Хотеть еще не значит мочь

Чем ближе был сезон-93, тем уверенней чувствовал себя Ми­хаэль Шумахер, чувствовал себя «мысленно намного лучше под­готовленным. Думаю, это пришло с опытом, приобретенным за год в Формуле-1». Казалось, что он вряд ли в состоянии бороться за чемпионат, который мог стать внутренним делом Проста и, воз­можно, Хилла на «Уильямсах». У «Макларена» был двигатель «форд» (как и у «Бенеттона», хотя и более поздняя версия), и Сенна в течение всего сезона заключал контракты на каждую гонку в отдельности. Шумахеру сразу же понравился его новый партнер – Патрезе. Но итальянец после отличного сезона в по­бедном для «Уильямса» 92-м году мог попасть под пресс сравне­ния с молодым талантом.

Южная Африка. Шумахер на втором ряду позади Проста и Сенны, Патрезе на четвертом ряду. Сенна лидировал впереди Шумахера и Проста, который постепенно догнал Шумахера и на 13-м круге обошел его. «Ален был быстрее меня на прямой, так что неудивительно, что он обошел меня». Прост поравнялся с Сенной и обошел его, также его опередил и Шумахер, который почувствовал вполне понятный восторг, оказавшись на второй позиции позади Проста. Но ненадолго. Шумахер заехал в боксы одновременно с Сенной, которого обслужили быстрее. В течение следующих 26 кругов Шумахер преследовал Сенну. «Я пытался обойти его и в какой-то момент почувствовал, что время пришло. Я пошел по внутреннему радиусу, мы коснулись колесами, и я вылетел».

Бразилия. «Я часто ловлю себя на том, что не могу спать ночью в период тестов и иногда во время гонок, потому что мои мысли вертятся вокруг проблем с машиной. Что-то подобное было в пятницу в Сан-Паулу. Я был разочарован темпами, которыми шла работа над машиной, и проснулся в субботу с планом, как это изменить. Это сработало. Даже Рикардо скопировал мои на­стройки, и мы немного улучшили результаты. Четвертое место на стартовой решетке – это не так уж плохо, и я чувствовал себя прекрасно, особенно после того, как обошел Айртона в гонке (на 24-м круге, чтобы занять третье место). Я не хотел, чтобы в дальнейшем у нас с ним возникли недоразумения после того, что случилось в Бразилии в прошлом году. Сказать, что не все было так хорошо, как я хотел, было бы огромным преуменьшением. Ма­шина упала с домкрата – болид лежал на бетонном полу, и по­надобилось двое механиков, чтобы поднять его для замены резины. Мало того – возникла проблема с фиксацией гайки на правом переднем колесе». За семь кругов до финиша Шумахер догнал Херберта («Лотус»), ехавшего третьим, и «я обошел его, потом он обошел меня, и я почти вылетел, поскользнувшись на какой-то грязи. На следующем круге я снова попытался, и на сей раз вылетел он, и я финишировал третьим».

«Я видел, как он приближался, когда он догонял меня в пер­вый раз, – говорит Херберт. – О чем я думал? Если он хочет попробовать пройти по внутреннему радиусу, он, конечно, может попробовать, но я не собираюсь отодвигаться с траектории, и, если он обойдет меня, я попробую немедленно вернуть свою по­зицию. Я не люблю гонщиков, которые устраивают толкотню, и я сам не такой. Если меня собираются обойти на круг, я сдвинусь и пропущу, но я постараюсь потерять на этом как можно меньше времени. Я все еще в гонке, не забывайте. Если они не обойдут меня в течение пары поворотов, я не буду сдерживать их сзади слишком долго и позволю обойти себя. Я думал, я войду в пово­рот настолько узко, насколько смогу, чтобы на выходе суметь обой­ти его. Я выровнялся прежде, чем он попробовал пойти на обгон, потому что я знал, что он будет пробовать обойти меня. Для зрите­ля это происходит мгновенно, но я полагаю, что если вы ведете машину Формулы 1, то ваш мозг работает намного быстрее, чем в обычной жизни. Я знаю, что после, скажем, квалификации, ког­да я еду в гостиницу, я могу проходить повороты намного бы­стрее, так, чтобы даже не задумываться об этом, потому что мой мозг работает в темпе Формулы-1. Так или иначе, я снова обо­шел его, и это был великий момент. Ему придется попытаться еще раз. Я знаю, что он сделает это снова – наверняка. Михаэль справедлив. Он будет ехать рядом, но не будет выталкивать вас на траву».

Гран-при Европы, Донингтон. В этой гонке было подавляющее превосходство Сенны. Только Хилла он не успел опередить на круг. У Шумахера был новый «Бенеттон В193В», и он выразил восхищение тем, что смог сделать во второй квалификации. Он проехал четыре круга за 1:12,0 каждый, и последний за 1:12,008 и в результате занял третье место на стартовом поле позади «Уильямсов», но перед Сенной. В гонке Шумахер, провалив старт дважды, поднимался до пятого места, но, «когда я переключился вниз на третью передачу, заклинило колесо. В тот момент я ехал на «слике» в дождь, выжимая из машины все, что мог. Я потерял машину».

