КАТЕГОРИИ:
АстрономияБиологияГеографияДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Хроника космического взлета
Если вы выиграли чемпионат Формулы-3, то вряд ли захотите остановиться на этом. Вы будете стремиться к большему. Весной 1991 г. казалось, Шумахер проведет весь сезон в Группе С, где за «Мерседес» выступали Масс со Шлессером, и он с Вендлингером. В первой гонке в Сузуке, как сообщал журнал Autosport, на изношенных шинах Карл на 21-м круге направился в боксы, открыв первую волну пит-стопов. И гонка в течение нескольких секунд оказалась испорченной. Когда Шумахер заменил партнера в С291, клапан топливного фильтра не смогли как следует закрыть, и бензин выплеснулся на горячий двигатель. Вспыхнул огонь, но машина покинула боксы. Это захватывающее зрелище предстало перед глазами испуганных зрителей на трибунах и членов команды, наблюдавших за гонкой в боксах по мониторам. Шумахеру по радио приказали остановиться. Он вылез из машины, охваченной огнем, и ему даже пришлось руководить нерасторопными пожарными, чтобы они направляли струи пены из огнетушителей в нужном направлении. В следующей гонке в Монце после 20 кругов отказал двигатель; в Силверстоуне они финишировали вторыми, проиграв Тео Фаби и Дереку Уоррику («Ягуар»); в Ле Мане – пятыми, при этом Шумахер показал самый быстрый круг. Тем временем все ближе и ближе были те самые лихорадочные шесть недель, которые удивили мир автоспорта. В течение этого периода Михаэлю довелось водить «Ральт-Мюген», «Мерседес» и два различных болида Формулы-1. В карьере наступил самый важный момент. 28 июля Шумахер выступил за «Ральт-Мюген» в Суго в гонке японской Формулы-3000. Он никогда прежде не принимал участия в гонках Формулы-3000. Михаэль ехал пятым в гонке. Ему понадобилось не очень много времени, чтобы выйти на четвертую позицию, обойдя Юкио Катаяму по внешнему радиусу в первом повороте, а за 4 круга до финиша он вышел на второе место. «Гонка оказалась необычайно трудной. Мне впервые пришлось выложиться на 100 процентов, а иногда и более. Автомобиль не очень легок в управлении, тебя внезапно заносит, или вдруг пробуксовываешь. Машина действительно крайне неустойчива». Шумахер и Вендлингер выступали на пятом этапе чемпионата мира на «Нюрбургринге», зная, что за Шумахером в этот день наблюдают. У Эдди Джордана, первый сезон управляющего собственной командой Формулы-1, возникла проблема. Его пилот – француз Бертран Гашо – попал в тюрьму за драку с лондонским таксистом. Джордан уже предварительно пообщался с Вебером – они были соперниками еще в Формуле-3. «Я всегда был дружен с Гертом Крамером из «Мерседеса», – говорит Джордан, – который потратил много времени, рассказывая мне, насколько великолепен Шумахер. Я также говорил с Дэйвом Прайсом». На «Нюрбургринге» Джордан встретился с Вебером и Неерпашем, и для Гран-при Бельгии «все детали были согласованы». «Я очень часто рисковал и рассматривал различные варианты, но, конечно же, до тех пор никому не приходило в голову, что кто-то может попасть в Формулу-1 прямо из гонок спортпрототипов, никогда перед этим не водив болид Формулы-1, – говорит Эдди Джордан. – Тесты состоялись в Сильверстоуне во вторник. Его пару раз развернуло, но, несомненно, он был талантлив. Я думаю, не так трудно извне определить взаимоотношения гонщика с машиной». Об этих тестах Шумахер говорит: «Первые три круга были очень впечатляющими, но потом все стало вполне обычным. Конечно, это было нечто особенное, но не более того». Джордан объясняет: «Полный контракт был предоставлен Шумахеру и его советникам в понедельник накануне Спа, после гонки на «Нюрбургринге» в Группе С в присутствии Вилли Вебера, Йохана Неерпаша и меня. Все детали были согласованы. Перед Гран-при Джордан получил от Шумахера два письма о намерениях, одно на немецком и другое на английском, которые были подписаны перед бельгийским этапом и подтверждали готовность подписать полный контракт с командой перед Гран-при Италии в Монце. Этот контракт должен был распространяться на остаток сезона 1991 г. и целиком на 1992 и 1993 гг. В 1994 г. же право выбора было у «Мерседеса». За неделю до Гран-при Бельгии директор «Мерседес-Бенц-Спорт» Йохан Неерпаш подтвердил по телефону, что согласен с условиями и сроками контракта. Он добавил, что приедет в Сильверстоун вместе с Шумахером в 11 утра в понедельник 2 сентября, чтобы подписать контракт». В один из дней этапа в Спа Джордан заметил, как «Неерпаш отвел Шумахера поговорить с представителями IMG (крупной международной компании, которая является менеджером многих ведущих спортсменов). Я задавался вопросом, почему?» Во время свободных заездов в четверг в Сна Шумахер проехал пару ознакомительных кругов с лучшим временем 2:12,382; во время своей второй попытки он проделал шесть кругов и показал 1:59,254; в третий раз он проехал пять кругов, разогреваясь на первом, и показал 1:59,511, затем 1:59,265, потом 1:58,318, и, наконец, 1:57,333. Он уже был быстрее 13 гонщиков, участвовавших в заездах, в том числе очень опытного пилота Тьерри Бутсена, который, как бельгиец, знал трассу Спа как свои пять пальцев. Шумахер же никогда не был здесь прежде. Во время четвертой попытки он проехал три круга, разогреваясь на первом, и после 1:57,593 показал 1:57,654. В пятой попытке он проехал два круга, и на втором – быстром – показал 1:55,322. Это переместило его на одиннадцатую позицию – впереди трехкратного чемпиона мира бразильца Нельсона Пике. В первой квалификации он проехал 26 кругов, показав окончательное время 1:51,071 на двадцать пятом круге, оказавшись восьмым на стартовой решетке и все еще опережая Пике (1:53,371). Шумахер сказал: «В пятницу я ни разу не попробовал пройти Eau Rouge с ходу. Сначала я прошел его на пятой передаче, затем шестой. Было сложно привыкнуть к этому участку