КОРАБЛИ В ПУСТЫНЕ

Али пока не объяснил нам, почему необходимо совер­шить кругосветное путешествие вокруг пирамиды, прежде чем забраться на нее, мы двинулись в западном направле­нии вдоль южной стороны монумента. Здесь снова нам встре­тились две ямы в форме лодок. Одна из них, хоть и не вскрытая, была уже к этому моменту обследована при по­мощи камер с волоконной оптикой, в результате чего стало известно, что там находится морское судно с высоким но­сом, имеющее длину свыше 30 метров. Другую яму раско­пали в 50-х годах. Ее содержимое (еще большее морское

судно длиной 43 метра) поместили в так называемый "Му­зей лодок", уродливое модернистское сооружение на под­порках, поставленное* у южной стороны пирамиды.

Сделанное из кедра, это прекрасное судно до сих пор находится в музее в идеальном состоянии через 4500 лет после постройки. При водоизмещении около 40 тонн, оно имеет конструкцию, которая очень и очень наводит на раз­мышления. Говоря словами одного специалиста, оно обла­дает "всеми характеристиками судна для плавания по морю;

его нос и корма загнуты вверх, причем выше, чем у кораб­лей викингов, чтобы спорить с волнами в бурном море, а не с рябью на поверхности Нила".

По мнению другого авторитетного эксперта, тщатель­ное выполнение и продуманная конструкция этой лодки из-под пирамиды позволяют считать ее "судном с намного лучшими мореходными качествами, чем все, что могло быть в распоряжении Колумба". Более того, специалисты при­шли к мнению, что такая конструкция могла быть "создана только корабелами народа с долгими и прочными традици­ями плавания в открытом море".

Кто были эти неизвестные корабелы, жившие в самом начале трехтысячелетней истории Египта? Не накопили же они свои "долгие и прочные традиции плавания в откры­том море", распахивая свои поля в окруженной со всех сторон землей долине Нила. Где же и когда они оттачивали свое мореходное искусство?

И была еще одна загадка. Я знал, что древние египтяне были большими мастерами по части изготовления масштаб­ных моделей и макетов, символиризующих всякого рода предметы. И поэтому мне трудно было понять, зачем им понадобилось строить и потом закапывать такое сложное и большое судно, если, как утверждают египтологи, его един­ственной функцией была доставка души погибшего фарао­на на небеса. Для этого вполне хватило бы гораздо меньше­го суденышка, причем одного, а не нескольких. Поэтому логика подсказывает, что, наверное, все эти крупные ко­рабли предназначались для чего-то другого, а если и имели некое символическое значение, то совсем другое и неожи­данное...

Когда мы добрели примерно до середины южной сто­роны Великой пирамиды, то, наконец, поняли, зачем нам устроили эту продолжительную прогулку. Цель состояла в том, чтобы избавлять нас от скромных денежных сумм на каждой из ключевых точек. Поначалу итог составлял 30 долларов США на северной стороне и 50 египетских фун­

тов на восточной. Потом я раскошелился еще на 50 фунтов для следующего наряда, чьи услуги, как предполагалось, Али уже оплатил днем раньше.

"Али, — прошипел я, — когда же мы полезем на пира­миду?"

"Сейчас, мистер Грэм, — отвечал проводник, уверенно шагая вперед. И добавил, показывая рукой вдаль: — Вос­хождение — на юго-западном углу..."

ГЛАВА 34 ДВОРЕЦ ВЕЧНОСТИ

Вы когда-нибудь взбирались на пирамиду, причем но­чью, опасаясь ареста, чтобы ваши нервы лопались от напря­жения?

Довольно тяжелое это дело, особенно если имеется в виду Великая пирамида. Хотя она и лишилась в наше время самой вершины высотой 10 метров, до венчающей ее пло­щадки от уровня земли все еще больше 137 метров. И со­стоит она из 203 горизонтальных рядов каменной кладки, то есть средняя высота ряда составляет примерно 68-69 сан­тиметров.

Когда мы начали восхождение, я понял, что средние цифры — это еще не все. Ряды оказались разной высоты;

некоторые еле доходили до колена, зато другие были почти по фудь и представгтяли довольно серьезное препятствие. К тому же горизонтальные уступы между соседними рядами довольно узкие, иногда чуть шире моей ступни, а многие из известняковых блоков, которые снизу выглядят так со­лидно, при непосредственном контакте трескаются и кро­шатся.

Рядов через 30 мы с Сантой стали осознавать, на что решились. Мышцы болят, колени и пальцы все в синяках и не гнутся — а ведь мы преодолели пока всего одну седьмую часть пути, и перед нами еще более 170 рядов. А тут еще этот увеличивающийся обрыв за спиной. Заглянув через неровный край юго-западного ребра, я был ошеломлен, уви­дев, как высоко мы уже забрались; голова у меня сразу закружилась, и я отчетливо представил себе, как легко от­сюда полететь, кувыркаясь как клоун, подскакивая на сты­ках и ломая шею.

Али позволил нам постоять несколько секунд, чтобы отдышаться, а потом дал сигнал поднажать и полез выше. Он быстро исчез в темноте.

Мы с Сантой последовали за ним, хотя и не так уве­ренно.