ПОСЕЛЕНИЯ

Римлян поражало заметное различие в поселени­ях германцев и кельтов. В Германии не было боль­ших, похожих на города поселков, которые можно было бы сравнить с оппидумами галлов и кельтов — обитателей Центральной Европы. Еще маловероят­нее в этих землях было увидеть что-либо похожее на город в римском или современном смысле этого сло­ва. «Селятся же германцы каждый отдельно и сам по себе», — говорил Тацит о том, как расположены гер­манские поселения. Насколько это верно? Если у германцев действительно не было крупных поселе­ний, то какими же они были и какие социальные единицы они представляли? Последняя часть этой главы посвящена анализу археологических данных.

Некоторые области Северной Европы дают огром­ное количество информации о характере германских поселений, некоторые не дают ее вовсе. В области нижнего Рейна в Нидерландах (Фрисландия) и у се­верного побережья Германии, Дании (особенно Ют­ландия) и южной Швеции наблюдается наибольшая концентрация известных нам поселений, и, к счас­тью, работающие в этих районах археологи уже давно поняли, как важно ставить поселения людей в геогра­фический и экологический контекст, изучая матери­альные остатки на фоне климата, ландшафта и расти­тельности. Впервые такие исследования стали прово­диться на севере Нидерландов, и, таким образом, нам лучше всего начать именно с прибрежных областей.

Терпы

В течение позднего римского железного века море начало наступать на побережье Нидерландов и северной Германии. С конца III в. н. э. до 650 г. прибрежные области страдали от постоянных на­воднений. Катастрофическое наводнение в той же самой области, которое случилось сравнительно не так давно, в 1953 г., может дать представление о разрушительной силе таких потопов. В результате наступления моря в железном веке условия хозяй­ствования на прибрежных глиноземах резко изме­нились, что оказало глубокое воздействие на сами германские поселения. Вместо того чтобы уйти из этих мест, оставив глиноземы с их плодородными пастбищами, крестьяне изобрели тип поселений, ко­торый мог помочь выжить даже при самом страш­ном наводнении и вокруг которого можно было вести хозяйство.

Вот какое решение нашли местные жители- они стали насыпать искусственные холмы, на которых ставили все хозяйственные постройки. На эти хол­мы во время наводнений можно было завести скотину. Побережье от устья Рейна до Шлезвиг-Голь­штейна изобилует такими жилыми курганами. Их высота составляет от 1,8 до 6 метров над поверхно­стью земли. Распределены они неравномерно: обыч­но, как можно видеть на карте, встречаются плот­ные скопления. Такие холмы в Нидерландах на­зывают терпами; в Германии — по-разному, чаще всего вурт (Wurt). Другие названия остались в мест­ных топонимах на «-верфт», «-варф» и «-вирде». Появление терпов отчасти, конечно, было вызвано тем, что за долгое время, пока люди жили на одном месте, там накапливался домашний мусор, однако прежде всего они появлялись все-таки потому, что жители, сознательно воздвигая кучи навоза и глины, создавали широкие платформы для постройки ферм и других хозяйственных сооружений. Размер терпов мог быть самым различным — от больших, площа­дью в целый акр, до небольших холмиков, на ко­торых едва помещались один-два дома. Возможно, именно терпы имел в виду Плиний Старший, когда называл дома хавков, занимавших часть прибреж­ных областей Германии, «платформами, построен­ными вручную».

Не все терпы относятся к одному и тому же пе­риоду. Среди них можно выделить несколько «поко­лений». Древнейшие насыпи принадлежат ранне­му железному веку и датируются примерно VI в. до н. э. Наиболее хорошо известный пример таких ранних сооружений — терп в Эзинге (Фрисландия, см. с. 57), на котором люди жили веками. Вторая важная группа относится уже к началу римского же­лезного века — с I в. н. э. Феддерзен-Вирде дает нам наиболее полное представление о терпе этого пери­ода. Самые поздние терпы появились в VIII в. и продолжали строиться еще в XI в. На многих из та­ких холмов все еще находятся деревни, и во многих случаях можно полагать, что это место было посто-янно заселено уже в железном веке, то есть с рим­ских времен или еще раньше.

В недавнее время многие терпы серьезно постра­дали, а некоторые были совсем срыты. В XIX и на­чале XX в. их раскапывали, чтобы добыть... древний навоз, на котором они большей частью были пост­роены! Во время этого массового уничтожения на многих терпах удалось обнаружить и спасти огром­ное количество хорошо сохранившихся предметов — небольшое утешение, если подумать о том, какие важные свидетельства далекого прошлого Нидерлан­дов были навеки утрачены. Разрушение терпов про­должалось до Второй мировой войны, однако теперь у оставшихся холмов есть будущее. К счастью, в последние полвека на многих терпах были проведе­ны умелые и тщательные раскопки.

