Глава 5: За семью печатями.

«Неприятности случаются», - убеждал себя раздосадованный командор Ло, когда заходил в транспортный пассажирский лифт космолайнера «Столкновение», который по совершенно обоснованному предположению должен был переместить его подальше от капитанского мостика и поближе к личной каюте. Там командор смог бы укрыть свой неоправданный позор бессилия от чужих глаз, только вот это сдержанное бегство никак не помогло бы ему против испепеляющих самоупреков. Но с этим он предпочел разобраться позже. Сейчас же главным было бегство. Остальное же терялось в личном пространстве и времени командора в виду микроскопичности своей значимости.

Впрочем, расчеты Ло были не совсем верны. Ведь он никак не думал, что главные неприятности все еще поджидают его впереди. Конечно, не стоит умалять его сильнейших переживаний по поводу неожиданного фиаско, обретенного по вине строптивого капитана. Однако Микай Ло не собирался на этом зацикливаться и уже понемногу начинал разрабатывать план своей моральной реабилитации и неумолимого исполнения возложенных на него обязательств. И к тому же это не мешало его взбалмошным душевным фибрам единовременно и ежесекундно проклинать имя «Люциус Сфер» и предвкушать сладкие и холодные плоды мести.

Другое дело, что фибрам пришлось скоротечно заткнуться, когда вместо обыденного путешествия в лифте произошло нечто бесспорно странное. При этом мозг командора еще минуту или две пытался поверить в обескураживающую иллюзорность восприятия, которая была присуща некоторым представителям его расы, или же в случайное и непоправимое попадание в глаз огромной сорины. Но убедившись в неэффективности такого подхода в отношении пока что неопознанного явления, он все же был вынужден признать очевидное – ему страшно. И мысль «что-то тут не так» была тому подтверждением.

Мысленно вернувшись в прошлое, Микай Ло попытался воспроизвести цепочку безвозвратно сгинувших событий…

Вот он заходит в лифт, чувствуя за спиной гнетущую тишину негласных усмешек, искусственный интеллект задает ему вопрос о предполагаемом пункте транспортировки, он отвечает, первое ощущение движения под ногами, как результат позно-тонических рефлексов, а потом – темнота…

И совсем не такая, что возникает в результате случайных перегрузок генератора или внезапного выгорания электрических цепей. При подобном раскладе в пространстве все равно продолжают мелькать единичные фотоны и потому натренированный глаз способен различить даже самые размытые силуэты. Но эта темнота была другой, кромешной и непроглядной. И именно поэтому она пугала.

«Что ты такое?» - спрашивал командор беспросветную неизвестность вокруг себя.

Но было тихо. Ни звука, ни шороха и только вся та же тьма. Любой другой на месте Ло уже бился бы в истерике или же забился бы в угол. Только вот нигде не было никакого угла. Да к тому же долгие годы специальной подготовки позволяли командору избегать ненужных затрат времени на бессмысленные инстинкты самосохранения. Перед ним все еще стояла задача, так что он собирался выполнить ее во что бы то ни стало.

«Что ты такое?» - спросил Микай Ло во второй раз, настойчиво предполагая, что в окружающей его тьме обязательно укрыт некий наблюдающий разум.

Ответа как и прежде не было. Прошла минута длиною в вечность или же целая вечность промелькнула как минута – определить было невозможно. Однако именно тогда мир вокруг командора стал медленно и неторопливо сереть. Сначала в беспросветности появились крошечные одинокие узуры, потом их стало больше и больше до тех самых пор пока близлежащие материальные предметы не приобрели естественную яркость и отчетливость.

«Где я???????????»

Это был новый вопрос. И он был крайне необходим в имевшихся обстоятельствах, ведь они были таковы, что после всего произошедшего местонахождение командора отнюдь не осталось прежним. Теперь он находился не в лифте, а в гораздо менее просторной коробке. Нет, это был не гроб или нечто подобное. Мысль об этом никак не могла прийти в голову командора, потому как внутри коробки было слишком много датчиков и проводов, прикрепленных к его коже или внедренных в нее с помощью иголок. Да и сама коробка была сделана из матового стекла, сквозь которое можно было уловить блеклые силуэты. Однако нахождение внутри мало чем отличалось от пребывания в гробу. И в связи с этим Микай Ло попытался закричать и достучаться до кого-нибудь.

- Помогите! – хотел потребовать командор.

Только вот крик застрял где-то ниже уровня бронхов, где собственно и предпочел остаться. Но это не понравилось его хозяину. Внезапно он понял, что не может пошевелить языком или другими конечностями. Хочет, но не может. И тогда пришло время действительно испугаться, ведь командор внезапно оказался в странном и неопознанном плену, где было непонятно что от него хотят или требуют, так как помимо проводов никто так и не соизволил вступить с ним в контакт. В эти мгновения пугающих размышлений Микай Ло мечтал, чтобы происходящее оказалось всего лишь крайне неприятным сном. Но очередные похожие на вечность минуты утекали, а ничего не менялось. Он по-прежнему находился в тесной стеклянной коробке и предвзято надеялся на некое чудо, которое спасет его или хотя бы объяснит, зачем все это нужно.

«Все напрасно», - подумал командор, готовясь смириться с постигшей его участью.

Однако смириться он так и не успел. Внезапно датчики и механизмы, опутывавшие его, негромко запищали, после чего почувствовалась некая вибрация. Поначалу она вызывала почти что приятные ощущения, но когда ее сила значительно возросла, стало уже не до удовольствия. Скорее наоборот, пришло время снова вспомнить про страх и самосохранение, потому как к определенному моменту вибрация колошматила стеклянную коробку так, что та скрипела и трещала по швам.

«О, Боже!» - подумал Микай Ло.

И чуть погодя окружающее его стекло взорвалось и разлетелось во все стороны. При этом он не пострадал, а оставшиеся при нем механизмы тихо пожужжали, отсоединились от его кожи, неторопливо сползли на пол и также неторопливо уползли прочь.

- Какого…, - в полном негодовании прошептал командор из-за того, что практически не успевал разбираться в никак непрогнозируемых поворотах событий.

- Все в порядке! – раздался как бы в ответ упреждающий голос сверху.

Пытаясь увидеть от кого исходит только что озвученное утверждение, Микай Ло посмотрел вверх. Увиденное им не принесло особого удовлетворения. И тогда он посмотрел направо, налево, назад и вперед. Нигде из перечисленных направлений не оказалось того, что командор смог бы персонифицировать как дружественно настроенную обстановку. Предпочтительнее было бы сказать, что Микай Ло оказался в очень непростой ситуации. Сверху вниз на него смотрело полтора десятка неопознанных лиц в белых халатах и с некими анализирующими устройствами в руках. Внизу же со всех сторон от него ютились пребывающие в спящем режиме роботы. Их большие красные горящие глаза были меньшей из возможно исходящих от них угроз. Куда к большей осторожности призывали их уродливые металлические руки, обильно снабженные пилящими, режущими, сверлящими и кромсающими агрегатами.

«Какого…», - произнес Микай Ло, но на этот раз исключительно в собственных мыслях.

Тем не менее, голос сверху вроде как все равно его услышал.

- Будьте спокойны! Все в порядке! - назидательно потребовал он.

