КАТЕГОРИИ:
АстрономияБиологияГеографияДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
Глава двадцать первая.
"Ынторсура-Бузэулуй. Ынторсура-Бузэулуй" - из головы почему-то невыходило странное название городка из Атласа мира. Вчера Киреев весь вечервместе с Лизой смотрел атлас. Фантазировали, где можно побывать, какиегорода посмотреть. Там они и нашли этот городок - то ли румынский, то либолгарский. Лизу название рассмешило, а ее папа сразу сочинил:Ынторсура-Бузэулуй: Раз приехал - не балуй. В игру включились все, даже Наталья Михайловна:В городке Ынторсура Дорогая микстура. Но все это было вчера. Вчера, а значит, в прошломостались и теплый свет ночника, и негромкий перебор гитары, и какой-топо-детски открытый смех Натальи. Сегодня Киреев стоял у дверей кофейни. Унего уже не было дома, не было угла, который он мог бы назвать своим. Киреевуезжал, сам не зная куда. Мимо него проходили нарядно и со вкусом одетыелюди. Михаил Прокофьевич в неизменном свитере чувствовал себя среди них неочень ловко. Видавший виды рюкзак, в котором лежал сухой паек, смена одеждыи несколько книг, только усиливал картину. Ему стало казаться, что всесмотрят только на него. Софьи еще не было, и Киреев уже всерьез подумывалнад тем, чтобы повернуться и уйти. Чтобы как-то занять себя, он досталзаписную книжку, вырвал из нее листок. Листок был чистый, розового цвета.Так и захотелось что-то написать на нем. Чтобы не мешать прохожим, Киреевотступил к самой стене дома. Сначала он написал большое "Я". Ему стало вдругбезразлично, смотрят ли на него, что думают, кем считают. Время тожепотеряло над ним власть: Киреев думал, что прошло несколько минут, на самомже деле полчаса прошло от первой написанной буквы "Я" до последнего слова -"Бога". А все стихотворение получилось вот каким: Я уйду в неясный день, Там в долине плачет птица. Может, это - коростель? Может, это только снится? Или ночью, в час глухой Я уйду, забыв потери, И оставлю за собой Старый дом и скрипы двери. Этот скрип - вздох обо мне - Ничего уже не значит, Засмеется дочь во сне, Под подушкой крестик пряча. Только должен я уйти В час любой, в пургу и слякоть, Будут грозы на пути, Будет в ивах ветер плакать. Или это коростель Все зовет меня в дорогу? Я уйду в неясный день, Чтоб найти себя и Бога. Кто-то тронул Киреева за рукав. - Можно вас отвлечь? Перед ним стояла, улыбаясь, Софья. Просто стояла иулыбалась, а ему показалось... Впрочем, он и себе не решился бы сказать отом, что ему показалось в это мгновение. - А я уж испугался, что не придешь. - Правда? Извини, попала в "пробку". Что, пойдем? Неожиданно улыбкасошла с его лица. Он как-то неуверенно затоптался на месте. - Михаил, что-то случилось? - Даже не знаю, как сказать... Посмотрел на нас со стороны... - Знаешь, а мне понравилось, с каким достоинством ты вел себя тогда уАллы. Хотя... Белая куртка с серым свитером - это, прости, нечто. Хорошо,что ты ее сейчас не взял. - Она в рюкзаке лежит. - Понятно. - С достоинством, говоришь? Я и сейчас весь одно сплошное достоинство.Разве не заметно? - Почему же стесняешься тогда? Мы ведь не на прием к английскойкоролеве пришли. - Я не стесняюсь. Просто вдруг подумал, что тебе неловко будет со мной.