Как я сюда попал? 7 страница

5 часов утра. Проснулся неожиданно – увидел странный сон. Как будто я то ли на большом корабле, то ли на огромном речном вокзале. Тут же и большой бассейн, и большой обеденный зал – высокие светлые помещения. Я кого-то жду, какую-то хорошую свою знакомую – опытную ныряльщицу или пловчиху. Здесь же какая-то молодая женщина со мной – она тоже пловчиха, но уровень не тот. Со временем она ложится в постель с двумя моими гостями, а я все жду. Потом появляется еще несколько женщин, и среди них, я это точно знаю – моя помощница – медсестра, похожая на старшую сестру с подстанции скорой помощи, где я работал. Мы о чем-то разговариваем, и тут залы (обеденный и соседние) заполняются большим количеством людей, то ли поднявшихся на борт, то ли сошедших с какого-то теплохода и наполняющих вокзал. Понимаю, что я – судовой врач, но каким-то образом еще отвечаю за все это учреждение или сооружение. Люди создают невообразимый беспорядок и переполох. Как-то само собой появляется взвод ОМОНа и начинает молотить самых активных дубинками и проверять документы у остальных. Пытаются даже задержать меня, но я гневно восклицаю, что я, мол, начальник медпункта, и от меня отстают. В то же время я понимаю, что на мне джинсы, тельник и черная морская фуражка. Вдруг мне навстречу бежит девочка лет шести в летнем платьице и с бантиками. Она пытается пробежать в служебное помещение, но я ловлю ее за руку и спрашиваю: «Ты куда?» Она тихонько выдирается и, нисколько не испугавшись, объясняет мне, что она вон с той тетей. Я смотрю в ту сторону и вижу нашу операционную санитарку – красавицу Римму Гарину. Отпустив девочку, подхожу к Римме, радостно хватаю ее за плечи и говорю какие-то приветствия. Она не узнает меня, и я понимаю, что это из-за моей бороды. Я говорю, что это же я – доктор Журба! Она наконец-то улыбается. Я знакомлю ее со своей медсестрой, которая смотрит на Римму с ревностью. Между тем, ОМОНовцы уже всех разогнали, и в зале почти никого нет. Я хочу то ли дать девочке конфет, то ли заварить им с Риммой чаю. Вдруг раздается чей-то басовитый истошный вопль, типа, что за бардак, почему начальник медпункта опять не на месте, а на камбузе. Я оборачиваюсь и вижу в дверях огромного мужика лет сорока пяти в матросском бушлате, клешах и бескозырке, с погонами нахимовца. У него в руках какие-то бумаги, и я понимаю, что это, должно быть, проверяющий. Я подхожу к нему и говорю: «Виноват». Он начинает на меня орать, и я, перебив его, говорю, что если он не заткнется, то получит по башке. Он отвечает, мол, ну попробуй. Я бью его, он меня, мы, сцепившись, падаем на пол. Он бьет меня коленом в спину, и я просыпаюсь, но не окончательно, а продолжаю принимать участие в происходящих событиях. Мы поднимаемся с пола, и я вижу, что он настроен дружелюбно. Думаю, что надо сказать ему: «Пошел ты на х.., если не обознался!» Но он говорит что-то первым, улыбаясь, а я отвечаю, что, если он не извинится, то услышит то, что обычно говорят в таких случаях, т.е. собираюсь сказать ему заготовленную фразу, если он не попросит прощения. И тут просыпаюсь окончательно.

Сны на пятницу сбываются, и я думаю, что получу сегодня письмо от Н.Г. или кого-нибудь, кто мне давно не писал, или еще не писал вовсе. Я проснулся, улыбаясь, да и вообще, сон светлый, хороший, а на столах в вазах стояли яркие цветы.

В полночь дозвонился Ольге на мобилку. У нас родилась дочка. Сегодня в 11 утра. Серафима Александровна Журба. Ненаглядная сказочная девочка. А у нас даже шампанского нету. Ну ничего, завтра.

14.08.2003.

