаниям, но является
истинным парадоксом. Мы уже рассматривали основ­
ное различие между парадоксом и противоречием, когда
исследовали антиномии, и обнаружили, что каждая
антиномия является логическим противоречием, но не
каждое логическое противоречие — антиномией. Та­
кое же различие существует между противоречием и
парадоксальным предписанием (двойной ловушкой),
причем различие наиболее высокой степени важнос­
ти, потому что прагматические эффекты этих двух клас­
сов предписаний весьма различны (см. фото далее).

Наше мышление, логическая структура языка и наше восприятие реальности в целом основаны на за­коне Аристотеля, заключающегося в том, что А не может быть одновременно и не-А, так что такого рода противоречие, очевидно, слишком ошибочно, чтобы принимать его всерьез. Даже противоречия, навязан-

-223-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

STOP

II I

Знак на фото справа (шутка, как мы полагаем) создаст на­стоящий парадокс: он означает, что нужно игнорировать знак на фото слева, но чтобы выполнить указание этого знака, его нужно сначала увидеть. Но увидеть его — значит не подчиниться указанию (см. 6.434 «Противоречие против парадоксльного предписания»).

ные каждодневным бизнесом, не являются патоген­ными. Столкнувшись с двумя взаимно исключающими альтернативами, человеку приходится выбирать: вы­бор одного может быстро исключить ошибку, а выбор другого — приведет к колебаниям и поэтому, он по­терпит неудачу. Такая дилемма может возникнуть из-за чего угодно — от сожаления, что нельзя съесть одно пирожное дважды, до отчаянного положения челове­ка, оказавшегося па шестом этаже горящего здания и выбирающего альтернативу — либо сгореть в огне, либо выпрыгнуть из окна. Подобным образом в классичес­ких экспериментах, в которых человек подвергается конфликтным ситуациям (приближение—избегание, приближение—приближение, избегание—избегание), конфликт развивается от чего-то незначительного до противоречия между альтернативами, предлагаемыми или навязываемыми. Поведенческие эффекты этих экс­периментов могу быть любыми — от колебания до не­удачного выбора голодать как спасения от наказания,

-224-

ГЛАВА 6. ПАРАДОКСАЛЬНАЯ КОММУНИКАЦИЯ

но никогда нельзя наблюдать специфическую патоло­гию в том случае, когда дилемма истинно парадок­сальна.

Однако эта патология явно присутствует в изве­стных экспериментах Павлова, в которых собаку сна­чала тренируют различать круг и эллипс, затем посте­пенно расширяют эллипс, так что он все больше ста­новится похож на круг и собака уже не способна от­личить их друг от друга. Это, как мы утверждаем, и есть контекст, содержащий все составляющие двой­ной ловушки, и подобные поведенческие эффекты Павлов назвал «экспериментальным неврозом». Затруд­нение этой ситуации заключается в том, что в этом виде эксперимента, экспериментатор сначала обманы­вает животное жизненной необходимостью правиль­ного различения и затем в рамках этого опыта делает это различение абсолютно невозможным. Таким обра­зом, собака оказывается в мире, в котором се выжи­вание зависит от согласия с законом, который нару­шает сам себя: парадокс поднимает свою голову Гор­гоны. Здесь животное начинает проявлять типичное беспорядочное поведение: оно может впасть в кома­тозное состояние или в бешенство и, кроме того, у нее могут возникнуть физиологические расстройства". Под­ведем итоги: Наиболее важное отличие между противо­речивым и парадоксальным предписанием заключает­ся в том, что столкнувшись с противоречивым предпи­санием одни предпочитают выбрать и теряются или стра­дают, другие ведут себя альтернативно. Результат не­счастливый -- как уже было сказано, одно пирожное два раза не съешь, и самый маленький дьявол — все-таки дьявол. Но, столкнув1иисьс противоречивым пред­писанием, возможен логический выбор. С другой сто­роны, перед лицом парадоксального предписания, на-

Важно, что животные,которых не учили подобным обра­зом различать фигуры, не демонстрируют такое поведение в кон­тексте, вкотором различение возможно.