трассы, который можно пройти с ходу, но без опыта делаешь это медленно и постепенно. В первой квалификации я только начал свой быстрый круг, как Эрик ван де Пуле вылетел с трассы, и заезды были остановлены. Во второй раз я попробовал проехать на том же комплекте шин, но мне испортил круг Ален Прост. Он начинал свой быстрый круг. Я тормозил в последний момент, а он затормозил слишком рано, оставив мне только две возможности: врезаться в него или вылететь на обочину. Я выбрал второе. Во второй квалификации я выложился если не на 100 процентов, то по крайней мере на хорошие 98. Я сделал это спокойно, потому что хотел пройти квалификацию, и не более. Я не хотел рисковать». В субботу Шумахер улучшил свой результат до 1:51,212 (Пике – 1:50,540), что поместило его на четвертый ряд, а в воскресенье утром во время уорм-апа он был четвертым. В гонке он стартовал раньше времени, но сжег сцепление и остановился, не завершив и круга. Следующий этап – Гран-при Италии в Монце – должен был состояться через две недели, в воскресенье 8 сентября. После Спа Шумахер тестировал машину в Сильверстоуне. Его результаты впечатляли. Все, казалось, шло своим чередом. Пятница, 30 августа. Неерпаш подтвердил намерение встретиться с представителем «Джордана» Яном Филлипсом в понедельник, 2 сентября. Позже Неерпаш позвонил Эдди Джордану и спросил, нельзя ли перенести встречу в Лондон, но у Джордана в тот день была назначена еще одна встреча – с представителями Cosworth, и он отказался ехать в Лондон. Суббота, 31 августа – воскресенье, 1 сентября. Неерпаш позвонил менеджеру команды «Бенеттон» Тому Уокиншоу, который позже рассказывал, что его спросили, «были ли мы каким-то образом заинтересованы в Шумахере на 1992 год. Я удивился. Я знал, что он подписал контракт с «Джорданом», и я сказал: «Если у него нет обязательств перед «Джорданом», то я заинтересован в переговорах». Я хотел попробовать его в машине. Мы решили, что он проведет тесты, на основании которых мы заключим определенное соглашение». Заезд был назначен в Сильверстоуне на среду. Понедельник, 2 сентября. Утром Джордан ждал на своей фабрике неподалеку от Сильверстоуна, пока часы не показали 11 утра. Неерпаш не приехал, как и Шумахер. «Он был в «Бенеттоне», где ему подгоняли сиденье, – рассказывает Джордан. – Когда Йохан (Неерпаш) не появился в назначенное время, я навел справки и нашел его в IMG». Новую встречу назначили на понедельник в 17.40, на фабрике «Джордана». Встреча началась. «Когда он (Неерпаш) появился с Джулианом Джэйкоби из IMG вместо Михаэля и Вилли, я очень удивился и теперь знаю, почему. Михаэлю запретили присутствовать. Неерпаш написал контракт и попросил нас подписать его. Это было крайне необычно, потому что обычно подписывают контракт с командой, а не с гонщиком. В любом случае, контракт был на имя Михаэля и делал ответственным за деньги его, а не «Мерседес». Мы не могли подписать договор в таком виде. Он нуждался в некоторых поправках, а со мной не было юриста. Я не думал, что он мне понадобится. Мы договорились продолжить работу в 10 утра на следующий день». Понедельник, вечер. Уокиншоу позвонили (Неерпаш, Джэйкоби) «по телефону и сообщили о встрече с Джорданом и о том, что они не смогли прийти к соглашению, а также спросили, не были ли мы заинтересованы. Мы встретились поздно вечером в понедельник». Они договорились встретиться снова утром. Вторник, 3 сентября. «Почти минута в минуту в назначенное время – в 10 утра – на своей фабрике Эдди Джордан получил факс от Неерпаша с сообщением о том, что «переговоры с «Джорданом» прерваны». Сам Неерпаш не явился. В факсе говорилось, что все гарантии «Мерседеса» по субсидированию Шумахера и контракт были аннулированы. Джордан получил еще один факс – на этот раз это был юридический документ, под которым подписался Шумахер, информируя команду о том, что он не будет выступать за них. Уокиншоу и Неерпаш встретились, и Уокиншоу сказал, что это «наконец-то подписанное соглашение стало подтверждением того, что Шумахер был свободен во всех отношениях, как мы того и хотели». Вторник, полдень. Уокиншоу был на совещании с бизнесменами «Мидлэндс», а затем полетел на своем вертолете в Сильверстоун, чтобы поговорить с Эдди Джорданом. «Я объяснил ему, что происходит. И нет необходимости говорить, как он был возбужден. Я сказал: «Вы вправе делать то, что считаете нужным». Я могу только просить о гарантиях (от Неерпаша), и я могу возместить их номинальную стоимость. Я не могу поверить, что такая корпорация, как «Мерседес», сделала бы заявление о том, что парень свободен, если бы это не имело место. Я подписал с ним контракт, исходя из того, что он свободен». Флавио Бриатторе, коммерческий директор «Бенеттона», встретился со своим вторым гонщиком, бразильцем Роберто Морено (у которого был контракт с командой до конца сезона), в аэропорту Ниццы и уволил его, чтобы освободить место для Шумахера. Морено обратился за помощью в суд, чтобы «защитить свои права». Среда, 4 сентября. Шумахер тестировал «Бенеттон» в Сильверстоуне и проехал на долю секунды быстрее, чем во время первых тестов на «Джордане». Уокиншоу вспоминает: «Мы подписали контракт в среду в полдень». Четверг, 5 сентября. Эдди Джордан обратился в Верховный Суд, чтобы запретить Шумахеру выступать за какую-либо другую команду. Ему отказали. В то время как заявление команды «Джордан» слушалось в суде, команды приехали в Монцу, чтобы готовиться к Гран-при Италии. Морено, в свою очередь, обратился в суд в Милане, чтобы отстоять свое право на второй «Бенеттон». Иск был поддержан. Решение суда стало известно в паддоке Монцы в 6.30 утра. Пятница, 6 сентября. Адвокаты сновали от команды к команде до полудня в поисках компромисса, когда пришло известие о том, что «Джордан» получил отказ, и стало известно предписание «Бенеттону» от FISA назвать своего второго гонщика до 8 утра – не позднее чем за два часа до начала свободной сессии тренировок. Компромисс был все-таки достигнут: Морено гарантировал (за компенсацию в $500 000 от «Бенеттона»), что откажется от судебного иска, а «Джордан» получил Морено вместо Шумахера. Неерпаш сказал: «Михаэль Шумахер подписал соглашение с Эдди Джорданом в четверг перед гонкой в Спа. Но было лишь согласие на ведение переговоров. То, что он подписал, по сути, было заявлением о намерениях. Эдди Джордан предложил Шумахеру выступать в его команде, но ему за это нужны были деньги. «Мерседес-Бенц» согласился заплатить эту сумму через спонсора. Мы говорили с Эдди об оставшейся части сезона, а также о будущем, но только при условии, что наши деньги будут гарантировать гонщику определенное положение в команде. Я поехал на встречу с Эдди Джорданом в понедельник утром, но мы не смогли прийти к соглашению. Множество команд интересовались Михаэлем, и мы обратились к «Бенеттону». Они проявили интерес, и это была честная сделка. Он оплачиваемый гонщик. Я думаю, что «Джордан» – очень хорошая машина в этом году. Не было никакой необходимости что-либо менять. Михаэль мечтал остаться в «Джордане», но Эдди не согласился с нашими требованиями к спонсору и не был готов обсуждать наш контракт. Он хотел, чтобы Михаэль подписал его перед Монцей». В пятницу 6 сентября в свободных заездах Шумахер был шестым (1:23,662), а его партнер Пике одиннадцатым (1:24,146). На следующий день Шумахер квалифицировался седьмым (Пике восьмым), а гонку закончил пятым (Пике шестым). Газета его родного города Kolner Stadt-Anzeiger напечатала статью под следующим заголовком: «Найджел Мэнселл побеждает, но все говорят о Шумахере»
В Португалии он финишировал шестым (Пике пятым), в Испании шестым (Пике 11-м), затем последовали сход с трассы на «Мерседесе» в Мехико, сход в Гран-при Японии, победа в паре с Вендлингером на последнем этапе Чемпионата по автоспорту в Аутополисе, сход в Гран-при Австралии. Карьера в Формуле-1 стремительно развивалась. Шумахер поехал отдыхать на Сейшелы и «слишком хорошо питался. Я немного прибавил в весе и стал весить 71 килограмм, на четыре больше моего обычного веса. Мне надо было похудеть. Я действительно нуждался в другом виде отдыха, когда поехал в специальную клинику Вилли Дангла (Дангл, австрийский специалист по физической подготовке) перед поездкой в Южную Африку, где должна была проходить первая гонка 1992 года». Шумахер провел несколько дней под лучами солнца, поддерживая форму и наслаждаясь отдыхом рядом со своим новым товарищем по команде Мартином Брандлом, перешедшим в «Бенеттон» из «Брэбэма». Брандл заменил Пике, который уехал за океан для участия в гонках «Индикар». «Мартин, вероятно, не так комфортно чувствует себя в воде, как я, так что это не стало ни для кого неожиданностью, когда он совершил по крайней мере одно незапланированное падение, когда не был одет подобающим образом – а я был! Конечно, он пытался отыграться...» Это лучшее свидетельство лучезарного, шутливого, оптимистического настроения Михаэля перед сезоном-92. И вот Кьялями. В Южной Африке «я проводил по крайней мере два часа в день на тренировках, до того дня, пока мы не выехали на трассу. Я тренируюсь даже в дни квалификационных заездов – так мой организм лучше привыкает к этому. Наконец забавы закончились, и мы перешли к серьезным делам, и прежде всего к подгону сиденья. Мы проделали это раньше, но я хотел попробовать некоторые регулировки на вторник и среду. Это очень важная часть подготовки для всего сезона, и все должно быть сделано правильно с самого начала. Я проехал круг для знакомства с трассой. Никто ничего не знал о ней. Я был в Южной Африке перед чемпионатом по картингу 1987 года, но не видел новый Кьялями». (В Южной Африке Гран-при Формулы-1 не проводились с 1985 года, а до того проходили на старом Кьялями.) Брандл ощущал большую психологическую нагрузку – его постоянно сравнивали с Шумахером. Первая квалификация решила (хотя тогда этого еще никто не знал) исход всего сезона. Мэнселл занял временную поул-позишн (1:15,576), Герхард Бергер – 1:16,672, Сенна – 1:16,815, Рикардо Патрезе – 1:17,571 и Шумахер – 1:18,251. Брандл был семнадцатым (1:19,885). Мэнселл лидировал в гонке, и в то время, как он все больше и больше отрывался от преследователей, а Патрезе сдерживал Сенну, Шумахер круг за кругом преследовал Жана Алези, но на этой трассе обгоны крайне затруднены. Пелетон растянулся, Мэнселл оторвался от Патрезе, Патрезе – от Сенны, Алези и Шумахер продолжали ехать вместе. Шумахер обошел француза на тридцать девятом круге и продержался четвертым до финиша. «Моя единственная проблема в этой гонке – это прозрачные пленки на забрале шлема. Я случайно сорвал три сразу, а так как мотор автомобиля Алези выбрасывал большое количество масла, я с трудом видел трассу, но все же это лучший результат в моей короткой карьере в Формуле-1». Затем была Мексика, где он дважды бывал прежде. «Я знал, чего ожидать. Чем меньше я скажу о своих чувствах к Мехико, тем лучше. Я всегда останавливаюсь в отеле «Фиеста Американа» около аэропорта. Когда я приехал, мне дали комнату, окна которой выходили на взлетно-посадочную полосу, а за стеной постоянно играла громкая музыка. К счастью, мне поменяли номер. Хороший ночной сон имеет огромное значение». В первой квалификации только Мэнселл проехал быстрее его, и, хотя Патрезе улучшил свой результат во второй попытке, Шумахер оставался на втором ряду стартовой решетки, Брандл – рядом с ним. Шумахер впервые опередил Сенну, хотя справедливости ради надо заметить, что через 18 минут после начала квалификации Сенна потерпел аварию в повороте «Перальта». «Я только выехал на трассу, когда это случилось, – говорит Шумахер, – и видел это. По моему