Отметили день рождения Симы весьма неплохо в субботу вечером. Перед этим в первой половине дня я побывал у пингвинов и в бане. Один из восточных геофизиков сделал во время вылазки несколько снимков цифровым фотоаппаратом, и во вторник я отправил наиболее удачный из них домой (вместе с последним письмом от Ольги я получил две ее фотки). Все воскресенье проспал и встал только ранним утром в понедельник. Звонил домой еще раз. Оля сказала, что у девочки такие же уши, как у меня. Ходили с С.Г. на рыбалку, наловили около 80 ледянок на двоих, день был отличный. Поставили унитаз, проявив недюжинные конструкторские способности. Вообще все было отлично, но вчера случилось непоправимое – во время установки я расколол фаянсовый бачок. Чуть не плакал от обиды и злости. Ну как можно быть таким дебилом?! Теперь прикидываю, как бы его лучше склеить. Если удастся, мое честное имя будет реабилитировано. Старший товарищ говорит, чтобы я не расстраивался из-за таких глупостей и подождал пару дней, мол, «хорошая мысля приходит опосля». У него раздуло щеку и сегодня он отдастся Васе на предмет вскрытия и дренирования гнойника – по-видимому, нагноилась старая киста, но зуб удалять не хочется, т.к. на нем держится протез. Пока что ходит с надутой, как у бурундучка, щекой.

Со вчерашнего вечера опять задуло, а так было подряд несколько ясных морозных дней. Вчера пришла радиограмма насчет прихода «Федорова». Первый раз он должен прибыть на Мирный 17 декабря, а потом – 17 марта. У полярничков теперь только и забот, что обсасывать возможные варианты.

15.08.2003.

Весь день метет, «шторм-2». Поспал на славу – всю ночь и перед обедом. Занимался физ. подготовкой, периодически сажусь к компьютеру, пытаюсь овладеть «слепым» методом набора текста. Вчера начался Успенский пост, а я жрал скоромное и вчера, и сегодня. Настоящей решимости нет, но все же попробую не курить и поститься. В голове какая-то пустота. Сегодня должны прийти фотографии и письма, а меня это почти не волнует. Я не нравлюсь себе, окружающие раздражают порой невыносимо. Сегодня «Последний бойскаут» в вечерней телепрограмме, надо посмотреть. Дома уже, наверное, открыли охоту, а я даже не волнуюсь по этому поводу. Перестал рисовать себе картины возвращения на родину, думаю о Кейптауне – представляю себе горы, солнце, пляжи, теплый морской воздух, дешевые фрукты и вино. Может потому, что это были мои последние положительные впечатления, ведь из дома я уезжал не в лучшее время.

19.08.2003.

Настроение так себе. Уже рассвело. Ветер несильный, хорошая видимость, но облачно.

Вчера посмотрел замечательное легкое кино. Сняли поляки совместно с нашими. Хохотал до упаду, никогда еще не слышал, чтобы в фильме так правдоподобно ругались. Звонил днем в Петергоф – Ольга с Симкой уже дома, у них все хорошо. Слышал даже, как пищит Симка и лает Гелла. Посадил огурцы и укроп в ящик на подоконнике в туалете. Когда мы шли на «Федорове», мой сосед предсказывал - посадишь огурцы, наберешь пингвиньего говна, разведешь его в воде и будешь их поливать – но я не верил. Говна еще, правда, не набрал, но придется, как видно.

20.08.2003.

Быть героем нелегко

От России далеко

Часто хочется нажраться

Громко крикнуть «И-го-го!»

21.08.2003.

В половине восьмого уже было светло. Последнее время я сплю, как сурок, даже по ночам. Не знаю, в чем дело, но это началось после того, как я узнал, что с Ольгой и Симкой все в порядке.

Около девяти позвонил пингвинолог и предложил составить ему компанию, прогуляться на Хасуэлл. Я не стал отпираться и почти не пожалел – день выдался солнечный, картину портил только сильный холодный ветер. Птенцы у пингвинов стали размером с волейбольный мяч, иногда уже вылезают из-под родительских животов, но тут же с писком забираются обратно.

22.08.2003.

Как быстро прошла неделя – вот и пятница, скоро придут письма. Ольга обещала написать во время нашего последнего разговора, но я не уверен, что она успеет. Сейчас 19 часов, пойду на ужин, немного погодя. Снаружи непроглядная метель, хотя ветер несильный.

