Трагическая завязка.

Через несколько лет после участия в археологической экспедиции на реке Море-Ю (бывшая Хэйбидя-Пэдар) в Большеземельской тундре я получил трагическое известие: В. И. Канивец погиб в очередной археологической экспедиции на Севере. Затем из Сыктывкара через воркутинских друзей долетели неясные слухи об уголовном деле, связанном с пропажей археологической коллекции или отдельных вещей из Священного леса. Я заинтересовался выводами, к которым пришел В.И. Канивец после изучения нахо­док той памятной экспедиции. Однако ни в Библиотеке Академии наук, ни в библиотеке имени Салтыкова-Щедрина никаких публикаций Канивца о святилище Хэйбидя-Пэдар я не обнаружил. Более того, в ежегоднике «Археологические открытия», где печатались короткие отчеты руководителей всех экспедиций страны, в тот год, когда В.И. Канивец был вместе с нами на Море-Ю, под фамилией археолога значился отчет совсем о другой экспедиции на реку Усу, в которой он и утонул через несколько лет. Для меня это было неожиданно: археолог скрыл информацию о своей экспедиции и сделанных там находках.

В 1982 году, будучи в Перми, я зашел в университет к заведующему кафедрой истории досоветского периода профессору В.А. Оборину. Оказалось, что Оборин знал Канивца и его исследования. Я напрямую спросил профессора, почему Канивец не опубликовал результаты своих исследований. Вот что мне ответил Владимир Антонович: «Речь идет о святилище Хэйбидя-Пэдар, не так ли? Почему он не опубликовал их вовремя? Наверное, потому, что хотел получше их обработать. Я знаю, что он возил некоторые найденные предметы, в том числе монеты, в Ленинград на датировку... А после смерти Канивца разразился скандал. Его жена написала жалобу в Академию наук, что якобы некоторые бывшие сотрудники мужа хотят присвоить его находки. Кстати, эти находки имеют и большую материальную ценность. Потом, видимо, никто уже не хотел с ними связываться, чтобы не портить свою репутацию. Да и неизвестно, что у них сохранилось... Один мой ученик после окончания университета распределился в Сыктывкар, и ему поручили заниматься святилищем Хэйбидя-Пэдар. Он подтвердил, что находки действительно очень интересные».

Прошло еще некоторое время, и я по служебным делам оказался в Москве, а в конце дня забрел в Исторический музей, что на Красной площади. И в первой же витрине зала, в котором выставлены самые старые древности нашей страны, я увидел амулет «человека-лося» из Священного леса и птичку, которую мы с кинооператором Донатом Петрайтисом откопали в последний день пребывания в загадочном северо-восточном углу Европы... Драгоценной шестиконечной звезды здесь не было.