Имола. Его время в квалификации в пятницу было аннулиро­вано, но он все вернул во второй квалификации, финишировав третьим. Перед стартом гонки начался сильный дождь, и он ехал четвертым, сражаясь «с некоторыми машинами позади меня». Имелись в виду Бергер («Феррари») и Вендлингер («Заубер»). «Приятно, потому что я хорошо знаю Карла, так как мы высту­пали вместе в «Мерседесе». Он действительно давил на меня не­которое время». Шумахер преследовал Сенну, но у бразильца возникли проблемы с гидравликой. Победил Прост, опередив­ший Шумахера на 32,410 секунды.

Испания. Примерно с середины дистанции началась «ужасная вибрация шин. Это привело к серьезной проблеме с одной из пере­дач, исчезнувшей, когда я сменил шины, но позже возвратив­шейся вновь. Я не мог использовать вторую передачу». Он при­способился к такому вождению и проходил круг за 1:22,0, кроме 60-го круга из 65. «Я приблизился к Дзанарди в тот момент, когда его двигатель взорвался. Из-за дыма и масла я едва мог что-либо различать, но я знал, что он был все еще на траектории, так что я зашел широко, чтобы объехать его. Это было почти не­возможно. Было так много грязи и гравия, что, когда я повернул руль, поехал прямо в гравий. Мне удалось удержаться на трассе, и я финишировал третьим».

Ему мешало несовершенство системы. «Мы просили об измене­ниях с конца прошлого года, с тех пор, как узнали, в каком направ­лении мы двигались в развитии машины и технологии. Я думал, что мы могли бы использовать это для этой гонки, но нам все еще говорят, чтобы мы подождали до следующей гонки. Это расстра­ивает. Одна из главных причин – это то, что мы разработали определенный тип системы управления, который не работает при акселерации. Это более сложная система, чем ранее используемые в Формуле-1, но команда полагает, что это поможет сбе­речь двигатель. Монте-Карло – это трасса, где система управле­ния будет жизненно необходима». Шумахер, кстати, переехал в княжество, что он объясняет как «логическое решение по дело­вым соображениям. В Германии уже невозможно было вести нормальный образ жизни. Когда я бывал дома, я действительно не чувствовал, что я был дома. У меня было так много работы, но там меня постоянно отрывали и дергали. Я ничего не терял, переехав в Монако. Я наконец мог спокойно выйти на улицу и расслабиться при желании. Никто не узнавал меня и не создавал вокруг суету.

В Монако я способен работать над моей физической формой намного продуктивнее, чем в Германии, особенно зимой. Я посто­янный посетитель зала Loews и часто тренируюсь там с друзьями или другими гонщиками, особенно Агури Сузуки. Интересно тре­нироваться вместе с другим гонщиком. Мы занимаемся по похо­жим программам, за исключением того, что он много бегает, а я много езжу на велосипеде. Корина и я ведем спокойную тихую жизнь, насколько это возможно. Это теперь для нас дом, где мы живем, где находятся все наши вещи и наша собака. Я даже играю в любительской футбольной команде, которая регулярно собирается, чтобы поиграть, и я также играю в теннис и бад­минтон».

Монако. Ему поставили новую систему управления, и в суббо­ту утром он выступал с ней и без нее, и разница составила 1,2 се­кунды. Он квалифицировался в первом ряду рядом с Простом, который стартовал раньше времени, и его наказали штрафом «стоп-энд-гоу», и лидерство перешло к Шумахеру. К 32-му кругу его преимущество перед Сенной составило 15 секунд, но в пово­роте Loews, «думаю, произошел отказ системы активной подвес­ки. Я выпрыгнул из машины, когда она загорелась. Вокруг клу­бился дым, и это выглядело весьма захватывающе».

Он признался, что у него в течение нескольких недель была «небольшая проблема с коленом. Я не знаю точно, в чем дело, но иногда боль бывает довольно сильной. Чаще всего это происхо­дит, когда я бегаю или играю в футбол. Возможно, дело в связках. Это не очень серьезно, но тем не менее это меня беспокоит, и я думаю, что надо будет пойти к специалисту».

Перед Канадой Шумахер провел пять дней в Нассау, затем поехал в Орландо в Диснейленд. «Это было фантастически. Мы поехали посмотреть Волшебное Королевство, но Рикардо потом говорил мне, что мы побывали далеко не везде. К сожалению, питание на Багамах было для меня проблемой, потому что оно полностью отличалось от того, что мне было необходимо для под­держания формы и тренировок. Я не мог выполнять тренировоч­ную программу после хот-догов и чизбургеров, так что я был рад уехать в Орландо. Первая вещь, которую я сделал, – это пошел в немецкий ресторан и поел нормальной еды.

Я был рад пойти туда, но официант, вместо того чтобы взять мой заказ, попросил у меня паспорт. Я спросил, почему? Он ска­зал: «У вас должен быть паспорт, чтобы доказать, что вы старше 21, чтобы заказать спиртные напитки». Я начал спорить, но у меня не было с собой паспорта. А парень тоже был немец! Думаю, это расстроило меня больше всего. Типичный немец с его прави­лами. Поэтому мне не дали пиво. Я хотел заказать безалкогольное, но он не позволил мне заказать и его, потому что, как он сказал, оно содержало один процент алкоголя! В конце концов я заказал яблочный сок с минеральной водой».