Сегодня появились первые всходы на плантации в туалете на подоконнике. Учитывая, что у нас единственный невонючий туалет на станции, можно будет за большие деньги пускать туда желающих расслабиться, когда там разрастутся буйные заросли. Недели через две-три будем жевать свеженький укропчик.

26.08.2003.

Ольга прислала замечательное письмо. Единственное, что меня расстроило – она рассчитается с моими долгами только в октябре. А это значит, что если купить еще шубку с сапожками на зиму и компьютер, то мне не хватит на новую машину. Компьютер необходим, и эта необходимость созрела давно. Ну, а красивая и теплая зимняя одежда – это само собой разумеется, тут даже думать не о чем. Я поначалу довольно глубоко опечалился, но потом решил, что расстраиваться не стоит. Ведь, в конце концов, я был готов ехать в экспедицию за 400 долларов в месяц, а получаю почти в два раза больше. Просто есть у меня давнишняя мечта – прийти в автосалон и купить новый автомобиль. Я много раз представлял себе этот момент, и вот он снова откладывается, придется покупать подержанную машину. Мне очень нравится ездить за рулем, автомобиль для меня – это маленький теплый дом, свобода, охота, незабываемые путешествия, фаллический символ, часть меня. Когда намертво сломался наш уютный старенький «Ниссанчик», я почти заболел. Сразу рухнуло несколько чудесных планов, и, несмотря на то, что это случилось в разгар весны, жизнь поначалу даже несколько потускнела.

Сказать по правде, я не просто рад, что моим родным не приходится бедствовать, я этим почти горжусь (хотя и про себя). В роддоме Ольге пришлось оставить около 500 долларов, не жалко – спасибо докторам, все сделано отлично, судя по всему. Но к тому же еще очень приятно, что эти деньги нашлись без труда, и не понадобилось, вывалив язык, носиться по городу в поисках, у кого бы занять. Так что, я люблю тебя жизнь, и спасибо, что это взаимно!

Еще пришло письмо от Натальи Малышевской, она польстила мне, написав, что ей понравились мои рассказы. Еще она сообщила, что переехала на новую квартиру, но забыла указать адрес в тексте письма. Я написал нашему общему знакомому – выдающемуся пианисту из Таганрога, и попросил его связаться с Натальей и обрисовать ей ситуацию. Мы все вместе плавали прошлым летом на «Михаиле Ломоносове», Юра играл для немецких туристов на рояле. Раньше мне никогда не приходилось слушать настоящую игру. Должен признаться, я был почти потрясен.

В субботу состоялась довольно веселая попойка по поводу дня рождения восточного анестезиолога Сережи. Ему исполнилось 35 лет, и он устроил камерный ужин у нас в ординаторской. Старший врач вместе с замом были хороши уже к обеду, потом, проснувшись, они добавили еще, и, в результате, зам на торжество не явился, а мой старший товарищ посидел немного и начал терять сознание. Мы проводили его к нему в комнату, где он и замер. Начальник изрядно опоздал и пришел, когда Вася и мы с С.Г. были уже весьма тепленькие. Даже Сережа оказался нетрезвым, хотя он существо непьющее. Надо было видеть, как Вася бросился дружить с начальником. Забыв о новорожденном, он завел идиотские мужские разговоры, типа, «Вадимыч, я тебе верю!», и только специфичность нашего коллектива помешала нам вволю над ним посмеяться. Дело в том, что вопрос о походе решен. Почти железно планируется два похода – один в начале ноября, и второй – по приходу «Федорова», т.е. в середине января. Возвращаться они будут вместе к концу марта и, одновременно, ко второму заходу корабля. Васина кандидатура утверждена, и я, наверное, даже не буду лезть со своими советами и обличительными указаниями. В конечном итоге, я не старший врач, и пускай все будет, как есть. Жаль только, если меня отправят в Кейптаун первым бортом – я тогда изрядно потеряю в деньгах, тысячи полторы, не меньше. В любом случае, нет худа без добра, и я готов к любому раскладу.

27.08.2003.

Пять месяцев на Мирном. Еще месяцок, и можно будет начинать обратный отсчет.

