Глава 2. Предвидящий.

Пробуждение было внезапным и пугающим. Я проснулся от странного шороха, будто кто-то неуклюжий пытался открыть дверь неподходящим ключом. Учитывая то, что я жил один целый год, это было более, чем странно. Поэтому я вскочил с места, игнорируя размытые силуэты перед глазами, и стал оглядываться, пытаясь определить источник шума. Это удалось далеко не сразу – спросонья я всегда был дезориентирован и не мог сконцентрироваться. Лишь когда я смог видеть четко и унять головокружение, я увидел, что на соседней кровати лежит некто, зарывшись с головой под одеяло и оставив на обозрение лишь свою блондинистую взъерошенную шевелюру.

Я облегченно вздохнул и зевнул. За окном явно собирался дождь – небо было затянуто серым тучами, закрывающими солнечный свет. Утренний полумрак и прохлада заставили меня поежиться. Часы показывали семь утра. До начала занятий еще целых два часа.

-Эй, ты, - громко произнес я, решив популярно разъяснить новенькому парню, что будить меня в такую рань слишком опасно для здоровья. Не моего, разумеется.

Ноль внимания. Более того, блондин поерзал под одеялом и громко захрапел.

Не глядя, я швырнул в него предметом, подвернувшимся под руку. Это оказался будильник с прикроватной тумбочки. С громким грохотом он разбился об стену у его кровати, осыпав одеяло осколками и многочисленными запчастями. Парень недовольно застонал и, высунув руку, натянул одеяло выше, закрывая голову, стряхивая шестеренки и стекло на пол и обнажая свои ноги в полосатых черно-белых носках.

-Ушлепок, - пробормотал я, поднимаясь на ноги. Тело еще ныло после вчерашней прогулки, но я, не задумываясь, подошел к новоявленному соседу и сдернул с него одеяло.

-Иди в задницу, понял? – пробормотал он, пытаясь наощупь найти одеяло и не поднимая головы от подушки. Я задохнулся от негодования.

Подушка полетела в сторону и я, собрав все силы, сдернул парня на пол, не обращая внимания на его возмущенные вопли и угрозы. На парне была огромная пижама, да и комплекцией он превосходил меня: намного выше и крупнее в плечах.

-Ебанулся? - заорал он, когда я уселся на его живот и дернул за светлые волосы. На меня уставилась пара ярко-голубых ошалевших глаз, ярко блестящих в полумраке комнаты.

-Имя! – рявкнул я, встряхнув парня за грудки. Он оскалился и сбросил меня с себя неожиданно сильной рукой. Я больно ударился спиной, но мгновенно оказался на ногах, зная главное правило драки: лежачий слишком уязвим.

Однако парень лишь подобрал подушку и одеяло, буркнув что-то вроде «псих ненормальный», упал на свою кровать.

Охуеть.

-Как тебя зовут? – спросил я более спокойно, усаживаясь на свою кровать и натягивая кроссовки. Джинсы я вчера не снял, будучи слишком уставшим и мрачным. Поэтому сейчас я определенно нуждался в душе.

-Нельзя было сразу так? – проворчал он. – Я Боб. А ты можешь даже не представляться. Для меня ты уже псих.

Преодолев желание бросить в блондина свой кроссовок, я схватил сумку и пошел прочь, решив, что душ можно принять и вечером. Сейчас мне необходимей была прогулка по территории интерната – адреналин уже зашкаливал, хоть сейчас не было и девяти часов.

Я вышел из спального корпуса, вынул из кармана пачку сигарет и затянулся. Сладко-горький дым приятно обжег горло. Холодная уличная сырость заставила вздрогнуть и застегнуть молнию толстовки.

-Доброе утро, Фрэнк.

Я напрягся, но медленно, словно лениво, обернулся. В тени лестницы, прислонившись к стене здания и сжав пальцами сигарету, стоял Берт. Берт МакКрэкен. Я натянуто оскалил зубы в улыбке и подошел к нему. Он бросил на меня быстрый оценивающий взгляд и выпустил облако никотина в воздух.