Канада. Старт «прошел ужасно плохо» из-за проблемы с регу­лировками системы управления. Дважды он почти заглох, его быстро обошли обе «Феррари», и в правом ложкообразном пово­роте после финишной прямой Сенна проехал по бордюру внутри поворота – они шли бок о бок, касаясь колесами. Сенна опере­дил его.

«Очевидно, – сказал Шумахер, – мне предстояло большое сражение, чтобы отвоевать потерянные позиции». Он наслаж­дался им, «особенно борьбой с Айртоном ближе к финишу. Но на 63-м круге он внезапно поехал медленнее. Причину я узнал поз­же – отказ альтернатора. Я не думаю, что он видел меня доста­точно хорошо, и мы почти коснулись, поскольку я прошел мимо него при входе в «шпильку». «Шумахер финишировал в 14,527 секунды позади Проста.

Маньи-Кур. Будучи четвертым позади Сенны, он совершил второй пит-стоп на 45-м круге, а два круга спустя показал ре­корд круга. Сенна сказал: «Я не менял шины во второй раз, пото­му что мы считали, что будет лучше подождать и посмотреть, как Шумахер проведет свой пит-стоп. Если бы он был медленный, то я бы заехал, но из-за недостатка мощности я не смог заехать, а затем попробовать вернуться перед Шумахером». Порядок: Прост, Хилл, Сенна, Шумахер, Брандл. К 58-му кругу Шумахер догнал Сенну и через пять кругов обошел его, явно замедляющегося. Так гонка и закончилась.

Проблемы с коленом возобновились. «К сожалению, боли уси­лились. Особенно плохо было в Маньи-Куре, потому что накану­не в Монте-Карло я дважды пробежался, а потом проехал длин­ную дистанцию на велосипеде во время тренировки. Я пошел в музей с Кориной и ее родителями, но не мог даже стоять. Я чув­ствовал, будто у меня колени старика».

Сильверстоун. К тому времени он постоянно опережал «Макларены» и сделал это снова, но в субботу вылетел в Copse, «слишком резко повернув. Я без проблем проходил этот поворот утром, но направление ветра в этот день изменилось, и я потерял контроль над машиной. Я очень благодарен моему товарищу по команде и другу Рикардо Патрезе. Он поступил очень благородно. Когда я по­терял свою машину в Copse, я знал, что Рикардо позволит мне взять его «Бенеттон». Я был очень мотивирован, но не мог про­ехать быстрее». Патрезе показал лучшее время 1:22,364, но за три круга до конца квалификации на той же самой машине на трассу выехал Шумахер, ускорился с 1:32,362 до 1:20,865, а по­том до 1:20,401. Хилл лидировал в гонке, пока у него не взорвался двигатель. Прост привел свой «Уильямс» к пятидесятой победе, Шумахер финишировал в 7,660 секундах позади него. «Фини­шировать вторым было большой удачей, потому что мы и не ожида­ли побить «Уильямсы», если только у них не возникнут пробле­мы, что и произошло».

Хоккенхайм. В пятницу он ехал великолепно и мог бы завое­вать предварительный поул – 1:39,640 против 1:39,046 Проста, но удержать Хилла во второй квалификации было бы трудно, и он не смог этого сделать. Прямо перед гонкой он пересел в запасную машину, потому что гоночный автомобиль «немного прыгал, и я не знаю, почему». Долгое время лидировал Хилл, за ним Прост и Шумахер. «Я не думал, что у меня был шанс обойти его, и я знал, что после замены резины первые несколько кругов идешь мед­леннее. Это была почти идеальная гонка. Я ехал приблизительно в пяти секундах позади Проста и ближе к финишу начал поду­мывать о втором пит-стопе и решил, что было бы лучше сначала поговорить с командой. Мы решили сменить шины. Это не срабо­тало должным образом, а на последних восьми кругах я слышал странный шум в двигателе. Это заставило меня сбросить ско­рость и раньше переключать передачи, чтобы сохранить двига­тель и коробку передач».

Хилл сошел на 43-м круге, из-за того что у него взорвалась покрышка, и Прост унаследовал победу в Гран-при. Шумахер финишировал в 16,664 секунды позади него. Толпа была в вос­торге. «Я восхищен болельщиками, так же, как и собой, особен­но потому, что в воскресенье на трибунах собралось 148 тысяч человек. Я подумал, что из-за них у меня весь уик-энд была повы­шенная мотивация. Меня иногда спрашивают, не создают ли болельщики и внимание средств массовой информации давление и неудобства во время домашнего Гран-при. Для меня это совсем не так, хотя очень утомительно застревать в пробке и «находиться в осаде» каждое утро по пути на трассу».

Венгрия. Он замешкался на старте и вошел слишком широко в первый поворот, пропустив вперед сразу троих. Между первым поворотом, коротким правым и коротким левым Алези перемес­тился на внутренний радиус. В начале 2-го круга Шумахер про­шел Патрезе в конце длинной прямой и помчался за Бергером и в повороте вышел на внешний радиус. Машина задергалась под давлением. Он поймал ее, но почти тут же оказался на траве. «Задние колеса заблокировались, когда я переключился на вто­рую передачу». Он вернулся на трассу в облаке пыли десятым. На 26-м круге он окончательно вылетел.