Конечно, это было всего лишь мимолетное предположение, рожденное случайным совпадением реального и невозможного. Однако с самых недавних пор с командором происходило слишком много невозможного и потому даже самое рьяное колебание в сторону от нормы отныне воспринималось им более сдержано и прощупывалось как весьма вероятное. Правда это никак не относилось к предложенному сверху утверждению, что все будет в порядке.

«Как-то не вериться», - поделился он мнением с самим собой.

А голос сверху тем временем вдохновенно сообщил:

- Пришло время собирать урожай!

И как только это было сказано большие красные глаза роботов стали еще больше и вспыхнули еще сильнее. Их механизированные руки-клешни заскрипели от внезапного перенапряжения шарниров, а металлически ноги, ходунки или колеса – у кого что было – начали свое движение к цели. Не трудно было догадаться, что этой целью является незабвенный командор геральдиеров. Впрочем, сейчас его должность и высокое звание были совершенно бесполезны. Конечно, он мог бы попытаться козырнуть ими и закричать о своих бесконечных полномочиях, однако и так было ясно, что чугунным отполированным лбам неинтересна его биоорганическая жизнь. И что тем более она не интересна тем, кто кукловодил этими монстрами наверху.

- Да пребудет нерушимость Устава везде и всегда, - прошептал Микай Ло и смиренно приготовился к той участи, что приготовила ему судьба и кто-то еще.

Он не знал, кем было устроено это кошмарное представления, да ему и не было интересно. Командор не стремился провести последние мгновения жизни в бесполезных попытках понять нечто недоступное. На протяжении всей жизни его готовили к почти, что именно такому моменту как этот, моменту, когда придется просто ждать и смотреть. И, несомненно, он вовсе не собирался перечеркивать все ранее вложенные в него ресурсы и потуги. Ему предстояло умереть достойно с высоко поднятой головой и улыбкой на губах…. И он всегда мечтал пройти этот путь до конца.

- Ж-ж-ж-ж-ж…!..

Да, командор Микай Ло умер действительно с высоко поднятой головой. Два робота с паукообразными ходунками отпилили эту часть его конвульсирующего тела в самую первую очередь, а потом подняли ее высоко вверх и представили на обозрение тем, кто стоял на верхней платформе и страстно погряз в неких массивных расчетах. Эти люди в белых халатах были довольны. Они были довольны собой и тем, что происходило. Их лица светились почти что счастьем, хотя на самом деле это больше походило на безумное садистское самовозбуждение. В нем все они погрязли гораздо больше, чем в той неуемной работе, которую им приходилось кропотливо проделывать со своими постоянно стонущими и пиликающими приборами. Первоначально никто из них и слова не проронил. Все работали, бросали взгляды то туда, то сюда, старательно наблюдали за тем как ноги и руки отрываются от туловища и вовремя переносили некие данные с приборов на имевшиеся в свободном доступе мониторы. Это происходило очень быстро и почти суматошно. Однако когда кровь перестала фонтанировать, и роботы извлекли все необходимые фрагменты из некогда живого тело командора геральдиеров, неуклонно возникла потребность в вербальных оценках всего произошедшего.

- Кажется, все получилось, - предположил один из них.

- По-другому и быть не могло, - ответил другой и вывел на монитор последние оставшиеся несколько цифр.

Определить расовую принадлежность обоих было несложно. А все потому, что их глаза то и дело меняли цвет с синего на желтый и наоборот. Примерно также выглядели и остальные тринадцать человек, что все еще наблюдали с верхней платформы за тем, как роботы заканчивают растаскивать остатки былого величия и смывают кровь с бетонного пола. И если бы ныне покойный командор Микай Ло прожил бы дольше, то он совершенно точно догадался бы, что в кои то веки ему все-таки повезло и его не понять, как забросило в тайную лабораторию секретной трансгалактической полиции. И хотя здесь не было строгих фиолетовых мундиров с причитающимися вставками из серого и желтого, все здешние обитатели все равно душой и сердцем были геральдиерами

- Он умер достойно, - заявил очередной из тех, у кого внезапно проявился дар речи, когда и в его отчете была поставлена жирная точка.

Последовала короткая, но многозначительная пауза, а затем были озвучены прочие мнения.

- Однозначно.

- Его жизнь была отдана ради жизни многих.

- Хастор Май!

- Хастор Май!

Понятное дело, что во всей этой риторике не было никаких чувств или какой-либо мельчайшей примеси сожаления. И этому не стоит удивляться, потому как никто из тех, кто когда-либо работал в тайных лабораториях, никогда ни о чем не жалел. Ну а именно сейчас многим просто хотелось почтить память того, кто молча выстоял и принес себя в жертву. И как бы это странно не прозвучало, каждый из них в тайне мечтал оказаться на месте командора Микай Ло, так как знал, насколько важна и велико значима проводимая ими работа. Впрочем, минут через пять все пересуды себя исчерпали и те, кто был призван заниматься глобальными экспериментами где-то на самом краю Вселенной, вполне ожидаемо сделали следующий шаг в сторону поставленной перед ними цели.

- Начинается вторая фаза! – объявил голос сверху, - Рекомендуется подготовиться к возникновению возможных побочных явлений!

Это главенствующее указание незамедлительно оживило немного поутихшую деятельность на верхней платформе, но не вызвало никакой панической суеты. Все действия осуществлялись предельно слаженно и четко организованно. К тому же паника не была генетически заложена в геральдиерах, что собственно и делало всех их идеальными исполнителями чужой воли.

- Всем быть наготове! – крикнул кто-то.

- Ясно! – последовал необходимый ответ.

Внезапно на лицах всех тех, кто присутствовал на верхней платформе, появилось тревожное нетерпение. Все они ждали осуществления чего-то кардинального и удивительного, и это ожидание понемногу становилось невыносимым, поскольку даже минута или две были слишком длиной паузой на пути подобных свершений.

- Пошел отчет!..

- Максимальная готовность!..

- Три, два, один…

Последняя предваряющая фраза прозвучала и то, чего все так настойчиво ждали, наконец-то свершилось. Правда произошло это без громких оваций или вспышек яркого многоцветного пламени. Не было даже какого-то скрипа или шуршания. Это просто произошло и все тут.

- Кажется, все получилось, - сказал кто-то один.

- Вроде как, - ответил другой и посмотрел вниз.

И там под платформой он уже не увидел кровожадных роботов, смывающих с бетонного пола кровь случайной жертвы эксперимента. Место кровавой бойни исчезло с глаз долой и на ее месте, как и планировалось, материализовался огромный бассейн в форме ромба. Бассейн был наполнен водой, а на его поверхности плавало блюдце с помещенным на него предметом. Блюдце не тонуло, потому как было изготовлено из сверхлегкого материала паскатия. Но все же больший интерес вызывал именно помещенный на него предмет, ведь им был левый глаз растерзанного на части командора Микай Ло.

Еще секунда и прозвучала новая команда:

- Продолжаем!

И вот тут все же пришло время на жужжания и шипения, которые при этом играли немаловажную роль легко воспринимаемых индикаторов процесса. Само же действие произошло немного погодя и проявилось в том, что откуда-то сверху упал широкий и мощный луч синего света. Надо сказать, что этот синий свет не вел себя как обычно. И эта неканоничность проявлялась не только в том, что он заставил вибрировать и искриться пронзаемый им воздух. Куда более необычным был тот факт, что свет распространялся не по прямой, а как ему вздумается. Конечно, на деле не было никаких неописуемых зигзагов – он просто аккуратно обогнул верхнюю платформу и сконцентрировался на плавающем в бассейне блюдце. Но все равно такое поведение не укладывалось ни в какие рамки. Впрочем, все сотрудники экспериментальной лаборатории давным-давно привыкли ко всяким таким невообразимостям и в связи с этим не уделяли времени неуместному удивлению или восхищению. Все просто работали, а точнее выполняли свой долг.