Сегодня пришла довольно дикая радиограмма. В ней сообщается, что станция Беллинсгаузен теперь является патриаршим подворьем Троице-Сергиевой Лавры по указу патриарха Алексия. Учитывая, что начальник станции – еврей, а среди полярничков верующих не более десяти процентов, данная новость звучит довольно глумливо, как мне кажется.

30.08.2003.

Сегодня с утра метет, «шторм-2». Несколько дней было относительно тихо, позавчера мы с С.Г. даже расчистили почти полностью наш балкон.

«Уважаемые пассажиры! Наш самолет совершил посадку в такой-то развивающейся африканской республике. Температура воздуха за бортом сорок пять градусов по Цельсию. Прошу не забывать о том, что половина населения страны инфицирована туберкулезом, половина – вирусом иммунодефицита человека».

«Моня, я не понял, шо она сказала?»

«Она сказала, шо можно только тех, которые кашляют».

Получил вчера письмо от Ольги, она написала, что возникли некоторые разногласия с Ингой. Вечером решил позвонить домой. Говорил около десяти минут – потратил почти сорок долларов. Ольга сказала, что тоже очень соскучилась и ждет, и чтобы я не забывал, когда буду возвращаться через Кейптаун, что «можно только тех, которые кашляют». Посмеялись. Настроение у нее, по-видимому, хорошее, да и вообще все у них неплохо.

Еще мы вчера ходили с С.Г. на рыбалку с утра, а после обеда хорошенько поддали. Я так нажрался, что со мной даже случилась пьяная истерика, когда я прочитал письмо. Перед этим мой пьяный старший товарищ безобразно подставил меня, скотина. В ординаторской сидели Сережа с Васей, они в вакханалии участия не принимали. Приперся один из героев, которому я назначил физиопроцедуры и начал спрашивать меня. Саша, вместо того, чтобы отправить его восвояси, с бараньей настойчивостью разбудил меня, еще совсем пьяного. В результате я наорал на Сережу и Васю, не сразу осознав, что делаю. Расстроился потом ужасно, но было поздно. Ну, а прочитав письмо, просто разревелся от досады. Так почему-то стало себя жалко. По-моему, никто ничего не слышал, у меня была включена музыка на полную громкость. Ночью жарили рыбу и пили пиво с моим старшим товарищем и С.Г. Легли спать только утром.

На днях с одного из маленьких островов механики перегнали на станцию несколько тягачей АТТ, сгруженных в январе «Академиком Федоровым». Эти машины прошли в СПб капитальный ремонт и пойдут осенью в поход. В двух АТТ сразу пришлось что-то переделывать, один не завелся, и его притащили волоком. Денег на новую технику почти никогда не бывает, и старые машины и отдельные агрегаты регулярно отправляют на переборку в СПб. Ремонт, со слов наших механиков, делается крайне некачественно, и приходится, как минимум, частично что-то переделывать, а иногда и отправлять только что привезенную технику обратно.

1.09.2003.

Просто кончилась зима. Но, к сожалению, или, к счастью, не зимовка. Вчера была непроглядная метель, и когда мы возвращались с С.Г. из бани, ветер, дувший почти в спину, подгонял так, что приходилось бежать трусцой. Сегодня потише. Проснувшись, я больше часа читал, встал в начале двенадцатого, окончательно расчистил балкон.

Сейчас уже три часа дня. Написал письмо Ольге, хочу подвести итоги прожитых месяцев, но ужасно лень. Постараюсь сделать это попозже.

К вечеру совсем стихло. Около шести вышла на связь Новолазаревская, и, как обычно, Серега Ом попросил радиста позвать меня. Мы проговорили минут пятнадцать. У них отличная погода и настроение. Я вкратце рассказал о себе. Их планируют забрать 22 февраля, и Серж спросил, занимать ли на меня место в каюте. Я в ответ напомнил о Саймонс Тауне. Жаль, что мы зимуем не вместе.

Итак, зима позади. Я здесь уже больше пяти месяцев, и у меня составилось довольно отчетливое мнение об обсерватории Мирный и о РАЭ в целом.