Спа. Он не расстроился из-за того, что стал вторым и был го­раздо медленнее, чем Прост, обладатель поул-позишн. «Мы быстрее «Макларена» и «Феррари», – отметил он, – и это большое до­стижение, но мы должны стремиться догнать «Уильямс». На зе­леный свет «я отпустил сцепление, оборотов не было. У меня было только от 2000 до 3000 оборотов – достаточно, чтобы дви­гатель не заглох, но не более того. Я попробовал увеличить обо­роты, но ничего не вышло. Это было как тронуться с места на обычном автомобиле на шестой передаче». Он был десятым, потом поднялся до третьего места, но, когда входил в «шпильку» La Source, из боксов выехал Сенна. «Он выехал из боксов, прошел прямо передо мной, а затем налево. Я не знаю, зачем он сделал это. Я почти врезался в него, и я сделал бы это, если бы не свер­нул, почти вылетев на траву. С его стороны это не было хорошо». Порядок: Хилл, Прост, Шумахер, и прекрасная гоночная ситуа­ция: Хилл далеко впереди, Шумахер на хвосте у Проста. В Les Combes, излюбленном месте для обгона, Шумахер подъехал вплот­ную и, когда приблизился к правому повороту, врезал по тормо­зам, подняв дым из-под колес. Он прошел Проста. Мог ли Шумахер догнать Хилла, который ехал в 2,75 секунды впереди? Нет. По­ложение в чемпионате: Прост – 81 очко, Сенна – 53, Хилл – 48, Шумахер – 42.

Монца. «Мы, по правде говоря, не контролировали ситуацию. Машина ужасно прыгала на кочках, особенно в пятницу и суббо­ту. Несколько раз я действительно чуть не врезался в барьер, а в Монце, где средняя скорость – около 230 км/ч, это крайне не­приятно. В довершение всего у меня была высокая температура, большую часть времени я ужасно себя чувствовал. К утру вос­кресенья у меня пропал голос».

Сенна и Хилл столкнулись в первой «шикане», что вывело Шу­махера на третье место. На 4-м круге он обошел Алези, но на длинных прямых Монцы Прост был недосягаем. А у Шумахера отказал двигатель, он услышал «ужасный шум из задней части автомобиля, сразу после того, как прошел первую «шикану».

Эшторил. В пятницу Прост занял предварительную поул-позишн и созвал пресс-конференцию, чтобы объявить о своем уходе из Формулы-1. «Я предпочел бы сделать это объявление после, надеюсь, моей четвертой победы в чемпионате мира. Но я думаю, что лучше принять решение и объявить о нем, а затем сконцент­рироваться на том, чтобы в воскресенье на гонку выйти в наи­лучшем состоянии для победы».

Таким образом, пятое место Шумахера в первой квалифика­ции прошло незамеченным в суматохе вокруг ухода Проста. А кто обратил внимание на Хаккинена, который заменил неудачника «Макларена» Майкла Андретти? Более того, Шумахер опустился на шестое место во второй квалификации. «Меня заносило, раз­ворачивало, бросало из стороны в сторону. Мы работали над этим. Я даже скопировал настройки Рикардо, потому что он, казалось, показал хорошее время, но и это не сработало. Я был почти уве­рен, что это была проблема компьютера с активной системой подвески, но нам не удалось обнаружить это».

«В субботу я оставался на трассе до 11 часов ночи. Я могу честно сказать, что никогда не работал так напряженно во время гонки. Я трудолюбивый человек и обычно покидаю трассу одним из пос­ледних, если не последним, но тогда я задержался гораздо доль­ше, чем обычно». Ночью ему снились «данные о машине. Я поня­тия не имел, как мы будем способны решить проблемы».

В воскресенье утром на уорм-апе «мы шли медленнее и медленнее» и в неправильном направлении. Хилл, обладатель поула, проехав 13 кругов, показал 1:16,446 на своем первом заезде и 1:15,773 во втором. Шумахер прошел 14 кругов с результатом 1:17,927 в первом заезде и 1:17,750 во втором. Он ездил на ос­новной и запасной машинах и выбрал запасную. «Откровенно го­воря, мы надеялись на лучшее». Хилл не смог избежать фаль­старта и стартовал с последнего места.

На зеленый свет Хаккинен передвинулся к Просту и в поворо­те оказался прямо впереди француза. Сенна протиснулся следом за Хаккиненом, Алези был слева. В конце концов он оттеснил Проста на четвертую позицию. Шумахер находился на расстоянии трех корпусов. Михаэль погнался за Простом. «Это была одна из тех гонок, в которых все едут вместе с самого старта. Надо быть осторожным, сохранить машину и шины. Мы планировали ехать с двумя пит-стопами, но, как только гонка началась, все изменилось. И что это был за старт! Кто ожидал, что Жан Алези будет лидировать уже в первом повороте? Я пробовал пройти Проста в начале гонки, но это было очень трудно сделать».