Постоянное затопление низин и, соответствен­но, засоленность почвы, как может показаться, бы­ли смертным приговором для сельского хозяйства на этой части германской территории. Но на самом деле подобного не случилось. Глинозем был и ос­тается весьма плодородной почвой. Успешно разво­дили крупный рогатый скот; держали и овец, од­нако коровы были гораздо важнее. Среди других домашних животных можно назвать свиней, лоша­дей, коз, кур и собак. Дополнительным источником питания служила рыбная ловля, а вот охота вряд ли играла какую-либо роль в жизни обитателей терпов. Они главным образом были крестьянами-скотово­дами, поскольку земли для пахоты было немного. Однако выращивали и некоторые сельскохозяй­ственные культуры, в частности ячмень, пшеницу, лен, горох и бобы.

Вокруг каждого терпа огораживались обширные выгоны для скота, а дальше находились сенные лу­га, на которых после летней жатвы пасли молодняк. На склонах терпов и на некоторых достаточно высоких холмах, образованных отложениями ила (houwen), делать посадки было практически невозможно. Само положение терпов создавало такие усло­вия, при которых земля должна была быть в руках целых семей, а не отдельных хозяев. Есть основания яать, что по крайней мере некоторое количество драгоценной пастбищной земли должно было быть. В общем владении нескольких семей в деревне, и каждая семья имела право на несколько снопов сена, полученного общими усилиями всех жителей.

Из множества поселений всех времен, которые когда-либо раскапывались в Европе, терпы дают едва ли не наибольшее количество информации. Поселения Эзинге и Феддерзен-Вирде дали наибо­лее детальное представление о типах домов и исто­рии терпов.

Эзинге

Первое поселение в Эзинге на маленькой речке Хюнзе состояло из небольшой группы деревянных жилищ. В двух вместительных домах на одном кон­це располагался коровник, на другом — жилые помещения. От большого прямоугольного строения остались пять рядов деревянных столбов. В каждом ряду было по пять столбов, и все столбы были глу­боко вбиты в землю. Такая мощная основа для де­ревянного здания предполагает, что проектирова­лось нечто тяжелое, и, видимо, это был дом на сваях (с фальшполом). Скорее всего, здесь находил­ся амбар, а сваи помогали уберечь зерно от сырос­ти и вредителей. Группа зданий окружена деревян­ным забором или палисадом. Это поселение датиру­ется VI в. до н. э.

Как и многие другие деревни на терпах, почти все следовавшие одно за другим поселения в Эзинге строились по радиальному плану. Дома с коровни­ками были «направлены» к центру деревни, как спи­цы колеса — к оси. Двери коровников выходили с противоположной стороны домов на окружную до­рогу, так называемую «бычью дорогу» (ахwei), кото­рая совпадала с периметром деревни. В центре де­ревни обычно находился пруд с питьевой водой. Ра­диальный план деревни сохранился в Нидерландах и северной Германии вплоть до нашего времени. Некоторые из современных деревушек, построенных на терпах, повторяют планировку, которая была из­вестна германцам уже в железном веке.

Достоверно установлено, что древнейшее поселе­ние в Эзинге было основано в VI в. до н. э. Во вре­мя дорийского и римского железного века на холме последовательно были сооружены четыре деревни, состоявшие из маленьких групп построек. Размеры поселений, видимо, были различными, однако мож­но считать, что в них одновременно проживало от пяти до десяти семей. Последняя из четырех дере­вень погибла около 400 г. н. э. в результате страш­ного пожара, после которого остался густой слой пепла и угля. На руинах появилась новая дерев­ня, но она была настолько непохожа на все преды­дущие, что археологи решили, что ее основали те, кто уничтожил предшествующее поселение. Теперь строения стали совершенно другими: уже не было разделенных на отдельные помещения домов и ра­диального плана. Их место заняли многочисленные землянки, которые были в беспорядке рассеяны по всему холму. Кроме немногих черепков, которые указывают на наличие импорта из Галлии и даже из стран Средиземноморья, материал, относящийся к этой фазе истории Эзинге, целиком состоит из анг­лосаксонской керамики с шишками и насечками, которая находит свои ближайшие соответствия на кладбищах близ устья Эльбы и Везера, а также не- скольких крестообразных фибул, видимо из того же региона. Таким образом, перед нами — поселение англосаксов, которые в начале V в. покинули свою родину, уничтожили фризскую деревню и сами по­селились на этом месте. Однако могло быть и так, что несчастье, которое постигло первоначальную деревню, произошло от вполне естественных при­чин: летний пожар вполне мог быстро уничтожить группу крытых соломой деревянных домиков, а по­том жители Эзинге просто стали вести совсем дру­гой образ жизни.