Несколько минут мы молча курили, прислушиваясь к шуму просыпающихся студентов. Я наблюдал за темно-серым небом, чувствуя, как мерзнут руки. Берт время от времени усмехался мыслям. Я молчал. Я догадывался, о чем думает этот парень. О маленьких пакетиках с белым порошком, рассованным по всем карманам и складкам на его одежде. Он наверняка уже точно знает, сколько людей прибыло в новом году. Он всегда знает больше, чем кто-либо из нас. Пожалуй, Берт был единственным человеком, которого я старался не задевать в этом месте. Он был Наблюдателем – тем, кто был одновременно везде, слышал всё, видел всё, знал всё, знал всех. Ничего в колледже не проходило мимо него: он был в курсе всех стычек, сделок и знал каждое слово, которое проронил тот или иной студент. У него были потрясающие связи, множество знакомых и почти неограниченная власть. И у него постоянно были деньги, но брать взаймы у него никто не решался. Зарабатывал он весьма своеобразно, снабжая колледж наркотиками и информацией, которую продавал по расценкам, понятным только ему.

Берт учился на четвертом курсе, и мне оставалось только гадать, почему его до сих пор не вышвырнули из интерната. О его семье и старой школе никто не знал. Быть может, потому что у него не было друзей, с которым он мог поговорить по душам. Или просто потому что семьи не было как таковой. Особыми знаниями он не блистал, но продолжал свое обучение в колледже.

Так же был занятным тот факт, что у парня не было врагов – Берта недолюбливали, это бесспорно, его побаивались и презирали, но никто и никогда не пытался затеять с ним конфликт. Первые дни я удивлялся этому и по глупости пытался нарваться на «стрелку». Лишь через пару недель мне рассказали о парне, который, кажется, первый и последний раз в истории колледжа довел МакКрэкена до агрессии. Берт был на первом курсе, но уже тогда этот обладатель демонического взгляда имел неплохие отношения с местными «аптеками».

Парень умер на глазах всего колледжа, в шумной и тесной столовой. Кто-то, кого до сих пор разыскивает полиция, добавил мышьяк в завтрак. Несчастный страдал долго – целых две минуты он содрогался на грязном полу в предсмертных конвульсиях, окруженный возбужденными студентами. На помощь никто не пришел.

После того рассказа я прекратил свои попытки достать Берта и старался максимально избегать этого парня. Нет, я не боялся его, более того, я был уверен, что смогу надрать его задницу одной левой, – я боялся проблем, которые может создать мне этот чудаковатый парень. В прошлом году Берт даже подходил ко мне, намекая, что с его образом жизни ему нужен телохранитель. Тогда я отвертелся, сославшись на то, что мне самому не помешает охрана, но иногда ловил на себе его алчные взгляды.

И сейчас я начинал подумывать, что еще сплю, а не стою рядом с МакКрэкеном у стен спального корпуса, где никто не увидит, если он сейчас вобьет мне в глотку шприц с крысиным ядом, а если и увидит, то сделает вид, что ничего не произошло. В колледже нет ни одного человека, который будет опечален моей смертью. Я сомневаюсь, что такой человек есть и за пределами колледжа.

Внезапно он замер и, продолжая улыбаться, прикрыл глаза, словно вслушиваясь во что-то, что слышал только он. Я насторожился и на всякий случай опустил руку в карман, чтобы нащупать холодный металл цепи.

-Я тебе говорю, все будет нормально.

-Но… Джи… Я…

-Слушай, это только твое дело, Майк, так что заткнись и оставь меня в покое.

С лестницы спустились двое. Одного я узнал сразу – того психа, из-за которого у меня стало вдвое больше карандашей. Он прижимал к груди свою треклятую черную папку и поправлял пояс сумки, постоянно сползающий с плеча. Второй был чуть выше его, но выглядел еще худощавей. У него были темно-русые волосы, словно небрежно обрезанные тупыми ножницами. Мешковатая одежда и очки вызвали у меня кривую улыбку. Парни скрылись за поворотом к учебному корпусу. Берт тихо усмехнулся, выдыхая в небо очередную порцию дыма.

-Знаешь… - начал он отстраненно, глядя вслед ушедшим парням, - скоро все изменится.

-О чем ты? – настороженно произнес я, отбрасывая окурок в сторону.

-Всему свое время, Фрэнк… Всему свое время…

Парень отбросил окурок и, хлопнув меня по плечу, будто старого друга, скрылся в здании, оставив меня наедине с собой.