мнению, там недостаточно места, и этот отрезок трассы очень опасен из-за бетонной стены». В гонке Шумахер спокойно финишировал третьим и попал на подиум. В Бразилии Сенна квалифицировался третьим, Шумахер – пятым. На зеленый свет Шумахер круто взял влево, на свободное место на трассе, пристраиваясь за «Уильямсами». Сенна ответил немедленной атакой в первом левом повороте. «Меня очень сильно подрезали в гонке, и я очень сердит на Айртона Сенну, трехкратного чемпиона мира, и я должен объяснить почему, – сказал Шумахер. – Я действительно хорошо стартовал и опередил его, но он прошел по внешней стороне (они почти столкнулись) в первом повороте. После этого я был быстрее, но даже при том, что он был медленнее, он решил поиграть, и я не знаю, в какую игру он играл. Он тормозил в медленных поворотах, где я не мог его обойти, а затем на прямых ускорялся и уходил вперед. Я расстроен. Я не ожидал такого от трехкратного чемпиона мира. В этом не было необходимости». Шумахер произносил эти слова, возможно, не зная, что у Сенны на это были определенные причины. «На ранней стадии гонки, – сказал Сенна, – двигатель моей машины страдал от серьезных непостоянных перебоев в работе, результат которых был абсолютно непредсказуем. Они могли произойти четыре или пять раз на одном круге и ни разу на следующем. Иногда перебои были настолько сильными, что казалось, будто я тормозил. Я продолжал гонку, несмотря на эту проблему, в надежде, что это в конечном счете пройдет». Сенна уже махнул Шумахеру рукой, сигнализируя, что у него неприятности, махал, одновременно надеясь, «что проблема уйдет. Я поднял руку, чтобы предупредить гонщиков позади меня о своих проблемах. Но это не прекратилось и в результате привело к сходу в гонке». На это можно было бы не обратить внимания, но то, что Шумахер в своей восьмой гонке чувствовал себя настолько самоуверенно, чтобы критиковать великого Айртона Сенну да Силва, остается фактом. Шумахер как бы говорил: «Я никого не боюсь, не боюсь дурной репутации, я – такой, какой я есть». Гонка в Испании могла сложиться отвратительно. В конце первой квалификации «Бенеттон» вышел из-под контроля, приближаясь к правому повороту. Заднюю часть машины занесло, и она вылетела с трассы, подпрыгивая и вертясь на сером гравии, и, окутанная пылью, сильно ударилась о стену. «Утром я пробовал различные настройки на своей гоночной и запасной машинах и в конце концов выбрал запасную. Проблема возникла, когда я попробовал пройти слишком много кругов на одном и том же комплекте резины. Левая задняя шина стерлась. Мы поменяли правое и левое колеса местами для еще одного круга, но это стало последней каплей. Левая задняя покрышка стерлась снова, я потерял ее, и машину занесло. Это была моя ошибка. По крайней мере, я остался невредим, машину восстановить было уже нельзя. Это разозлило меня, потому что я был уверен, что могу ехать быстрее». Шумахер стартовал рядом с Мэнселлом, занявшим поул-позишн. На зеленый свет Мэнселл и Патрезе вырвались вперед, Алези протиснулся впереди Шумахера до первого поворота. Это была дождевая гонка. «Трасса оказалась такой скользкой, что поначалу не было буквально никакого сцепления с дорогой и трудно было просто двигаться вперед». Михаэль преследовал Алези в течение семи кругов. В какой-то момент немец просунул нос «Бенеттона» внутрь правого поворота, а Алези поворачивал так, что они почти коснулись колесами. Но Шумахер удержался на трассе. Мэнселл показал самый быстрый круг и обошел Патрезе на 16-м круге. Патрезе сошел на 20-м круге, врезавшись в стену. Шумахер отставал от Мэнселла на 22 секунды на 21-м круге, когда начался дождь, а к 34-му кругу сократил свое отставание до 15 секунд, а затем и до 7,01 секунды. За 15 кругов до финиша он показался в зеркале заднего вида Мэнселла в облаке брызг. «Я не заметил, как добрался до Мэнселла, пока отставание не сократилось до пяти секунд. Я думал, что он, должно быть, вылетел или что-то в этом роде, но, когда он снова стал отрываться, я не смог ничего поделать. Я сконцентрировался на том, чтобы закончить эту гонку, проходившую в ужасных условиях. На последних кругах я молился, чтобы ее остановили. Это было сражение не с соперниками, а за то, чтобы остаться на трассе». Мэнселл опередил его на 23 секунды. Шумахер показал замечательную серию из четвертого, дважды третьего и второго мест. Он показал способности, которые многие подозревали в нем, после того как он открыл для себя новую трассу – Кьялями, наличие которых он доказал, опередив Сенну в Мексике. Он также показал замечательное умение управлять норовистым «Бенеттоном» в Испании. В Имоле он вылетел с трассы. «Я сделал ошибку и должен был заплатить за это. Это только моя вина, но этот случай лишь подтверждает все, что я говорил о себе в течение долгого времени и о чем все забыли. Мне только 23, я участвовал менее чем в дюжине Гран-при, и я еще только учусь. Я должен делать ошибки и надеюсь, что люди понимают это. Это неудивительно, несмотря на то, что я пытаюсь сделать все возможное, чтобы их избежать. Имола меня многому научила. Сцепление с дорогой и износ шин здесь основные факторы, точно так же, как двигатель и тормоза, потому что это техничная и очень сложная трасса. Я обнаружил, что в пятницу машина проходила одни повороты намного лучше, чем другие, и я был расстроен тем, что не смог подняться выше четвертого места (позади Мэнселла, Сенны и Бергера). Думаю, один из самых незабываемых моментов был, когда меня развернуло на 360 градусов. Я попытался сделать слишком много». «В субботу было еще труднее. По ходу заездов мы проделали различные изменения, но ни одно из них не дало желаемого результата. По крайней мере я чувствовал, что мы хорошо готовы к гонке. Мартин прилично стартовал, и на первых кругах я держался рядом с ним, пока не сделал