Эссе Воропаевой Марии

«Обыватель, Ученый, и Философ: кто мыслит абстрактно? В чем специфика их мышления и языка? В чем разница их мировоззренческих позиций»

«Дайте мне точку опоры - и я переверну Землю!» - писал Архимед. Это же и есть, сам принцип философии. Точка опоры для нее – обыденное, цель переворота – расширить границы, а быть может даже избавиться от них вовсе.

«Что есть та или иная вещь?», «Что есть человек?», «Что есть жизнь и в чем ее смысл?» - подобные вопросы волнуют философов в то время, как большинство людей ограничивается простыми «Что это?» и «Как это работает?»

В чем же суть этих вопросов? Почему они поставлены именно так?

Что есть Я? Что есть жизнь? На эту тему прекрасный пример в своей статье «Философия Возможного» приводит М. Н. Эпштейн. Он упоминает басню русского поэта второй половины XVIII века Ивана Ивановича Хемницера, в которой он высмеял философа, упавшего в яму. Когда ему, философу, спустили веревку, по которой он мог бы подняться на поверхность, воспользоваться ей философ не поспешил. Напротив, он задал вопрос: «Веревка вещь какая?» Поразмыслив, он сам же и дал себе ответ не этот вопрос: «Веревка! – вервие простое!»

Вот уж где уместно прозвучит «в каждой шутке есть доля правды!»

«Вместо того чтобы ухватиться за веревку руками, - Пишет Эпштейн, - философ ухватывается за нее мыслью - и начинает развертывать предмет, превращать его из действительного в возможный.»

То есть, само то понятие, что веревка есть вервие простое, открывает для нас возможность того, что где-то есть и сложное вервие. Да и веревка сразу перестает быть просто веревкой. Получается, что задав такой вопрос: «Веревка вещь какая?» философ открыл перед собой множество разных вариантов определения веревки.

Невольно хочется сравнить философа с фокусником, показывающим замершему в ожидании зрительном залу пустую шляпу. Сейчас для них это всего лишь шляпа, но легким движением руки фокусник вытаскивает из нее белого кролика. В тот же момент шляпа перестает быть просто шляпой, а становится шляпой волшебной: шляпой, в которой может появиться, а может и не появиться кролик. Так и философ, одним детским, звучащим, как шутка, вопросом превращает обычные заурядные «веревки» в «вервия простые», тем самым открывая для них множество новых возможностей: как быть, так и не быть веревкой. И именно это придает ей смысл!

Получается, что философ, таким образом, отходит от привычных понятий, условностей и абстракций. Он не видит в «веревке» лишь то абстрактное, что она «веревка», так же, как и не видит в предмете лишь слово, обозначающее его.

Я думаю, что именно это и отличает философа от обывателя. Но и от ученого философ тоже радикально отличается, как по мышлению, так и по мировоззренческой позиции.

Философ – не ученый, так же, как и философия – не наука. Наука – та же абстракция. Она предполагает точность, условность, а в философии все шатко и нет ничего определенного. В ней нет константы, без которой не может существовать ни одна наука, в ней нет норм и правил, нет рамок. Напротив, философия, стремится от этих рамок избавиться.

Философию нельзя познать, ей нельзя научиться. Вернувшись к Эпштейну, хочется процитировать: «Философия же сама по себе есть даже не мудрость, а только любовь к мудрости.» Наука же - мудрость. Именно поэтому дальше М. Н. Эпштейн пишет, что «ученый знает, философ – может знать». И с этим нельзя не согласиться. Ведь в этом-то и кроется, на мой взгляд, радикальное различие между мышлением и мировоззренческой позицией ученого и философа. Философ ставит под сомнение все сущее, он удивляется простым вещам. Хотя, такая формулировка, пожалуй, будет е верна. Философ делает обычные вещи достойными удивления. Он задает вопросы, которые чаще всего мы можем услышать от детей. Вот и получается, что философ – это большой ребенок, не потерявший с возрастом способности задавать «глупые вопросы» и искать на них невообразимые ответы.

Я бы даже назвала философское мышление отчасти деструктивным. Философ пытается понять, что есть что. И для этого он полностью рушит привычные понятия, порой до неузнаваемости изменяя, таким образом, объект своего интереса. Ученый же, наоборот, скрупулезно складывает воедино кусочки паззла, создавая из разрозненных фрагментов единое целое, точное понятие, ту самую константу. А обыватель же, - для завершения сравнения, - вряд ли вообще задумывается над всем этим. Скорее всего, ему чужды как вопросы философов, так и вопросы ученых. Нет, нет, я вовсе не хочу сказать, что так называемый «непрофессиональный» философ никогда не задавался вопросами о сути бытия. Каждый из нас хоть раз в жизни спрашивал себя: «кто я?» и «зачем я сюда пришел?». А ведь это и есть те самые «философские» вопросы, позволяющие придать нашей жизни смысл. Так же, как и каждый из нас хоть раз в жизни открывал энциклопедию, чтобы просто узнать что-то новое, или наблюдал за домашними животными, - разве это не «научные» вопросы?

Таким образом, выходит, что каждый человек чуть-чуть ученый, чуть-чуть философ. Но не смотря на это, он не является ни одним из них. Есть между этими троими: обывателем, философом и ученым, - некие мостики, переброшенные через пропасти кардинальных различий в мировоззрении, мышлении и языке, и, все-таки связывающие их между собой.