Глава 10

Встреча, которую я ожидала, произошла на следующий день, когда я вынырнула из библиотеки, уже опаздывая, и помчалась по коридору. Ее голос заставил меня застыть на месте.

– Куда это вы так спешите, мисс Оливьер? – Своим пронзительным взглядом миссис Бетани окинула меня сразу всю, с ног до головы. Сегодня она надела платье из плотной темно-коричневой шерсти и выглядела в нем так, словно являлась частью деревянных резных элементов «Вечной ночи». – Вы ведете себя так, будто увидели привидение.

Предполагается, что это смешно? Я молча уставилась на нее.

К счастью, директриса и не ждала от меня никакого ответа.

– Нам следует обсудить то, свидетелем чего вы оказались наверху.

– Я все рассказала Балтазару. Если вы с ним поговорили, то знаете ровно столько же, сколько и я.

– Упоминали вы об этом своим одноклассникам? Или родителям?

– Нет.

Вообще-то это не совсем правда. Я вроде как упомянула об этом в разговоре с Ракелью, точнее, попыталась, но, если учесть, что Ракель не захотела меня выслушать, я не сильно покривила душой.

– Хорошо. Смотрите, чтобы этого не произошло и в дальнейшем. Я уверена, что случившееся – всего лишь некое отклонение от нормы. Люди часто ведут себя иррационально, столкнувшись со сверхъестественным.

Впервые в жизни я разделяла точку зрения миссис Бетани. Однако оставался один вопрос – о привидении, так пугавшем Ракель. Но меньше всего мне хотелось, чтобы родители кинулись чересчур опекать меня.

– Да, мэм. Я никому не скажу ни слова.

На лице миссис Бетани появилась заговорщицкая улыбка.

– Учитывая ваше благоразумие, мы воздержимся от наказания за то, что вы нарушили школьные правила и оказались ночью в мужском крыле. Несмотря на отсутствие самоконтроля, вы делаете успехи. По крайней мере на этот раз ваш выбор кандидата для романтических отношений оказался куда более достойным.

Выпад в сторону Лукаса, однако я сохраняла хладнокровие.

– Балтазар замечательный. Собственно, я как раз должна встретиться с ним через несколько минут, и мы идем обедать к моим маме и папе.

– Не смею вас больше задерживать. И передайте мои наилучшие пожелания вашим родителям.

Я кивнула и помчалась дальше по коридору. И пусть это только мое воображение, но я готова была поклясться, что взгляд миссис Бетани впивался мне в спину все то время, пока я не скрылась с ее глаз.

Когда я вошла в комнату, Ракель не сказала ни слова. Она просто повернулась лицом к стене, продолжив читать какой-то очередной журнал. Я тоже не собиралась начинать разговор. Если хочет вести себя со мной как полная дура из-за одного глупого вопроса – пожалуйста.

Я начала перебирать свитера в комоде. Сиренево-голубой с воротником-хомутом – нет, я надевала его в прошлом году с Лукасом, поэтому будет неправильно надеть его сейчас, с Балтазаром. Зеленый кардиган – слишком тонкий, а там, наверху, поздней осенью полно сквозняков. Черный с V-образным вырезом ужасно скучный, а мне все же следует хотя бы сделать вид, что я нарядилась для Балтазара.

– Обычно ты не утруждаешься выбором нарядов перед обедом с родителями, – сказала вдруг Ракель.

Судя по звучанию голоса, она так и лежала лицом к стене.

Я замерла, не зная, как отреагировать. Она в первый раз после того случая сама заговорила со мной. Я испытала облегчение, но при этом досаду на себя за эту реакцию. В конце концов, именно Ракель повела себе неправильно, так почему я чувствую себя так, словно это меня сняли с крючка?

– Я иду с Балтазаром. – Не глядя в ее сторону, я вытащила из ящика темно-фиолетовый кашемировый свитер.

– Я видела, что позавчера вы весь день ходили вместе. Еще подумала – что-то тут происходит.