Во-первых, Российская Антарктическая экспедиция – это жалкие остатки былой мощи Советской страны. То, что происходит сейчас – вялые потуги с претензией на звание супердержавы. Устаревшая и выработавшая свой ресурс техника, такие же дома, да и большинство полярников. Ведь средний возраст участников зимовки – более 45 лет. Единственное на сегодняшний день антарктическое научно-экспедиционное судно – «Академик Федоров» - было построено в Финляндии в 1985 году. Хороший пароход, но тоже уже немолодой. Остальные корабли, ходившие раньше в Антарктиду под советским флагом, распроданы предприимчивыми дельцами от Южного полюса. Специальной авиации давно не существует (вертолеты и АН-2 не в счет). На Новолазаревскую из Кейптауна летает какой-то африканский ИЛ-76 с украинским экипажем. Российские самолеты в Антарктиду не летают. РАЭ для того, якобы, чтобы заработать дополнительные средства (к выделенным бюджетом) развозит на «Федорове» всевозможных иностранцев по Южному океану, на что тратится масса времени. В результате исследовательские работы, проводимые нашими океанологами, сводятся практически к нулю. Т.е. что-то они там опускают иногда за борт для понта, но это больше напоминает ловлю бабочек в пионерском лагере и никак не может считаться забором материала для исследований. Несколько лучше обстоит дело с научными изысканиями непосредственно на станциях. Здесь ведется-таки метеорологический мониторинг. Регулярно получаются, частично обрабатываются и передаются в СПб и Москву данные относительно многих параметров окружающей среды. Оборудование, надо сказать, тоже советских времен. Редко найдется прибор моложе 1985 года выпуска.

Во-вторых, воруют. Начиная с рядовых полярников, растащивших по домам почти все полноценные книги из станционной библиотеки, и заканчивая людьми, обличать которых опасно для здоровья, настолько высоко они сидят. Наш зам, например, очень любит расписать на других две-три бутылочки водочки в журнале учета платного довольствия. За то время, когда мы с С.Г. интенсивно потребляли алкоголь, этот хитрец приписывал нам рублей по двести ежемесячно. Причем так ловко, что подловить его оказалось очень трудно. Мы просто перестали с ним выпивать, в результате чего он отказался продавать нам водку, мотивируя это ее дефицитом на складе. Я заглянул в конце августа в общую ведомость платного довольствия и просто обомлел от такой наглости – он вписал себе что-то около 50 рублей, что, как минимум, в десять раз меньше реальных растрат.

8.09.2003

Прошло семь месяцев. До посадки на «Федоров» остается чуть больше шести, его второй заход планируется на 14 марта.

Вчера была ужасная метель, а сегодня почти весь день светило солнце, и я даже загорал в тамбуре перед выходом на балкон. На самом балконе находиться в раздетом виде пока холодновато – все-таки минус пятнадцать, хоть и солнце.

Мой старший товарищ с замом пьют безостановочно уже пятый день. Как только не лопнут! Причем зам не нажирается до таких соплей, как старший доктор – где ему тягаться с опытным анестезиологом. Зато этот опытный – за себя и за того парня. Временами даже речь его становится совершенно бессвязной.

9.09.2003.

Сегодня мой старший товарищ уже похож на человека. Ходит тверезый, даже совершил прогулку почти до самого Хасуэлла.

Мы с С.Г. начали заготовку пингвиньих яиц, точнее скорлупы. Решили, что это будет замечательный сувенир – яйцо пингвина на подставке из антарктического камня. Даже принесли уже несколько камней с ближайшего острова. Прикинули – получается действительно неплохо. Я еще два месяца назад насобирал около пятидесяти брошенных яиц, они сложены недалеко от колонии рядом с мертвым пингвином. Так что сувенирами для родных и близких мы обеспечены. Единственная серьезная проблема – вывоз любых антарктических зверюшек, их трупиков, личинок, яиц, камней и т.д. считается контрабандой.

Уже ночью решили воплотить в жизнь давнишний план – нажарить картофельных оладий. И ведь нажарили! Даже угостили моего старшего товарища.

Сделали рентгенограмму грудного отдела С.Г.. Он постоянно жалуется на боли между лопатками, и я думаю, что на снимке могут оказаться признаки перенесенного компрессионного перелома позвонков.

