Глава 7. – Любителям тут не место, – заявил Эдуардо.

– Любителям тут не место, – заявил Эдуардо.

Шрамы на щеке как будто сделались глубже – шутки тусклого освещения, которое давали развешанные по стенам походные фонари.

Я быстро соображала.

– В школе, где я учусь уже больше года, меня со всех сторон окружают вампиры. – Чистая правда, хотя и не вся. Голос мой дрожал, но я понадеялась, что Эдуардо примет это за эмоции, а не за страх. Этот человек – бескомпромиссный убийца вампиров, и смотреть ему в лицо мне было очень трудно. – Я должна знать, чему на самом деле противостою.

Ни разу до этого я не видела, чтобы Эдуардо улыбался, и улыбка его вовсе не была приятной.

– Предполагается, что в академии «Вечная ночь» они ведут себя прилично. А ты всего лишь ребенок и должна держаться тех, кто тоже прикидывается детьми.

– Я сражался с вампирами, когда был намного младше Бьянки, – возразил Лукас. – Думаю, она вполне может справиться. – И обнял меня за плечи.

Наконец-то мой страх начал улетучиваться. Похоже, поддержка Лукаса положила конец спору, во всяком случае, Эдуардо больше не протестовал, а если у кого-нибудь еще имелись возражения, то они остались невысказанными.

Лукас посмотрел на меня, безмолвно спрашивая, почему я так настаиваю на своем участии в охоте, но мы оба понимали, что об этом придется поговорить позднее.

Поначалу это вообще не походило на охоту. Обычная поездка: люди негромко переговариваются, надевают куртки, смотрят друг на друга усталыми глазами и забираются в видавший виды фургон и бирюзовый пикап Кейт.

Я вспомнила свое первое путешествие на автомобиле. Как-то летом родители повезли меня на море. Оба они ненавидели воду – и те две реки, что нам пришлось пересечь по дороге, и океан с его набегающими на берег волнами, но все равно повезли меня, потому что я очень этого хотела. И все это время они просидели под пляжным зонтиком. Хотя перед отъездом оба напились крови, им все равно не хотелось находиться на солнце. Я строила песочные замки, купалась и играла с другими детьми, а они смотрели на меня и время от времени махали мне руками. Они жертвовали собой ради меня.

Когда я вспоминаю подобные вещи, то не сомневаюсь, что члены Черного Креста ошибаются насчет вампиров. Если бы они видели тогда моих родителей, то поняли бы, в чем правда.

Однако сегодня они собрались убить ту девушку-вампира. И хотя им это еще неизвестно, но я твердо намерена им помешать.

Я забралась в задний отсек пикапа вместе с Даной, Эдуардо, еще парочкой парней и Лукасом. Спутанные волосы падали ему на глаза. Кейт задним ходом стала выезжать из гаража, а я тихонько спросила Лукаса:

– И что мы будем делать?

– Начнем с того места, где видели ее в последний раз, а уже оттуда выследим.

Город окончательно затих. Даже самые развеселые студенты отправились спать или перенесли вечеринки в общежития. И хотя тот район, где мы в последний раз видели вампиршу, и так был спокойным, сейчас в нем царила полная тишина, в домах было темно.

Машины припарковались примерно там, где я в последний раз видела вампиршу, все выбрались наружу и, рассыпавшись веером, начали поиски. Мы с Лукасом, конечно же, держались вместе. Уходя, Кейт метнула в нас суровый взгляд, но не стала спорить и возмущаться.

Лукас молчал до тех пор, пока мы не остались совершенно одни, отойдя от остальных на несколько кварталов.

– Ну ладно. Я так понимаю, что наша цель – найти и предупредить вампиршу до того, как до нее доберется кто-то другой. Правильно?

Захлестнувшая меня волна нежности оказалась настолько сильной, что на секунду я забыла, где мы, забыла про подстерегавшую нас опасность и про нашу задачу. Я взяла Лукаса за руку, и он обернулся ко мне – сначала удивленно, а потом легко, понимающе улыбнувшись. И я снова ощутила тот ошеломительный толчок – силу, влекущую меня к нему. Лукас закрыл мне ладонью рот.

