Исчезновение. Красная ветка.

Не помню точно, когда время, в котором я пребываю, облачилось в темное одеяние, осыпало штукатурку со стен домов и оставило голые, потрескавшиеся кирпичи зиять на разъедающем, слепящем солнце. Трамваи, дороги, автомобили, блёклые деревья, угрюмо склонившиеся крыши домов - все это отбрасывало тень грусти на лежащий передо мной путь. Приятная горечь сигарет, запах табака, въевшийся в пальцы, заклеенные пластырями - я был погружен в печаль.
Скрывшись от людей под кожаной курткой, я грузно передвигал ногами, не зная, где именно выход из этой весны и её злоключений. Пора возрождения запоздала, опустевшие лица людей, нарисованные ночной тоской, являлись вещественным доказательством общественной замкнутости. Никто не смотрел друг другу в глаза, глубокое отчаяние повсеместно обосновалось внутри. Мы боялись показать наши истинные чувства, прикрывая слезы блеском поддельно счастливых глаз. Улыбка стекала в сточные люки, дым сигарет понижал насыщенность картинки. Контрастность сходила на нет.

Наивность. Урок номер 1: помни о маленьком "плохо" в большом "хорошо". Давай, взлетай к сахарным облакам, чтобы черным силуэтом подбитой птицы упасть на землю. Ожог любви оставил весь мир вокруг меня желтеть, терять былую притягательность. Душевная боль вылилась в сумасшедшие поступки, весна надела маску осени. Бесконечный свет внешнего мира, подаренный людям с целью спасти исчезающий блеск зрачков, не сдержал своего обещания и исчез, оставив черную труху на месте белоснежных фонтанов искренности.
Чем больше человек зацикливается на собственном Я, тем скорее распадается на молекулы окружающий его мир. На месте обломков вырастают те замки, растения и рассы, какими человек хотел бы видеть их в своем идеальном, выдуманном мире. Вон он, мой новый, идеальный мир.

В один миг, с грохотом и под аккомпанемент, картинка, сопровождающая меня на протяжении года, треснула, вывалилась из рамки и вспыхнула от синего пламени моей зажигалки. Еще вчера черные и стеклянные цилиндры, трущиеся крышами об облака, твердо упирались своими фундаментами в почву, но сегодня их величие было свергнуто иллюзией. Я помню, как вместе с падением великих гигантов человеческая обёртка существ, еще вчера державшихся за мои руки, расплавилась, и я увидел нежные стебли и цветы подснежников на месте мышц и остальных внутренностей. Мое воображение торжествовало, ведь контроль полностью перешел в её руки. Чувствовалось это в каждой мелочи. Открылась новая итерация мира. Я стал счастливым узником своей стеклянной клетки.

Я перестал смотреть на людей. Перестал смотреть на железнодорожные пути, мятые листки тетрадей, обложки учебников, экран телефона. Я перестал смотреть на то, из чего состояло сознание моей прошлой копии. Я пребывал вдали от реального мира, но я был не один. Лишенный сообщества живых я нашел себе компанию среди призраков севера и прошлого.

Теперь я устремил свой взгляд в горизонт, вглядывался в трещинки на полотнах Сальвадора Дали, представлял облака айсбергами, целовал морской жемчуг вместо губ. Кандалы, которые приковали меня к страданиям, незаметно для самого меня щелкнули и выпустили сознание в небо, парить над изменяющемся подо мной миром. Шепот океана преследовал меня повсюду, сопровождая с собой ледяные рассветы и снежные закаты. Больше всего удивлял мой новый взгляд на людей: у них как-будто открылись потайные комнаты, в которых были заточены секретные думы и желания, полные дикости, любви и неповторимости. Тот человек, которого я видел когда-то каждый день, испарился, передо мной стоял представитель совершенно другой галактики, хоть и в обыденном для всех обличии. Но мысли, говор, телодвижения, стремления, амбиции заменились чем-то совершенно новым, непонятным даже мне. Психиатры расценивают побег в выдуманный мир как опасное отклонение, ведущее к печальным последствиям. Естественно, ведь если никого не останется в реальном мире, кто будет платить им за сеансы?

Наконец-то все вокруг изменилось, представило свой новый облик, перешло в новую эру существования. Выдуманный мир стал идеальным пристанищем для искалеченной души. Как было приятно осознавать, что весь тот груз, тащившийся за мной балластом, отпал, остался в прошлом и открыл портал в совершенно новую жизнь. Мои зрачки вернули былой блеск, щеки налились румянцем, с ресниц больше не взлетала пыль. Я боялся, что обязательно найдется кто-то и скажет, что я сошел с ума и быстро соберет единомышленников. Да, я сошел с ума, но знал об этом, видимо, тоже только я.

И что же может желать душа в идеальном мире, где любой изъян закрыт от моего взгляда плотным туманом, ледяным покровом и гущей Исландской хвои? Любви!

