Заиграла музыка, и Том, отвернувшись в боковое окно, выстукивал ритм пальцами себе по ноге. Нервно выстукивал, вслушиваясь в текст зазвучавшей «Истерии».

«Потому что я хочу это сейчас,

Я хочу это сейчас,

Отдай мне свое сердце и свою душу,

И я пылаю,

Я пылаю,

Вот тогда она потеряет контроль.

И я хочу тебя сейчас,

Хочу тебя сейчас,

Я чувствую, что мое сердце сжимается,

И я пылаю,

Можно сбежать сейчас,

Чувствую, что моя вера умирает...»

Тому стало вдруг душно. Этот текст был просто как его собственные мысли...

«Твою мать!!! Блядь... как нарочно!»

Он не выдержал и переключился на следующий трек.

Уильям усмехнулся, прекрасно понимая Тома. Ему было не легче. Он просто старался выглядеть так, будто ему все по барабану... А сам, периодически нервно сглатывая, поглядывал на Тома, на его безупречно резкие скулы - тот очень явно похудел за эту неделю - на шею, на кадык, который столько раз целовал. Его пальцы, тонкие, длинные, невероятно красивые, впрочем, как и всегда... На острые, широко разведенные колени, на ширинку... И давил в себе стон. От жажды ко всему этому прикасаться и просто нормально себя чувствовать рядом с тем, кого так любил и хотел. И на кого был смертельно обижен. Украдкой облизал губы, сглотнул и заставил себя сосредоточиться на дороге.

Курить есть? – резко повернулся Том, и Уильям понял, что очень вовремя отвел глаза, иначе сейчас Трюмпер понял бы, что он его тупо разглядывал.

На, кури, – Билли вытащил из кармана пачку, нарочито спокойно мазнув по Тому взглядом.

Том закурил, немного опустив окно.

Билли чувствовал, как его вштыривает понимание, что в баре, Тому, трезвому, было совершенно все равно, что они не одни, что на них пялятся, как на обезьян в зоопарке. И что Том был готов выпрыгнуть из штанов прямо в зале, так хотел его. И эта ревность его бешеная... Ох, как же это Картрайта вставляло!

Конечно, Билли понимал, как рискует, приводя в бар Шона. И там, в кладовке еще больше раздраконил Тома признанием, что у них с американцем был секс. Хотя, в то же время, Билл чувствовал что-то похожее на разочарование от недостаточно бурной (по его мнению) реакции Томаса на это известие, и сейчас это состояние вернулось к нему снова.

Неужели не поверил? Думает, что я блефую, потому, что не смог бы ему изменить? О, милый мой, а ведь ты даже не представляешь, КАКИМ этот секс был».

Билли даже усмехнулся своей мысли, представив глаза немца, если он об этом узнает.

Что смешного? Может, поделишься? – Том заметил улыбку на лице Билла, и спросил, приглушив громкость музыки.

Да так, ничего особенного, – он покачал головой. – Просто подумал, как же быстро все меняется.

Том мало что уяснил из сказанного, но на всякий случай кивнул.

Мда, наверное...

А Том и сам не понимал - верить ли Биллу на все сто про его секс с тем шатеном или нет? Скорее всего, просто НЕ ХОТЕЛ верить, поэтому на подсознательном уровне родилось сомнение. Но все равно боль ревности прошила его сердце острой иглой, когда об этом так издевательски бесстыдно сообщил его любимый парень. Ведь он сам видел их поцелуй при встрече, и теплую беседу, и глаза парня, в которых светилось обожание... И что-то такое было в поведении обоих, что ясно говорило - они любовники. Может, потому, что Том не видел в действиях спутника Уильяма никакой наигранности?

Сидя рядом с Биллом, чувствуя его запах, зная, для чего именно они сейчас куда-то едут – испытывал дикое волнение. Не по поводу самого секса, а из-за того, что не знал, ЧТО за тем последует – примирение или еще большая ссора?