ошибку. Я просто потерял машину и сильно повредил ее». «Бенеттоны» ехали тандемом, пока Шумахер не сошел на 20-м круге. Монако – это особенное испытание, потому что Шумахер никогда не выступал здесь прежде, а трасса там очень узкая. В свободных заездах он проехал 29 кругов, исследуя и открывая для себя трассу. Его занесло в «шпильке» Loews, но «покажите мне гонщика, который может пройти эту трассу на пределе без единого заноса. Я знал, чего ожидать, и именно поэтому прибыл сюда рано и потратил много времени, разъезжая по ней на мотоцикле. Я люблю тщательно изучать трассу и делаю это по-своему. Я разбиваю трассу на части и изучаю ее. Монако я разделил на пять частей и думаю, что проделал хорошую работу». Он был разочарован, когда в четверг не смог квалифицироваться выше шестого места. В гонке Шумахер шел пятым позади Алези в течение 28 кругов. «Я попытался обойти его в Loews в самом начале, но машины коснулись, и мое переднее крыло было слегка повреждено. Это отразилось на управлении на протяжении всей гонки. Я ехал быстрее Алези, но не мог обогнать его». Алези сошел на 28-м круге 42из-за поломки коробки передач. «Я преследовал Патрезе, но и с ним возникла та же самая проблема. Я мог надеяться только на его ошибку, но он не ошибся». Шумахер финишировал четвертым в 39,294 секундах позади победителя, Сенны. В Монреале Шумахер также никогда не выступал прежде. «Я проехал несколько кругов на обычной машине, чтобы обследовать трассу. Я сразу полюбил ее – хороший трек для обгонов, но надо было удачно выступить в квалификации. Не хватало сцепления, у нас были трудности с настройками, меня пару раз развернуло, а однажды я перегазовал». Он квалифицировался пятым и ехал пятым позади Бергера. «Я чувствовал, что я намного быстрее Бергера, но не мог его обойти в пелетоне, а когда вес топлива уменьшился, он, казалось, поехал немного быстрее, чем я». Сенна лидировал, пока на 37-м круге у его «Макларена» не отказал двигатель. Патрезе сошел на 43-м, потеряв сначала шестую, а затем пятую и четвертую передачи. Брандл опередил Шумахера. Порядок: Бергер, Брандл, Шумахер – сохранялся лишь в течение одного круга, пока у Брандла не полетела трансмиссия. Бергер был в восьми секундах впереди Шумахера. Охота началась. Несмотря на проблемы с коробкой передач («мне понадобилось семь или восемь кругов, чтобы приспособиться к новому стилю вождения»), Бергер остался в 1,22 секунды. Шумахер не отставал, но и не атаковал. «По мере прохождения гонки, – сказал Шумахер, – я начал подумывать о замене резины, но не был уверен, что у меня в запасе достаточно времени (Алези ехал третий), поэтому я остался на трассе и финишировал вторым, несмотря на то, что не было сцепления с дорогой». Он пересек финишную линию в 12,401 секунды позади Бергера. «На последних десяти кругах я и не пытался атаковать Герхарда, потому что хотел финишировать вторым, и даже если бы я подобрался достаточно близко, я все равно не смог бы обойти его». Гран-при Франции проходил во время забастовки водителей грузовиков. «Я прилетел в аэропорт Невера в полдень в четверг, будучи в полной уверенности, что там царит полный хаос. Самое плохое было то, что нужно было дожидаться утра пятницы, чтобы узнать, привезли ли наше топливо. К счастью, его привезли. Но не всем повезло так, как нам. Трудно было поверить, что такое в действительности происходит. Я пытался не позволить всему этому расстраивать меня, но всегда найдется что-нибудь такое, что повлияет на ваше моральное состояние». На зеленый свет Патрезе рванулся с места, опережая «Уильямс» Мэнселла, Бергер был третьим, Сенна четвертым, Шумахер протиснулся на пятое место. «Я плохо стартовал, – сказал Сенна. – Герхард и я оказались бок о бок в первом повороте. Это было близко, но не чересчур. Я следовал за ним на прямой, он очень поздно тормозил, так что мне надо было быть осторожным». Это происходило перед «шпилькой» «Аделаида», крутым правым, фактически V-образным поворотом. Шумахер попробовал пройти по внутреннему радиусу и подтолкнул Сенну. «Шумахер налетел и ударил меня сзади, – говорил Сенна. – Я думаю, он недооценил свою скорость и тормозной путь для этого поворота, учитывая, что это был первый круг. Он не смог затормозить и ударил меня справа сзади». «Я пытался пройти мимо на последней стадии торможения, – говорил Шумахер, – но он вошел в поворот, а я не смог вовремя остановиться. Мы были очень близко друг от друга, и касание было почти неизбежно. Это была моя ошибка. Я не смог ничего поделать, мне пришлось заехать в боксы, а затем продолжить гонку». Пошел дождь, и гонку остановили после 18 кругов. К тому времени Шумахер показал самый быстрый круг. «Я никогда особенно не волновался, управляя машиной в дождь». После рестарта, и снова в «шпильке» «Аделаида», Шумахер и Стефано Модена («Джордан») столкнулись, «Бенеттон» практически взлетел. «Там было настолько узко! Я пробовал обойти Модену по внешнему радиусу, потому что думал, что он пойдет по внутреннему, но он этого не сделал. Он прошел поперек, и мы коснулись колесами. Я не мог ничего с этим поделать...» В Сильверстоуне «огромное количество болельщиков и повсюду масса охотников за автографами, куда бы вы ни пошли. Если я должен был пойти куда-то за пределы моторхоума, то не был бы способен перемещаться, и, несмотря на то, что я люблю общаться с болельщиками, это очень мешает сосредоточиться на гонке. Мне жаль, что приходится расстраивать людей своим кажущимся невниманием. Я хотел бы дать им немного больше, но, к сожалению, не могу из-за вышесказанного. У меня не возникло никаких проблем с изучением трассы, поскольку я уже участвовал здесь в гонках на «Мерседесе», но в «Бенеттоне» все несколько иначе, особенно ветер внизу после Hangar Strait – или, как сказал Мэнселл, его поклонники, дующие против моего автомобиля!» «В