Все это богатство было преподнесено мне "при одном лишь условии", чье "лишь" через некоторое время я полностью осознал, и понял, что, приняв это условие, совершил огромную ошибку: остался совершенно один в физическом мире. Я должен был отдать свое настоящее, живое сердце и получить холодное, черное сердце, не знающее эмоций, потрясений и любви, но знающее покой, культурное наслаждение и бриз Атлантики. Устав от волнений, внутривенной боли и томления, я не раздумывая обменял ценный дар "любить" на песни сирен, протуберанцами поглощающей прохлады проносящихся над моей головой, и китов, проплываемых между облаками-айсбергами. Неужели вы бы отказались от этого?

И я отдал свое сердце сразу же. И только пройдя сквозь долгое время почувствовал, что мой мир - пейзаж, над которым работали совместно Айвазовский, Куинджи и Ренуар - подобный театральной постановке, лишь позволил мне на время забыться, а не оживил новые начала, как я раньше думал. И именно после этого осознания ко мне вернулось одно чувство, благодаря или проклиная которое Бог создал вселенную. Одиночество.

Я выл от этого одиночества, пока пластинка все проигрывала одну и ту же песню. Новый мир превратился в закрепленный набор одних и тех же предметов и фильтров. Запрограммированный алгоритм нельзя нарушить. Приятное ощущение диковинки сменилось тяготением, безразличием. Ярко-голубые и изумрудно-зеленые картинки снизили контрастность, превратившись в состаренную черно-белую пленку. Все потеряло свой прежний лоск, мой мир представлялся мне рвотой, выпущенной наружу кропотливым перфекционистом. Как в один миг, когда-то, все рвануло со скоростью света, так же в один миг и все замерло. И наступила грозная тишина.

Красная ветка. Метро Проспект Вернадского.
Вагон, не останавливаясь, нес мое полумертвое тело на Юго-Запад. Километры черных проводов за окном в точности описывали состояние души: такое же обездвиженное, холодное, мертвое. Восковые фигуры встретили меня у выхода из подземки. Все остановились, задержав на своем лице техническую эмоцию. Глаза же были пусты, в них я отчетливо видел свое отражение. Все было сделано для меня и в точности, как я когда-то этого желал.
Я больше не мог противиться истошному крику, давно рвавшемуся из глубин моей глотки. И я закричал! Заскулил! Взмолил о помощи! И в этом крике были миллионы лет воды и тумана, окутавших мое тело и душу.

Сколько еще ждать?.. Сколько еще терпеть?.. Сколько еще страдать?..

Небо, проведшее во льдах столь долгое время, раскололось и яркий солнечный свет пролился на землю вокруг меня. В этот же момент я услышал миллионы голосов, орущих, шепчущих, просящих одного и того же: "Вернись!". Вернись...

Вернуться? Куда? К кому? Кто этого просит? Кто?!... Хватит! Хватит!!!

Мольбы скручивали боль в висках. Крики оглушали и разрывали барабанные перепонки. Слёзы ледяными каплями падали из моих глаз на безжизненный бетон площади. Упав, я непрестанно колотил кулаками по земле и просил голоса прекратить этот хор какофоний...

.

Дальше я ничего не помню, кроме света. Яркого и теплого света, согревающее мое посиневшее лицо. Голоса пропали. Снова наступила тишина, но эта была совсем другой. Она не пугала. Обещала. Обещала, что все изменится.
Все изменится.. И вернется..

Вдруг к моему лбу кто-то притронулся и капли холодного пота в момент высохли. Я поднял голову и увидел яркий свет. Прекрасный ангел спускалась с небес по облачной лестнице. Она строго смотрела на меня, но в ее глазах я не прочитал осуждения. Только заботу, волнение и любовь. Любовь!
Её рука была невероятно теплой. Я прижался к ней, и годы анабиоза моментально стерлись из моей памяти. Я больше не помнил о той сковывающей боли, которая замораживала кровь в моих венах. Какое счастье, что она здесь! Ангел!

Продолжалось это около пяти минут. Я стоял на коленях, прижавшись к руке ангела. С каждой минутой я все больше чувствовал, что мое тело становится теплее, треклятая мерзлота, ставшая и моим другом, и моим бесом, сменялась согревающим южным ветерком. Кожа заново розовела, скованные конечности освободились от морозного плена. И я ощутил сердцебиение. Частое, живое сердцебиение! Неужели ангел вернула мне сердце?
Я открыл глаза, снова поднял голову, чтобы отблагодарить ее. Но никого уже не было. Я сидел на коленях совершенно один. Кто это был? Кто эта ангел?

Не успев опомниться, я оглянулся и увидел, что восковые фигуры ожили и весело, приобняв друг друга, зашагали по бульварам. В тот момент я мог прочитать на их лицах искренность и любовь, проявления которых я так давно жаждал увидеть. Солнце освещало их, глаза уверенно смотрели вперед, а каблуки их туфлей весело постукивали по уже отмерзшему асфальту.
Ангел вернула мне мое сердце, отдав часть своей любви. Она уничтожила мое одиночество, разрушила иллюзию, разукрасила мое немое нуар-кино и подарила веру в будущее. Я снова с наслаждением вдыхал воздух, радовался улыбкам прохожих, вернулся к близким, продолжил трудиться. Солнце освещало мою тропу, я снова научился мечтать, надеяться и верить. Но мог ли я полюбить, или это чувство навсегда потерялось на дне моего сердца?