Софья посмотрела на Киреева долгим взглядом. Он успел заметить, что, когдачто-то привлекало ее внимание, взгляд становился долгим-долгим. - Глупости, - наконец сказала Воронова. - И вообще, я сегодня подняласьв такую рань, что мне пора выпить хорошего кофе. - А где икона? Софья молча показала ему на пакет, который она держала вруке. - Здесь? Я и не подумал. - Почему? - Не знаю. - А в чем ее надо носить? Он промолчал. - Вот и я не знаю. Пошли? Через несколько минут они уже сидели застоликом и пили кофе. - Как кофе, нравится? - Нормально. - Слушай, я ведь и обидеться могу. Нормально! - Почему? Ведь не ты же кофе варила. - Но я тебя сюда привела. - Понял. Я в жизни не пил ничего вкуснее. Только чашки маленькие очень. - А ты привык кружками свой растворимый хлебать. - Слушай, я ведь и обидеться могу. Хлебать. Я русский человек. Мне надовсего много. - Русский человек, мне можно задать тебе вопрос? - Когда спрашивают разрешения, я начинаю волноваться. А мне это вредно. - Я серьезно. - Тогда задавай. - Ты очень странный. Вот идешь, сам не зная куда. Квартиру продал.Вместо того чтобы лежать в больнице и лечиться - ходишь по каким-то днямангела к маленьким девочкам... - Прости, что перебиваю. Это - вопрос или речь прокурора? - Я всю жизнь была эстеткой. Мне нравились ухоженные, смазливыемальчики, от которых хорошо пахнет и которых удобно забыть на следующийдень. Мне нравилось быть сильной и одинокой. Скажи, мне просто по-бабьи жальтебя? Или ты притягиваешь своей странностью? - Я думаю, все проще, - очень серьезно сказал Киреев. - Вот как? - Отвечу так: во мне бездна ума, красоты и обаяния, ты как неглупаядевушка, да еще эстетка, не могла пройти мимо этого. Софья засмеялась: - Понимаю, Кира. Вопрос странный. Могу пояснить. Мой дядя приучил меняк тому, что во всем есть своя логика. Четкая и жесткая. В мыслях, поступках.Я не понимаю тебя, но... - Тебе это нравится? - Не скажу, чтобы очень, но нравится. Даже не так. Ты что-то разбередилв душе. Но вот сейчас ты уйдешь, все успокоится, все войдет в норму. Почемуты молчишь? - Твой дядя был не прав. - Смок не прав? Этого не может быть. - Мир парадоксален. Говоришь, логика - четкая и жесткая? Это мыпытаемся построить окружающий нас мир по каким- то законам, которыепридумываем сами. А в один прекрасный момент мир, такой четкий, удобный,рушится - и все. Вроде бы конец. А это тоже парадокс - конца не существует. - Парадокс? Им можно объяснить мое отношение к тебе? - Понимаешь... Голый парадокс - это та же безумная логика. Все равно,самое главное - это человек. Его душа. Его умение "видеть". - Как это - "видеть"? - Для меня самого многое еще смутно, а объяснить другому... Парадокс -это... инструмент. С его помощью могу объяснить твое отношение ко мне, мое ктебе, нас обоих - к миру. Парадокс - это... парадокс. Но главное - в тебесамой... - Я совсем запуталась. Давай еще кофе. - С удовольствием. Только теперь я угощаю - Итак, что зависит от меня? - после небольшой паузы спросила Софья. - Все. Ты любишь исторические анекдоты? - Не знаю. - Послушай. В XVIII веке один генерал русской армии, все свои чинывыслуживший на балах в столице, отправился на военную кампанию. Все у негобыло как полагается - отдельная палатка, денщики, ординарцы, личный повар.Вышел он как-то вечером прогуляться. Смотрит, сидят солдаты у костра,ужинают. Подошел. "Здорово, - говорит, - братки. Ни разу каши солдатской неел, дайте-ка отведаю". Попробовал: вкуснотища! "Не понимаю, почему солдатикиот нее нос воротят?" - рассказывает он позже своему другу министру. - А что дальше? - Все. - Значит, после разносолов каша хорошо пошла? - Да, в охотку, один разок. - Хочешь сказать, я - генерал, ты - каша? Я пресытилась, потянуло напростенькое? - Может, так, может, нет. Это - не мое "видение". Только схема. - А какой ты считаешь меня? - Это уже другой