10.09.2003.

День отличный. С утра дул небольшой сток, а после девяти совсем стихло. Рыбалка почему-то не удалась – я поймал одну ледянку и одного бычка, а С.Г. несколько ледянок. Он даже разозлился. Я ушел раньше, побрил голову перед обедом, потом позвонил Татьяне К. – у нее сегодня день рождения, поздравил. Мы не виделись уже года три, но в свое время она так много сделала для меня, что я до сих пор вспоминаю ее с теплотой и благодарностью.

После обеда С.Г. вместе с начальником Востока ушел на Хасуэлл за дохлыми пушками, а я продолжил сбрасывать снег с крыши пристройки под нашим балконом – эта куча заслоняет от солнца пол нашего балкончика.

Вася последнее время ведет себя исключительно миролюбиво. Понял, видимо, что я не собираюсь его топить, и успокоился. С готовностью взял Санин снимок и сказал, что проявит и к вечеру принесет.

Ребята с Новолазаревской сообщили, что прооперировали больного по поводу мастоидита, осложнившего гнойный отит. Вроде бы все прошло неплохо, но у них дефицит антибиотиков, и отдаленный результат пока что представить трудно.

11.09.2003.

Поститься я сегодня не стал. Надеюсь, что этот небольшой грех мне простят.

День выдался насыщенным. До полудня мы с С.Г. проспали – легли вчера очень поздно, снимали и выскабливали шкурки пингвинят, которых я принес около двух недель назад. Они погибли от холода, и я подобрал три замерзших трупика, чтобы попробовать сделать чучела. Вчера, наконец, мы их ободрали, на ночь замочили в растворе стирального порошка, а сегодня вымочили в обычной воде, вечером окончательно подчистили и две шкурки повесили сушиться, а одну сложили – попробуем завтра набить.

Саня побывал вчера на Хасуэлле, но ничего не принес – забыл сумку. Сегодня погода порадовала еще больше – солнце и почти полный штиль. Мы взяли рюкзаки и после обеда отправились на промысел. По дороге нам встретился тюлень, валяющийся на солнце возле своей проруби. Некоторые видели его и раньше, но я – в первый раз. Он позволил подойти почти вплотную и даже сфотографироваться рядом с собой. Длиной метра три, жирный такой! Сначала несколько обеспокоено посмотрел на нас, крутя головой, даже продемонстрировал свою розовую пасть с мелкими острыми зубками, а потом закрыл глаза и совершенно перестал обращать на нас внимание. Чуть подальше мы видели еще две проруби, но кто их прогрыз – этот красавец или другие – неизвестно. Дело в том, что приплывающие подо льдом тюлени дышат через трещины, которые образуются в результате приливно-отливного движения океана. Выбирают наиболее доступные места и выгрызают, в полном смысле этого слова, круглые отверстия во льду, по диаметру достаточные для того, чтобы вылезти на поверхность.

Налюбовавшись тюленем, завернули на остров Буромского навестить наших покойничков. Пока мы перепрыгивали по камням, читая надписи на саркофагах, со станции приехал маленький вездеходик. Он забрал начальника, ловившего рыбу неподалеку, и привез двоих наших – им нужно было установить зонд, по-моему, для калибровки локатора. Посмотрев, как полярнички укрепляют этот приборчик, мы двинулись к своей конечной цели – в пингвинью колонию.

Птенцы уже значительно подросли, ходят самостоятельно, и лишь немногие пытаются лезть под родительское брюхо. Мы немного пофотографировали, обошли ближнюю к острову Хасуэлл колонию, подобрали около двадцати мертвых «пушков» и несколько яиц.

В общем, погуляли на славу. До ужина проспали, потом доделывали шкурки, а ближе к ночи нажарили рыбы с луком и как следует перекусили.

Сейчас без пятнадцати два. Саня только что ушел спать – ему завтра работать. Я тоже закругляюсь. Не курю уже четыре дня, непривычно ложиться спать без сигареты на ночь, но я стараюсь держаться. Поначалу даже принимал пару раз димедрол с реланиумом.

12.09.2003.