Многие люди считают, что сердце приносит необъятное количество проблем, жизненных трудностей, с которыми невозможно справиться. Они обесценивают эмоции, утопают в хладнокровии, выдумывают свой собственный мир, уходят в него и намертво закрывают за собой двери. Они считают, что, быть может, это лучший способ выжить, ведь за закрытыми дверями никто не нанесет вред и не отнимет их прекрасный, волшебный, предназначенный только для них, мирок.
Что ж, я тоже так думал. Я был одним из этих людей. И вот чем все закончилось.
Никогда не теряйте веры, любите, и рано или поздно вы получите любовь в ответ. Никогда не бойтесь любить. Ведь что такое любовь?

Наш вечный двигатель. Наш смысл жизни. Наше спасение. Наше всё.

Урок усвоен. Мы должны наивно искать не только маленькие горести в большом счастье, но и маленькие радости в большом горе.

Такова формула жизни. Готовы ли вы ею воспользоваться?.

[Что такое любовь? Надежда.]

Эльдорадо. Оранжевая ветка.

"Я всегда это предвидел. Всегда замечал косые взгляды, таящие в носителях разума ростки ненависти, инфантильности и зла. Всегда чувствовал мерзкий холод, острие которого было направлено прямо мне в спину. Грязная энергетика мрачных помыслов рвалась ко мне сквозь бетонные стены, окна автобусов, уши доброжелателей, сквозь пальцы, собранные в кулак, и стиснувшиеся зубы, еле-еле останавливающую вскипевшую в полости рта ядовитую слюну. Чем выше во мне восходило солнце, тем большие тени падали на лица людей, тела которых находились дома, в квартирах, но гнев, приняв образы безликих тёмных существ, преследовал меня даже во сне. Каждый день я чувствовал, что погибал в чьих-то глазах, вечером же я садился перед открытым окном и обсуждал с ним смерть, постигшую меня пару часов назад. Весь этот мир, степями осуждений и дьявольской болтовни уходивший в горизонт, был настолько пресен, что разница между 19 декабря и 19 мая совершенно не чувствовалась. Изнутри он был похож на черный куб, а я - белая капля, прилетевшая от разлитого рядом по стаканам лунного света - попал в самый его центр и, увязнув в темных красках, изо всех сил пытался выбраться. Только ярко пылающий шар, опуская свои оранжевые прожекторы на сцену моей жизни, был всё так же непоколебим."

В моей квартире бледные и подозрительно мягкие стены.
В моей квартире кислород вырабатывает металлический привкус.
В моей квартире практически нет света. Только тоненькие лучики оранжевого светила.

Не люблю свет. Он мешает рассматривать спрятавшиеся от него по углам детали, воспроизведенные воображением и атмосферой.

"Путешествуя от станции к станции, сжигая за собой мосты, я прошел большое количество миров. Спускаясь сверху вниз, я тщательно искал в них свет. И, как ни странно, я встречал его в каждом. В одном из 24 миров все кружилось вокруг подергивающегося холодного пламени свечи, который не обжигал, но чуть дотронешься до него, и твои пальцы вспыхивают и сгорают дотла за считанные мгновения.
Другой встретил меня неоновыми свечениями. Фиолетовые лучи, перекликаясь с синими и зелеными собратьями, ложились на мои руки, пробуждая мурашки и посылая сигналы по всему телу. Чем быстрее тело покрывалось мурашками, тем громче в ушах звучала дикая музыка. Бессмертный диджей разрезал воздух винилом, помещал диск в устройство и начинал свой бал бесчинства и гранжа. Были и космические вспышки. Северный мир окутал меня в одеяло из самоцветов, вытолкнул в стратосферу, превратил небо в ковер из цветов и сбил меня кометой. Весело, спросите вы? Безумно! Эмоции сжимали горло! Но как бы они не были прекрасны, они были и ужасно опасны. Подобные вещи непременно стоит дозировать. А здесь никто и не слышал о каких-либо дозировках!

Ни для кого не секрет, что доверять сердцу можно лишь в моменты отчаяния? Так вот, я был на самой последней стадии отчаяния, поэтому я кинулся на колени перед этой рельефной сферой размером с кулак, вымаливая ответ."

В моей квартире стены сплываются с полом. Он тоже подозрительно мягкий.
В моей квартире железная дверь. На ней три громадных замка и откидное окошко. Интересно, зачем?
В моей квартире нет мебели. Господи, за что я только заплатил деньги?