– Нам нельзя отвлекаться. У нас есть важное дело.

– Дело. – Сказав это, я задела губами его ладонь. Лукас медленно моргнул, наслаждаясь этим прикосновением. – Так давай его сделаем.

Лукас решительно отвернулся от меня и пошел вперед.

– Сначала она побежала на север, – произнес он.

– Откуда ты знаешь?

– Вижу то, чего другие не видят. – Он помялся. – Ночное зрение у меня стало гораздо острее.

Ему не пришлось объяснять мне почему. Я и сама это знала – потому что я дважды укусила Лукаса и пила его кровь. Первый укус не произвел на него никакого эффекта, но вот со вторым к нему перешли некоторые способности вампиров. И пока остальные члены Черного Креста бродили наугад, Лукас отводил ветку с куста и показывал мне сломанный сучок – тот самый, который сломал кто-то, пробегавший мимо. Он видел единственный след, оставленный на грязной земле, и замечал единственный золотистый волосок, зацепившийся за кусты.

Частично это были вампирские способности, а частично – мастерство Лукаса-следопыта. Для меня это оказалось откровением. До сих пор я считала, что Черный Крест учил его только сражаться, но выяснилось, что они сумели передать ему навыки, о которых я представления не имела. В сочетании с могуществом вампиров это стало грозным оружием.

Впрочем, не единственным. Я увидела что-то блестящее у него на ремне и спросила:

– А что у тебя там?

– Мой лучший нож, – ответил Лукас почти с нежностью и распахнул джинсовую куртку, чтобы показать мне прикрепленное к поясу оружие. Лезвие у ножа было почти такое же широкое, как у секача. – Он у меня с двенадцати лет.

– Это что, в самом деле необходимо?

Настороженный взгляд темно-зеленых глаз встретился с моим.

– Уж лучше пусть он у меня будет, но не потребуется, чем его не будет, когда в нем вдруг возникнет нужда. Может, эта девушка и не создаст особых проблем, но вспомни, как она себя повела, перепугавшись.

Я помнила. Может, мы, вампиры, и не безумные убийцы какими нас представляет Черный Крест, но любой может стать смертельно опасным, если его загнать в угол.

Мы свернули на более оживленную улицу, и Лукас слегка успокоился.

– Здесь она вряд ли окажется.

– А вот я в этом не уверена, – отозвалась я. Он уставился на меня, и я показала на только что замеченную мной вывеску – светящуюся эмблему, крест и щит, знак больницы. Мне казалось, что крест пылает. – В больницах существуют банки крови.

– Ну конечно! Это как киоск со съестным. Надо же, нам это никогда в голову не приходило! – Лукас улыбался мне, как будто я только что совершила чудо. – Ну-ка пойдем.

Мы подошли к больнице, и стеклянные двери автоматически раздвинулись. На нас подозрительно посмотрел охранник: зачем подростки явились сюда ночью?

– Что вы тут делаете, детишки?! – рявкнул он.

– Бабушка, – произнес Лукас так трогательно и искренне, что мне пришлось прикусить губу, чтобы не рассмеяться, – Времени... времени почти не осталось.

Охранник махнул рукой, пропуская нас внутрь, и мы торопливо вошли. В больнице было довольно спокойно – они никогда не закрываются, но в такой час тут мало что происходит. Мимо прошли несколько медсестер в зеленой медицинской униформе, кое-кто настороженно взглянул на нас, но мы с Лукасом шли с уверенным видом, и никто не стал задавать вопросов.

– Банк крови, – пробормотал Лукас. – Где в больнице может быть банк крови?

– Давай посмотрим у лифтов. Обычно там висят указатели.

И действительно, освещенная панель рядом с лифтом сообщила нам, что кровь можно сдать в самом низу, в подвале.

Цокольный этаж не слишком отличался от всех остальных, но вызывал особые ощущения. Более тусклое освещение – может быть, несколько ламп дневного света перегорели. В воздухе пахло дезинфицирующими средствами, причем так сильно, что я поморщилась. И еще здесь, внизу, оказалось гораздо безлюднее. Кажется, кроме нас с Лукасом, тут вообще никого не было.

– Ведь обычно больничные морги находятся в подвале? – прошептала я.

