НЕ ТЕ СЛОВА

Пусть рыжина тебе и смех мой шалый

Останутся. А прочее – не в счет:

В чем был негодник я иль добрый малый,

Как мертвый лист, теченье унесет.

Пауль Цех. Баллада о маленьком Флорестане (подражание Вийону)

Когда Брианна галопом въехала на двор Роксаны, Сажерук как раз отгонял Пролазу от курятника. При виде дочери у него перехватило дыхание. Она была одета, как дочь богатого купца. С каких пор служанки ходят в таких нарядах? И конь под ней – в драгоценной сбруе, с седлом, расшитым золотом, и такой лоснящейся вороной шерстью, будто ее целый день чистят и гладят три конюха, не меньше – тоже не подходил к здешней обстановке. При ней был солдат, одетый в зеленую с серебром форму. Он равнодушно смотрел на бедный домишко и грядки вокруг. Зато Брианна смотрела только на Сажерука. Она выпятила подбородок, совсем как мать, поправила заколку в волосах и неотрывно смотрела на него.

Если бы он мог исчезнуть, сделаться невидимым! До чего враждебно она глядит на него – одновременно по-взрослому и как обиженный ребенок. Она была очень похожа на мать. Солдат помог ей слезть с коня, напоил животное у колодца и дальше делал вид, что слеп и глух.

Роксана вышла из дому. Приезд дочери был для нее, видимо, такой же неожиданностью, как для Сажерука.

– Почему ты не сказала мне, что он вернулся? – набросилась на нее Брианна.

Роксана открыла было рот и снова закрыла.

«Ну скажи же что-нибудь, Сажерук!»

Куница спрыгнула с его плеча и исчезла за курятником.

– Я попросил ее этого не делать. – Как хрипло звучит его голос. – Я подумал, что лучше скажу тебе об этом сам.

«Но отец у тебя трус, – добавил он про себя, – боится собственной дочери».

Как гневно она на него посмотрела. Совсем как раньше. Только теперь она слишком взрослая, чтобы ударить его кулачком.

– Я видела того юношу, – сказала она. – Он был на празднике, а сегодня жонглировал огнем для Якопо. Он это делает точно, как ты.

Сажерук обнаружил, что за спиной у Роксаны стоит Фарид. Он так и остался там, позади, зато Йехан протиснулся вперед и подбежал к сестре.

– Откуда у тебя такой конь? – спросил он.

– Мне его дала Виоланта за то, что я по ночам беру ее с собой к комедиантам.

– Ты водишь ее к комедиантам? – Голос Роксаны звучал озабоченно.

– А почему бы и нет? Ей там очень нравится. И Черный Принц нам разрешил. – Брианна не поднимала глаз на мать.

Фарид подошел к Сажеруку.

– Что ей здесь надо? – шепотом спросил он. – Это служанка Уродины.

– А еще это моя дочь, – ответил Сажерук.

Фарид ошарашенно уставился на Брианну, но она не обратила на него ни малейшего внимания. Она приехала сюда ради отца.

– Десять лет! – Это звучало как обвинение. – Тебя не было десять лет, а теперь ты просто взял и вернулся? Все говорили, что ты умер! Что Змееглав сгноил тебя в своих застенках! Что поджигатели отвели тебя к нему за то, что ты не хотел выдавать им все свои секреты.

– Я их выдал, – сказал Сажерук без всякого выражения. – Почти все.

«И они ими воспользовались, чтобы устраивать пожары в другом мире, – добавил он про себя. – В другом мире, где не было двери, через которую я мог бы вернуться домой».

– Я видела тебя во сне! – Брианна заговорила так громко, что ее конь испуганно запрядал ушами. – Мне снилось, что латники привязали тебя к столбу и подожгли. Мне это снилось почти каждую ночь! До сегодняшнего дня! Десять лет я боялась ложиться спать – и вот ты здесь, живой и здоровый, как будто ничего не случилось! Где ты был?

Сажерук взглянул на Роксану и увидел в ее глазах тот же вопрос.

– Я не мог вернуться, – сказал он. – Не мог. Я пытался. Поверь мне.

Не те слова. Будь они сто раз правдой, звучали они как ложь. Он всегда это знал. Слова ни к чему не годны. Да, порой они звучат замечательно, но в самый нужный момент бросают тебя в беде. Нужных слов никогда не подберешь, да и где их искать? Ведь сердце немо, как рыба, как бы ни трудился язык, пытаясь наделить его речью.

Брианна повернулась к нему спиной и зарылась лицом в гриву своего коня, а солдат так и стоял у колодца, притворяясь пустым местом.

«Да, я бы сейчас тоже не прочь стать пустым местом», – подумал Сажерук.

– Это правда! Он не мог вернуться! – Фарид выступил вперед, словно желая его защитить. – Оттуда не было сюда пути! Сажерук говорит чистую правду! Он был совсем в другом мире – таком же настоящем, как этот. Миров очень много, они все разные, и все записаны в книгах!

Брианна повернулась к нему.

– Я что, похожа на маленькую девочку, которая верит в сказки? – с презрением спросила она. – Раньше, когда отец, бывало, исчезал так надолго, что мама вставала по утрам с красными заплаканными глазами, другие комедианты тоже рассказывали мне про него разные истории. Что он говорит с феями, что он сейчас у великанов, что он ищет на дне моря такой огонь, который не может затушить даже вода. Я и тогда не верила в эти россказни, но они мне нравились. Теперь они мне не нравятся. Я уже не маленькая. Давно. Помоги мне подняться в седло! – приказала она солдату.

Тот молча повиновался. Йехан уставился на меч, висевший у солдата на поясе.

– Оставайся обедать! – сказала Роксана.

Но Брианна лишь молча покачала головой и вскочила в седло. Солдат подмигнул Йехану, не спускавшему глаз с меча. И они поскакали прочь на своих конях, казавшихся слишком большими для узкой каменистой тропы, ведшей ко двору Роксаны.

Роксана увела Йехана в дом, а Сажерук так и стоял у курятника, пока всадники не скрылись за холмами.

Когда Фарид наконец нарушил молчание, голос у него дрожал и срывался от возмущения:

– Ты ведь правда не мог вернуться!

Сажерук пожал плечами, по-прежнему глядя вслед дочери.

– Мне иногда самому кажется, что все это был сон, – пробормотал он.

За их спинами раздалось тревожное кудахтанье.

– Черт, да где ж этот Пролаза? – Сажерук распахнул дверь курятника.

Белая курица метнулась мимо него на двор, а еще одна лежала в соломе с окровавленными перьями. Возле нее сидела куница.

– Пролаза! – зашипел Сажерук. – Проклятая тварь, говорил же я тебе: не смей трогать кур!

Куница подняла голову.

К окровавленной мордочке прилипли перья. Зверек распрямился, поднял пушистый хвост, подошел к Сажеруку и стал тереться о его ноги, как кошка.

– Нет, ты только погляди! – прошептал Сажерук. – Привет, Гвин.

Его смерть вернулась.