прессе появились предположения, что между мной и Сенной могли возникнуть проблемы после нашего столкновения в Маньи-Куре, потому что мы стартовали с одного ряда стартовой решетки. Сенна и я теперь в гораздо лучших отношениях, нежели до инцидента, а я многому научился с тех пор, особенно тому, что гонки не выигрываются в первом повороте. Моя попытка обойти Сенну могла бы сработать, конечно, и люди бы повторяли, что я «звезда», потому что обогнал Сенну на торможении, но, к сожалению, я этого не сделал». Гран-при Великобритании прошел под знаком торжества Мэнселла и националистического настроя: толпа вылилась, подобно огромной реке, на трассу, когда машины все еще находились на ней. Вот что вспоминает Шумахер, финишировавший четвертым, о вторжении толпы: «Это очень опасно. Я шел, вдавив педаль в пол, по финишной прямой, когда увидел желтые флаги. Я решил, что была авария или что-то в этом роде, но увидел людей и должен был затормозить действительно резко. Это было очень страшно». Между Сильверстоуном и Гран-при Германии десять команд проводили тесты в Хоккенхайме, в том числе «Макларен» и «Бенеттон» среди них. В какой-то момент Сенна почувствовал, что Шумахер подтолкнул его, затем Шумахер почувствовал, как Сенна подтолкнул его. Сенна прошел по пит-лейну к боксам «Бенеттона» и «схватил меня за воротник, вероятно, он хотел мне что-то сказать». Двое механиков «Макларена», предчувствуя неприятности, последовали за Сенной и оттащили его. «Это было простое недоразумение на трассе, – сказал Шумахер. – Фактически это случилось дважды. В первый раз это было недопонимание с его стороны, в другой раз – с моей. Впоследствии он очень рассердился, пришел ко мне, я был также разозлен, но после небольших разногласий – это была почти драка, почти – мы были в состоянии поговорить и все обсудить. В моем сердце и моем мозгу между нами больше нет никаких проблем». «Это все действительно началось после Бразилии, и я доволен, что мы нашли время, чтобы посидеть вместе и поговорить о происшедшем. Думаю, наш разговор помог немного изменить его мнение, и это также изменило мое мнение. Я не хочу больше ни с кем драться. Айртон произвел на меня большое впечатление, когда я был намного моложе. Это было, когда я смотрел гонку по картингу в Бельгии, где я видел его в действии, и он действительно был великолепен, но я не сказал бы тогда, что хочу повторить его карьеру и подражать ему или чему-нибудь вроде этого. Я никогда не делал его своим идолом и не собирался копировать. Я видел Сенну за рулем карта и больше не встречался с ним, пока не оказался в Формуле-1». В Хоккенхайме, своем первом Гран-при Германии, Шумахер ощутил необузданный национализм непосредственно «на своей шкуре». «Я предполагаю, что чувствовал немного большее давление, которое нарастало, потому что это был мой домашний Гран-при, но я не думаю, что это давление имело какое-либо влияние на мое выступление. Одна вещь, которой я научился, – то, что я должен лучше оценивать все ситуации и обладать несколько лучшим контролем за всем, что происходит вокруг. В этой области у меня нет опыта, и я должен этому научиться». Он квалифицировался шестым и в начале гонки шел пятым позади Бергера, хоть и наехал двумя колесами на бордюр в первой «шикане», взметнув пыль. «Бенеттон» подпрыгнул и дернулся, и «я думаю, что повредил радиатор». На 14-м круге его долгое преследование Бергера принесло награду. Австриец заехал в боксы для смены резины, и порядок стал следующим: Мэнселл, Сенна, Шумахер, Патрезе. Патрезе отчаянно атаковал, давил, изучал. Шумахер сопротивлялся. Патрезе попробовал раз, второй, третий, но Шумахер был непоколебим. Бернар Дюдо, представитель концерна «Рено», прошептал: «Гран-при прошел замечательно. Я был почти участником. Сражение между Шумахером и Рикардо было великолепным». На 33-м круге Патрезе обошел Шумахера в «шикане». «Три или четыре раза я блокировал правое переднее колесо, когда был в выгодном положении по сравнению с Рикардо, – сказал Шумахер, когда перевел дыхание. – Мы отлично сражались, и знаете, я думаю, что мы оба наслаждались этим». Под выгодным положением Шумахер подразумевает Патрезе, обошедшего его! Патрезе сражался с Сенной, но за пару кругов до финиша вылетел, открывая Шумахеру путь к третьему месту. Венгрия принадлежала Мэнселлу, который, финишировав вторым, стал победителем чемпионата мира. На старте Шумахер был пятым. «Я боролся с Мартином на протяжении нескольких кругов. Я пробовал пойти широко, чтобы обойти Герхарда Бергера, и думаю, что Мартин коснулся меня. После этого я потерял заднее антикрыло и вылетел». Это было на 63-м круге, Шумахер шел третьим в конце длинной финишной прямой. Заднее антикрыло отвалилось и далеко отлетело, что сделало «Бенеттон» неуправляемым. Он вращался, дым вырывался из-под всех четырех колес, потом заскользил по траве, прополз на брюхе по гравию и там застрял. В первых одиннадцати гонках чемпионата он трижды сошел, трижды был четвертым, трижды третьим и дважды вторым. Трассы оставшихся Гран-при 92-го года – Бельгия, Италия, Португалия, Япония и Австралия – были, по крайней мере, ему знакомы. Он любил Спа, хотя, «когда я прибыл, у меня было забавное чувство. Это трасса, которую я не знаю уж очень хорошо, я был здесь впервые только во время моего дебюта. Так же, как в 1991 г., я выехал на мотоцикле на трассу. Я даже остановился в том же самом месте и попытался придерживаться установившейся практики, но у меня было двойственное чувство относительно всего этого. Это было странно. У меня было такое ощущение, что это мог быть один из удачных уик-эндов для меня. Предчувствия усиливались по мере приближения дня гонки. Я не знаю, почему. Когда я был в моторхоуме перед гонкой, в моей голове возникла мысль, что это могла быть моя первая победа, и я могу стать