"Я искал Эльдорадо. Я уже долгое время был в поиске этой земли. Земли, готовой принять меня полностью и всецело. Где люди были изумительно добры, культурно обогащены и душевно вознесены чуть ли не до облаков. Где беззаконие было не грехом, а уставом. Где хаос проявлялся лишь в полёте ночных светлячков над кустами, хотя казалось, что и траектория их полётов была заранее кем-то задана. Бесконечные просторы лесов, словно социальная сеть, привязывали людей друг к другу, не отпуская их даже в том случае, если они находились по разные стороны этих невероятных чащоб. Максимальная близость, связанная искренностью и пойманная крючком верности. Люди никогда не чувствовали себя одинокими. Денег в стране Эльдорадо не было. Чем шире раскрывалась человеческая душа и упорней становился труд, тем богаче становилась страна, расширяя свои территории и создавая немыслимые предметы, которые у нас никогда не найти. "Твоя страна определенно сказочная! Перестань жить иллюзиями и вернись в мир реальности!" - если не говорил, то думал и пытался донести до меня эту идею каждый человек, приоткрывший на секунду стальные врата моей души и незаметно проскользнувший сквозь маленькую щелочку внутрь. Быть может, она и была сказочной, и, действительно, такого места не могло существовать на поверхности Земли, но Земля давно перестала быть мне лимитом и не могла насильно держать меня здесь. На самом деле, Эльдорадо, как и другие вещи, требующие веры, незамедлительно бы выплыла из подземных глубин, где она всегда скрывалась, если бы люди поверили в главный закон, проповедуемый священниками Эльдорадо - любовь. И тогда бы в каждом человеческом сердце зародилась такая страна. Её прекрасные сады обвили бы его своими нежными яблоневыми и вишневыми ветвями, полуденное солнце согрело бы холодное стекло глаз, а в животе распустился бы желтый пион - символ процветания и замечательной жизни. Но мы по-прежнему не верим в сказки, которые когда-то могли нас спасти и неоднократно еще смогут."

В моей квартире больше нет друзей и приятелей. Я совсем один. Да что тут вообще происходит?

"Я безусловно подтверждаю, что самой богатой веткой метро Москвы является оранжевая. Именно там я, рыская, словно ищейка, встречал эти волшебные просветы, где меня согревало легендарное солнце Эльдорадо. Они отражались от людей и проходили прямиком через солнечное сплетение моего холодного, осунувшегося тела, и я чувствовал, что как-будто через невидимый канал в меня поступают живительные соки. Привыкший к нескончаемым крикам и брани, испепелившим мой разум, я вкушал сладкую тишину, потоком деревенской речки несущую меня туда, где я, возможно, обрету долгожданный покой. Это была громкая тишина, состоящая из миллионов приятнейших звуков. Она расплывалась по туннелям метро, простирала руки к проезжим и забирала к себе, в мир физического забвения и химической прострации. На пике чувств люди забывали о всех горестях, крепли и начинали делиться своей силой с другими, тем самым усиливая связь. Другие ячейки этой системы с энтузиазмом подхватывали дары, распространяли их дальше, становясь посредниками счастья, и продолжали уже давно начатую миссию. Таким образом сеть Эльдорадо становилась необъятной и неразрывной. Жители Эльдорадо были непобедимы, неуязвимы. Никто и не старался посягнуть на их богатства. Для землян они находились в каком-то неизвестном измерении. Люди не просто не могли их увидеть. Они даже не слышали о них, а если и слышали, то не могли понять, в следствие чего относились к ним поверхностно и сразу же забывали. Эльдорадо - страна идеалов, и люди могли бы жить в ней, если бы не боялись подвергаться метаморфозам и отдаваться им. Трусость. Самый разрушительный порок человечества."

Неужели в моей квартире и еды нормальной не будет? Только эта холодная каша и забродивший морс? Возмутительно!

"Балконные вечера на Академической. Бессонные ночи на Калужской. Культурные просторы на ВДНХ. Эмоциональные взрывы на Ботаническом Саду. Дружеские объятия на Тургеневской.
Запомните эти станции. Именно там связь с Эльдорадо самая лучшая. Именно там вы сможете начать свой новый путь и даже увидите рядом с, к счастью, протоптанной тропинкой мои следы."

Наконец-то в моей квартире хоть кто-то появился! Высокий мужчина в круглых очках и белом халате. Неужели сейчас принято так расхаживать по улице? Какой странный человек. Может быть он пришел послушать про Эльдорадо? Он даже блокнот с собой принес. Точно! Он хочет записать мою историю и тоже попробовать найти Эльдорадо. О, Эльдорадо, как я скучаю по твоим землям. Может быть этот человек в белом халате поможет мне найти тебя!

