ПОСЛЕДНИЙ ОВЕРТАЙМ ТОМА ФЛОРЕСА

Слезы на глазах Тома Флореса. Такого Америка не видела никогда за те тридцать с лишним лет, что знает этого человека, ставшего настоящей легендой американского футбола. Потрясенная и очарованная страна заворожено смотрела на телеэкраны, где режиссер раз за разом показывал кадры ликования команды «Сиэтл Сихокс», только что в овсртайме — дополнительном периоде — победившей гостей из «Денвер Бронкос».

И тот момент мой взгляд тоже был прикован к телевизору, хотя я находился в переполненном сиэтлском Дворце спорта — «Кингдоме». Но ложа прессы в этом громадном «Королевском доме», вмещающем свыше шестидесяти шести тысяч зрителей, находится под самым сводом куполообразного здания, откуда лишь в бинокль можно разглядеть детали происходящего там, внизу — на огромном пространстве искусственного зеленого поля стадиона.

На глубоко посаженные глаза Тома Флореса, на дне колодцев которых уже не было слез счастья, я наткнулся чуть позже, на пресс-конференции, состоявшейся после того, как безумствовавшие трибуны громоподобной овацией долго проважали человека, сумевшего вместе со своими ребятами сделать в тот день казалось бы невозможное — положить на обе лопатки соперника, который по всем статьям был сильнее. Когда Том Флорес стремительно, энергично вошел в зал, его уже ожидали журналисты, то столкнулся со мной нос ...Нет, не к носу, потому что он оказался выше меня на голову, где-то под два метра ростом. Глядя на этого несколько суховатого, без грамма лишнего веса, статного, великолепно сложенного великана, я поначалу никак не мог представить в нем натуру сентиментальную, мягкую, чувствительную, ту, которую так выдали те несколько капелек влаги, что после победы команды на мгновение застыли на лице у переносицы и конечно остались в кадрах телехроники.

Пресс-конференция с Томом Флоресом напоминала перестрелку: короткий вопрос — столь же сжатый ответ. Всех журналистов в основном интересовало, насколько закономерна эта победа, пришедшая к «Сихоксу» после десяти поражений подряд. Тренер был полон надежд, и по-американски уверенно и напористо говорил о том, что они поймали-таки свою жар-птицу за хвост и теперь-то уж ни за что не отпустят — успехи будут следовать один за другим, пойдут непрерывной чередой. Мне трудно было поверить в эти слова и, представившись, я спросил:

— Откуда у вас столько оптимизма, когда для него нет никаких оснований, выигрыш-то, по-моему, был совершенно случайным?

— Извините, — чуть не обидевшись, парировал Том Флорес. — Об этом лучше судить мне, а не вам. А вы должны уяснить себе, что американский футбол — это такой бизнес где без оптимизма просто нельзя работать. Не получится!

— Как вы будете отмечать победу?

— Поеду завтра на рыбалку — надо отдохнуть от переживаний. Деньки сейчас чудно хороши, да и клев отменный.

В окрестностях Сиэтла немало тихих спокойных заповедных озер, покой которых лишь изредка нарушают проносящиеся, словно кометы, катера, оставляя за собой пенящийся след. Волна с трудом докатится до берега, пошлепает своими «губами» о его край, и вновь уляжется в зыбь. Рассказывают, что Том Флорес всегда уезжал на рыбалку один, без сопровождающих, лишь на всякий случай оставив свои предположительные координаты. О чем он думал тогда, на гребне своего коротенького взлета? Может быть, вспоминал о счастливых днях, когда был на такой вершине славы, взобраться на которую дано далеко не всем даже выдающимся спортсменам и тренерам по американскому футболу.

...Этому безумно одаренному парню, решившему посвятить себя американскому футболу, на роду было написан первую половину своей жизни терпеть, внутренне страдать ждать. Ждать признания, славы, успеха. Всего того, к чем постоянно стремится каждый уважающий себя американец.

Тридцать два года заурядного, серого, такого как у всех существования! И все из-за своего цвета кожи. Нет, она совсем не черная, как смоль, даже — не «кофе с молоком», она — как будто сильно загорелая, слегка подкрашенная теми жгучими солнечными «мазками», за которыми гоняются модницы из высшего света. Но настоящего белого американца такой природный «грим» не обманет — как ни скрывайся, все равно распознает, что в сердце у такого человека пульсирует горячая негритянская кровь.

Том Флорес никогда не скрывал своего происхождения. Ни в маленьком калифорнийском городишке Фресно, где он родился 21 марта 1937 года, ни в расположенном поблизости городке Зангер, где учился в школе и осваивал первые азы американского футбола, ни в Тихоокеанском университете, где он с блеском играл в студенческой команде. Нет, Том всегда гордился своими предками из далекой Африки, но тем не менее постоянно стремился вырваться из того круга социальных, моральных и, если хотите, спортивных ограничений, в котором в Америке долгое время находились люди его расы. Специалисты и сегодня еще утверждают, что он стал бы звездой американского футбола еще на заре своей карьеры, в 1959 году, когда впервые попал в профессиональную команду «Вашингтон Редскинс», если бы стал тейклом или лайнбекером, занял те позиции, которые всегда отводились в дружинах для чернокожих, для «пехоты» американского футбола, врукопашную идущей стенка на стенку, пока «офицеры» распоряжаются мячом. Флорес же решил пробиться как раз в «офицеры». больше того — в главные «офицеры», стать квотербеком, командиром отряда нападения. Он прекрасно знал, на что замахивался. И все же рискнул.

Странная эта страна, Америка! И странная в ней демократия. За более чем двухсотлетнюю историю существования Соединенных Штатов еще ни один негр не выбирался в президенты США. В 1992 году профессиональному американскому футболу стукнуло уже сто лет — и ни в одной профессиональной команде до шестидесятых годов не было ни одного квотербека с черным цветом кожи. Эта «роль» всегда отводилась белым. Будь Флорес чистокровным негром, его бы и тогда, уверен, не подпустили бы к капитанскому рулю. Но он был все же светлым мулатом, и общественное мнение в те, шестидесятые годы, когда в Америке развернулась яростная смерто­убийственная борьба чернокожих против расовой дискриминации, уже могло позволить ему носить погоны «младшего лейтенанта». Но не больше того!

Играл Флорес как Бог. Никто лучше его не «видел» поля, не мог точно, за считанные доли секунды оценить ситуацию и отдать результативный пас прежде, чем на него всей своей мощью обрушатся захватчики и блокировщики противника. Он никого и ничего не боялся, чудом избегал травм, которые постоянно донимают квотербеков после этих жестоких битв. Он отважно вступал в схватку и побеждал. Побеждал всех и вся. Кроме этих самых ограничений, железные тиски которых он однажды уже сумел прорвать, но которые вновь мучили его тяжелым ярмом. Образно говоря, ему, бесспорному лидеру команды, не присваивали даже звания «майора», хотя он давно уже заслужил быть «полковником».

Нет, Тома Флореса в тех замечательных командах, в которых он играл за десять лет своей спортивной карьеры — «Вашингтон Редскинс», «Окленд Рейнджерс», «Буффало Билс», — никто не обижал, не обделял вниманием, почестями, наградами, никто никогда не ущемлял его самолюбия, чего бы он ни за что никому не спустил. Просто тогда белая Америка подспудно не давала, не могла дать и никогда бы не простила этому исконно американскому виду спорта, созданному белыми поселенцами, если бы Супер Боул выиграла команда во главе с квотербеком-мулатом. Этого не могло быть и не случилось до тех пор, пока к концу семидесятых негры в США не стали отвоевывать себе одну позицию за другой. Наступало время чернокожих.

Мастерство Тома Флореса не поблекло с годами. Напротив, отшлифованное опытом, оно стало еще тоньше. Тренеры по-прежнему ценили в нем незаурядный талант. Но возраст... Пора было уже подумать об отставке. В его спортивной карьере не было ни особых валетов, ни особых падений — по всем статьям «ничья». Кому-то в жизни и она могла прийтись по душе, вероятно, и сам Флорес уже «примеривался» к ней. Только, видимо, еще билась в его груди какая-то жилка надежды, не угасала. И когда жизнь предложила ему взять своеобразный овертайм, он в свои 32 года не отказался использовать предоставившийся шанс. И не прогадал.

Очень сомневаюсь, чтобы главный тренер Марти Шоттенхаймер из команды «Канзас Сити Чифс» делал ставку на ветерана, когда приглашал его в свой клуб. Уверен, брал на замену основному квотербеку. Но Флорес заиграл так, что вошел в основной состав. А сама дружина в 1969 году вдруг стала выступать с таким напором и задором, что «укладывала» на обе лопатки практически всех соперников. Потерпев всего три поражения в регулярном сезоне, она заняла второе место в своем дивизионе и вышла в плей-офф. Там взяла верх над «Нью-Йорк Джетс», а в финальной встрече Американской футбольной конференции повергла тот самый «Окленд Рейнджерсе», в котором еще совсем недавно играл сам Том Флорес. Триумфально выступали спортсмены из Канзаса и в Супер Боуле, где просто разделались с чемпионом Национальной футбольной конференции — «Миннесота Викингс». Вот так вышло, что Том Флорес оказался первым среди чернокожих, кто прокладывал своим соплеменникам дорогу на завидную в мире американского футбола «должность» квотербека. Но минуло еще больше двадцати лет, прежде чем в профессиональной команде НФЛ появился первый черный, как деготь, квотербек — Рэндел Гуннинхэм из клуба «Филадельфия Иглс». Ох, как он ярко играет — но его команде пока к Супер Боулу и не подступиться.

За победу в Супер Боулс Том Флорсс получил свой первый перстень со звездой на печатке, убедительнее всего подтверждающей его бесспорную причастность к сонму великих футболистов. В лучах этой первой звезды он отыграл еще один сезон, а затем навсегда распрощался с профессией спортсмена. Но не с американским футболом.

Среди бывших профессиональных игроков сегодня немало политиков, бизнесменов, актеров, а вот Том Флорес решил выбрать себе стезю тренера. Для этого в США не нужно было учиться в специальных вузах, получать диплом о высшем образовании — всего-навсего надо быть докой, специалистом высокой квалификации, каким на поверку владельца команды «Буффало Билс», хорошо знающего Тома Флореса как игрока, оказался ищущий работу профессионал. Место помощника или, как говорят американцы, ассистента тренера, пришлось кстати. Всего лишь проба сил — но какая удачная! Том понял, что это именно тот бизнес, который ему нужен!

На тренерском поприще Тому Флоресу пришлось пройти ют же длительный и мучительный путь, что и в качестве профессионального спортсмена. До него никому из негров не доверяли поста тренера. Он был первым и остался единственным из чернокожих, кто работал и работает наставником в профессиональном футбольном клубе.

В 1972 году Флорес приходит ассистентом тренера в команду «Окленд Рейнджерс», и уже на долгие и счастливые пятнадцать лет остается с «Рыцарями» душой, телом и всеми своими творческими помыслами. Сначала он руководит подготовкой шикующих игроков, и именно благодаря блестящему нападению «Окленд Рейнджерс» в 1976 году завоевал Супер Боул, с большим преимуществом опередив в финале «Миннесота Викингс». Том Флорес получает свой второй перстень со звездой чемпиона.

Как произошло превращение ассистента в главного тренера известно только хозяину «Окленд Рейнджерс», но именно на этот пост заступил в 1979 году Том Флорес. И уже в следующем он приводит своих ребят к успеху в матче за Супер Боул, что было крайне неожиданно для многих. Шансы команды тогда расценивались невысоко: в регулярном сезоне она потерпела пять поражений и была в своем дивизионе лишь второй. Не внушали уважения и игры в плей-офф, когда «Рыцари» с трудом одолели сначала «Хьюстон Ойлерс», а затем с перевесом всего в два очка «Кливленд Бронкос». Но, фантастика, спортсмены из Окленда становятся чемпионами Американской футбольной конференции, победив «Сан-Диего Чарджерс», а потом завладели и Супер Боулом, обыграв клуб «Филадельфия Иглс».

Том Флорсс в свой третий звездный час одевает на палец третий перстень чемпиона. А четвертый и последний он получил в 1983 году, когда команда уехала из Окленда и под новым названием «Лос-Анджелес Рейнджерс» очень уверенно обыграла в финале Супер Боула «Вашингтон Редскинс».

За всю 28-летнюю историю проведения Супер Боула лишь три главных тренера чаще приводили свои дружины на Олимп успеха — четыре раза этого добивался Хук Ноль, и трижды Бил Валш и Джо Гибсон. Но не только поэтому Том Флорсс стал легендарной личностью в истории Национальной футбольной лиги. Лишь ему да недавно ушедшему с поста руководителя клуба «Чикаго Беарс» Майклу Дитка удалось вписать свое имя в летопись Супер Боула в качестве игрока, помощника тренера и главного тренера. Таких людей знают и помнят в Америке.

Еще два года подряд «Лос-Анджелес Рейнджерс» во главе с Томом Флорссом выходил в чемпионы своего дивизиона, а потом успехи вообще пошли на убыль. После того как в 1987 году «Рыцари» потерпели десять сокрушительных поражений, Флоресу дали отставку. Вполне почетную. Не думаю, что он об этом не сожалел, но, видимо, принимал очередной поворот судьбы как закономерное явление. Только вот вопрос: был ли он тогда доволен тем, что успел сделать?

В Америке, в отличие от нынешней посткоммунистической России, никогда и никому не присваивалось звание заслуженного тренера страны или штата — Колорадо там или Техаса. Ни к чему все это в том мире свободных людей, которые прекрасно осознают, что званием, каким бы высоким оно ни было, авторитет у специалистов и почет и признание у болельщиков не завоюешь. Успех — это миг! Который, правда, можно увековечить присвоением Нобелевской премии (жаль, что ее не вручают выдающимся деятелям спорта). И все. Достаточно для того, чтобы навсегда оставить имя человека в памяти... народной. А возносить при жизни и пожизненно на Олимп, объявлять на веки вечные непогрешимым — это уж увольте, места всем на Олимпе не хватит.

В советской России, да и, увы, в нынешней тоже, девальвированные звания присваивают — и довольно часто незаслуженно — с единственной целью одарить человека лишнем сотней или нынешней инфляционной тысячей. Американцы в таких подачках не нуждаются, потому что отлично знают цену не только себе, но и окружающим. Зависит она не от титулов, которые уместны для родовитых князей, графов и баронов, а от конкретных результатов труда, какого-либо вида деятельности. В американском футболе их определяют довольно легко, как, впрочем, и все остальное. Судите сами. Чего проще: если команда под руководством Тома Флореса выиграла больше матчей, чем проиграла, значит, Флорес тренер хороший, а, если наоборот, то, уж не обессудьте, — плохой. Вот как, к примеру, выглядел послужной список Тома Флореса — эта таблица приводится во всех справочниках по американскому футболу. Называется она, кстати, по-английски «Рекорды Флореса», что можно перевести и как «Спортивные достижения Флореса», и как «Репутация Флореса», а также еще в одном значении — «Увековеченный послужной список Флоре­са». Мне больше нравится перевод словом «репутация». Так какая же она у Тома Флореса?