День прошел неплохо. Со вчерашнего вечера стало задувать, и сегодня целый день не прекращается сильнейшая метель. Я проснулся к обеду. Поел и снова залег. Приснилось, как я гоняю пинками Сережу по амбулатории за то, что он посмел возмутиться фактом удаления его программы из компьютера. Наяву мне уже давно хочется сделать что-нибудь наподобие, но это, конечно же, недопустимо. Встал только в шесть часов, навестил С.Г. на кухне, выклянчил у него жирный бутерброд с сыром, который благополучно запек у нас в микроволновке и съел. Настроение отличное.

13.09.2003.

Уже почти полночь. Сегодня опять весь день мело, но уже слабее. Просыпаться к обеду, похоже, входит у меня в привычку. К счастью, меня это нисколько не смущает.

Вчера пришли письма от Ольги и бабули. Хорошие. Оля довольно подробно написала про Симку, сообщила также, что наша Гелла благополучно охотится в деревне, подавая под выстрел куропаток любимому тестю. У них бабье лето, погода замечательная. От бабули письмо довольно грустное, но, в целом, ничего. К тому же вчера был отличный веселый фильм – «Птичка на проводе», посмотрел с удовольствием. Так что день, и вправду, удался.

Сегодня, в общем, не намного хуже. После обеда заставил себя сделать полноценную разминку (после предыдущей три дня болели голени, даже ходил в раскорячку). Я, наверное, уже говорил, что здесь очень сильно ощущается дефицит движения. Дома я много гуляю, периодически бегаю трусцой километров по пять, а тут за порог-то лишний раз выходить неохота. Один из полярничков, бывший гимнаст, посоветовал в качестве беговой дорожки использовать шведскую стенку (она привинчена к одной из стен моей комнаты). Ставишь одну ногу на ступеньку, другая – на полу, и прыжками меняешь ноги. В нормальном темпе сил пока хватает только на пять минут, но бодрит основательно. Еще у меня есть пудовая гиря и достаточно места для отжиманий и упражнений на пресс. Так что, если не лениться, жить можно. Да, совсем забыл! Я уже целую неделю не курю. Не могу сказать, что совсем не хочется, но уже значительно легче.

После ужина стало клонить ко сну, да так, что хоть спички в глаза вставляй. До половины десятого я крепился, пытался заниматься с компьютером и читать (начал «Волшебную гору» Томаса Манна), но потом слег. И, вот те на, не уснуть! Провалялся два часа, такие мысли в голову полезли, что от сонливости не осталось и следа.

Когда-то в далеком детстве я мечтал иметь пенек с дуплом, из которого можно было бы волшебным образом каждый день доставать связку бананов и большую шоколадку за рубль пятьдесят. Сегодня мне пригрезилось, а что, если бы я мог вытаскивать из своего кошелька столько денег, сколько нужно. Например, открываешь его, а там десять стодолларовых бумажек. Вытащил, закрыл, снова открыл, а там еще столько же. И так до бесконечности. Стал представлять себе, чтобы я с этими деньгами сделал. Такие мысли посещали меня и раньше, но уже давненько не было. Так разошелся, что чуть не врезался в небоскреб на своем «Боинге». И не дает покоя одна мысль: куда бы кошелек понадежнее спрятать? Постепенно она стала доминирующей. И я вспомнил замечательный анекдот:

Заходит в бар невзрачный человечек, а следом за ним – страус и мокрая кошка. Подходит к стойке и говорит бармену:

- Светлого пива, пожалуйста.

Бармен наливает пиво и говорит:

- С вас доллар шестьдесят.

Мужичок лезет в карман и, не глядя, кладет на стойку долларовую бумажку и несколько монет. Бармен пересчитывает – ровно доллар шестьдесят. Клиент вздыхает, выпивает пиво и говорит:

- А теперь темного, пожалуйста.

- Два сорок пять.

Опять на стойку сыпется без счета мелочь. Бармен пересчитывает – ровно два сорок пять. Человечек вздыхает и выпивает темное.

- А теперь налейте мартини, пожалуйста.

- С вас три двадцать.

Снова, не глядя, мелочь, и снова – ровно три двадцать! Бармен не выдерживает и спрашивает:

- Как это у вас получается?