Я давно не был в Эльдорадо. После того, как я переехал в эту странную квартиру, у меня отняли все. Ручку, бумагу, книги, музыку, близких. Переезд оказался не таким захватывающим процессом, как я себе представлял. Все друзья и родственники остались в Эльдорадо. А мне пришлось жить здесь по приказу какого-то серьезного мужчины, проводившим исследования над аномалиями общественного порядка. Он сказал, что мне предстоит выполнить очень важное задание, а для этого нужно переехать сюда, в эту странную, начинающую уже меня пугать квартиру, оторванную от Эльдорадо. Мне эта затея совсем не понравилась, но этот мужчина был настроен очень решительно и сказал мне, что если я откажусь, ему придется применить грубую силу и насильно заставить меня переехать. В этот момент из-за его спины вышли еще два человека, похожих на вышеупомянутого человека в белом халате, но только без очков, но с таким же серьезным лицом, как у этого ученого. Проблем мне не хотелось, тем более мне нужно было выполнить очень важное задание на пользу общества, а значит я буду в приоритете у этих жуликоватых ученых. И я согласился. Черт, как же я теперь жалею об этом!
По крайней мере, здесь спокойно. Здесь нет места ненависти и гневу землян. Здесь тишина и пыль, кружащаяся в одном и том же танце вокруг моей головы. Но тишина эта не такая, как в Эльдорадо. Здешняя совсем мёртвая, сырая, безликая. Ужасное место, но на что не согласишься ради всеобщего блага и счастья многих?

В моей квартире что-то зарождается. У меня странное предчувствие.

Собственно, никто меня и не навещал до пришедшего сейчас человека в белом халате. И за столь долгое время я так и не понял, на какую миссию меня вызвали. Может быть сейчас мне все разъяснят.

- Здравствуйте, пациент.

(Пациент!?)

- Здравствуйте, но какой я вам пациент? Я был вызван на важное задание, но никак не в больницу!
- Простите. Совсем забыл. Конечно же. Никакой вы не пациент. Вы состоите в нашем кадровом штате, специализирующемся в изучении общественных аномалий.

(Чёрт, мне же запретили называть его пациентом!)

- Ничего страшного. Хорошо. Вы можете мне прояснять суть моей миссии и почему меня поселили в такой жуткой квартире и все отняли? Я не в силах оказывать вам какую-либо помощь в таких условиях. Вы же, наверное, про Эльдорадо пришли меня расспросить?
- Да, верно! И вы здесь, чтобы помочь нам её найти. Я был послан к вам, потому что все остальные посчитали, что вашей Эльдорадо не существует, и вы с вашими выдумками опасны для общества.
- Это невозможно! Глупцы! А где же я жил до этого? В Эльдорадо!

В моей квартире становилось теплее. И это тепло исходило от пришедшего человека. Жутко странное место, эта квартира. Я в тупике.

Не знаю почему, но пришедший ученый начал громко вздыхать, уводить глаза в сторону, достал блокнот, вырвал из него листок, смял, спрятал его в карман и сел передо мной на пол. Он поднял свои глаза, искрящиеся от наполняющего их сожаления, и оживленно заговорил без остановки:

- Вы были помещены сюда не как помощник. Вы - объект наблюдения. Вы - пациент психиатрической больницы. Абсолютно все считают вас сумасшедшим. Кроме меня. Я прочитал историю вашей болезни. Она просто высосана из пальца! Они уверены, что общество вас сломило, оскорбления, ненависть и зависть, исходящие от людей, уничтожили вас, вашу самооценку, ваш разум. По их мнению, вы потеряли обладание, потеряли свое собственное Я, и дабы остановить страдания, сбежали в выдуманный мир, название которому Эльдорадо. С самого первого дня я старался попасть к вам, поговорить с вами, потому что я знал, что вы на самом деле в порядке. Но они говорили, что вы еще не совсем адекватны, и можете в любой момент сотворить что-нибудь непредсказуемое и опасное, даже в присутствие телохранителей. Ученые наблюдали за вами, ждали, что вы взвоете от того, что так долго находитесь в реальном мире, вдали от Эльдорадо. Прошел месяц, и меня пустили к вам, так как за весь этот месяц вы не совершили ничего мною упомянутого. И вот я здесь. Я верю вам. Я читал ваши показания насчет Эльдорадо со слезами на глазах, когда остальные чуть ли не разорвали их, назвав это очередной шизофренией. Но я... Я верю в Эльдорадо. Я верю в эту прекрасную страну. Эльдорадо - не сказка. Я побывал на Академической, Калужской, ВДНХ, Ботаническом саду и Тургеневской, делал все то же самое, что и вы. Ходил по вашим следам. Я уловил эту связь! Я почувствовал Эльдорадо!
Почувствовал жар оранжевого солнца, его лучи врезались в мою грудь чуть ниже солнечного сплетения. Я прибежал сюда и настоятельно рвался к вам, но мне пришлось ждать еще неделю. По их мнению, вы и до сих пор опасны, поэтому я здесь сейчас, как они сказали, под свою же ответственность. Но я же знал, что меня здесь ждет! Вы правы! И вы не больны! Вы... Вы просто... Счастливы...
До чего дошло общество, что счастливый человек в его глазах уже сумасшедший шизофреник! Они - идиоты. Глупые земляне. Вы должны бежать отсюда! Вам нельзя здесь больше находиться! Вы здесь не по своей воле! Наказание без преступления! Вы - счастливый человек, бегите отсюда! Вы свободны!