Шумахер рано заехал на первый пит-стоп. «Машина работала действительно хорошо, но нужно было сделать что-то еще, чтобы отыграть места. Поэтому я и решил рано заехать в боксы, чтобы сменить шины. Это сработало».

Когда Прост и Хилл заехали в боксы, Шумахер вышел в лиде­ры. «Я внезапно понял, что у меня есть шанс на победу, если я не буду заезжать в боксы еще раз. Не думаю, что кто-то в команде хотел спорить со мной. Я старался беречь шины».

«Я пробовал удерживать расстояние между мной и Простом, и это было нелегко. Оно увеличилось с двух секунд до шести, а затем снова сократилось, и в конце гонки Ален был определенно бы­стрее». Шумахер обошел на круг Филиппа Альо («Лярусс»), а Прост не смог сделать это сразу же, что дало возможность Шума­херу временно оторваться. В следующий раз, когда он посмотрел в зеркала, Прост был уже рядом. В течение следующих несколь­ких кругов Шумахер сопротивлялся непрерывному нажиму со стороны Проста и победил с преимуществом 0,982 секунды.

Япония. Он разбился. «Я пытался не отставать от Бергера, чтобы сдержать Хилла, но он переместился на внутренний ради­ус, и я зацепил его колесо. От удара мое колесо оторвалось».

Австралия. Он рано заехал на пит-стоп, но двигатель вскоре отказал. «Я уверен, что смог бы догнать Сенну (который победил) и, возможно, оспорить его лидерство».

Беспощадное сравнение: Шумахер занял в чемпионате чет­вертое место с 52 очками, Патрезе – пятое с 20, и он уходил из Формулы-1.

В течение краткого межсезонья гонщики берут отпуска, кото­рые заканчиваются в январе. Январь переходит в февраль, февраль в начало марта, а обычные зимние тесты – в презентации машин 1994 года. Сенна теперь был в «Уильямсе», его партнером по-прежнему оставался Хилл, новым партнером Шумахера в «Бенеттоне» стал финн Юрки-Ярве Лехто.

Большинство электронных систем, помогающих гонщику в управлении машиной, новым техническим регламентом были за­прещены. Исход борьбы за Гран-при вновь во многом зависел от самих пилотов.

«Бенеттон» провел презентацию модели В194 с новым двига­телем «Форд Зетек-Р» нахально рано – в начале января. В Сильверстоуне во время тестовых испытаний Юркн-Ярве Лехто выле­тел в повороте «Стоув» и на почти полном ходу врезался в барьер из старых покрышек. Пилот сильно повредил шею и спину, для лечения потребовалась хирургическая операция. Лехто на старте сезона заменил голландец Йос Ферстаппен.

Перед первой гонкой чемпионата в Бразилии Михаэль сказал: «Каждый гонщик обязан помнить о двух вещах. Первое – ехать настолько быстро, насколько возможно, наслаждаться скоростью и стремиться увеличивать отрыв от своего товарища по команде или от других конкурентов. Вы должны реализовать свой потенциал. Второе – пилот должен сделать машину настолько скоростной, насколько это возможно, для чего настроить ее возможно лучше».

«Со всеми электронными приспособлениями, – technik, как называет их Шумахер, – было много проще этого добиться. Те­перь без них талант и опыт гонщика играют значительно более важную роль».

Михаэль признал, что Сенна и «Уильямс» – фавориты года, Хилл представляет реальную опасность, и добавил, что «слиш­ком много неприятностей должно случиться у соперников, чтобы у нас появился шанс победить в чемпионате. Гонщики, такие, как Сенна или Хилл, команда, такая, как «Уильямс»... как пра­вило, не делают ошибок». Эти слова сказаны Шумахером нака­нуне Гран-при Бразилии. После Имолы многие вспомнили эти слова, в подтексте которых прозвучали предчувствия, предуп­реждения. В конце февраля – начале марта никто не мог пред­видеть того, что случится 1 мая. Гран-при Бразилии в Сан-Паулу был просто интересным испытанием, началом нового сезона, и все – специалисты и зрители – находились в предвкушении грядущей дуэли Шумахера и Сенны.

В Бразилии Сенна занял поул-позишн.

Шумахер неудачно стартовал. Он решился на неординарный поступок, рванув по обочине трассы, сбоку от траектории. Это было ошибкой. Михаэль надеялся проскочить, но Сенна легко оторвался от него. Жан Алези выжимал из «Феррари» максимум возможного, находясь по центру трассы. Хилл следовал за Алези, прижимая Шумахера к обочине, но немецкий пилот смог пройти англичанина в первом левом повороте. В это время Сенна ото­рвался уже достаточно далеко, проходя крутые повороты, спуски и подъемы. В «Бико де Пато», левом повороте, Шумахер переместился на внутренний радиус, чтобы пройти Алези, но затор­мозил слишком поздно, и его сильно занесло. Алези сохранял свою позицию. Тем временем Сенна уезжал все дальше и даль­ше. На 2-м круге Шумахер повторил маневр в «Бико де Пато», на этот раз зайдя в поворот точно, и Алези осталось только сми­риться с потерей второго места. Сенна к тому моменту опережал их уже на четыре секунды. Алези пару раз попытался вернуть второе место, но Шумахер уверенно отразил эти атаки и посте­пенно стал отрываться от француза, одновременно приближаясь к Сенне. Этот момент как бы предсказал дальнейший ход сезона. Сенна, как ни пытался, не мог оторваться от Шумахера. Секун­домер показывал разницу в 1,89 секунды.