первым немцем после Йохана Масса в 1975 г. – но я едва смел подумать об этом». Он квалифицировался третьим позади Мэнселла и Сенны, но логичнее всего было предположить, что в Спа победит «Уильямс Рено» Мэнселла, имевший здесь преимущество, как и на всех остальных трассах 1992 года. Гран-при Бельгии 30 августа стало замечательным примером нелогичности (и одновременно восприятием Айртоном Сенной логичного), когда погода играла, дразнила и пугала каждого гонщика. Шумахер приблизился к Мэнселлу в воскресенье утром на уорм-апе: Мэнселл 1:55,409, Шумахер 1:56,171. В моторхоуме Шумахера вновь посетили хорошие предчувствия... На старте дождя не было. У Бергера отказало сцепление. В борьбе перед «шпилькой» «Ла Суре» Алези, шедший позади Шумахера, переместился на внутреннюю сторону, выпихнув Шумахера на середину трассы, в то время как Сенна перерезал дорогу Мэнселлу. Порядок при выходе из «Ла Суре»: Сенна, Мэнселл, Патрезе, Алези, Шумахер. Далеко позади Хаккинен («Лотус») преследовал Шумахера, который давил на Алези – ив конце концов обошел его. На 2-м круге начался дождь, Мэнселл атаковал Сенну и обошел его по внутреннему радиусу в петле «Бланшимон», а затем достаточно скоро его обошел и Патрезе. Все выглядело так, что «Уильямсы» снова готовы продемонстрировать свое огромное преимущество. Мэнселл лидировал в гонке. Он первым заехал в боксы за дождевой резиной на 3-м круге, Шумахер побывал на пит-лейн кругом позже. Сенна остался, потому что «игра на «сликах» была моим единственным шансом». Порядок после 6 кругов и всех пит-стопов был следующим: Сенна, Алези, Мэнселл, Джонни Херберт, Патрезе, Шумахер, Брандл. Дождь пошел сильнее, поднимая брызги и собираясь в ветвях деревьев, которые окружали трассу. Алези и Мэнселл столкнулись, пропустив Патрезе на второе место. Мэнселл стал третьим, Шумахер находился близко от него и шел четвертым. Замысел Сенны не сработал, а Мэнселл быстро отобрал место у Патрезе и сократил расстояние до Сенны. Мэнселл тянул Патрезе и оба «Бенеттона» за собой. Англичанин пролетел мимо Сенны в Bus Stop, искусственной «шикане» перед финишной прямой, а после Eau Rouge за ним последовал Патрезе. Шумахер почти при нулевой видимости оказывал давление на Сенну, бразилец защищался, отвечая на каждое движение, но не смог избежать обгона. Шумахер обошел его, а за ним проскользнул Брандл. Это был 13-й круг. Мог ли Шумахер догнать «Уильямсы»? Он преследовал Патрезе, а поскольку дождь прекратился, гонщики ринулись в боксы за «сликом». «Я решил заехать в боксы, когда просохла траектория. Это был решающий момент гонки. Это произошло после моей единственной ошибки (на 30-м круге), когда слишком широко зашел и вылетел в «Ставело». Я пропустил апекс, и, когда повернул, было уже слишком поздно. Мне повезло, что я не попал в аварию и не врезался в барьер из покрышек. Мартин обошел меня. Я видел, что его шины изношены, и это помогло мне принять решение – немедленно заехать за новой резиной». Порядок на 31-м круге: Мэнселл, Патрезе, Брандл, Шумахер – и только Шумахер на «слике». «Отличный выбор момента», – сказал Шумахер. Его 32-й круг был пока самым быстрым, и это давало преимущество. Мэнселл все еще ехал на дождевой резине, Шумахер теперь был на «слике», и отставание сократилось до восьми секунд. Когда Мэнселл заехал в боксы, Шумахер вышел в лидеры, и, пока Мэнселл прогревал резину, отрыв составил 5,7 секунды на 35-м круге из 44. Мог ли Мэнселл догнать его? На 36-м круге разрыв сократился до 4,7 секунды. Шумахер ответил новым рекордом круга (1:54,760, хотя Сенна, шестой, незамедлительно побил его – 1:54,742). На 39-м круге Мэнселл снова сократил отставание до 3,0. Шумахер ответил, вновь побив рекорд круга (1:53,791), но теперь Мэнселл испытывал проблемы с электрикой, и отрыв моментально вырос до 15 секунд. Казалось, гонка сделана, если Шумахер сможет закончить ее. Он смог. «Единственное, о чем я, возможно, сожалею, – то, что там не было моей матери. Она была дома в Германии. Это было очень важно не только потому, что Спа – это трасса, где я начал свою карьеру в Формуле 1, но и потому, что она ближе всего к моему дому в Керпене. До него лишь 100 километров, в то время как до Хоккенхайма – 250, 49так что я всегда чувствую, что Спа – это мой второй домашний Гран-при. Возможно, именно поэтому я был так взволнован. Я едва мог поверить в это. В моих глазах слезы были впервые в Хоккенхайме, но я должен признать, что я действительно плакал после Спа». На Гран-при Италии Шумахер продемонстрировал всем, на что способен, стартовав с последнего места. «После Спа мне говорили, что эта победа изменит мое отношение к гонкам и я буду испытывать гораздо большее давление. Я рад, что этого не произошло. По крайней мере, не в Монце. Условия очень отличались от тех, что были год назад». Тогда меня везде окружала суета (в связи со спором «Джордана» и «Бенеттона»). Я пытался не обращать на это внимания, и в целом мне это удалось. Теперь же это была суета совершенно другого характера. Я ужасно плохо стартовал – с пробуксовкой – и попал в аварию на первом круге, когда коснулся заднего колеса «Лижье» Тьерри Бутсена. Поэтому после первого круга мне пришлось заехать в боксы для замены переднего антикрыла». На 2-м круге он был двадцать пятым, на 5-м – двадцать вторым, на 6-м – двадцатым, на 7-м – девятнадцатым, на 8-м – восемнадцатым, на 9-м – шестнадцатым, на 11-м – пятнадцатым, на 12-м – четырнадцатым, на 13-м – одиннадцатым, на 14-м – десятым, на 15-м – девятым, на 18-м – седьмым, на 19-м – шестым, на 27-м – пятым, на 32-м – четвертым, на 50-м – третьим. Так он и финишировал, позади Сенны и Брандла. Это переместило его на второе место в чемпионате мира: у Мэнселла было 98 очков, у Шумахера – 47, у Патрезе и Сенны – по 46. Все это происходило на фоне не совсем понятных