Боярская зобота: Пить, есь, гулять и спать, И вся их в том робота, Штоб деньги обирать. Мужик сушис, крушиса Потей и роботай: И после хоть взбесиса, А денежки давай.

Крестьяне далеки от довольства своей жизнью. «Охти, охти, крестьяне, — говорит тот же Мирон, — зачем вы не дворяне?» ...

Про вас бы работали,
А вы бы лишь мотали.
А нашей так бёды не подымаёт грудь...»

Денежки» с мужика вымогает не только барин. Староста требует с крестьян складчины для подарка подьячему: «мир стал говорить, что ныня де у нас, Пафнутьич, знать ведь голод», — но платить все-таки приходится. От всего сердца идут жалобы крестьян на непосильные поборы, на «злой кропивный род» судейских.

В «Анюте» ощущается противопоставление городской и крестьянской жизни и предпочтение сельского быта. Однако социальный протест, присущий «Анюте», носит робкий и умеренный характер. Демократизм Попова ограничен уступками дворянской идеологии, и сюжетный конфликт разрешается в пользу последней. Анюта, с детства живущая у крестьянина Мирона и назначенная в жены батраку Филату, оказывается дворянкой, дочерью офицера, теснимого личными врагами и вынужденного скрываться, отдав дочь на воспитание крестьянам, поэтому она вполне достойна любви дворянина Виктора.

Попов не решился бросить вызов сословным предрассудкам и снял социальную остроту сюжета, уравняв общественное положение любовников.

Крестьяне с радостью принимают деньги от Виктора, и неудавшийся жених Филат униженно благодарит барина. Пьеса кончается нравоучением хора:

Чем не создан ты владеть, Не старайся то иметь; Там бывает тьма забот, Где надеемся быть счастью. Всех счастливей в свете тот, Кто своей доволен частью.

Несмотря на примирительный вывод, комическая опера Попова «Анюта» представляет большой интерес уже в силу попытки автора вывести на сцену представителей крепостного крестьянства и построить сюжет на русском бытовом материале.

В одном из писем к сестре (22 января 1778 г.) М. Н. Муравьев сообщает:

На этих днях сидел я целый вечер у Николая Александровича [Львова], который читал мне свою оперу-комик [«Сильф»?]. Я был прельщен, ее слушаючи. Тысячу маленьких черт делают эту прелесть, которой нет в Анюте. Это делает образ мыслить и чувствовать. Я не буду ничего говорить: довольно, а ты может быть это приметила, что я завистлив. Приятно любить достоинства, хотя в другом».1

Уменье создавать «тысячу маленьких черт», делающих «прелесть» произведения, в высокой степени свойственное Львову, не было характерным для Попова. Изощренному вкусу Муравьева, превосходно осведомленного в европейской литературе, «Анюта», естественно, могла казаться вещью грубоватой и неизящной. Даже в кругу людей, близких Попову, его стремление передать в опере крестьянскую речь было встречено критически. В разборе «Анюты», помещенном в «Санктпетербургских ученых ведомостях» (1777, № 8), отмечалось, что крестьяне Попова говорят наречием, «несколько диким» для оперы: «Стихотворцы, хотя и обязаны в таких случаях подражать натуре, но им оставлена вольность избирать лучшую: а российские крестьяне не все одинаким наречием говорят»; следовательно, можно было найти такое, которое не будет «противным нежному слуху зрителей». В то же время рецензент Л. указывал на другую ошибку автора: Анюта «разговаривает и мыслит благороднее и больше приятным и правильным наречием, нежели сколько могло позволить ее крестьянское воспитание». Эта ошибка принципиальная — Попов становится здесь на точку зрения врожденных преимуществ дворянства; его Анюта, всю жизнь прожившая среди крестьян, не смешивается с ними, остается «благородной» по праву своего рождения. Неестественность такого положения, как видим, бросилась в глаза даже тогдашнему критику.