Этот долг не имел какой-то определенной моральной и материальной обоснованности. Скорее он просто был и все тут. А его происхождение было слишком уж сильно завуалированно всевозможными этическими и должностными нормами и правилами, из-за которых не было видно вполне очевидной и обыденной правды – всем сотрудникам секретной экспериментальной лаборатории кем-то и когда-то было заявлено одно и то же казуистическое утверждение, которое они почему-то не смогли категорически опровергнуть. Вместо этого они поверили в эту мнимую и невозможную истину, прислушались к ней и ошибочно вникли в ее суть. И в конечном итоге все это обернулось какими-то неустанными и непонятными изысканиями где-то на самом краю Вселенной.

«Но зачем?» Вот в чем заключался самый жизненноважный вопрос.

Именно об этом неустанно и не переставая думал младший акцептор №100100011111, пока голосовой координатор не потребовал от него совершенно определенных действий:

- Максимальная готовность через сорок восемь миллисекунд…

После этого ему пришлось откинуть все мыслимые и немыслимые раздумья в сторону и постараться вернуться в рутину рабочего процесса, мельком оглядеть доверенные его профессионализму мониторы и панели управления и, предварительно активировав нужный микрофон нажатием нужной черной кнопки, связаться с теми, кто находился на платформе.

- Прибор визуального захвата активирован, - сказал он.

- Согласовано, - раздался хриплый ответ из скрипучего динамика.

- Связь с верхней платформой установлена, - подытожил голосовой координатор и запустил автоматическую систему концептуализации.

Сам младший акцептор №100100011111 никогда не называл верхнюю платформу верхней, потому что подобная описательная характеристика совершенно не подходила для его рабочих условий. Категории «верх» и «низ» использовались преимущественно в самой экспериментальной зоне, а в той тесной и далеко расположенной от места основных событий комнатенке, где ему приходилось ютиться вместе с подотчетной наблюдательной аппаратурой, они имели слишком абстрактный смысл и по большей части не были востребованы. В связи с этим верхняя платформа именовалась им как просто «платформа», а то, что в его конкретном случае представляла собой нижняя платформа – как «объект».

- Говорит младший акцептор №100100011111…

Следующим его шагом согласно протоколу была активация кондуктирующего канала, по которому вся наиболее важная информация, попадающая на его мониторы, должна была моментально переправляться в Кумулятивный Центр. Младший акцептор №100100011111 понятия не имел, где располагается это заведение, но каждый раз неотступно следовал протоколу и открывал односторонний канал связи со словами:

- Библиотека данных доступна…

Каждый раз, когда ему приходилось произносить эту фразу, он втайне надеялся на некую взаимность. Безусловно, это была надежда не на какой-то там детальный или развернутый ответ. Вовсе нет. В его ситуации не приходилось мечтать о многом. Более того иногда он был готов к любому проявлению дружеского участия, потому как сидеть целыми днями в четырех стенах было практически невыносимо. Только вот никто и никогда не хотел говорить с младшим акцептором №100100011111. Во всяком случае, до сегодняшнего дня…

- Здравствуй…

Младший акцептор №100100011111 никак не прореагировал на тихое приветствие, поступившее из маленького динамика сбоку. Не то чтобы он не слышал сказанного. Просто не поверил в возможность такого невероятного свершения и предпочел записать это неожиданное явление на счет собственной усталости и неотступного желания иметь то, чего нет и не может быть.

«Пора бы уже привыкнут и смириться», - заявил он себе в очередной раз и вернулся к работе с панелями, которые требовали его внимания и контроля.

Его смена только началась, и потому в ближайшем будущем жестоко маячили двенадцать часов и семнадцать минут бесконечного просиживания за мониторами. На главном из них был запечатлен огромный бассейн в виде ромба и блюдце с вырванным глазом. На блюдце был направлен луч синего света, и вода в месте его падения вспенивалась желтыми пузырями. Это была удручающая картина, предназначенная к просмотру в триста пятьдесят первый раз. Все предыдущие эксперименты закончились ничем, так что вряд ли стоило надеяться на то, что именно в этот раз выстрелит нечто особенное.

«Чертовы эксперименты», - думал младший акцептор №100100011111, злясь при этом на всех и вся, но, тем не менее, продолжая снова и снова смотреть на треклятые мониторы и следить за тем, как ничего не происходит и ничего не случается.

И пока он это делал в триста пятьдесят первый раз, все тот же голос снова заявил о себе.

- Здравствуй, - сказал голос, прозвучав уже из другого динамика.

Младший акцептор №100100011111 прислушался, огляделся, сосредоточился и вновь попытался списать все на психопатические процессы в собственной голове. Однако голос не позволил ему этого сделать.

- Ты действительно меня слышишь, - донеслось сразу из трех динамиков.

«Какая реалистичная психопатия», - подумал младший акцептор №100100011111 и снова огляделся по сторонам.

Ни рядом, ни вокруг никого не наблюдалось. И никто не мог с ним разговаривать посредством динамиков. Кумулятивный центр был вечно молчалив, а платформа, скорее всего, занималась тем, что направляла луч красного света на блюдце с надпочечником, плавающее в овальном бассейне, заполненном оранжевым маслянистым секретом трапскринийских перкатов. Эти монстров специально выращивали и держали на одном из нижних уровней лаборатории. Но это обстоятельство не имело никакого сколько бы важного значения, потому как не отвечало на все тот же вопрос: «Кто разговаривает с младшим акцептором №100100011111?»

- Я – друг, - убаюкивающе шептал голос, доносясь уже изо всех динамиков.

- И что из этого? – спросил младший акцептор №100100011111.

Это было первое, что пришло ему на ум, и он тотчас реализовал это в слова. И вовсе не потому, что был дерзок и несдержан. Просто за все три года пребывания в застенках секретной экспериментальной лаборатории слишком многие и слишком часто неоправданно втирались к нему в доверие. Так что теперь он не верил пустым словам и обещаниям, особенно если их произносит безликий голос из динамиков.

- Чего тебе нужно? – потребовал ответа младший акцептор №100100011111, опережая тем самым новые слащавые фразы убаюкивания.

- Только твоя дружба, - ответил голос.

На этот раз говоривший из динамиков постарался избавиться от ненужной жеманности и переигранного подхалимства и потому звучал более реалистично, тем самым в большей степени располагая к доверию. Впрочем, младший акцептор №100100011111 все равно не был готов впустить его в свое личное пространство и в связи с этим продолжал огрызаться и требовать радикальных объяснений.

- Кто вы? Назовите себя! Вы нарушаете пятнадцать протоколов безопасности. Мне придётся незамедлительно сообщить об этом!..

- Валяй! – голос вяло отмахнулся от непритязательных угроз и тут же выдал несомненно ключевую информацию, - Только вот знай, что никто кроме тебя меня не слышит. Как ты это объяснишь вышестоящим лицам?