– Но ты же не придешь в ужас от вида мертвецов? – Лукас шагал по коридору, заглядывая в каждую комнату. – В школе ты сталкиваешься с ними каждый день.

– Я не прихожу в ужас.

– Надеюсь.

Дверь в помещение, где сдают кровь, была закрыта: ничего удивительного, в такое-то время. Но вот дверь рядом оказалась взломанной.

– В яблочко! – Лукас взялся за широкий нож у себя на поясе.

Мы вошли в банк крови. Собственно, он представлял собой большую комнату с кучей морозильников. Вдоль одной стены располагались микроскопы и какие-то медицинские приборы, вероятно, чтобы делать анализы, но в основном это помещение использовалось как хранилище. В углу стояло два больших холодильника. Дверца одного из них была распахнута. Внутри я увидела множество пакетов с кровью – видимо, для срочной помощи и неотложных переливаний. Пакеты валялись в беспорядке, некоторые – на полу, часть из них – разорванные и пустые. Лужицы крови поблескивали на линолеуме.

– Кровь еще не высохла, – заметила я. – Она была здесь совсем недавно.

– Ну, теперь она уже ушла, – отозвался Лукас. – Проклятие!

– Может, и нет. Может, она решила отдохнуть.

– Отдохнуть?

– Люди же любят подремать после сытного обеда. Кроме того, когда я ее видела, она выглядела совершенно измотанной. Ну, знаешь, как будто была в бегах несколько дней. Если это так, а теперь она смогла наконец поесть, то сейчас она должна быть спокойна. Мы сможем с ней поговорить.

– Прежде чем ее отпускать, нужно совершенно точно убедиться, что она безопасна, – сказал Лукас. – И дело не в том, что я не доверяю твоим суждениям, ясно? Мы просто должны быть уверены.

– Ну так давай поговорим с ней. – Я не сомневалась, что Лукас быстро разглядит в вампирше то, что увидела я, – какая она на самом деле потерянная и одинокая. – Пойдем.

– Ты говоришь так, будто мы знаем, где она.

– Думаю, знаем. Она там, где сможет отдохнуть без помех. В месте, где никто не удивится, увидев ее, если даже и найдет. Ну подумай, Лукас!

– О нет!

– О да.

Ну ладно, пусть я провела большую часть жизни в окружении мертвецов, включая собственных родителей, но это не значит, что я не считаю морги немного жутковатыми. Конечно, я не впала в панику, но в этом месте было нечто невыразимо печальное: жизнь, чувства и надежды свелись к наспех нацарапанным табличкам на стальных дверцах. Мы с Лукасом несколько секунд простояли в дверях, просто осматриваясь.

На трех длинных столах, расположенных в центре морга, лежали три тела в пластиковых мешках. Я медленно подошла к ним. Первый оказался слишком большим. Последний выглядел слишком маленьким. Значит, наш тот, что в середине.

Я нерешительно протянула руку к молнии. Язычок оказался тяжелее, чем я думала, и холодным на ощупь – в морге поддерживали низкую температуру. Лукас встал рядом со мной, держа нож наготове. Я потянула язычок, и каждый открывающийся зубец отдавался толчком в моем запястье.

Ее рука метнулась из мешка и схватила мою. Сильно. Я вскрикнула – просто не удержалась. Лукас рванулся вперед, но я выставила ладонь, удерживая его на месте.

Вампирша села и уставилась на нас. Она выглядела не такой бледной, как раньше, и родимое пятно на шее теперь не так бросалось в глаза. После еды она казалась посвежевшей. Перед сном она распустила белокурые волосы, и теперь спутанные кудряшки обрамляли ее лицо. Не отводя широко распахнутых глаз от Лукаса, она обратилась ко мне:

– Зачем ты привела его сюда?

– Он со мной. Мы просто хотели тебя отыскать.

– Чтобы убить.

Я помотала головой:

– Мы здесь, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке.

– В порядке? – Она в замешательстве склонила голову набок, словно я заговорила на иностранном языке.

– Тебе угрожает опасность.

– Лукас никогда не сделает мне ничего плохого.

