ДА СВЯТИТСЯ ИМЯ ТВОЕ

Да святится Имя Твое" - то есть мы умоляем, чтобы Закон Христа, Заповеди Блаженств, они вселились бы в нас, вселились бы в наше сердце, и сердце бы питалось и светилось, освящалось, жило, дышало; и чтобы сияние этого Закона исходило бы от нас. Чтобы Закон, Заповеди Блаженств: "нищий духом", "блажени кротцыи", блажени милостивии", "блажени чистии сердцем..." и т.д. - они были бы сутью содержания сердца. "Да приидет Царствие Твое"... - Когда сердце усвоит Заповеди Блаженств, питается и дышит ими, и знает их, когда излучается из нас это освящение, то, конечно, Царствие приидет. Оно будет с нами, здесь, как начало вечного спасения. Вот почему тот, кто не молится и Закон Божий, Закон Христа - Заповеди Блаженств - не усвоил здесь, на земле, он Царствия Божия не наследит, и никакие уговоры Церкви не смогут помочь. Только милость Божия простирает­ся на ту душу, которая имела тщание, волю искать усвоение Закона Христова, о чем и молимся мы не менее десяти раз в день: "Да святится Имя Твое, да приидет Царствие Твое". И, проще говоря, кто живет этим Законом, он излучает это из себя своим поведением, своим влиянием на людей. И мы из­лучаем это: "Да святится Имя Твое". Так толкует святитель Филарет Дроздов, митрополит Московский. Вот можно взять катехизис.

-Батюшка, а как начать в себе усвоение этих заповедей?

-А это выпрашивается. Постоянным наблюдением над собой. Но наблюдать и быть в струнку собранным можно только тогда, когда у нас наладится дисциплина в богообщении, т.е. молитва. Вот почему, восставше от сна, вскакивая с койки, мы читаем уже тропари: "Восставше от сна, припадаем Ти, Блаже, и Ангельскую песнь вопием Ти, Сильне..." И пока мы одеваемся, мы эти тропари уже прочитали. Дальше - идем мыться: "Боже, очисти мя грешнаго, яко николиже сотворих благое пред Тобою..." А когда уже мы кончим свои дела по уборке своего тела, мы уже начинаем: "Во Имя Отца... "Царю Небесный" (3-4 раза), "Пресвятая Троице, помилуй нас..." (3-4 раза), "Святый Боже" - до тех пор, пока мы не приведем свою собранность в разговор с Богом. И уже эту собранность мы приводим к молитве Господней. А потом то, что мы читали, уже больше не повторяем: "К Тебе, Владыко Человеколюбче..." и т.д., и т.д.

И это есть потребность сердца, а без этой потребности и жить скучно. Это есть - святиться. А без богообщения, кото­рое выпрашивает это: "да святится Имя Твое, да приидет Цар­ствие Твое", они не входят в нас - то есть Закон Божий, Закон Христа, Заповеди Блаженств. Потому что, не имея нищеты духа, не усвоишь кротости.

-Батюшка, а в чем заключается нищета духа?

-В смирении. Не только сознание нужно, что ты грешник, нет! Что ты беспомощный без силы Божией, без помощи Божией, и что ты излучаешь из себя только грех. И когда это в тебя усядется, ты начинаешь понимать, что такое закон кротости. Тогда ты поймешь закон кротости на деле: не будешь возражать, будешь покорная всегда, будешь чувствовать себя последней из последних, глупой из самых глупых, грешной из самых грешных. И это усвоение ты будешь чувствовать сердцем и разумом своим, хотя бы ты была доктором наук. Вот "Блажени милостивии..." Это есть оправдывать всегда всех, всех без исключения: татар, коммунистов, кого угодно… жидов. Всех оправдывать, всех извинять. "Плачущий..." - это бесконечное выпрашивание, вымаливание того, чтобы быть не отверженным и чтобы усвоить Его Закон. Бесконечное, надоедливое вываливание, выпрашивание и недовольство собой. Это делание сердца. Грубое сердце, то есть не знающее богообщения, оно не может усвоить Закон Христов. Часто говорят: грубый человек, он в обращении груб с людьми, он неотесанный. А если он усвоил Закон Христа, то он нежный, как ребенок. А внешне груб. Потому что он боится нарушить Закон Христа. Он не терпит неправды, он не терпит лжи, он не терпит зла, не терпит грязи, он не терпит Богохульства, он не терпит жадности и зависти. Не терпит! И он грубо возражает. А грубость, как обычно принято говорить: что он грубый человек, неотесанный, что он устроен грубо, т.е. он неприличные вещи говорит вслух, - не в том, а в том, что у него сердце не христианское.