Впрочем, русская комическая опера знает и иное разрешение намеченной в «Анюте» коллизии. Так, в опере «Милозор и Прелеста» («Российский феатр», ч. XXVI, 1789), герой, приемный сын почтенного крестьянина Чистосерда оказывается на самом деле сыном господина Добронрава. Милозор любит Прелесту, дочь Чистосерда, но из чувства сыновней преданности, не желая оскорблять дворянскую гордость вновь обретенного отца, готов отказаться от этой любви. Добронрав, оценивший его чувство и добродетели Прелесты, дает согласие на брак, заметив, что «добронравие ее заменит недостаток счастья в состоянии рода». Правда, Чистосерд очень близко стоял к помещичьей семье, оказал ей большие услуги, однако факт

Мезальянса бесспорен: Прелеста, дочь крестьянина, отказавшегося от отпускной, выходит замуж за дворянина. То, на что не решился Попов в «Анюте», оказалось осуществленным неизвестным автором оперы «Милозор и Прелеста», одержавшим идейную победу над гнетом сословных предрассудков.

Наряду с этими произведениями, в репертуаре появляются комические оперы, изображающие жизнь крестьян в идиллических тонах, нимало не сходных с действительным положением крепостных. В таких операх мы не найдем идеи о равенстве сословий, добрые господа и чувствительные подданные поют арии на темы земного благополучия и всеобщего счастья. В том же ряду стоит комическая опера В. И. Майкова «Деревенский праздник» (1777).

К числу лучших образцов жанра — по силе критики общественных отношений — должны быть отнесены комические оперы Княжнина «Несчастье от кареты», Николева «Розана и Любим» и Крылова «Кофейница».

Бесправное, подневольное состояние крестьянства яркими чертами передано в пьесе Н. П. Николева «Розана и Любим», названной автором «драмой с голосами». Драма эта опирается на традицию французской комической оперы, но дает самостоятельную трактовку темы.

Сюжет драмы заключается в следующем. Помещик Щедров похищает Розану, невесту рыбака Любима. Родные в отчаянии; узнав, где находится Розана, отец ее является к Щедрову, и ему удается смягчить помещика, который отступается от Розаны и передает ее Любиму. Николев подчеркивает бесправие крестьян, полную зависимость их от барского произвола.

Песни о «милой воле» в соединении с показом разгула барского самовластья придают драме Николева антикрепостническое устремление. Отговаривая отца Розаны от попыток вернуть ее, один из персонажей пьесы, лесник, говорит: «Да вить до бога-то высоко, а до царя далеко; а когда те хочется, так иди се пожалуй, знать ты еще у бар-то в переделке не бывал, вить это не над турком; тут так те отдубасят, что разве инде на-поди» (поет):

Как велит в дубье принять, Позабудешь пустошь врать. Не солдату бар унять, Чтоб крестьянок не таскать. Бары нашу братью так Принимают как собак. Нет поклонов, нет речей, Как боярин гаркнет бей В зад и в макушку и в лоб, Для него крестьянин клоп.

Бытовыми чертами отмечена фигура лесника, помогающего помещику в похищении Розаны. С большим чувством изображены сцены горя отца Розаны и поиски ее. Отец — отставной солдат, человек, оказавший услуги отечеству; Любим — вольный рыбак; и эти указания автора оттеняют картину помещичьего насилия, распространяющегося не только на барских крестьян, но и на людей, от помещиков непосредственно не зависящих.

Правда, драма заканчивается благополучно. Щедров, потрясенный неприступностью Розаны и отчаянием ее отца, отказывается от намерения овладеть девушкой, но благополучный конец пьесы, может быть, еще резче указывал на то, что в жизни гораздо чаще встречаются такие же драмы

с трагическим окончанием и что внезапное обращение к добродетели одного помещика является фактом случайным. Общее гуманистическое настроение драмы выражено в одной из заключительных песен: