История первая.

Где-то в чужедальних краях жили двое братьев унаследовавших герцогство после смерти их отца. Одного из них звали Вильхьяльм, другого же Эйрик. Ещё, они имели сестру по имени Ингибьёрг, девицу прекраснейшую и весьма ладно скроенную. Всеми их делами заведовал советник Перусь. Однажды он просил руки Ингибьёрг, но не захотели братья свою сестру за него выдать, потому как без титула был он и отнюдь не богач. Но тем не менее изо всех людей был Перусь наиучёнейшим. Не сказано чтобы эти братья были очень уж умны.

Обычно Ингибьёрг проводила своё время в одной обособленной пристройке, где пила она всегда со своими служанками. Мастер же Перусь, условился с герцогами и со всем народом там, о том, что с того момента, как уходит он за стол вечером, и до тех пор пока не закончит он свой завтрак-питьё по утру — не должен никто никаким делом его потревожить и не должны герцоги его не на какой совет вызывать, ибо желал он в это время от любых дел свободным быть.

Ещё двое братьев жили в той земле и завидовали они Перусю, а вернее той высокой чести, которой герцоги его удостаивали; и чтобы уменьшить уважение к нему, желали они, неистово, добыть каких-нибудь улик к его позору.

И так случилось однажды, что эти братья бродили бесцельно меж домов, когда все остальные отправились на вечернюю выпивку, и подошли они вплотную к частоколу вокруг терема Ингибьёрг. Cлышат они там внутри звуки великого веселья; тотчас возжелали они пересечь сад и узнать в чём дело. Это им удаётся и заглядывают они в окно, которое в комнату выходило. Видят они что сидит там госпожа Ингибьёрг, а подле неё мастер Перусь, и кажется этим братьям, что сия парочка забавляется очень нежно с поцелуями и объятьями. Несказанно они обрадовались, ибо добыли сейчас улик предостаточно к позору мастера Перуся. Торопятся братья затем в залу. Но когда приходят они туда, то видят что мастер Перусь сидит как обычно в своём кресле, и рядом с ним двое слуг прислуживающих ему ежедневно. Тут чувствуют они, что совершенно сбиты с толку, и не отваживаются на этот раз кому-нибудь что-либо об этом говорить, но сами между собой решают, что не отступятся от этого дела пока не вызнают правды. Отправляются они покуда к себе.

Следующим вечером приходят братья опять к частоколу и слышат за ним вновь звуки громкого веселья и забав. Cмотрят они затем внутрь терема и видят, что мастер Перусь и молодица ласкаются также как и в прошлый раз. Тотчас поспешают они в залу и застают вновь мастера Перуся сидящим в своём кресле. Выпивает он каждую чашу, которую слуги для него наполняют. Тогда набравшись духу, решаются братья узнать наверняка, что собственно происходит, потому как постигают они, — не может Перусь в двух местах одновременно быть. Они направляются к тому месту, где мастер сидит и обращаются к нему, но он ничего не отвечает[33]. Возрастает их подозрение и любопытство. Подходят они затем смело и дотрагиваются до него. Тогда узнают они, что кресло, на самом деле, пусто и его там нет. Созывают братья к себе других людей и удостоверяются все в том, что правду они говорят. Доносят тотчас обо всём герцогам. Они собирают немедленно людей, спешат к терему, взламыют двери и врываются внутрь.

Сейчас следует заметить, что мастер Перусь возлежит в кровати с Ингибьёрг и не подозревает парочка ни о чём, до самого последнего момента, покуда не услышали они шум и грохот и не взломали пришедшие терем. Обращается Ингибьёрг к мастеру и говорит, что он считай уж покойник. Перусь велит ей сказать её братьям пламенную речь, и просит её не бояться. Впрыгивает он в льняные кальсоны, накрывается тёмно-синим, отороченным мехом, плащом, который он обычно носил, и ложится на трон королевы. И когда герцоги входят внутрь, устремляются они к ложу сестры их и не находят они там Перуся, но замечают, что он лежит на троне. Тогда молвил Вильхьяльм: "Дозволь, брат, мне отплатить ему за наш позор, ведь я из нас старший!" Хватает он затем Перуся с раздражением, пылая яростью, стаскивает его на пол, наступает своей ногой на его ногу, сжимает руку мастера и отрывает её с первой попытки, всю целиком до нижней части груди, а со второй, разрывает он его на две части. Разлетаются затем кровь, внутренности и прочие нечистоты по всему полу терема; и чтоб сделать сестре побольнее не велят они чистить терем. Удаляются герцоги со своими людьми, госпожа же падает в обморок, видя как обошлись с её любовником. Вскоре приходит она в себя, и тут замечает, что Перусь, целый и невридимый, приближается к ней. Недоумевает она и не может понять в чём тут дело, и опасается не призрак ли это его тут бродит. Перусь однако успокаивает её, — говорит, что сам он жив и здоров, и объясняет, что Вильхьяльм, брат её, разорвал на куски одно, расщепленное на двое, дерево, которое до сих пор лежит на полу: "но не добрались они до меня". Затем видит Ингибьёрг, — действительно нет ни крови ни других нечистот на полу. Велит она ему тотчас спасаться бегством. Перусь отвечает, что сначала он оденется, а после отправится в залу. Он поступает именно так.