Услышанное заставило младшего акцептора №100100011111 перестать качать права и постараться проанализировать имеющиеся факты с другого бока.

«Значит, я все же схожу с ума?!» - подумал он.

- Опять неверно! – вмешался голос.

Однако тем самым он лишь вновь столкнул и так запутанного происходящим младшего акцептора №100100011111 с очевидной невозможностью отдельных моментов и явлений.

- Как ты можешь читать мои мысли? Ты же всего лишь…

- Всего лишь звук из динамиков? Ты это хотел сказать?

- Наверное…

Внезапно младший акцептор №100100011111 ощутил невыносимую усталость во всем теле. Три года – это долгий срок, особенно если впереди маячит еще столько же. Когда-то до всего этого сидения в четырех стенах он был совершенно другим человеком. Его звали Камир Тахи из селения Пантуджи, находившегося на одной из лун планеты Скадриус в системе Пакетау, что принадлежит одной из отдаленных галактик, не имевших даже какого-то определенного названия. Живя в таком мире, с детства мечтаешь о высоких материях. Обычно сначала ты узнаёшь о них из книжек, а потом оставшееся понемногу дорабатываешь с помощью фантазии. И вот в итоге ты уже безнадежный романтик, которому предлагают увидеть бесконечно прекрасную Вселенную. Но что в действительности ему удалось увидеть? Только синий луч и блюдце с очередным вырванным глазом.

- Они обманули тебя, Камир…

«Он знает мое настоящее имя», - осознал младший акцептор №100100011111, немного отстранившись от собственных воспоминаний.

- Знаю… знаю… знаю…, - отвечал голос то из одного, то из другого динамика.

- Значит, ты знаешь и все остальное? – спросил тот, кто уже и не знал, кем является, и кто уже давно готов был сделать вывод, что ему абсолютно нечего терять.

Младший акцептор №100100011111 ждал ответа, но ответа не было. Динамики молча взирали на него своей мелкой ячеистостью и совсем не стремились породить какие-либо звуки. Возможно, эта пауза длилась минуту, а может и целый час. Никто не следил за часами. В этом не было необходимости, да и разве была разница, как быстро утекает время, когда оно все равно висело бесполезным грузом на человеке, обреченном на бесконечное наблюдение неизгладимо монотонных процессов.

- Какого ответа ты ждешь? – спросил голос, как только мысли, воспоминания и образы подняли в голове младшего акцептора №100100011111 кромешный ураган.

- Нужного, - ответил Камир, почти не задумываясь.

- И что же тебе нужно?

- Расплаты…

Сказанное незамедлительно испугало младшего акцептора №100100011111, однако страх собственных желаний быстро улетучился, едва он задался простым и важным вопросом:

«А разве я не заслуживаю чего-то такого после всех пролитых лез? Разве я не заслуживаю чего-то большего, чем быть добровольным заключенным, погребенным за семью печатями секретности? И разве не должны ответить за свои преступления те, кто причинил мне боль?»

Это была огромная куча животрепещущих вопросов. И на все эти алчущие вопросы голос из динамиков однозначно ответил:

- Да.

Такой характер чужого мнения пришелся по вкусу тому, кто наконец-то стряхнул пыль со своего настоящего имени. И более того, впервые за три года пребывания его посетило душевное облегчение и отнюдь не эфемерная уверенность в том, что скоро все измениться.

- Но чего ты хочешь от меня? – спросил младший акцептор №100100011111, отчетливо осознавая, что ничто в этом мире не дается просто так.

- Будь моим другом, - попросил голос, - А остальное приложиться.

- Тогда я согласен…

Несомненно, Камир слышал всякое такое и раньше, при чем неустанно верил всему тому, что ему клятвенно обещали чужие чересчур убедительные речи, хотя незадолго до этого, пораженный внеочередным предательством, убеждал себя, что больше никому не позволит глумиться над собой и своими чувствами. Наверное, он просто был слишком доверчив по природе своего характера или же слишком глуп и наивен. В принципе этот факт был очевиден и ему самому, так что Камир не очень-то и напрягался по поводу того, чтобы довериться еще одному пройдохе, сулящему золотые горы. К тому же смотря то на один, то на другой динамик младший акцептор №100100011111 был более чем уверен, что на этот раз никто не попытается его изнасиловать, разве что морально, однако такое в его жизни и так происходило повсеместно, так что пугаться было нечего.

- Значит, ты готов? – спросил голос.

- Готов, - ответил Камир.

И хотя не прозвучало никаких подробностей предстоящего или каких-либо предваряющих инструкций, он все равно был готов. Точнее его попросту наполняло полнейшее безразличие ко всему, кроме того неоспоримого и неизбежного обстоятельства, что ему наконец-то удастся отплатить всем тем, кто заламывал ему руки и затыкал рот, тем, кто входил в него сзади, предварительно зажав в углу, и тем, кто использовал его как кусок мяса для удовлетворения собственной похоти.

- Я готов отплатить им всем, - заявил младший акцептор №100100011111, и его немного побледневшее лицо заполонила злобная ухмылка.

И вместе с этим на смену душевному облегчению пришло душевное спокойствие, которое быстро переросло в холодные и расчетливый энтузиазм. Впервые в жизни Камир был по-настоящему уверен в своих силах и возможностях. Оставалось только услышать и узнать, какой же путь изберет для него голос из динамиков. Но голос молчал, словно выжидая самого нужного момента. А вместо него кто-то другой произнес слова:

- До конца смены осталось десять минут. Пожалуйста, приготовьтесь покинуть рабочее место для того, чтобы позволить другим послужить нерушимости Устава и благополучию Трансгалактического Синцития.

Это была служба контроля рабочего распорядка. Младший акцептор №100100011111 взглянул на часы и понял, что тринадцатичасовая смена внезапно подошла к концу.

«Не может быть», - очень сильно удивился Камир.

«Может», - наконец-то ответил голос, но теперь он звучал не из динамиков. Теперь он совершенно точно звучал в его голове.

«Так значит мы вместе? Мы – едины?»

«Ну, мы же друзья?!»

Непродолжительный внутренний диалог был прерван пиликанием одного из мониторов, и младшему акцептору №100100011111 пришлось вернуться к своим обязанностям.

- Нажмите кнопку «тт3» и завершите первый сеанс осуществления второй фазы в эксперименте №м5у6гнлнедш. Рекомендуется сохранить все данные и выйти из режима захвата и пересылки данных…

В принципе после трех лет единообразия Камир мог обойтись и без подсказок голосового координатора. Тем не менее, слушать его все-таки приходилось, потому как таков был рабочий протокол и изменить в нем что-либо было невозможно.

«Да и к чему такие напряги», - размышлял он, каждый раз нажимая одни и те же кнопки.

И когда все нужные кнопки оказывались нажатыми, а информационные каналы с платформой и Кумулятивным Центром прерваны, оставалось лишь услышать заключительное утверждение голосового координатора.

- Сеанс окончен.

- Всем спасибо, все свободны, - как обычно ответил компьютеру приписанный к нему младший акцептор №100100011111, а потом приготовился к не очень приятной концовке рабочей смены.

Сначала одна из панелей зажглась красным, после чего на ей высветился обратный отчет от десяти до одного. Больше не было никаких голосов или обещаний. И Камир знал, что едва на панели появиться единица и произойдет его локальная телепортация, обратного пути уже не будет. И не потому что голос из динамиков или из его головы скорее всего способен заставить его горько пожалеть о любом проявлении трусости. В первую очередь сам некогда послушный и услужливый младший акцептор №100100011111 более не был готов вернуться к унижениям. Его фантазия, когда-то давно обогащенная приключенческими романами, теперь прокручивала совершенно другие картинки. И в них не было места для романтики. Зато было предостаточно места для фонтанирующих брызг крови, для живьем сдираемой кожи и хруста переломанных костей…

«Один», - прочитал Камир появившийся на горящей красным панели символ «единица», а потом почти что мгновенно перенесся из рабочего помещения в комнату ночлега.

Служба контроля рабочего распорядка всегда вела себя заботливо и предусмотрительно. И потому уставшего после тринадцатичасовой рабочей смены младшего акцептора №100100011111 локально телепортировали прямо в приготовленную ко сну кровать. Процесс того, как атомы и молекулы живого существа разбирались и собирались заново, был очень мимолетен, но все же немного турбулентен. В связи с этим первую секунду после перемещения у Камира всегда одолевало некоторое головокружение. Но мягкая и удобная подушка, на которой очень предусмотрительно оказывалась его голова, всегда позволяла безболезненно пережить это неудобство.

«Как хорошо», - думал младший акцептор №100100011111, утопая в мягкой подушке и пушистом матрасе.

Быстрая смена обстановки окунула его в некоторое забытье, в котором он внезапно позабыл про голос из динамиков, про тяжесть чувств в собственном сердце и про то насколько амбициозны его бесконечные планы мести. Простейшее удовлетворение жизненных потребностей, коим и являлась возможность немного поспать и отдохнуть, неожиданно перевернуло все с ног на голову. И Камир тут же стал сомневаться в целесообразности всего ранее предрешенного.

«Может я немного погорячился?» - задавался он вопросом, оглядывая стены и потолок своей комнаты для ночлега.

В этом помещении не было той затхлости, что царила в рабочей коморке младшего акцептора №100100011111. Наоборот воздух здесь был свеж и благоухал некими загадочными ароматами. К тому же комната была довольно просторной, и потому не приходилось повсеместно ощущать на себе тяжесть бетонных плит. За три года пребывания в лаборатории Камир смог ее немного обжить и обустроить. Во всем здесь чувствовалось присутствие частичек его души. Стул, стол, кровать, кухонные приборы и книги давным-давно почти что срослись со своим хозяином в единое целое, и просто так поставить на всем этом крест было категорически невозможно.

«А как же мои обязательства?»

Это тоже был хороший и актуальный вопрос. Особенно учитывая тот факт, что Камир всегда считал себя человеком слова.

«Я же не могу отступиться, пообещав…».

Младший акцептор №100100011111 надеялся, что некто подскажет ему как найти выход из непреднамеренно получившейся загадки. Ведь сам он никак не мог решить чего же ему хочется больше всего – крови и умоляющих криков или же простого и обыденного спокойствия, умиротворения и возможно даже счастья. Камир отчаянно надеялся, что нужная подсказка найдется у голоса из динамика, но в его комнате для ночлега не было никаких динамиков, да и в голове уже не пытался говорить кто-то посторонний. Он остался один, и только он теперь мог принять конечное решение.

- Тук-тук…

Внезапно искомое решение само нашло младшего акцептора №100100011111. В суматохе дел и явлений Камир совсем позабыл о том, что к нему обязательно должен нагрянуть гость.

- Тук-тук…

Стук в дверь в данном случае вовсе не был просьбой получить разрешение войти. На самом деле он являл собой очень осторожное предупреждение в комплекте с призывом быть готовым выполнять возложенную повинность.

- Войдите, - сказал Камир.

Но в принципе можно было обойтись и без этого. Она все равно бы вошла. И она вошла. В свете приглушенного света небольшого светильника, что стоял на столе, гостья казалась почти что прекрасной, именно такой, какой его мозг воспринял ее в первый раз. Сегодня то мгновение было страницей в безоблачном прошлом. И сегодня младший акцептор №100100011111 собирался закрыть эту книгу навсегда.

- Джальет, рад вас видеть…, - сказал Камир, предварительно приподнявшись с подушки.

Впервые за несколько месяцев сексуальных истязаний со стороны высшего руководства он говорил ей неподдельную правду. При этом искренностью чувств настолько сильно веяло от его слов, что даже гостья, бывшая по большей части эмоционально ущербной, не смогла не заметить этой перемены. И ей это понравилось. Это завело ее как никогда ранее. Только вот она так и не смогла определить истинной причины радости своего раба, и потому, ошибочно помыкая собственным тщеславием, шагнула вперед, по ходу скидывая с себя коротенький розовый халатик с цветочками.

- Да я очень рад вас видеть, - произнес Камир с еще большим энтузиазмом.

И единовременно его лицо заполонила та самая злобная ухмылка, которая уже посещала его на рабочем месте под убаюкивающий шепот голоса из динамиков. Но в данный момент голос оставил его, позволил самому разобраться, доверил ему важное задание…

«Сейчас я почти что бог», - думал младший акцептор №100100011111, и его злобная улыбка становилась все шире и шире.

Однако его гостья этого не замечала. Она была слишком увлечена необузданным и страстным желанием, чтобы ее телом овладели прямо здесь и сейчас. И чтобы это произошло как можно быстрее и энергичнее, та, что называлась Джальет, сделала несколько резких шагов вперед, толчком левой руки заставила своего раба опрокинуться на спину, а потом забралась на него сверху.

- Бери меня! – воскликнула она в яростных попытках нащупать бедрами его орудие любви.

- Беру, - спокойным тоном ответил Камир и слегка, почти что ласково, отодвинул в сторону длинные лоснящиеся волосы той, что в очередной раз пыталась скакать на нем как на заезженном жеребце.

Он знал, что будет дальше. Простые телодвижения, немного трения, немного слюны и прочих выделений…. И ничего более…. Никаких чувств, никакой любви. Одна простая и обыденная похоть. Младший акцептор №100100011111 не в первый раз ощутил, что где-то в области его сердца находиться гигантская и зияющая пустота, дающая понять, что если он не попытается или по каким-либо причинам не сможет изменить правила игры, то так и останется вечным пленником этого мира, в котором всем и каждому плевать на то, что твориться в его хрупкой и трепетной душе.

- Бери же! Сильнее! Давай же! – вопила Джальет и экстатически запрокидывала голову в моменты, когда увесистый член безропотного плебея входил все глубже и глубже в ее тело, тем самым подчиняясь ее покровительской воле и ритмичным движениям ее упругих и округлых ягодиц.

«Хватит! Не могу! Не буду!» - решительно подумал Камир, после чего его правая рука сама собой рефлекторно сделало то, что было крайне и жизненно необходимо, а точнее взяла и вырвала с корнем гортань у ненавистной истязательницы.

Глаза Джальет мгновенно остекленели, тщательно отманикюренные пальцы судорожно вцепились в простыню, но никакого душераздирающего крика не прозвучала. Теперь ей нечем было кричать. Конечно при этом все же послышалось некое размытое хрипучее шипение, однако его однозначно было недостаточно для того, чтобы позвать на помощь кого-либо из всегда услужливых церберов.

- Ну что теперь тебе нравиться, сука?