– Что-то происходит, – коротко отозвалась я.

Поскольку больше я ничего не сказала, Ракель, вероятно, снова вернулась к своему журналу. Я быстро натянула свитер, надела висячие сережки и даже прыснула на себя духами, которые родители подарили мне на день рождения. С ароматом гардений.

Убирая флакон в ящик, я задела бархатный шарфик, в котором лежала подаренная мне Лукасом брошь. Я вспомнила не о том, как он купил мне ее, а совсем наоборот – как нам пришлось ее заложить, когда мы были в бегах, доведенные до отчаяния и без гроша в кармане. Мы тогда попали в очень большую беду, думала я, но если бы я могла вернуться в прошлое, в то время, когда мы с Лукасом были вдвоем против всего мира, я сделала бы это. И еще я никак не могла понять, почему мир не разорвался пополам – просто не лопнул по шву, – чтобы снова соединить нас.

– Я рада, что на любовном фронте у тебя все налаживается. – Ракель все-таки повернулась ко мне, а на ее лице появилась нерешительная улыбка. – Хотя по сравнению с прошлым романом любой будет лучше, да?

Ей никогда не нравился Лукас, и вот эти ее слова, когда она вдруг начала унижать Лукаса – в точности, как миссис Бетани, – оказались последней каплей.

– Это не твое дело! – рявкнула я. – И не думай, что можно сначала много дней подряд игнорировать меня, а потом соваться со своим мнением о моих любовных делах! Ты ведешь себя как подруга, только когда тебе этого хочется, и меня от этого уже тошнит!

– Прости, что я живу на свете. – Ракель отшвырнула журнал и выскочила из комнаты.

Уж не знаю, куда она собралась пойти в футболке и шортах, но я притворилась, что мне все равно.

Кроме того, у меня просто не было времени беспокоиться о ней, пора было вести своего «бойфренда» на обед к родителям.

– Значит, в этом году вы опять пойдете на Осенний бал вместе? – спросила мама, положив мне на тарелку большую порцию картофельного пюре.

Мы с Балтазаром переглянулись. Мы еще даже не думали про Осенний бал, но мама задала разумный вопрос.

– Безусловно, – торопливо ответил он. – Просто я как-то не сообразил, что бал уже совсем скоро.

– Время летит незаметно. – Папа уныло покачал головой и приложился к стакану с кровью. – Кажется, чем старше ты становишься, тем быстрее оно идет.

– Мне можете не рассказывать, – отозвался Балтазар.

В такие минуты я вспоминала, что, хотя он и выглядит лет на восемнадцать-девятнадцать, на самом деле ему уже больше трехсот и что он такой же опытный и могущественный вампир, как мои родители.

Конечно, я понимала, что за этим столом я одна такая необычная. Да и попробуй забудь, если все остальные пьют кровь, а ты единственная, кто ест индейку и картошку.

– Нужно поспешить и заказать тебе платье, чтобы я успела подогнать его по фигуре. – Мама сияла так, будто я не парня привела домой, а принесла выигрышный лотерейный билет.

– Конечно, – согласилась я. – Самое время.

Она сжала мне плечо, радуясь за меня, и я снова почувствовала себя виноватой. Я скучала по тем дням, когда могла все рассказать родителям.

Остаток обеда прошел уже более непринужденно, а потом папа поставил пластинку Дины Вашингтон – одной из моих любимых певиц. Казалось, они с мамой делают все, чтобы устроить мне приятный вечер. И когда я сказала, что хочу проводить Балтазара вниз, они только помахали нам вслед.

Мы спускались по каменным ступеням, и я сказала:

– К следующей неделе они испекут и заморозят для нас свадебный торт.

– Они просто желают тебе счастья.

По голосу Балтазара я поняла, как сильно он хочет оказаться тем самым человеком, который сделает меня счастливой.