событий. Мэнселл покидал «Уильяме» и по окончании сезона уходил в «Инди». Honda отказалась от участия в чемпионате, порвав отношения с «Маклареном» и Сенной. Брандла в «Бенеттоне» заменял Патрезе. Прост возвращался – на этот раз в «Уильямс». Предполагалось, что Прост будет тем, кто опередит всех, а Шумахер – тем, кто побьет Проста в 93-м. В Эшториле «Бенеттон» вновь постигла неудача. «Двигатель заглох, и это переместило меня в конец стартовой решетки. Я получил прокол и повредил переднее антикрыло, проехав по обломкам, оставшимся от машины Рикардо Патрезе. (Патрезе врезался в «Макларен» Бергера, когда австриец затормозил перед въездом в боксы.) Я сумел подняться на седьмое место, но пит-стоп покончил с моими надеждами на финиш в очках». Он пробился с десятого на седьмое место. Только в четвертый раз из 14 проведенных гонок он не попал в очки. Гран-при Японии стал пятым, потому что отказала коробка передач, но в Австралии он занял уверенное второе место позади Бергера. «Самое трудное было не на трассе, а вне ее. Мне было очень трудно привыкнуть к давлению – со стороны болельщиков, средств массовой информации, телевидения. Управлять машиной – не проблема, но нажим со всех сторон все увеличивается. Я чувствую, что начинаю привыкать к этому, и считаю, что лучше справляюсь с этим. Неприятным было то, что, если я хотел просто посидеть один в моторхоуме за столом, погреться на солнце, поесть что-нибудь, мне не давали такой возможности, я должен прятаться, а это – то, что мне не нравится делать. Я чувствую, что хочу расслабиться время от времени, но это невозможно – частично потому я переехал в Монте-Карло. За один год в Формуле 1 происходит столько событий, сколько в жизни обычных людей не происходит и за пять лет!» Уничтожающее сравнение: Шумахер третий в чемпионате с 53 очками, Брандл шестой с 38, и он покидает команду. «Я понял, что Михаэль исключительно талантлив, и поэтому не было смысла в том, чтобы лезть из кожи вон, – сказал Брандл, подводя итоги чемпионата. – Любому пришлось бы попотеть, чтобы не отстать от него. Я иногда чувствовал, что он самый быстрый на трассе. Еще до того, как погиб Сенна, я убедился, что с точки зрения скорости он был самым быстрым. Но его ноги крепко стоят на земле. Он – освежающе близок к земле. У него есть традиции, семейные традиции. Он близок со своими родителями и делает все, что может, чтобы помочь своему младшему брату – гонщику. Я провел много времени с ним вместе, и мне представляется, что как у пилота у него нет предела того, чего он мог бы достичь. Если вы не Сенна или кто-то похожий на него, то вы не выбираете партнера в Формуле-1. Партнер может быть совершенно незнакомым. Что всегда удивляло меня, так это то, что, когда вы беседуете с кем-то вроде Мики Хаккинена и обсуждаете других гонщиков, они будут говорить: «Да, ну, в общем, когда мы соревновались с ним в картинге, он делал то и то, потом, когда мы бунтовали в Формуле-3, он делал это и это». И тут вы осознаете, что некоторые из этих парней знали друг друга, еще когда им было по 16, потому что они гоняли друг против друга с того возраста. Несмотря на то, что эти люди не обязательно близки, они изучают пилотаж друг друга в течение большого количества лет; но в большинстве случаев вы знаете очень немного о вашем партнере, помимо его репутации». «Отношения зависят от индивидуальности, химии и контрактов. Ничто не бесит вас больше, чем то, что вы не можете взять запасную машину, потому что другой парень получил ее по контракту, или если он начинает получать новые запчасти, а не вы. Это очень конкурентная окружающая среда, на которую разные люди реагируют по-разному. Я наслаждаюсь хорошими отношениями с моими товарищами по команде, потому что думаю, что в Формуле-1 вы можете работать вместе вплоть до зеленого света, но некоторые процветают на неудачах. Сенна обычно игнорировал своих партнеров по команде, и это сильно осложняло им жизнь, и потом, конечно, он был так невероятно быстр, что создавало еще большую проблему для них». «Реальное напряжение – это когда единственный человек, с кем вы можете сравнить себя, является вашим коллегой по команде, потому что он имеет то же самое техническое оснащение. Михаэля процитировали недавно во французском журнале: «Я мог бы опередить Брандла, но в гонке все совсем по-другому». Я боролся с самого старта и в течение всей гонки, что всегда было моей сильной стороной. И в этом нет сомнения: в первых четырех гонках сезона у меня было два механических отказа, и я сделал две водительские ошибки, и они были вынужденными, потому что у меня был товарищ по команде, который мог «высасывать круги из пальца», чего я сделать не мог. Но ему не надо было «высасывать» целую гонку из пальца». «Иногда он вел себя как пацан, к примеру: «О, я – молодой человек, а ты – старик» (Брандлу было тогда 33). Он был очень невежлив в первые дни, но к середине сезона, думаю, он понял, что мог бы научиться многому у меня. Между нами очень хорошие отношения, и я думаю, что мы подошли к ним с тех пор, как только я согласился с тем, что он быстрее. Я знал это и работал над другими аспектами моего вождения, в которых был лучше я». «Это очень трудно. Большинство пилотов гоняются, веря в то, что они являются или лучшими в мире, или потенциально лучшими. Если вы хотите достичь цели, вы должны поверить в это. Тогда внезапно в один прекрасный день вам, вероятно, придется признать, что кто-то сносит ваши двери с петель». Брандл добавляет, что, в то время как некоторые гонщики, такие, как он, оправляются от сознания того, что кто-то быстрее их, только кажется, что другие не прогрессируют. «Это – игра ума. Здесь не существует плохих гонщиков, здесь не существует идиотов, потому что вы не можете управлять этими автомобилями, если вы не обладаете высшей квалификацией».
|