Когда герцоги увидели его, не знали они что им ожидать ещё, и повелели своим людям схватить мастера не медля и заковать в цепи; и было затем это исполнено. Cозывают они великое множество народа и влекут Перуся в лес. Добираются они до того места, на котором вознамерились казнить его; стоит он пред ними в оковах и говорит: "Только что был я связан, но вот вновь свободен[34]. Однако вы, братья, весьма глупые люди: я просил руки вашей сестры, но не захотели вы выдать её за меня, ибо полагали, что ничтожен я по сравнению с вами. Однако, хоть я и не такой богач как вы, но конечно вас умнее. И если бы я законно породнился с вами, то могли бы вы в любой момент рассчитывать на мудрый мой совет, потому как женившись на Ингибьёрг, никогда бы я с вами не расстался. Cейчас же налагаю я такое заклятье: да приведут вас все ваши деяния и поступки к позору и неудаче!"

Затем видится им, словно он вынимает некий тёмно-синий клубок ниток из подсумка, что прикреплён был к ремню у него на штанах, и подбрасывает клубок в небо и тот расправляется в одну нить. Кажется всем, cловно Перусь подтянул себя по нему вверх, в небо, с их глаз долой, и исчез таким образом. И никогда его там больше не видели.

Краткое примечание.

Этот перевод выполнен по изданию Hugo Gering "Íslendzk Æventyri", 1882-1883, 1 том, стр-цы 217-223. (во втором томе этого великолепного издания имеется немецкий перевод и комментарии относительно предпологаемых латинских (итальянских) источников этой и двух следующих историй о Перусе. Они же воспроизведены позже в новом сборнике "Leit eg suður til landa", 1944 (Þáttr af meistara Pero). О мастере Перусе говорится также в одной из средневековых исландских "Рыцарских саг" (Clari saga).

Помимо чисто моралистической идеи епископа (и др.) о превосходстве знаний учёного человека над тупой властью денег и их невежественными владельцами, в этой и двух других историях о Перусе присутствует исконно исландский (германский) элемент, — бытовая магия. Любому исландцу в средние века было понятно, что речь здесь идёт о двух формах чародейства: "sjón-hverfing" (хотя впрямую этот термин здесь не упоминается, но см. третий рассказ "О мастере Перусе") и kukl — т.е. Перусь сотворил иллюзию своего присутствия в зале, отвёл глаза братьям настолько, что они приняли бревно за самого мастера, и, наконец, исчез "в небе".

Древнеисландское "SJÓN-HVERFING" (буквально "[истинного] обличья исчезновение", cравни исл. выражение "hverfa sjónum" "cкрыться из вида") означает "мороку, наваждение, древнерусск. мечтание, позд. русск. навь, видение"; или "отвести глаза, померещилось", как переводит этот термин А.О.Смирницкая в "Саге о Хёрде и островитянах", стр. 482. (См. в сборнике "Исландские саги. Ирландский эпос. ", Москва, 1973).

Исландское ранне-средневековое KUKL (Cравни немецкое gaukler, aнглосаксонское geoglere "заклинатель, фокусник, маг".) означает приблизительно то же, что и "sjón-hverfing".

Первая часть "Младшей Эдды" Снорри Стурлусона "Gylfa-ginning" (Одураченье Гюльви) обрамлена именно как "sjón-hverfing" (видение), которое наслали на шведского конунга Гюльви великие небожители асы (Æsir).

Эти два магических термина наиболее доступно обьяснены в исландской "Саге о ярле Магусе" (Маgus saga jarls):

...Теперь мы упомянем в этой саге о ярле, который правил Странс-боргом. Его звали Магус. Он был мудр и имел много друзей. Во всех искусствах представлялся он ровней Рёгнвальду ярлову сыну. Однако ещё одним искусством владел он [превыше] других людей в Саксонии... ибо настолько сведущ был он в [таинстве] рун и kuklara-skapr ("магических трюках"), что сотворял многие виды sjón-hverfing'а (мороки), таким образом, что никто не мог понять происходящее по его воле... [глава 14, стр-цы 196-7]

...Это могут также постичь мудрые, что многие вещи [описанные в саге], были исполнены с [помощью] sjón-hverfing'a (мороки) или другой подобной [магии]. И знаем мы точно, что kuklarar (заклинатели) есть и в других странах, которые сотворяют ровно такое же; и так всем кажется, cловно [вот], отрубили они себе руки, ноги и стопы, но всёж целы-невредимы их [тела] опять как и прежде. И хотя в этой саге не всему можно поверить, всё же, вполне вероятно, что Магус [на самом деле] разбирался в чародействе не меньше, чем те, которые в наши дни сотворяют подобную sjón-hverfing (мороку), хоть и не ведают о том невежи; так что вовсе не обязательно такие истории объявлять ложью...[глава 79, стр. 427]

[цитируется по изданию Bjarni Vilhjálmsson "Riddara-sögur" 2, 1982]

Тёмно-синий цвет издревле означал в Исландии нечто сверхестественное или магическое. Очень часто предметы, которыми пользуются ведуны и ворожеи при своём волховании и чародействах именно этого цвета (blár). Один, к примеру, или эльфы, также являлись людскому взору как незнакомцы облачённые в плащи и т.д. тёмно-синего цвета.

Эпизод с исчезновением при помощи клубка ниток в конце данной истории живо напоминает описания обычных фокусов индийских факиров по свидетельствам очевидцев — туристов из Европы.