Оба заехали в боксы на 21-м круге. Пит-стоп Сенны длился7,8 секунды, Шумахера, чей бокс находился чуть дальше на пит-лейн, – немного быстрее. И он вернулся на трассу лидером. Сенне теперь предстояло догнать и перегнать Шумахера, но немец легко увеличил разрыв до 4,33 секунды и после второго пит-стопа «не чувствовал никакого давления. Я мог контролировать разрыв между нами». Отрыв стабилизировался на девяти секун­дах, а на 56-м круге Сенна вылетел с трассы. «Моя вина, – ска­зал бразилец, – я пытался сделать слишком много». На Сенну после этого тоже обрушилось беспощадное психологическое дав­ление. (Ферстаппен, который стартовал из пятого ряда, попал в аварию.)

Шумахер обошел на круг всех остальных соперников.

В Аиде, Япония, на новой трассе нового Гран-при Пасифик (Тихоокеанского) Сенна отобрал поул-позишн у Шумахера. Шу­махер охарактеризовал трассу как «немного напоминающую трассу для картинга – крошечную, но очень коварную и техническую». Сенна и Шумахер – на первом ряду стартового поля. Ферстап­пен вновь стартовал из пятого ряда. На зеленый свет Шумахер и Сенна вырвались далеко вперед, пытаясь перекрыть путь друг другу. В первом правом повороте нагнавший их Хаккинен вы­толкнул с трассы Сенну, а итальянец Никола Ларини – тест-пилот «Феррари», замещавший Алези, – врезался в него. На финише только Герхард Бергер оставался в том же самом круге, что и лидер, и то только потому, что Шумахер преднамеренно не обгонял его на последних кругах. «После старта на меня особо не давили, так что я мог поберечь машину, покрышки и мог контро­лировать гонку до финиша».

В интервью в «Моторинг Ньюс» под заголовком «КТО ЛУЧ­ШЕ – СЕННА ИЛИ ШУМАХЕР?» Ники Лауда сказал, что глав­ное различие между ними – «их возраст. Большое различие. Возможно, Бог благословил и одарил их обоих одинаковым талантом. Если это так, то это только вопрос времени, когда Шумахер наберет по крупицам тот же самый опыт, что и Сенна. А затем благодаря его молодости он догонит – и, возможно, даже опере­дит Сенну. Но Сенна никогда не захочет «спать». Он будет всегда ехать «педаль в пол». «Аутоспорт» вышел с заголовком на титульном листе: «СЕННА: МОЖЕТ ЛИ ОН ВЫДЕРЖАТЬ ДАВ­ЛЕНИЕ?» – и с подзаголовком «ВРЕМЯ РАЗБОРКИ В САН-МАРИНО».

Это были общие ощущения, и на их основе возникали закон­ные вопросы, так что не было ничего удивительного в том, что мно­гие их продолжали задавать. Но в течение одного-единственного уик-энда, с пятницы 29 апреля по воскресенье 1 мая, выясни­лось, как хрупок был тот внешне благополучный мир, в котором жила Формула-1 в течение последних 12 лет. Тяжелая авария с Рубенсом Баррикелло в пятницу. Затем – австрийский новичок Роланд Ратценбергер погибает во время субботней квалифика­ции. Сенна, примчавшийся в госпиталь к земляку Рубиньо, был так расстроен, что раздумывал, не отказаться ли от участия в гон­ке. Но все же решился выйти на старт. Когда погасли огни свето­форов, на стартовой прямой заглох Лехто, уже оправившийся от травм, и португалец Педро Лами («Лотус»), не увидевший его из-за машины впереди, сильно ударился в «Бенеттон». Сенна опережал Шумахера и Бергера, когда на трассу судьи выпустили пейс-кар, чтобы успокоить пелетон, пока с места аварии не убе­рут обломки разбитых машин. В конце 5-го круга пейс-кар ушел с трассы. Шумахер немедленно начал давить на Сенну и уже тогда обратил внимание на то, что, проходя поворот «Тамбурелло», «Уильямс» бразильца вел себя неуверенно. «Я видел это, это проявлялось весьма сильно, и он почти потерял машину». Шума­хер продолжал прессинговать, и на следующем круге «в том же самом месте Айртон потерял ее. Его занесло, машина коснулась днищем земли, ее немного развернуло боком». Сенна влетел в стену. «Удар выглядел очень опасным, но я не думал, что это столь же серьезно, сколь накануне, когда погиб Роланд, – ска­зал Шумахер. – Но все же мы допускали возможность подобно­го исхода». В конечном счете был дан повторный старт, и Шумахер легко опередил Ларини. Он стоял, мрачный, на подиуме, Руки были скрещены за спиной, на его лице отражались достоин­ство и печаль.

Во время следующей гонки, Гран-при Монако, британская газета Mail on Sunday процитировала Шумахера, говорившего, что, если бы он почувствовал, что больше не может ехать быстро и перестал быть уверенным в себе, он бы остановился. «Этот вопрос задали мне непосредственно после гибели Сенны. Без этого чувства находиться в машине на трассе было бы опасно». Мог ли он уйти? «Я не знаю, потому что я никогда не пробовал сделать это, но приятно чувствовать себя уверенно».