Стоп. Все было настолько стремительно, мысль цеплялась за мысль, обрывая саму себя на самом интересном месте. Я сидел в оцепенении, не сразу смог сделать движение и только успел открыть рот, как человек в белом халате схватил меня за руку и потащил к выходу. Я был в отчаянии, в очередной раз. Поэтому я поддался. Меня жестоко обманули, посчитали сумасшедшим, отняли свободу, отняли все, отняли Эльдорадо! Господи, насколько вы жестоки!

Человек в белом халате вывел меня к черному выходу, предварительно замаскировав меня в больничного уборщика. Он отворил дверь, и на меня хлынул поток свежего ноябрьского воздуха. Легкий морозец опускался на мои брови и ресницы, застыв синим инеем. Я глубоко вдохнул и понял : Эльдорадо снова со мной! Она здесь. Эта дверь - портал в жизнь, настоящую пургу счастливых составляющих. Счастье в виде снега лежало на земле, счастье в виде облаков проплывало по небосводу, счастье снежинками спускалось на мои губы. Неожиданное "Ах!" вырвалось из глубин давно стиснутого болью сердца и понесло меня вон из этого места.
Я бежал. Бежал со скоростью метеорита, врывающегося в атмосферу. Бежал, не оглядываясь назад. Я смотрел на полярную звезду, ведущей меня обратно, к ярким московским огням, ведущей меня в Эльдорадо. Вокруг меня вылезали мощные деревья и врезались своими стволами в потолок неба. Месяц луны прокладывал тропинку. Шум приближающейся автострады успокаивал меня, всего трясущегося от полученного за последние несколько часов сильнейшего приступа невроза. Я близко, я уже совсем близко!

Метро. Оранжевая ветка. Путь Калужская - Академическая - Тургеневская - ВДНХ - Ботанический сад. Снизу вверх. Надеюсь, легендарное оранжевое солнце светит все по-прежнему.
Да, так оно и есть.
Привет, любимые друзья и родные! Привет, Эльдорадо!
Я наконец-то вернулся домой.

В моей квартире никого нет. Одиноко стоит стул. На нем лежит блокнот. Из него вырван мятый листок, он лежит сверху. На нём ровным почерком что-то написано.

"Здесь счастья нет. Терпеть оно устало.
Сбежало от людей, примерно навсегда. Так надо.
Покуда люди не прозреют. И времени не счесть!
Но сколько лет бы не прошло, и не упало
Возможных душ у входа в Эльдорадо,
Их не забудут и пригреют. Ведь счастье есть!..."

[Что такое любовь? Безумие.]

Перемирие. Фиолетовая ветка.

Пройдя на ощупь километры коридоров тьмы, которыми я называю московские улицы, вы наконец-то выходите на поляну, полную солнечного света и весеннего тепла. Да, в Москве есть места, где поток лиц, сбросивших свои маски, расплывается в улыбке и дарит добро, воспевая истинные человеческие добродетели. Роковой ансамбль восторженных возгласов и похлопываний по плечу смывает прочь суету и раздражительность с угрюмых физиономий, наполняет вас вдохновением и расширяет зрачки, радужной палитрой красок раскрасив небесное полотно. И я безумно рад сейчас стоять у ворот этой сомнительной, но все же прекрасной обители.

Фиолетовая ветка. Метро Выхино.

Я вернулся к своим истокам, к началу своего пути. Туда, где я впервые ощутил смену контроля над воздухом, гравитацией и наслаждением. Невероятной красоты вход в Москву, скрытый под тоннами шума движков и обеспокоенных реплик прохожих. Выступление актёров фрикшоу, спрятавшихся за привычными для нас старушками, толстяками в прокуренных жилетках и обездоленными оборванцами. Им все прощается, ведь актеры не платят за грехи, совершенные на сцене. Каким бы ужасным местом я не называл сейчас эту станцию метро, именно с нее все и началось. Именно там я впервые поднял свою ладонь, взмах за взмахом отправляя в сторону центра свои приветствия. Именно там я впервые вошел в метро - подземные московские покои. Я помню тот трепетный момент, когда сердце с каждым ударом колес вагона об рельсы начинало учащать свой ритм. Розовым закатом тогда проводила меня Москва, надеясь, что в скором времени мы снова увидимся. То было тысячи дней назад. Сейчас завораживающий наивного юношу пейзаж исчез, унеся с собой возможность подивиться жгучей атмосферой. Столица в моих глазах пережила огромное количество изменений с тех времен, преображаясь от солнечной красавицы в моих розовых очках вплоть до мрачной вдовы, покрытой черной фатой.

Но я не могу отрицать того, что Москва стала неотъемлемой частью моего существования и через некоторое время начала тайно сопровождать меня, словно тень. Мы стали слишком близки. Только ей я мог доверить свои кровавые слезы по ушедшей в глубины галактики душе. Несмотря на то, что начало вечной войны между нами было положено давно. Противостояние человека и общества, которое Москва взяла под свой контроль.