– Опасность больше, чем ты думаешь, – настойчиво сказала она. – И больше, чем думаешь ты, мальчик.

– Ты поела, – произнесла я скорее ради того, чтобы успокоить Лукаса. – Я вижу, что ты сыта. Это меняет цвет лица и делает нас сильнее.

– Да, я сейчас сильнее, – согласилась девушка.

Она по-прежнему злобно смотрела на Лукаса, и глаза ее сверкали от ненависти.

Мне нужно было сгладить ситуацию, причем быстро.

– Лукас – друг. Он здесь не для того, чтобы тебя обидеть.

– А как же. Я даже не сомневаюсь, – отрезала она, глядя на его нож.

Лукас нехотя заткнул нож обратно за ремень.

– Та семья в Альбионе, – спросил Лукас сдержанно, – ты имеешь к этому какое-то отношение? Мы думали, что да.

– Люди совершают такие дурацкие ошибки. – Почему-то голос вампирши внезапно зазвучал мечтательно.

Она медленно стряхнула с ног пластиковый мешок и выглядела при этом как ребенок, выбирающийся из спальника.

– Я должен знать, кто это сделал, – сказал Лукас. – Здесь обитает нечто ужасное и причиняет массу вреда. Если ты знаешь, кто рыскал в Альбионе, если ты хоть как-то связана с этой бандой, просто скажи мне. Я смогу с ней разобраться, а ты... ну, ты сможешь и дальше заниматься тем, чем занимаешься.

Не ответив Лукасу, вампирша обратила взгляд широко распахнутых темных глаз на меня.

– Он знает, что ты такое?

– Он знает все. Скажи нам то, что мы хотим узнать, и мы сумеем о тебе позаботиться.

Ее пальцы на моем запястье медленно разжались. Свет от светильника, свисавшего с потолка прямо у нее за спиной, образовал над ее пшеничными шелковистыми волосами что-то вроде ореола, и я подумала, что она умерла совсем юной, может быть, всего лишь лет четырнадцати от роду.

Она едва успела открыть рот, чтобы ответить, как дверь морга резко распахнулась. Мы все разом подскочили, и сердце мое оборвалось: я увидела в дверном проеме Дану и Кейт. Дана держала наготове натянутый арбалет, а Кейт – осиновый кол.

– Вы оба, отойдите! – заорала Дана. – Прибыло подкрепление!

Вампирша пронзительно завизжала (этот дикий визг напомнил мне клекот ястреба, устремившегося на свою добычу) и прыгнула в угол, спрятавшись за столом для вскрытия трупов.

– Ловушка, – прошептала она. – Всегда ловушка. Я хотела сказать, что мы не виноваты, но Лукас предостерегающе стиснул мои руки.

Ни Кейт, ни Дана не стали разговаривать с вампиршей. Кейт так и стояла в дверном проеме, а Дана осторожно продвигалась вперед, и лицо ее больше не было милым. Я чувствовала, что Дана хороший человек, но сейчас она собиралась сделать ужасную вещь, и я должна была ее остановить.

Вампирша молниеносно взмахнула рукой, и за мгновение до того, как Дана вскрикнула и сползла вниз по стене, я заметила в воздухе блеск металла. В ту же секунду, как Дана упала, вампирша рванула вперед с нечеловеческой скоростью, врезалась в Кейт, и та рухнула на пол в коридоре.

– Мама! – заорал Лукас и кинулся к ним, но вампирша не собиралась ни убивать, ни даже сражаться. Она мчалась прочь, стуча своими поношенными башмаками по плиткам коридора.

Лукас и Кейт погнались за ней, причем Лукас прокричал:

– Оставайся здесь! Помоги Дане!

Я знала, что он попытается помочь вампирше скрыться. Но как можно помочь Дане? Я ничего не понимала в медицине. Однако, увидев потрясенное лицо Даны, я моментально подбежала к ней.

– Очень плохо?

– Довольно паршиво. – Ее лицо болезненно скривилось. – Должно быть, это скальпель. Не думаю... что рука сломана... но... крови много?

– Полно, но артерия не задета. – Мне хватило знаний, чтобы понять: если бы скальпель попал в артерию, кровь из раны била бы фонтаном, а так она струилась густым красным ручейком, пропитав рукав до самого локтя.

– Я не буду его вытаскивать, потому что аптечки у нас тут нет. Нужно идти в приемный покой.

– И как мы все это объясним персоналу больницы? – Дана застонала и прислонилась головой к стене. Похоже, она слабела на глазах. – Нет, нужно выбираться отсюда.

– Тебе требуется медицинская помощь!

– У нас в лазарете достаточно лекарств. Мы... мы с этим разберемся. Просто помоги мне встать, хорошо?

– Хорошо.

Я закинула ее здоровую руку себе на плечо и повела Дану в коридор. Свет там горел ярче, и я хорошо разглядела ярко-красное кровавое пятно. Цвет показался мне невероятно красивым.

И тут я ощутила голод.

Не тот, что ощущала, когда кусала Лукаса, – этот был совсем другим, более примитивным и невыносимо сильным. Кровь Даны пахла как бифштекс, как морской берег, как сотни других восхитительных вещей, о которых я мечтала, по слишком давно не получала. Вдыхая этот аромат, я буквально ощущала медный привкус крови, а рука, которой я поддерживала Дану, отмечала каждый удар пульса девушки. Челюсть заныла. Кажется, клыки собирались вылезти наружу. Я не могла думать, не могла говорить, не могла ничего, я хотела только пить.

«Прекрати!»

Я отвернулась от Даны и крепко зажмурилась.

– Держись, – пробормотала она. – Я знаю, что это тяжело выдержать.

– Не нужно меня утешать. – Мне было ужасно стыдно. – Это ты ранена, а не я.

– Но я же знаю... такие вещи пугают, особенно если ты к ним... непривычна. – Она тяжело дышала и сглатывала после каждого вдоха. – Ты никогда... ничего... такого не видела.

Я вспомнила, как выглядел Лукас после того, как я укусила его в первый раз, и то, как он тряпичной куклой упал к моим ногам.

– Думаю, мне нужно научиться с этим справляться.

Мы встретились с мистером Ватанабэ на парковке, и он немедленно отвез нас обратно. Оказалось, что кость у Даны не задета, но мне все равно пришлось держать ее за руку, пока мистер Ватанабэ накладывал швы. Через пару часов вернулся Лукас и все остальные; я могла не спрашивать, как все прошло, потому что Кейт выглядела удрученно. Все вымотались, а ведь солнце только что встало.

Лукас меня обнял, и я шепнула ему на ухо:

– Ей удалось убежать?

Он провел большим пальцем по моей щеке и кивнул.

– Всегда заботишься о других! – И нежно поцеловал меня в лоб прямо при всех.

Увидев это, Дана улыбнулась в первый раз после того, как мы вернулись из больницы.

Дальше дисциплина в группе рухнула. Точнее сказать, от нее временно отказались. Кейт больше никому не отдавала приказов, и, похоже, дел пока никаких не было. Кое-кто побрел к отсеку, где стояло несколько раскладушек. Кейт разожгла портативную плитку и начала готовить завтрак, а мистер Ватанабэ занялся методичным разбором оружия. Мы с Лукасом помогли Дане устроиться на раскладушке в маленьком лазарете.

– Простите, – сказала она, осторожно укладываясь.

На белой наволочке ее косички казались темными веревками.

– Простить за что? – не поняла я. – Это не твоя вина.

– Да, но теперь я заняла единственную комнатку, где вы с Лукасом могли бы уединиться. В общем, счет один-ноль в пользу полной фигни. И против первой любви.

– На этот раз я тебя прощу, – сказал Лукас. – Позавтракать хочешь, Дана?

– Пришли сюда кого-нибудь с оладьями, а если нет оладий, напеки. – Дана устроила целое представление, лениво пристраивая здоровую руку под голову. – Какой интерес получить резаную рану, если нельзя ее использовать для морального шантажа?

Лукас пошел передать Кейт насчет оладий, а я попыталась привести себя в порядок в помещении, которое здесь считалось туалетом. Комнатушка рядом с лазаретом, пожалуй, даже меньше туалетов на заправках. Ничего особенного я с собой тут сделать не могла, зато приколола к свитеру брошь. Когда я вышла, Лукас так расцвел, заметив ее, что мне показалось, будто я полностью преобразилась. А может быть, он просто очень обрадовался, увидев меня.