Вилли Вебера процитировали так: «Михаэль страдал в тече­ние долгого времени. Мы обсудили это. Потом на протяжении многих часов, многих дней он думал. Я бы не удивился, если бы он решился уйти. Я сам был гонщиком в течение 20 лет и знал, насколько это было серьезно. На этой неделе (Монако) вы види­те его сильно изменившимся, потому что впервые в жизни он ощутил вблизи себя смерть».

Мир Формулы-1 был полон сомнений. Шумахер готовился воз­главить заседание комиссии по безопасности, которое привело к образованию Ассоциации гонщиков Гран-при (GPDA – своеоб­разного профсоюза), чьими представителями в FOCA были назначены Лауда, Шумахер, Бергер и Кристиан Фиттипальди.

Каждый гонщик и каждая команда подошли к Монако своими путями, по существу, принуждая себя непосредственно пройти через сеть сомнений. В четверг во время свободной практики Карл Вендлингер потерпел тяжелую аварию на выезде из тонне­ля и был отправлен в больницу в состоянии комы. «В среду и чет­верг на тренировках у меня не было чувства уверенности, – го­ворит Шумахер. – В пятницу все было по-другому. Только тогда я почувствовал, что могу продолжать свою работу». Он занял поул-позишн, лидировал с отрывом почти в четыре секунды в конце 1-го круга, и за всю гонку у него был лишь один повод для беспокой­ства – когда взорвался мотор «Тиррелла» Марка Бланделла. «Я был непосредственно позади него. Я почти врезался в барьер». Шумахер пересек линию финиша в 36 секундах впереди Брандла, пересевшего в кокпит «Макларена».

На Гран-при Испании был еще один повод для беспокойства. В четверг гонщики обсуждали новую «шикану», которую, пред­видя повторение аварии в Монако, GPDA потребовала построить перед сверхбыстрым правым поворотом в третьем секторе трассы «Каталунья». В первой квалификации Шумахер показал лучший результат, опередив Хаккинена и Хилла; в субботу он улучшил свое время с 1:23,0 до 1:21,908. С самого старта он лидировал и уве­личивал, и увеличивал отрыв от Хилла. Он совершил свой пер­вый пит-стоп на 21-м круге, одновременно с Хербертом на «Лотусе». Когда они оба выехали с пит-лейна – Шумахер первый, Херберт за ним, – все выглядело совершенно нормальным. Новое ограничение скорости на пит-лейн в 90 километров в час было впервые апробировано в Монако. И здесь также использо­валось.

Они достигли точки, где можно ускориться, и Херберт опередил Шумахера. Что бы это могло значить? «Машина вела себя просто великолепно в начале, и я легко оторвался от преследователей на достаточно большое расстояние. Потом коробка перестала рабо­тать. Все, что я знаю, – так это то, что ее заело на пятой передаче. Когда я остановился в боксах, я спросил, можно ли что-то испра­вить, но сделать ничего не удалось».

Шумахера прошли сначала Хаккинен, а затем и Хилл. Шума­хер ехал третьим на неисправной машине. «Сначала было немно­го трудно проходить все повороты на пятой передаче, но затем я сумел войти в ритм и поддерживать приличное время на круге. Мне помог опыт, приобретенный в Группе С, потому что я изу­чил много различных способов управления, меняя стиль вожде­ния для того, чтобы сэкономить топливо. Я использовал тот же самый стиль управления, и это, конечно, очень помогло мне». Диаграмма прохождения кругов подтверждала это. Результаты на круге улучшились в течение 10 кругов с 1:31,0 до 1:27,0. Хак­кинен заехал на пит-стоп на 31-м круге, Хилл – на 42-м, отда­вая Шумахеру лидерство. На 48-м круге у Хаккинена отказал двигатель. К тому времени Шумахер сделал вторую остановку, заключавшую в себе опасность, потому что он рисковал заглох­нуть при попытке тронуться с места. Но он не заглох.

«Я вынужден был использовать высокие обороты и держать выжатым сцепление, чтобы поехать. Я дал большую нагрузку на двигатель, но он продолжал работать». Хилл лидировал до финиша, Шумахер замедлился, чтобы сберечь сцепление, так что в конце гонки промежуток между ними составлял 29 секунд.

Представители «Форда» говорили: «Телеметрия подтвержда­ет, что после отказа коробки передач для движения «Зетеку-Р» на машине Шумахера требовалось минимум 5200 оборотов в ми­нуту на каждом из оставшихся кругов и максимум в 14,500 обо­ротов на длинных прямых».

На своем «Бенеттон Форд» с коробкой, заклинившей на пятой передаче, Шумахер показал лучшее время 1:26,17 на трассе «Каталуния». Только три круга в этой гонке среди всех участников оказались быстрее этого, причем один из них – 1:25,15 – пока­зал сам Шумахер, когда его коробка функционировала нормаль­но (18-й круг).