Наша разлука растянулась на несколько лет, но Москва, словно предчувствуя скорую встречу, подняла декорации заходящего солнца вновь и опрокинула небесное ведро холодной палитры на крыши домов и кафетериев. В этот раз она первая отправила свои приветствия - то был символичный шаг навстречу нашему перемирию. Пленительный спектр цветов вскружил мою голову и я не посмел отказаться принять эту инициативу. Москва - замечательный иллюзионист, мошенник и шарлатан, разворачивающий жизни людей в самое неожиданное русло в самый неожиданный момент. И как бы ужасно и несправедливо это не было, я, как и многие пришедшие сюда до меня, появился здесь ради определенной цели - сказать спасибо. И попросить помощи. Без всевозможных прелюдий. Времени осталось не так много.

Внезапно люди исчезли. Оживленные разговоры утихли, за ними последовали и рев машин с гудком электрички. Солнце зашло за небосклон, на ночной холст вышли звезды, свет фонарей сконцентрировался вокруг маленькой площадкой, покрытой дымкой, пышной сахарной ватой расстилавшейся по асфальту. Я вступил на свет, ощутил легкое прикосновение ветра к моим волосам, после которого фонари притушили свет. Я был совершенно один в этом ночном храме, ожидая своего великого гостя.

Абсолютную тишину нарушил томный голос:

- Здравствуй!

Но рядом со мной никого не было. Все замерло, пылинки в воздухе застыли, остановив свой волшебный танец. Нетрудно было догадаться, что мое ожидание закончилось, я уже не один. Голос был настолько мощным, что мои колени затряслись от вибраций. Но и до боли знакомым, что не оставлял сомнений - Москва вновь здесь, говорит со мной.

- Здравствуй!
- Я знала, что рано или поздно ты придешь сюда.
- Да. Я пришел сказать спасибо, несмотря на все то, что ты сделала со мной. Насколько бы жестоко ты не обращалась со мной, насколько бы громко я не бил кулаками по стенам от чернящего мою душу гнева, насколько бы бессердечно ты не мучала меня, отнимая все самое дорогое - спасибо.
- Ты выстоял все преграды. Ты смог пройти через боль, расставание, разочарование, предательство и многое другое. Но я вижу: ты переполнен обидой. Ты не должен поддаваться этому, ведь все, с чем ты столкнулся, было обучением. Обучением стихии жизни. Жизнь - это искусство, ради которого нужно приносить жертвы. Этот процесс сопровождается болью, тоской и грустью. Взамен ты получил мудрость и осознание. Тебе не зачем держать на меня зла.
- Наверное, это оказалось самым тяжелым испытанием для меня - отпустить весь груз негатива, переполняющий мое сердце до краев. С ним я до сих пор не могу справиться. Я смог простить людям их ошибки, я смог простить хладнокровие человеческого выбора, смог простить их халатность по отношению ко мне. Но я не смог простить себя. Я никому не желаю зла. Меня сжирает вина. Я виню себя в том, что сделал недостаточно, что принес в этот мир неподходящее, а забрал бесценное взамен. Весь этот груз, свисающий надо мной, готов оборваться и обрушиться на мою голову.
- Я чувствую, что ты скрываешь самое важное, самое беззащитное, сокровенное и наболевшее.
- Я не могу простить своего одиночества.

Наступила полминутная пауза в нашей беседе. Судя по всему, Москва не ожидала подобного ответа. Я оказался прав.

- Ты первый, кто винит в этом себя. Ты первый, кто не видит причину своих страданий в других. Ты первый, кто избавился от эгоистичности, осознав, что люди исчезают из твоей жизни не намеренно. Но как и остальные, ты ошибаешься.
- Я знаю, что могу доверять тебе. Когда-то я считал тебя моим врагом, когда-то другом, когда-то жестоким тираном, а когда-то справедливым судьёй. Но я не настолько глуп, чтобы критиковать твои действия. И все же у меня есть вопросы, ради ответов на которые я пришел.
- Слушаю тебя.
- Почему, пройдя через все преграды и трудности, я остался совершенно один? Почему мне пришлось найти умиротворение в природе, в бескрайних сибирских лесах, в холодных горных реках и безмятежном ветре вместо уютной человеческой души? Почему слезы водопадами льются из глаз, а мое тело насквозь продувает в области сердца? Почему я не чувствую боли, но чувствую эту тяжесть у меня в теле? Почему!?