– Только посмотрите на эту парочку, – хмыкнул мистер Ватанабэ.

Он старательно точил на камне маленький ножику глядя на лезвие через бифокальные очки. Странно было думать, что такой добродушный человек проводит время, готовя оружие для нападения на вампиров.

– Я рад видеть тебя с девушкой, Лукас. У молодого человека должна быть девушка.

– Вот тут не спорю. – Лукас обнял меня сзади. – Наверное, когда вы были в моем возрасте, отгоняли их всех от себя палкой?

– О нет. Только не я. К этому возрасту я уже встретил свою Норико. – Старик произнес это имя, и взгляд его затуманился. – И как только я ее увидел, все остальные девушки в мире перестали для меня существовать. Я хотел быть только с Норико. Всегда.

– Это так романтично! – воскликнула я и хотела спросить, где она сейчас, но тут же сообразила, что если бы она была в Черном Кресте, то я бы ее здесь увидела.

Может быть, этот мягкий человек присоединился к группе охотников на вампиров, потому что его жена наткнулась на вампира, бывшего настоящим безумным убийцей. Подобные вещи могут затмить в жизни все, оставив единственное желание – отомстить.

– Чтобы побыть с любимыми, времени всегда не хватает, – произнес мистер Ватанабэ, проверяя, хорошо ли заточен нож. – Вы двое, идите погуляйте. И не волнуйтесь о нас. Вы должны наслаждаться друг другом.

– Еще слишком рано, – буркнул Эдуардо. Он вышел из-за куска брезента, висевшего у нас за спиной, а я и не заметила. – Не знаю, что вы будете делать в такое время в городе. Лучше останьтесь здесь, это безопаснее.

– Кофейни уже открыты. – Лукас по-хозяйски взял меня за руку. – Мы сейчас не в режиме изоляции. И я могу пойти погулять, если захочу, это закон.

Эдуардо посмотрел так, словно собрался спорить, но ограничился одним словом:

– Идите.

Наконец-то мы были свободны и смогли выйти на улицу, не имея никакой определенной цели и толком не зная, куда пойти. Начинался дивный осенний день из тех, когда солнце окрашивает листья во все оттенки золота. Оставшись наедине, мы с Лукасом, наверное, должны были сразу начать обсуждать все накопившиеся у нас важные тайные вопросы, но мы говорили о чем-то другом. Обо всем на свете. Наша жизнь стала слишком запутанной, а этот день вдруг показался настолько обычным, насколько это вообще было для нас возможно. Провести один день вместе, не тревожась вообще ни о чем, – это все, на что мы могли надеяться, и я не собиралась терять его даром.

В маленькой кофейне мы немного поспорили, что заказать – шоколадное печенье или печенье с арахисовым маслом, а потом по очереди макали его в мой кофе латте.

На главной площади Амхерста мы пару часов просидели на лавочке, придумывая истории про каждого прохожего: женщина в красной куртке стала у нас тайным агентом, а у седовласого мужчины, садившегося в машину, находились секретные документы, которые нужны были женщине, чтобы спасти мир. Пожилая леди, которая шла по другой стороне улицы, в пятидесятых была танцовщицей и выступала в Лас-Вегасе в бикини с блестками и с перьями на голове. Конечно, мы не забывали, что наша жизнь, пожалуй, куда более странная, чем все эти придуманные нами истории, но игра от этого не стала хуже.

В книжном магазине мы показывали друг другу любимые детские книжки, причем оказалось, что мы оба любили «Хроники Нарнии».

– Я даже не догадывалась, что это христианская книжка, – призналась я. – А сейчас вспоминаю и думаю что это, конечно, было ужасно глупо с моей стороны – не понять. Но только, знаешь, мои родители... В общем, они меня в церковь не водили.

Лукас имел полное право засмеяться, но вместо этого серьезно посмотрел на меня, и мне показалось, что я заметила в его взгляде некоторую нерешительность.

– А сейчас это на тебя как-то действует? Ну, в смысле – всякие упоминания о Боге в книжках?