вопрос. - Почему же? Тот же самый. - Другой. Ты сказала, что в душе твоей что-то разбередилось. Ужепоэтому Софья Воронова не может быть генералом-гурманом, а Михаил Киреевкашей. Какая ты? Для меня одна, для Аллы - другая. - Любопытно. У Аллы я еще спрошу. А какая для тебя? Киреев на секундузадумался. Потом заговорил, но как-то глухо, чуть слышно: - Я вижу маленькую заблудившуюся девочку. Очень одинокую. Ей кажется,что, коллекционируя игрушки, одушевленные и неодушевленные, она заглушитвозникающую в душе непонятную тревогу, но девочка ошибается. Один человек,которому она верила, ушел очень рано. Другой сказал ей, что жизнь - этобольшой пир, лучшие места на котором достаются сильным и смелым. Девочкаубедила себя в том, что так оно и есть. Поверила и настолько вошла в роль,что и другие уже не сомневаются: дерзость, заносчивость и даже высокомерие -суть этой девочки... - А какая она на самом деле? - Очень добрая и застенчивая. А еще нежная и верная. Такой я тебя"увидел" - и ты это почувствовала... - Все очень красиво. И все - неправда. - Не буду спорить. Я тебе не навязываю своего "видения". Это тоже,кстати, парадокс. Люди всегда себя представляют другими, чем они есть насамом деле. - А если ты придумал меня... такую? - Думают - головой, а "видят" - сердцем. Софья задумалась. - Говоришь, сердцем? А ты кто для меня? - Может быть, вестник. Может быть, кто-то еще. Я не знаю, - оченьпросто сказал он. Наступило молчание. - И все-таки ты очень странный. - Спасибо. В твоих устах это звучит как похвала. - Кира. - Да? - Если я попрошу взять икону, но не смотреть ее здесь - это будет оченьневежливо? - А если я попрошу разрешения посмотреть на нее в автобусе... - Это будет нормально. - Тогда все в порядке. - Поедем? - Еще минуточку. У меня тоже будет просьба... - С этими словами Киреевполез в рюкзак. - Вот. - В руках он держал пакет. - Я продал квартиру. Здесьденьги. - Я в курсе. - Здесь половина вырученных от нее денег. У меня в Москве остался друг.Я тебе говорил... Лиза, Лиза Боброва. Бобренок. Девочке нужна операция. Явчера был у нее дома, но не отдал. Почувствовал, что от меня не возьмут.Понимаешь? - Понимаю. - Передай им эти деньги, пожалуйста. - А что я скажу этим людям? - Что ты из фонда "Дети и здоровье" или "Детство без рака"... Придумайчто-нибудь. Скажи, что Лиза включена в специальную программу. Передашь? - Конечно. А если я... добавлю сюда своих денег? - Спасибо, - впервые за время их знакомства Киреев прикоснулся к ееруке. - Спасибо. А это тебе в благодарность от меня. Пятнадцать лет стихи неписал. Это первые. - И Киреев вместе с пакетом протянул Софье розовыйлисток. Пока она читала, он осматривался по сторонам. Опять долгий взгляд Софьи(Киреев про себя называл его "синяя вспышка"). - У тебя есть дочь? - Нет. Ни дочери, ни сына. - А почему тогда ты это написал? - Сам не знаю. Пришли строки - все. - Мне очень понравилось. Правда. Ты меня слышишь? - Что? Конечно, слышу. Соня, ты ничего не замечаешь странного? - Странного? - Ну да. Вон в том углу, посмотри незаметно, сидит мужчина. - В коричневой куртке? Серенький такой. - Как ты о людях... Скорее, неприметный. - Вижу. А что? - Сам не знаю. У меня такое ощущение, что он думает о нас. - Ты телепат? - Вроде нет. - Вообще-то, Михаил Прокофьевич, это вы с высоты своего возраста во мнетолько маленькую девочку видите. Другие, представьте себе, красивую женщину.У человека просто есть вкус. - Во-первых, я красивую женщину называю девочкой именно с высоты своихлет, а во-вторых, Соня, здесь что-то другое. Не могу объяснить... Неожиданно он встал и направился в сторону столика, где сидел мужчина.