КАРТИНА ТРЕТЬЯ. (Поле. Направо часть вала, обросшего высокой травой

(Поле. Направо часть вала, обросшего высокой травой. На заднем плане сцены, за валом, эшафот, и на нём две плахи. Мимо вала дорога уходит влево. Толпы народа, мужчин и женщин, около эшафота, на валу и на авансцене близ дороги. Живое движение.)

НАРОД

Скоро ли?

Везут аль нет?

Не слышно…

Эх, поскорей бы!..

Ждём не дождёмся,

уж поскорей бы!

От страха сердце замирает!

Что спешить?

На этакое дело

пришёл глядеть,

так жди, не торопись!

О господи! Когда помыслишь о нашей жизни!

Такие знатные, богатые паны,

и вдруг теперь на плаху лягут под топор!

О Боже, смилуйся над нами,

от бед таких избави, Господи!

Страшен гнев московского царя,

и грозен суд Мазепы,

казнит нещадно он,

карает смертию врагов своих Мазепа!

(Из толпы выходит Пьяный Казак.)

ПЬЯНЫЙ КАЗАК

(подплясывая)

Молодушка, молода,

ни спесива, ни горда,

ой, гой, чумандра,

чумандриха молода!

Только бровью повела,

с казаком любовь свела,

ой, гой, чумандра,

чумандриха молода!

Наварила бурака,

угостила казака,

ой, гой, чумандра,

чумандриха молода!

НАРОД

Эй! Тише!

Откуда ты сорвался?

Тише, тише, окаянный!

Аль с виселицы прямо?

Казни ждут, а ты поёшь

и пляшешь, окаянный!

ПЬЯНЫЙ КАЗАК

Так что ж?

С чего бы не плясать, не петь мне?

Панам, вишь, будут головы рубить,

а мне-то что?

Пусть чёрт возьмёт их души!

НАРОД

Да замолчи ты, пьяница!

Зажмите рот ему, казаки!

В какое время вздумал песни петь!

Вишь, греховодник этакой!

Креста, знать, нет на нём!

Татарин! Турок!

Да ну тебя! Турок!

ПЬЯНЫЙ КАЗАК

И гарбуза, и барболи,

и всего-то было вволю,

ой, гой, чумандра,

чумандриха молода!

И галушек напекла,

и горилки подала,

ой, гой, чумандра,

чумандриха молода!

Ах, кумушки, порочите за что?

Не турок, не татарин я,

казак я вольный,

и ежели теперь, примерно,

кому, голубки, нужны черевики,

целуй меня – сейчас дарю,

ей-богу, вот я каков!

Иль не казак ещё!

НАРОД

Ну, ну, ступай, не место

тут пьяным балагурить,

ступай, ступай!

(Пьяного Казака проталкивают назад.)

ПЬЯНЫЙ КАЗАК

Молодушка молода,

ни спесива, ни горда,

ой, гой, чумандра,

чумандриха молода!

НАРОД

Уходи же! Уходи же!

Близок, близок страшный час,

близок казни час!

Вот глядите, идут палачи,

вот палачи! Вот, вот они!

(Приходят два палача с топорами; мимоходом они заигрывают с женщинами, которые отступают в ужасе.)

ЖЕНЩИНЫ

Да ну вас, окаянных!

Проходите! Проходите!

(Начинается шествие. Проходят отряды сердюков. За ними Мазепа на коне, в гетманском одеянии; с ним рядом Орлик, тоже на коне. Кругом казаки. Народ кланяется Мазепе. Он молча проезжает за вал в поле и скрывается за кулисами. Стражи располагаются на мосту и около помоста.)

НАРОД

Пыль на дороге…

Едут, едут!

Где?

Вон! Глядите, вон!

Вон там, глядите!

Да, видно…

Они! Они! Они!

Вот то-то, не они!

То гетман! То гетман!

Глядите, гетман,

снимайте шапки!

(Мазепа проезжает через сцену.)

Близок страшный час,

близок казни час!

Вот ведут несчастных!

Вот, уж близко,

вот они, видно,

ведут их!

(Входят Кочубей и Искра, окружённые стражей и монахами. Народ, отступая, даёт им дорогу.)

Вот они, вот они,

паны несчастные!

КОЧУБЕЙ

(к Искре)

Друг, вознесём в последний раз

к всевышнему молитву покаянья!

(Кочубей и Искра становятся на колени.)

Грехов всесильный искупитель,

простри свою в свою обитель,

простри ко мне благую руку:

грехов прощения молю!

И я забуду казни муку,

и смерть свою благословлю.

КОЧУБЕЙ И ИСКРА

Внемли молитве покаянья,

и просветлённый вниду я

туда, где нет печали, воздыханья

и мук земного бытия!

(Встают, обнимают друг друга и всходят в сопровождении стражи на эшафот.)

НАРОД

Внемли молитве покаянья,

сложи грехов им воздаянье,

прими их, господи, туда,

где нет печали, воздыханья

и мук земного бытия!

(Толпы народа влезают на вал, бросаются к эшафоту и заслоняют его так, что осуждённых не видно. Барабанный бой.)

О Боже наш!

Прости несчастным!

(Из-за голов толпы видно, как поднимаются топоры палачей. В это время на авансцену вбегают Мария и Любовь и в оцепенении останавливаются. Топоры опускаются. Мария вскрикивает и падает на руки матери. Гул ужаса.)

Прости им, господи,

прости страдальцам!