– Когда я читаю? Нет. Наверное, никогда и не будет. Я помню, как мама вслух читала «Плавание на край света»^[2]. Вот что по-настоящему мешает – так это наглядные символы. – Мы сидели на полу в нижнем отделе книжного магазина, в стороне от остальных покупателей.

Поскольку шел самый разгар семестра, студенты нам не мешали. Я решилась спросить:

– А ты чувствуешь что-нибудь новое? Ну, ты знаешь – способности?

– Я чувствую себя сильнее. Быстрее бегаю. Пару раз на это даже обращали внимание, но вроде бы никто ничего не подозревает. Все решили, что я просто много тренируюсь. В смысле – я сильный, конечно, но ничего сверхъестественного. Миссис Бетани говорила, что, кроме преимуществ, я буду чувствовать и недостатки, но пока ничего такого нет.

– Может быть, не сейчас, а позже. – Во мне, как свечка, опять вспыхнула надежда. – Ты говорил, что подумывал уйти из Черного Креста.

– Да, но я не знаю, что меня ждет после этого. Смогу ли я найти работу? Ведь это единственное, что я умею делать, и я очень сомневаюсь, что на свете полно вакансий такого рода. – Он вздохнул. – Бьянка, я даже в старших классах не учился – ну, если не считать прошлого года в «Вечной ночи». Я читал книги и занимался самостоятельно, но это не то же самое. Все эти учебники для колледжей – для меня они как чужой мир. Место, куда я никогда не смогу попасть.

– Всегда есть возможность поступить в колледж, не заканчивая старших классов. Можно, например, сдать экзамены экстерном. Запросто.

– А потом? Таким студентам не дают стипендию, а мама ни за что не будет за меня платить. Вот тебе начало, середина и конец сказки. Может быть, я смогу работать и учиться, но... не знаю. – Он с трудом сглотнул, и я поняла, что он много об этом думал. – Хотя я еще не отказался от этой мысли. Но боюсь, что ничего не получится.

Не знаю, что я могла ему сказать, понимая, в какую западню он попал. У меня не было ни нужных сведений, ни слов утешения. Поэтому я просто взяла его за руку.

– А что бы ты стал изучать? В смысле – в колледже?

– Думаю, право.

– Право? Не представляю тебя в строгом костюме-тройке и с «дипломатом» в руке.

– Я бы все это носил, если бы точно знал, что сумею посадить за решетку плохих парней. – Лукас попытался улыбнуться. – Носил же я дурацкую форму «Вечной ночи»!

– И нечего смеяться. Я до сих пор ее ношу.

Он убрал с моей щеки прядь волос.

– Вот тебя можно и не спрашивать. Ты бы изучала астрономию. – Я кивнула. – А почему ты ее так любишь? Ты показала мне все созвездия, но никогда не объясняла, почему стала смотреть на звезды.

Я обхватила руками коленки и, размышляя, пристроила на них подбородок. Ответ я знала, но было важно объяснить это Лукасу так, чтобы он понял.

– Мои родители рассказали мне, кто я такая на самом деле, когда я была еще совсем маленькой, – как только решили, что я смогу хранить тайну. И преподнесли это так, словно во мне есть нечто особенное. Будто все это большое приключение. Мне казалось, что все это похоже на волшебные сказки, в которых девочка, подметавшая в доме, на самом деле оказывается принцессой, и однажды за ней приезжает принц. Как будто секрет, скрывающийся во мне, на самом деле волшебный.

Лукас, кажется, хотел задать вопрос, но, наверное, заметил, что я с трудом подбираю нужные слова, и промолчал.

– Впервые я поняла, что это не только веселье и волшебство... впервые поняла, что есть кое-что плохое в том, чтобы быть... – Я огляделась. В магазине по-прежнему никого не было, но я все равно решила обойти слово на букву «в». –...Что есть во всем этом кое-что плохое – это когда до меня дошло, что я никогда не умру, а вот все мои эрроувудские друзья умрут. Керри, и Том, и Рене – все умрут. Все до единого. Они постареют и исчезнут, и я останусь одна. Это меня напугало, потому что я поняла, что из всех тех, кого я в этом мире люблю, со мной навсегда останутся лишь очень немногие.