Как мне казалось, у Москвы на данный случай всегда хранится шаблонный ответ, разъясняющий банальность всей ситуации и замешательство человека в развилках своего собственного сознания, накрученные мысли в следствие чрезмерного анализа и какую-нибудь другую научную теорию, которая еще ни разу никого не успокоила. Но Москва молчала. Прошла минута, две, три. Я уже думал, что Москва покинула меня, так и не дав ответ на самый главный вопрос. Но вдруг из сгустившейся темноты снова послышался голос:

- Вы всегда ищете что-то в этом мире, за чем можно было бы укрыться, как за каменной стеной, или в чем можно было бы сохраниться, где вас не достанет ни одна грустная весть. Вы настолько беззащитны в своем желании найти надежную защиту, что ваша жизнь проходит на поиски, а не на довольствование тем, что у вас уже есть. Вам нужно больше, надежней, необъятней. И так и умираете несчастными. Кто-то в погоне за славой, кто-то в погоне за покоем. А результат один и тот же - вы умираете от одиночества. И забавно, и грустно наблюдать за тем, как вы, одержимые фатализмом, теряете свое собственное "я" и уходите в обратном направлении от своей мечты. Я вижу вас всех насквозь, ведь здесь вы под моим контролем. Но все же ты не такой, как все. Ты слепо не гонишься за чем-то, что подарит тебе безопасность и комфортное пребывание в этом мире. Но твой мозг затуманен. Все это время ты задавался вопросом, ответ на который, на самом деле, таится глубоко в тебе.
- Одиночество - признак уникальности души?
- И признак ее необъятности. Ведь ты нашел свой покой в неиссякаемом источнике. Я чувствую на твоем теле огромное количество невидимых шрамов. Неужели одиночество может принести такие увечья?
- А я разве единственный, кто пришел с этим вопросом к тебе? Мы все - обреченное на одиночество общество, дырявое и спереди, и сзади. Как только человек переступает границы твоей жизни, внезапный щелчок - и неимоверная боль пулей пробивает сердце насквозь и выходит с другой стороны.
- Я не чувствую одиночества. Я не могу понять вашу учесть, потому что я не чувствую боли. Я - бессмертный духовный механизм, проекция человеческого воображения. Я скажу тебе единственную вещь: винить себя в том, что ты - причина своего же одиночества, есть и правда, и заблуждение. Ты сам нашел свой покой в природе, связав свое сознание с его образами и духами. Но разве ты не достоин получить самую высшую награду за свои победы, которую вы называете счастьем?
- Счастье. Безмерное понятие. Быть счастливым - неоспоримое желание каждого. Я думаю, каждый достоин быть счастливым, каким бы подлецом или молодцом он не был. Я знаю, что такое счастье. Счастье - познать потаенные мечты своих искушений, найти ключ ко всем дверям, обрести свою личную степень свободы. Счастье - торжество души, апогея наслаждения и неизмеримая любовь к жизни. Счастье позволяет тебе упереться в бесконечность. Разве это не прекрасно - быть счастливым?
- К сожалению, я не знаю, что такое счастье.
- Значит и ты не идеальна? И у тебя есть слабые стороны?
- Возможно это так. Я ответила на твои вопросы?

Я не знал, что сказать. Я был поглощен сомнениями, хотя и верил в благоприятный исход. Неужели одиночество может стать моим козырем, моей сильной картой? Неужели оно не в силах уничтожить любовь? Точной мысли на этот счет у меня не было. Но победный ход должен был остаться за мной.

- Да. Ответ действительно хранился внутри меня. Отвечу вопросом на вопрос: зачем тяготить себя мыслями об одиночестве, если ты знаешь, что такое счастье? Довольствуйся достигнутым - девиз, с которым люди должны подниматься с колен. Спасибо тебе, Москва, за разъяснение, за возврат надежды, веры и смысла в мою борьбу за счастливую жизнь. Я думаю, наше перемирие исчерпало себя. Продолжим жить дальше. Кто-то продолжит пребывать здесь, в самом пекле, а кто-то там, откуда ангельскими слезами моросит на наш мир дождь. До свидания, Москва! Грядет исход нашей войны...
- Стой! И все же: ты счастлив?
- А как ты думаешь?

С этими словами я вышел из освещаемого круга и нарушил контакт с Москвой. Пара секунд тишины, почти неслышное снятие с сцепления - и окружающий мир, отледенев от анабиоза, продолжил свою жизнедеятельность. Холодное солнце поднялось над столицей, освежая нагревшиеся от раздумий головы людей. Шум машин загудел в ушах, но в отличие от прежнего он скорее создавал рабочую атмосферу, чем разрушал нервную систему. Все обрело гармонию в своем существовании, возродилась вера, духовные богатства снова вернули свою цену. Лица людей неугомонно улыбались, подставив щеки полуденному свету.

Я в последний раз прошелся глазами по светящимся на солнце металлическим крышам и направился в метро. Неужели Москва тоже не бессердечна, и в ее душе есть место заботе, счастью и любви?..

[Что такое любовь? Ожидание.]

P.S.
Счастье, как самолеты, взлетающие с аэродромов в ночное небо. В первый момент мы видим ярчайший свет от фар, он приносит нам уйму необычной радости, но дальше он затихает, становится все бледнее и вскоре исчезает из поля нашего зрения. Но вера. Мы верим в то, что где-то там, над Землей, высоко и стремительно несется самолет, прорываясь через стены облаков, и освещает себе путь светом люминесцентных фар. Мы верим, и мы счастливы. И чем сильнее и дольше наша вера, тем скорее этот самолет приземлится, и с знакомого нам аэродрома взлетит новый, с еще более яркими фарами. И так раз за разом, и в пучину жизни...