Новая волна злобного веселья расплылась по лицу младшего акцептора №100100011111, когда он внезапно осознал, что отныне может не только думать, но и говорить. Правда, в данный момент его никто не слушал и вряд ли понимал, потому как единственно возможный собеседник очень быстро впал в ступок из-за полученных травм. Кровь яростно хлестала из разорванных артерий на шее Джальет и в такт этому смена окраски ее глаз ускорялась в геометрической прогрессии. Когда же их цвет стал пепельно-серым, практически безвольное тело повалилось на бок и задергалось в предсмертной агонии.

- Ну что ты довольна? – воскликнул Камир, выбираясь из-под поверженного врага, хотя и понимал, что теперь она совершенно точно его не слышит.

Возможно, в этих словах больше нуждался он сам, чем кто-то другой. Вот поэтому-то из его глотки и продолжали еще несколько минут вырываться реплики различного содержания. Среди прочих стоит отметить:

- Суки! Твари! Я вас всех кончу!

Когда же минуты гнева себя исчерпали, младший акцептор №100100011111 обнаружил себя стоящим посреди своей комнаты для ночлега и сжимающим у себя в руке чужую гортань. Оглядев себя, он понял, что наполовину раздет и с ног до головы перепачкан кровью.

- Как жаль, - хладнокровно прошептал Камир, имея в виду, что придется выкинуть одну из любимых рубашек.

После этого он разделся догола и вошел в душевую кабинку. Там ему не требовалось совершать никакие дополнительные действия. Всезнающий компьютер сам рассчитал оптимальный режим омовения, необходимый для того, чтобы скрыть самые очевидные следы преступления. Конечно же, младший акцептор №100100011111 не собирался прятаться после содеянного и втайне растворять мертвое тело в кислоте. Он не боялся и не сторонился произошедшего и более того радовался этому все сильнее с каждым новым мгновением. Просто минуты гнева не прошли даром. Выплеснутые эмоции оставили после себя холодную и расчетливую логику, согласно которой нельзя было действовать наобум. Нужен был хорошо организованный план, в котором нашлось бы место каждому подонку, живущему на территории секретной лаборатории.

- Идеальный мир начинается с идеального плана, - предположил Камир в момент, когда компьютер менял температурные настройки и настройки водной ирригации для наилучшего вымывания засохшей крови в его волосах.

Ему понравилось, как это прозвучало. И внезапно эта случайно зародившаяся в его голове фраза приобрела статус ключевой, то есть той, с которой можно было начинать строить новую жизнь…

- Зачем же жизнь? – мысленно перебил он сам себя, - Самое время перекроить весь этот чертов мир и сделать его новым. Разве можно мечтать о чем-то другом? Нет, конечно же. Нам нужен мир, где никто никому не обязан подчиняться.

Захваченный букетом новых идей, младший акцептор №100100011111 неожиданно вспомнил про голос из динамика, немного смутился от собственного тщеславия, но тут же махнул рукой на нелепые сомнения и заявил:

- Да к черту и его тоже…

- Вы помыты и высушены!..

Громкое утверждение компьютера прервало бурную феерию измышлений и для младшего акцептора №100100011111 настало время перейти от теории к практике. Выбравшись из душевой кабинки, он направился к платяному шкафу. Там его ждала чистая рубашка и прочие элементы гардероба. Одевшись в них, Камир посмотрел на себя в зеркало. Перемены были очевидны, но он их не увидел, потому как уже был не способен отличать реальность от собственных фантазий. И в связи с этим младший акцептор №100100011111 не испугался и продолжил претворять в жизнь свой идеальный план.

Этот план начинался с того, что в первую очередь нужно было подойти к двери, являющейся выходом из комнаты для ночлега и нажать синюю кнопку коммутатора. Это было несложно, однако немного опасно. Но вовсе не потому, что устройство связи с консультирующей персоналией слишком часто грешило привычкой бить каждого первого встречного разрядами электрического тока высокого напряжения. С этой позиции к коммутаторам никогда не было претензий, как впрочем, и ко всей прочей технике, что имелась в закромах секретной лаборатории. Да по-другому и быть не могло, учитывая насколько трепетным и внимательным был контроль этого предприятия со стороны секретной трансгалактической полиции. А вот люди…. Человеческий фактор всегда слишком непредсказуем. И потому включая коммутатор Камир очень боялся, что сегодня активность отдыхающего персонала может контролировать не в меру дотошный и придирчивый персонаж.

«Хотелось бы получить немного везения», - раздумывал младший акцептор №100100011111, убирая указательный палец с синей кнопки.

После трех долгих гудком, прозвучавших вслед за нажатием вышеупомянутой кнопки, последовал достаточно красноречивый ответ:

- Ну что там еще?! Кому опять не спиться?!

Камир не мог не узнать того, кому принадлежал этот крикливо-мажорный голос. Он навсегда засел в его голове с тех самых пор, как по приказу Джальет несколько особо рьяных подонков ворвались в его комнату и путем сексуального насилия попытались изменить его отношение к той, что не любила и не прощала отказов.

«Тебе понравиться…», - утверждал этот гад, заламывая руки не первой и не последней жертве садистского произвола.

«Что ж, я уверен, что тебе тоже понравиться…. Подожди немного, и я до тебя доберусь», - мысленно пообещал Камир.

- Эй, там! Уснул что ли?! – воскликнул с еще большим пренебрежением этикетом все тот же крикливо-мажорный голос.

- Да-да, - поспешил ответить Камир, опасаясь все испортить своим молчанием, вызванным бесполезными мечтами о долгожданной расплате, - Это младший акцептор №100100011111.

- И что тебе нужно?

Судя по тону говорившего из коммутатора, он давным-давно забыл и теперь уже не помнил ничего из того, что совершил с тем, кто в данный момент держал с ним сеанс связи. Это для Камира тот день был похуже любого ада. Ему же было плевать. Ему было все равно, что там чувствует некто, имени которого он так и не узнал и не запомнил.

«Ничего. Скоро ты все запомнишь в самых мельчайших и шокирующих деталях», - снова мысленно пообещал Камир.

Вслух же он произнес заранее подобранную и заученную фразу:

- Кажется со мной что-то не так…

- В смысле? – озадачился тот, кому было по должности предписано быть консультирующей персоналией для тех, кто старательно завершил свою рабочую смену.

- В боку болит и колит, и жжет…

Такой пугающий и нетривиальный ответ ему совсем не понравился. И более того он прям-таки заставил его не на шутку переполошиться и неожиданно по-настоящему вспомнить о своих прямых профессиональных обязанностях.

- Вам… вам нужен врач?..

- Что?.. Я вас не слышу… мне очень больно…

Камир старался стонать и вопить как можно громче, но при этом стремился, чтобы все выглядело как можно естественнее и потому сторонился всякого переигрывания, которое могло сыграть не в его пользу и тем самым испортить только что начавшуюся реализацию идеального плана по созданию идеального мира. Впрочем, сегодня ему везло и удача, о которой он так просил, оказалась на его стороне. И согласно ее директивам сегодня человеком, ответственным за контроль активности отдыхающего персонала, был тот, кто не блистал умом и прозорливостью, так что спектакль прошел на ура и даже заставил вспомнить не очень лаконичные позывные.

- Младший акцептор №100100011111, с вами говорит консультирующая персоналия №3570-687684. Вам требуется экстренная медицинская помощь? Подтвердите.