Софья видела, что они перекинулись несколькими фразами. Киреев вернулся кстолику. - Поехали? - Ну что? - спросила Соня уже в машине. - Предчувствия его не обманули? - Ты знаешь, он вздрогнул, когда я подошел. - Не удивительно: задумался человек, а к нему подошли, вот и вздрогнул.Кстати, о чем ты его спросил? - О чем? Спросил, не мог ли я видеть его в Пошехонье-Володарском двагода назад. - А это где? - За Ярославлем. - Почему именно там? - Не знаю. Лицо у него пошехонское. - А какие лица у пошехонцев? - Как у него. - Понятно. Признайся, ты очень любишь детективы? - Сдаюсь. Будем считать, что мне показалось. Минут через двадцать ониприехали на Щелковский автовокзал. - У тебя есть билет? - спросила Софья. - Нет. - А если билетов не будет? Надо было заранее заказать. Мог бы мнесказать. Киреев промолчал. - Нам в какую кассу? - Ты будешь смеяться, но я не знаю. Пока не решил. - Я думала, что уже ничему больше не удивлюсь. Ошиблась. Они стоялиоколо огромного табло с расписанием рейсов автобусов. - Теперь я понимаю, почему от тебя ушла жена. - Не понимаешь. Я тогда был другим. - Ой ли? - Да. Жил строго по расписанию. Как скорый поезд. - Зато сейчас ты отрываешься по полной программе. - Точно. - Что думаешь делать? - В Одоев бы поехал, там у меня друг живет. Но шесть часов ждатьнеохота. Кашин - хороший город, но он в другую сторону от Старгорода. - Михаил, а если поехать в Новоюрьевск? - Не искушай меня, женщина. Я и так слаб еси. - И как же ты будешь выбирать себе рейс? - Буду ждать знака. Ты спешишь? Давай прощаться. - Не лишай меня, пожалуйста, такого удовольствия. Нет, не права Кремер.Жить надо в России. - Кто это? - Так, подруга моя, в Германии живет. Будет ей о чем рассказать. Яраньше с мистиками не была знакома. - Ну и как? - Впечатляет. В это время раздался голос дежурной по вокзалу: - Внимание! От двенадцатой платформы в 11.45 отходит автобус на Болхов. - Соня, сколько времени? - 11.42. - Как я понимаю, в Ынторсура-Бузэулуй отсюда автобусы все равно неходят... - Куда не ходят? - переспросила Софья. - Ынторсура-Бузэулуй. Подробности тебе Лиза расскажет. Пойдем, еслиодно место в автобусе будет - вот мне и знак. - А если больше, чем одно? - Тогда это не знак. Кстати, Болхов - не в Орловской области? - Спроси что-нибудь полегче. Я не знала, что есть такой город. Ониподошли к автобусу. Шофер уже принес путевку. - Земляк, - спросил его Киреев, - местечко до Болхова есть? - Как раз одно, - крикнул кто-то из пассажиров. - Садись быстрее, - бросил шофер. - Спасибо, - Киреев поднялся на две ступеньки и обернулся. - Апроститься времени не осталось. Прощай, девочка Соня. - До свидания, вестник. - Если доберусь до Старгорода, то... Двери закрылись. Автобус медленно отошел от платформы. Софья полезла всумочку за ключами от машины. Мимо нее сновали люди, много людей. Нопочему-то ее внимание привлекло коричневое пятно, которое она могла видетьбоковым зрением. Софья обернулась. Это был "пошехонец", человек из кофейни.Воронова вздрогнула, не веря своим глазам. Посмотрела в ту сторону -коричневого пятна уже не было. Только что она видела действие киреевской мистики. Недавно она смеяласьи над его, как она считала, подозрительностью. - Это вж-ж - неспроста, - процитировала Софья свою любимую детскуюкнижку. Но ей не хотелось смеяться. На душе было скверно.
Дата добавления: 2015-09-13; просмотров: 59; Мы поможем в написании вашей работы!; Нарушение авторских прав |