Лукас ласково положил ладонь мне на щеку. Я проглотила возникший в горле комок и продолжила:

– И тогда я стала думать, что же можно сохранить. Есть ли в мире хоть что-то, что останется со мной навсегда.

– Звезды, – произнес Лукас. – Ты поняла, что звезды всегда будут с тобой.

Я кивнула. Он все понял. Он привлек меня к себе и обнял так крепко, что я почти поверила: и Лукас будет со мной всегда.

Ближе к вечеру Лукас отвез меня в стареньком пикапе Кейт обратно в академию «Вечная ночь». Мы добрались туда в сумерках, хотя погода стояла такая хмурая, что казалось, будто уже ночь. Туман прокрался на холмы, скрыв все вокруг под молочной пеленой и окрасив мир в серый цвет. Разглядеть что-либо можно было только на расстоянии нескольких футов. Конечно, Лукас не высадил меня из машины возле парадного входа. Он остановился у обочины на опушке леса. Оттуда я легко могла добраться до школы – каких-то десять минут пешком. Я понимала, что нужно срочно возвращаться, пока Ракель не начала задавать ненужные вопросы, но никак не могла расстаться с Лукасом и тянула время. Мы целовались, пока окна пикапа не запотели изнутри, и мне хотелось, чтобы это никогда не заканчивалось, но все равно ощущала близость «Вечной ночи», словно на нас падала тень школьного здания.

– Я не выдержу еще шесть месяцев без тебя, – пробормотал Лукас мне в волосы. – Мы должны снова встретиться.

– В любой момент, и ты это знаешь. Просто отправь мне сообщение – я дам тебе адрес моей электронной почты на Hotmail, вряд ли у миссис Бетани есть к нему пароль.

– Не пойдет. Нам не разрешается иметь ноутбуки или что-нибудь в этом роде с тех пор, как три года назад нас чуть не поймали двое вампиров-хакеров. – Лукас вздохнул. – Конечно, можно попытаться зайти в библиотеку, но я никогда не знаю, когда может начаться режим строгой изоляции, а если это случается, то мы сидим в своих кельях. Выйти нельзя ни под каким предлогом.

– И как же мы с тобой будем видеться?

– Нужно при расставании сразу назначать новую встречу. Сейчас договоримся, когда снова увидимся. В следующий раз назначим очередную встречу и так далее. И придем туда, несмотря ни на что. Просто придется.

– Я знаю, у нас все получится! А следующий месяц подойдет просто отлично. – Лукас непонимающе посмотрел на меня. Я легонько ткнула его в плечо. – Ривертон! В «Вечной ночи» скоро будут выходные в Ривертоне. Помнишь?

– Конечно! Это замечательно! – Восхищенный этой идеей Лукас просиял, но тут же замялся. – Но ведь там будет полно людей, которые могут меня узнать.

– Конечно нет, если мы назначим встречу в уединенном месте. Как насчет берега реки? Туда не ходит никто, кроме Вика, а если тебя увидит Вик, это еще не конец света.

– Я не хотел бы впутывать в это Вика ради его же блага, но да, это нам удастся провернуть. Кроме того, Вик скорее всего предпочтет торчать в закусочной.

В восторге от принятого решения я снова его поцеловала. Лукас на несколько долгих минут прижал меня к себе. Если бы мы могли подольше остаться наедине... Может быть, где-нибудь в Ривертоне? Нужно хорошенько подумать.

Туман сгустился еще сильнее. Вот-вот наступит ночь.

– Я должна идти, – сказала я. – Нужно было уйти давным-давно.

– Иди. И поторопись. Я не прощаюсь. Точнее, ненадолго.

Мы еще раз поцеловались. Лукас прижал руку к моему сердцу, и от его прикосновения я задрожала, но все-таки как-то сумела отвернуться, выбраться из пикапа и побежать. За спиной заработал двигатель, зашелестели шины.

Он уехал. Сердце заныло, я остановилась и оглянулась. Красные габаритные огни пикапа исчезали в тумане.

Позади чей-то низкий голос произнес:

– Думаю, можно не спрашивать, кто это был. Я круто повернулась и увидела Балтазара.