Камир не стал ему отвечать. Вместо этого он еще секунд пять громко постонал и громко повопил, после чего нажал черную кнопку на коммутаторе и тем самым прервал сеанс связи.

- Пусть остальное сам дофантазирует, - прошептал младший акцептор №100100011111 и, повернувшись спиной к коммутатору и входной двери, начал прикидывать свои дальнейшие действия и поступки.

Согласно расчетам в его распоряжении имелось не более сорока секунд. За это время Камир должен был основательно взъерошить ранее тщательно причесанные волосы, разлечься посреди комнаты и изобразить какую-нибудь крайне неудобную позу самого тяжелобольного или умирающего. Долго выбирать варианты закидывания рук и ног не пришлось, потому как группа экстренного медицинского реагирования не вязала в рабочее время какие-то там веники, а действовала слажено и быстро. И потому трое медиков прибыли на место чрезвычайного происшествия в считанные двадцать четыре секунды.

- Мы на месте, - сообщил через мобильный коммуникатор первый вошедший в комнату.

В руке он держал электронный ключ всеобщего доступа. И это было как раз то, что нужно. Именно на такое развитие событий и рассчитывал Камир. Однако не стоило радоваться преждевременно. Да, первый шаг удался, но впереди оставалось еще много не менее важных и необходимых телодвижений. Так, например, предстояло на какое-то время затаить дыхание и постараться немного замедлить пульс для того, чтобы склонившийся над ним врач при попытке прощупать сонную артерию смог бы лишь огорченно покачать головой и растерянно прошептать:

- Что же с тобой произошло, дружище?

Два других медика недолго суетились у порога и через минуту тоже оказались в комнате.

- Что с ним?

- Он жив?

По понятным причинам их вопросы касались исключительно состояния человека, что враскоряку валялся на полу. Об остальном они не спрашивали, потому что даже и не пытались оглядываться по сторонам в поисках чего-то невообразимого. Не для этого они прибыли, а затем чтобы попытаться спасти чью-то жизнь.

- Совсем плох, - последовал вердикт их коллеги.

- Тогда будем работать.

Несомненно, если бы они все же осмотрелись по сторонам, то сразу бы приметили большую лужу крови на полу и женский труп на кровати, и это позволило бы им догадаться о нависшей над ними смертельной угрозе. Тогда быть может это смогло бы спасти не чьи-то, а их собственные жизни. Однако для них как обычно превыше всего стоял врачебный долг. Миниатюрные приборы и чемоданчики с инструментами и медикаментами были быстро расставлены по нужным позициям и местам. Послышались команды:

- Живее, живее…

Но все это перестало иметь какой-либо смысл, когда младший акцептор №100100011111, ранее казавшийся неподвижным и тяжелобольным, внезапно выпрямился, схватил лежавший рядом скальпель и воткнул его в первый попавшийся глаз.

- О-о-о!!! – мгновенно раздался вопль ужаса и боли.

Человек с торчащим из левого глаза скальпелем спотыкаясь поднялся с колен и дрожащей рукой попытался избавиться от ранившего его предмета. Кровь текла по его щеке обильной струйкой и понемногу даже капала на пол.

- Не стоит так переживать, - хладнокровно посоветовал Камир.

При этом его глаза с неимоверной силой блестели нескончаемым безумием. Оно сияло и звало его к новым еще более безграничным безумствам. И потому младший акцептор №100100011111 не стал медлить и поспешил подняться с колен, но не просто так, не ради забавы. Хотя и этот аспект имел место среди прочих мотиваций.

- Время собирать урожай! – воскликнул Камир и вырвал сердце из груди того, кто так и не успел разобраться со скальпелем в глазу.

- Зачем…, - попытался было спросить еще один геральдиер, чьи глаза обрели пепельно-серый цвет, однако так и не смог и безжизненно рухнул на пол.

Ну а Камир тем временем внимательно посмотрел на кусок вырванной плоти. Он показался ему крайне неинтересным и бесполезным. Так что в следующую секунду младший акцептор №100100011111 избавился от него и посмотрел по сторонам в поисках нового занятия. К его сожалению и разочарованию, пока что единственная возможная цель была представлена двумя оставшимися в живых врачами, что стояли завороженными внезапным поворотом событий. Впрочем, смертный приговор для них был неизбежен.

- И эти гады тоже должны умереть, - злорадствующе подтвердил Камир, потому как знал, что эти двое имеют при себе неплохие шансы суметь помешать ему завладеть заветным и крайне опасным ключом, который был способен открыть все мыслимые и немыслимые двери в секретной лаборатории.

Так что в итоге младший акцептор №100100011111 шагнул навстречу этим двум трепещущим душонкам с самыми нечистыми и нерадужными намерениями. А потом он даже успел занести руку для удара. Только вот после…

- Пожалуйста, не надо, - попросил тот, что выглядел моложе.

В его глазах отражалась бездонная скорбь. Взглянув на него Камир внезапно замешкался. Не то чтобы в нем неожиданно взыграла жалость. Просто в этот момент нечто внутри него едва-едва пошевелилось. И возможно внутренний позыв или что-то другое, имеющее схожую природу, но точно не голос из динамиков, попросил его одуматься или хотя бы посмотреть на себя со стороны, посмотреть на все происходящее с другого ракурса и попытаться понять действительно ли так уж и необходимо заходить так далеко.

«Да. Я хочу этого. И я сделаю это».

Ему не понадобилось какого-либо времени на размышления. Младший акцептор №100100011111 уже давно прекрасно осознавал, чего хочет. Так что прочим внешним или внутренним позывам не оставалось другого пути кроме как бесследно элиминировать с прощальной скорбной репликой:

«Печально. Очень печально».

Но разве он слушал или слышал эти прощальные слова своей некогда целостной и здравствующей жизненной сути? Конечно, нет. Кровожадное безумие, рожденное голосом из динамиков, отныне всецело владело и распоряжалось его разумом. Точнее теперь он и был этим самым кровожадным безумием. После того, как был успешно преодолен последний ослепляющий и кое-как предостерегающий барьер, уже не имело смысла притворяться кем-то прежним и бояться новой сути. И эта перемена тотчас же проявилась на чувственном уровне, так что ранее занесенная для удара рука уже не воспринималась как часть тела, покрытая бледной кожей и имеющая шесть пальцев с прекрасно выполненным маникюром. Теперь это была синюшная клешня с длинными погрызанными и почерневшими когтями.

- Все прошлое в прошлом…

Длинноволосый парень, который, судя по всему, не так давно стал медработником, категорически не понял какое отношение имеют эти слова обезумевшего пациента к нему и к его мольбам и потому запинаясь произнес:

- Что это значит?.. Чего вы хотите?..

- Намотать твои кишки на свой кулак…

Ответ снова самопроизвольно сорвался с губ Камира, словно заранее придуманный вместе со всем остальным, что хоть как-то относилось к идеальному плану создания идеального мира. И тогда для парнишки стало очевидным, что ему вместе с его длинными и светлыми локонами не на что рассчитывать и в особенности на жалость. Для нее не осталось места. И тогда он только сделал шаг назад в попытке хоть как-то удлинить течение собственной жизни. Правда при этом парнишка наткнулся на своего коллегу постарше, который во время тщетных попыток выдавить жалость из кровожадной угрозы скрывался за его тщедушной спиной, надеялся на чудо или на то, что из незапланированной передряги все же удастся вырваться целым и невредимым.