- Видите ли, однажды я оказал услугу волшебнику, и он сказал, что выполнит за это два любых моих желания.

- И что же вы загадали?

- Чтобы денег всегда на все хватало и длинноногую цыпочку с мокрой киской.

Вспомнив эту историю, я чуть не засмеялся и решил, что заснуть сейчас не удастся. Стоит ли просить судьбу о миллионе долларов? Конечно, это вожделенная сумма, но все же просто так подобные чудеса не случаются, чему есть множество свидетельств – начиная с «Ночи накануне Ивана Купалы» Гоголя и заканчивая поучительным фильмом «Исполнитель желаний». Я до определенного времени совершенно не чувствовал себя бедняком, живя в таком мире, каким я хотел его видеть. Учился и работал, радовался жизни, часто не имея денег даже на еду. Мне казалось, что вполне достаточно того, что я с сочувствием отношусь к людям и готов помогать им. Но оказалось, что моя гуманная профессия в нашем извращенном государстве не обеспечивает своего обладателя даже самым необходимым. Любой грузчик зарабатывает больше врача, не говоря уж о портовых докерах, у которых официальная зарплата больше двадцати тысяч рублей, не считая премиальных и сверхурочных. Врач же высшей категории с максимальной надбавкой за выработанный стаж, вкалывая сутками на полторы ставки, с трудом дотягивает до восьми-десяти тысяч (рублей). Что уж говорить о молодых докторах. Мне понадобилось несколько лет, чтобы проникнутся этой несправедливостью и понять, что моя родина с удовольствием и без тени сожаления похоронит еще одного героя. Как сказал Майк Науменко: «Но я хочу, чтоб всем им было хорошо». Более того, мне неоднократно удавалось сделать это хорошо. Так в чем же дело? Когда я учился в институте, многие преподаватели сетовали на то, что, мол, в цивилизованных странах врачи – одни из самых обеспеченных людей. И ни одна сволочь ни разу не сказала, откуда у доктора берутся деньги. Никто никогда не посоветовал прочитать полный текст клятвы Гиппократа, предложив после шестого курса дать сублимированную жалкую «клятву врача России». Понятно, подобное свинство – результат работы нескольких поколений люмпен-пролетарских идеологов, ставивших интеллигенцию на колени и в коленно-локтевую позицию. Но, «мы растопим этот лед»! Мне кажется, пришло время кроме «не навреди» вспомнить еще кое о чем. Гиппократ заповедовал потомкам в числе прочего не брать с пациента за лечение больше, чем тот может заплатить. Вымогательство – тяжкий грех для врача, может даже покруче, чем совращение родственниц больного. Но я считаю, что любой труд должен быть вознагражден. И, наверняка, не только я. Нелегко бороться с идеологией «ты мне должен, вот и лечи». Ничего я тебе не должен. Семь лет института впроголодь и еще годы работы за нищенскую плату. Как сказал один из героев Ван-Дамма, «я честно отработал за дорогу». Бывают, конечно, отпетые циники, которым совершенно наплевать на больного, каким бы тяжелым тот не был, если он или его родственники не начинают сразу же протягивать крупные суммы дрожащими руками, типа, «доктор, ради всего святого, спасите!» Но большинство врачей все же врачи в хорошем смысле этого слова, на многое способны, лишь бы спасти (извините за пошлость). С нищих не берут, но ведь не все же, черт подери, у нас нищие! Мне неоднократно приходилось слышать фразу: «Хорошо, что вы сказали, а то я сам (или сама) стеснялся предложить». Взятка? Несомненно. И это будет продолжаться, пока пожилые бараны с совдеповской закалкой занимают посты от главврача до министра. Развяжите руки, узаконьте гонорары от пациентов, берите налоги с этих гонораров, наконечники вы штопаные! Всем же будет лучше. Озверевшие медработники перестанут ненавидеть пациентов, а пациенты будут с должным уважением относиться к медработникам. Это будет, или что-то вроде этого, но еще нескоро. Будем мучаться пока что, тихо беседовать с больными и их родственниками о благодарности за лечение, аккуратно обходя ловушки сотрудников страховых компаний и прочих кровопийц.