– Балтазар... мне нравится проводить с тобой время... и ты такой классный, но ведь мы с тобой... – Почувствовав неловкость, я немного изменила тему разговора: – Что ты вообще можешь найти в девушке моего возраста?

– Не так уж я от тебя отличаюсь. Знаю, что следовало бы, но не отличаюсь. – Он с любопытством посмотрел на меня. – Тебе приходило в голову, что все здешние ученики ведут себя как подростки? Даже те, кто намного старше меня?

– Ну да. Но я всегда думала, это потому что они... чувствуют себя неуверенно. Не вписываются в наш мир.

– Отчасти да. Но зрелость – это не только психологический вопрос, Бьянка. Это еще и физическое явление. Те из нас, кто умер молодым, никогда не станут взрослыми. И не важно, сколько столетий опыта будет у нас за плечами, не важно, что нам доведется пережить. Мы не можем измениться. – Мне показалось, что Балтазар расстроился, даже помрачнел, но он тут же выпрямился и дружески улыбнулся. – Но ты не волнуйся. В смысле – из-за тебя и меня. Меня все это не смущает.

– Хорошо, – сказала я, хотя он меня так до конца и не убедил.

Я вернулась в комнату довольно поздно, но Ракели там не было. Очевидно, она нашла действительное надежное место, чтобы прятаться. Я надела пижаму и воспользовалась одиночеством, чтобы перед сном с наслаждением выпить весь термос крови. Конечно, я уже выпила свою порцию у родителей, но мне надоело просыпаться голодной в три часа ночи. Хотя бы раз проспать всю ночь напролет.

Но ничего не вышло. Пришлось проснуться через пару часов после того, как я уснула, – Ракель легонько трясла меня за плечо и шептала:

– Бьянка!

– М-м?.. – Я перекатилась на спину и попыталась в темноте разглядеть Ракель, причем спросонья даже забыла, что злюсь на нее. – Что такое?

– Нам нужно поговорить.

– Ох. Ну ладно. – Я уже вспомнила, что злюсь, но, кажется, теперь это не имело никакого значения.

Лицо Ракели побелело как полотно, а в глазах читался тот же непостижимый ужас, какой я помнила по прошлому году, когда ее преследовал Эрик. Я села и откинула волосы с лица.

– Что с тобой такое? И почему ты так распсиховалась, когда я спросила тебя о привидениях?

– Сначала ты должна сказать мне правду. – Ракель была очень встревожена и дышала так часто, что у нее подергивались крылья носа. – Ты что, видела здесь привидение?

– Не в нашей комнате. Но я и вправду видела кое-что наверху – ну, там, наверху башни. Думаю, это было привидение. – Я не могла сказать ей, что абсолютно в этом уверена, потому что пришлось бы объяснять причину такой уверенности, а это не самая лучшая идея.

Ракель так боялась привидений, что вряд ли пришла бы в восторг, узнав, что ко всему прочему окружена вампирами.

К моему большому удивлению, на лице Ракели отразилось облегчение.

– Так здесь его не было? И ко мне оно не приближалось?

– Нет, ничего подобного.

– А как оно выглядело?

Я подумала, что, если опишу ей все, как было, Ракель снова перепугается, поэтому постаралась все упростить:

– Мужчина. Думаю, средних лет. Волосы и борода длинные и темные, как на старинных картинах. У меня сложилось впечатление, что он откуда-то из прошлых времен. И еще я знаю, что ничего себе не вообразила. Привидение было настоящим.

– Ты уверена, что это не старик? Ну, совсем старый, такой сгорбившийся от времени?

Я кивнула. Ракель поднесла кулак ко рту и начала грызть костяшки, и я догадалась, что она пытается не разреветься.

– Что все это значит? – Она молчала. Может, просто не могла выдавить ни слова. – Ракель, мне кажется, что ты знаешь о привидениях больше, чем говоришь!

Она опустила руку – на большом пальце полукругом выступила кровь.

– В доме моих родителей есть что-то.

– Что-то? В смысле – привидение?