Если девушка говорит непристойные вещи вслух, то она не христианка. Вот девичья стыдливость - целомудрие. Степень стыдливости есть степень целомудрия. Она влагается в нас таинством Крещения, от Духа Святаго, через миропомазание. И хотя среда будет самая грубая, т.е. атеистическая и язычес­кая, Таиством Крещения вкладывается это чувство целомуд­рия и чистоты. И оно непременно будет протестовать самым грубым, дерзким образом против малейшего нарушения чув­ства чистоты, то есть целомудрия. Это так устроено. Это дар Духа Святаго от Святаго Крещения.

Почему язычники и атеисты, и особенно жиды не знают закона целомудрия, закона чистоты и протестуют против всех проявлений смирения: через настойчивое упрямство и самоцен, самоуверенность в себе, то есть через веточки гордости? Поэтому молитва Господня, которой научил нас Сам Господь, она является основной канвой Его Закона, а продолжение и пояснение молитвы Господней - это Заповеди Блаженств, по которым мы будем судимы. С нас не спросится тогда: посты соблюдал или не соблюдал, лампадочку заправлял или нет, целовал иконы или нет, - там, на Суде, не спросят. Там спросят только по Заповедям Блаженств.

Дары боговедения или дары ведения - вот чем владеет Пра­вославие. Потому что вне Православия мир не знает этого богатства. Никакие католические, протестантские, англиканс­кие, армянские, эфиопские исповедания этого не знают. Пре­подобный Серафим об этом подробно изъяснял Мотовилову. Но даже забыв, о чем говорил преподобный Мотовилову, здесь вы слышите то же. Но виновно именно богообщение, которое дает богопознание. А богопознание дает боговедение. А боговедение дает дар рассуждения, чем владеет только Правосла­вие. И жизнь - только в нем.

Между прочим, кратчайшая тропиночка к этому - усвое­ние Иисусовой, если она плачущая и умоляющая, и только от ума и через ум. Очень странно, что очень редко мирские люди Иисусову знают. Но потому, что у них языки очень острые, злые, злопамятные (от сердца), поэтому они Иисусову не мо­гут усвоить. Усвоение Иисусовой бывает только через сми­ренное и кроткое сердце, чистое сердце, милостивое сердце, а кто не знает этих условий, тот никогда не поймет, что такое Иисусова. Он будет жить в монастыре 90 лет и не поймет! Почему когда вручают при постриге четки, вручают обет, клят­ву. И на суде непременно спросится за четки: как ты четки держал на руке - как браслетку или как меч и как путь на мольбы и выпрашивания; вымаливая, стоная, вопя? Это есть кратчайший путь и тропинка к увоению боговедения и богопознания.

Укрощая язык - перерождаем сердце. Вот сейчас было ска­зано, что гнев якобы есть исчадие языка. Нет! Язык - это орудие сердца гордого или беснующегося, тщеславного сердца, да? Лживого сердца, блудного сердца. Это орудие сердца. Оно выражает состояние болезни или добродетели. Почему преподобные отцы - у них язык совершенно иной. Они молча­ли, они улыбались все глазами своими, они покрывали любой гаев молчанием. Только скажут: "Прости, прости меня". Они никогда никого не учили, никому не подсказывали, никого не поправляли, никого не раздражали своим рассуждением. Это свойство смирения. Они не умели осуждать, не умели злосло­вить. Потому что сердце у них было такое.