«Чертовы протоколы безопасности!!!» - мысленно ругался этот персонаж по мере того как его глаза рыскали по комнате в поисках выхода из сложившейся неразрешимой ситуации.

Претензии медработника были вполне обоснованы. А касались они тех подпунктов, согласно которым любая дверь на территории лаборатории всегда должна быть закрыта. Это было хорошим подспорьем для тех случаев, когда опасность находилась за дверью или же когда в руках имелся универсальный ключ. Сейчас же единственный доступный ключ совершенно не был доступен доктору Фарбайлу, так как цепко сжимался холодеющей рукой мертвого коллеги с вырванным сердцем.

- И что мы будем делать? – спросил отступающий парнишка у более опытного врача.

- Понятия не имею, - ответил Фарбайл и тоже попятился.

Оба понимали, что лишь оттягивают неизбежное, что обезумевший скардикианец все равно набросится на них и разорвет на части, что он всего лишь пытается наиграться всласть доставшейся ему добычей и потому не спешит их прикончить. Однако так хотелось прожить еще мгновение… и еще… и еще…

Потом же доктор Фарбайл внезапно обнаружил свой неоспоримый шанс на спасение. Во всяком случае, так ему почему-то показалось. И эта самая мнимая возможность, ранее бывшая невостребованной и никому не нужной, на самом деле просто и обыденно торчала из кармана скомканного и брошенного на кровать розового халатика с цветочками. Конечно, была определенная проблема, состоявшая в том, что дистанционный контролер был неразумно оставлен рядом с окровавленным трупом, который все же стоило заметить раньше, то есть с порога. Сейчас же было слишком поздно и несвоевременно уповать на брезгливость, тем более что жизнь доктора Фарбайла, как и жизнь его молодого коллеги, угрожала вот-вот необратимо ускользнуть сквозь пальцы.

«Простая внимательность иногда очень полезна», - подумывал доктор, обдумывая недавнее прошлое и грядущее настоящее.

А тем временем кровожадный безумец все настойчивее стремился к реализации своих полоумных планов. Он делал все новые и новые шаги тяжелой и угрожающей поступью, так что становилось ясно, что двоим обреченным скоро некуда будет отступать. И тогда доктору Фарбайлу пришлось принять очень нужное ему решение. И он принял его. Просто взял и принял, потому что этого требовал его инстинкт самосохранения. И сразу после этого все остальное произошло очень быстро, почти молниеносно, хотя это и был процесс, который содержал в себе некоторую спланированную последовательность. Можно сказать, что это был план. Не идеальный как у безумного скардикианеца. Но ради него ему все же понадобилось гордо расправить плечи, хитро прищурится и без малейшего зазрения совести со всей силы толкнуть длинноволосого парнишку в разъяренные когти безумца. Сам же Фарбайл резво метнулся в сторону кровати и в отчаянной спешке выхватил свою надежду на спасение из кармана розового халатика с цветочками.

- Ну и что дальше?! – внезапно раздался вопрос за его спиной.

Это прозвучало действительно внезапно. И из-за этой внезапности доктора буквально передернуло, а еще ему тотчас пришлось осознать, что стремление к заветной цели никак не изменила тот факт, что он все еще не спасен и что опасность все еще ему угрожает.

«Скорее всего, безумный скардикианец и не знает, что за вещь в моих руках, раз оставил ее без всякого внимания. Значит, стоит донести до него нужную информацию», - предположил доктор и по-быстрому забрался на кровать с ногами.

Так Фарбайл загнал себя в эфемерное прибежище, из которого он попытался отнюдь неблагоразумно диктовать свои условия тому, кто очень сильно желал его смерти и не желал идти ни на какие компромиссы. При этом ему уже было плевать, что под боком так и продолжает лежать окровавленный труп, по всем признакам когда-то бывший начальницей отдела кадрового управления. Так что брезгливость и впрямь осталась где-то в прошлом.

- А-а-ххх-щшш!!!

Пока доктор Фарбайл прятался от прямой угрозы на залитой кровью кровати и предупреждающе тыкал пальцем в сторону своего механизированного аргумента, помещение, обозначенное как комната для ночлега и вверенное младшему акцептору №100100011111, пронзил громогласный звук, явивший собой смесь вопля ужаса и хлюпанья отрываемой от тела головы.

- И что дальше? – снова озвучил свой вопрос безумный скардикианец сразу после того как бездыханное тело очередного геральдиера рухнуло на пол.

Фарбайл тяжело сглотнул, прежде чем ответить. Да после этого его слова все равно произносились с запинкой, потому как очень уж боялся доктор стать следующей жертвой, а хлещущая кровь из открытой раны на месте шее того самого парня, что он отдал на растерзание, заставляла все больше утопать в сомнениях. И все же он ответил.

- Отпусти меня. Отдай ключ и отпусти…

- Нет!

В голосе безумца чувствовался насмешливый холод, который пронизывал до глубины костей. Фарбайл ждал подобного развития событий и потому не прекратил свою игру, а стал с еще большим усердием выпячивать свой аргумент, сопровождая это действие пояснительными угрозами:

- Ты не знаешь, что это…. Я могу тебя убить, но не хочу этого…

- Не можешь!..

- Что??!

- Не можешь! – повторил бывший младший акцептор №100100011111 и злобно захохотал, - Не можешь! Ты ничего не можешь!

А насмеявшись вдоволь, безумный скардикианец швырнул себе под ноги ранее оторванную голову длинноволосого парнишки и испытующе посмотрел в глаза тому, кто необдуманно попытался ему угрожать. Удивительно, но доктор Фарбайл сумел выдержать этот взгляд и даже попытался промямлить нечто путное.

- Я… я… я могу взорвать эту комнату… у меня дистанционный контролер внутренних систем лаборатории….

Его слова и фразы все хуже держали синтаксический строй, и все же он продолжал говорить. Это был своего рода подвиг, хотя и бессмысленный, и бесполезный. И в этом не было никаких сомнений даже до того самого момента, когда кровожадный безумец не прояснил ему правду жизни.

- Не можешь! – сказал он, - Не можешь, потому что тебе неизвестны коды…

Услышав это, доктор Фарбайл безвольно опустил руки. Его блеф не удался. Его единственный призрачный шанс на спасение растворился как дым. И теперь ему оставалось только признаться себе самому в собственной обреченности и сосредоточенно ждать, когда же чертов псих подойдет ближе и разорвет его на части. Признание прошло быстро и безболезненно. Оставалось ждать смерти. Только вот кровожадный безумец почему-то стоял на мести и не двигался. Казалось, он чего-то ждал. Но чего мог ждать полоумный – это никак не мог доктор Фарбайл.

- Не могу, - горько и виновато признался он вслух.

- А он может!!! – внезапно заявила мертвая и оторванная голова длинноволосого парнишки, что лежала у ног безумца

- Что… что… что…, - заикался доктор, не веря собственным глазам.

А голова, тем не менее, так и продолжала говорить и шевелить мертвыми губами, что были сплошь и рядом заляпаны черными кровяными сгустками.

- Теперь он все сможет, раз уж я так любезна и знаю те самые секретные коды! Теперь вы все умрете и сгниете!

«О, Боже!» - подумал Фарбайл.

А мертвая голова все смеялась и смеялась тем самым голосом из динамика…