– Старик, – ответила она. – Тощий, костлявый. Лысый. Я вижу его с самого детства. Но раньше я его видела изредка, и то в основном во сне. И мне казалось, что я все воображаю.

Голос Ракели звучал рассудительно, даже спокойно, но тело ее начало дрожать.

– Пару лет назад, когда я стала старше, я начала видеть его чаще и поняла, что ничего не придумала. Он дожидался поздней ночи, когда мог меня напугать. Ему нравилось меня пугать. Если, конечно, это он – может, просто выглядел как мужчина, но вовсе им не был. Может, это просто нечто. Старое злобное нечто, перекошенное от ненависти. Потому что оно меня ненавидит. И всегда ненавидело.

– А что говорят твои родители? – Не успела я произнести эти слова, как тут же захотела их проглотить. Ракель все время нашего знакомства говорила, что родители только отмахивались от ее страхов. И на это, конечно, тоже не обратили внимания, оставив ее наедине с проблемами. – Они тебе не поверили.

– И священник тоже. И учитель. И мне пришлось... молчать и помнить, что он здесь. Всегда здесь, поджидает меня. Смотрит на меня. У него такие... жадные глаза. До этого лета он больше ничего не делал. Только смотрел. Я думала, так оно и будет всегда, и уже привыкла, что он смотрит, но потом... – Ее передернуло с такой силой, что мне пришлось положить ей руку на плечо, чтобы удержать на месте. – Этим летом... ночами мне снилось, что... что он лежит на мне, удерживает и занимается со мной сексом. Было больно, и я пыталась его столкнуть, но не могла пошевелиться. Иногда это происходило несколько ночей подряд.

– О господи.

Наконец-то Ракель посмотрела на меня. По ее щеке ползла слеза.

– Бьянка, я не знаю, сон ли это был. Всю свою жизнь я убеждала себя, что просто воображаю все это. А в прошлом году... все эти звуки на крыше... то же самое зло, которое я ощущала у себя дома. Я постоянно чувствую его и здесь. А теперь и ты увидела, и я знаю, что все это правда.

– Это правда. Никогда больше не сомневайся. – Не знаю, утешило ли ее это. – Но это совсем не та штука, что у тебя дома. То, что видела я, совсем на него не похоже. – То, что я видела, было ужасающим, но совершенно точно чем-то другим.

– Да, наверное. Но это окончательно вывело меня из себя. И все-таки я не должна была срывать зло на тебе. – Ракель опустила голову. – Прости меня.

– Это я должна просить прощения. – Я чувствовала себя такой идиоткой!

Ракель вела себя странно не только всю прошлую неделю; она была подавлена и на грани нервного срыва с самого начала учебного года, а я с легкостью решила, что все дело исключительно в ее вспыльчивом характере, и даже не спросила себя, не кроется ли проблема гораздо глубже. Ну допустим, я не могла догадаться, что ее так тревожит, но могла же понять, что с ней происходит что-то очень серьезное.

А я так погрузилась в собственные заботы, что перестала быть другом Ракели.

– Мне следовало настоять на разговоре. И я не должна была вот так тебя обрывать. Пожалуйста, прости меня, мне так стыдно!

– Все в порядке. – Ракель шмыгнула носом, потом коротко рассмеялась, боясь проявить свои истинные чувства. – И я не хотела на тебя кидаться.

– Можешь рассказывать мне все что угодно. И в любое время. Я серьезно.

– К тебе это тоже относится, хорошо?

О, сколько всего я могла рассказать Ракели! Но пришлось ограничиться кивком.

Когда она уснула, я все еще лежала и думала об ужасающей истории, которую мне поведала Ракель, ни на секунду не сомневаясь, что все это правда. Балтазар немного успокоил меня, сказав, что призраки в большинстве своем боятся вампиров, но не очень-то мне это помогло – теперь я знала, на что они способны.

То, что таилось наверху, было опасным. По меньшей мере для людей, а может быть, и для всех нас тоже.