«Учитывая сложившиеся обстоятельства, думаю, мы имеем право быть довольными результатом Михаэля, – сказал Стив Пар­кер, программный менеджер «Форд Формула-1». – То, что он оказался способен продолжать гонку, несмотря на потерю всех передач, кроме одной, – красноречивое доказательство превос­ходных навыков вождения Михаэля, надежности и силы «Зетек-Р Форд V8» и блестящего шасси «Бенеттона». Некоторые журна­листы были так удивлены этим, что сразу же после гонки нам пришлось показать им данные телеметрии, и только после этого они поверили, что Михаэль действительно провел практически всю гонку на пятой передаче».

Шумахер победил в Канаде. Теперь у него было 56 очков, у Хилла 23, у Бергера 13. На Гран-при Франции в проигрываю­щей команде «Уильямс» появился выступавший тогда в «Индика­ре» Мэнселл. Его появление вызвало множество кривотолков. Тем временем Ферстаппен заменил Лехто в команде «Бенеттон», объяснившей замену тем, что Лехто так и не смог оправиться от своей аварии на тестах в январе.

В субботу Мэнселл и Хилл обменялись самыми быстрыми круга­ми, и Шумахеру пришлось довольствоваться вторым рядом. Он выиграл старт, протиснувшись между «Уильямсами». Хилл ехал следом, Мэнселл отстал. «Я не мог бы лучше стартовать, – сказал Шумахер. – Это было просто великолепно. Я поехал, как только погас красный свет». Он победил.

В пятницу в Сильверстоуне он отобрал временную поул-позишн у Бергера. Хилл показал четвертое время.

В субботу Хилл отобрал поул-позишн у Шумахера после «на­тиска» второй квалификационной сессии, где они и Бергер обмени­вались ударами, подобно боксерам-тяжеловесам, за право нане­сти последний, решающий, перед ударом гонга. На прогревочном круге перед гонкой Шумахер стартовал в облаке дыма из-под шин, опередив Хилла, – нарушение правила, согласно которому машины должны оставаться в стартовом порядке. Двигатель ма­шины Дэвида Култхарда заглох на старте, и процедура была пре­рвана. Когда они стартовали во второй раз, Шумахер снова взял на себя инициативу на прогревочном круге и впоследствии ут­верждал, что Хилл «ехал несколько медленно». Это выглядело своеобразной психологической атакой со стороны немца.

Правила гласили, что теперь Шумахер должен стартовать с последнего места стартовой решетки. Но этого не случилось. Пока стюарды совещались, Хилл выиграл старт у Шумахера. В ре­зультате судьи, чтобы не останавливать гонку, решились на пятисекундный штраф и проинформировали об этом «Бенеттон». «К сожалению, штраф не включал слова «стоп-энд-гоу», – ут­верждал Флавио Бриатторе. – Нам сообщили о штрафе, но «стоп-энд-гоу» не был упомянут. Поэтому мы не попросили Ми­хаэля заехать в боксы». «Бенеттон» и Шумахер, когда им передали по радио о штрафе, предполагали, что пять секунд будут добав­лены к его времени на финише, и считали, что теперь Шумахеру необходимо обогнать Хилла и оторваться от него минимум на пять секунд. (Это была одна из «темных историй», в которой до конца так и не смогли разобраться. Каждая из сторон – судьи и «Бенеттон» – утверждала свою правоту.)

После раннего пит-стопа на 21-м круге Шумахеру показали черный флаг. Это всегда было самой крайней санкцией и не под­лежало обжалованию. Гонщик, которому показали черный флаг, должен прекратить гонку. В это время накалялись страсти в пере­говорах «Бенеттона» с судьями, и в течение следующих двух кругов Шумахер игнорировал черный флаг. Впоследствии он ут­верждал, что не видел его. Черный флаг убрали. Шумахер заехал в боксы на 27-м круге для отбытия «стоп-энд-гоу», по существу стоившего ему гонки. Он отказывался обсуждать это впоследст­вии, что не удивительно. Стюарды вынесли решение формально сделать выговор команде «Майлд Севен Бенеттон Форд» за отсут­ствие полного понимания правил Формулы-1 и потребовали, что­бы они точно исполнялись в будущем. Михаэль Шумахер и его команда были оштрафованы на 25 000 долларов США за нару­шение существующих правил. «Интрига вернулась в чемпионат. Более того, являясь главным и неоспоримым претендентом на победу в чемпионате мира, причем намного раньше конца сезо­на, Шумахер оказался в «кошмаре наяву». Подобного этому не случалось с тех пор, когда в 1976 году уроженец Австрии Лауда и англичанин Джеймс Хант оспаривали чемпионат в атмосфере протестов, слушаний, обращений, дисквалификации и восстанов­лений.

«Кошмары» посещали Шумахера еженедельно и иногда еже­дневно. Он покидал Сильверстоун с 72 очками, Хилл – с 39.

Неделя первая (10 – 16 июля). FIA начала расследование случая в Силверстоуне, которое могло привести к лишению Шу­махера шести очков и запрета на участие в следующей гонке.

А следующая гонка была в Хоккенхайме...

Менеджер команды «Бенеттон» Джоан Вилладельпрат сказал: «Мы, конечно, натворили дел (в Сильверстоуне), но стюарды тоже. Правило гласит, что нас должны были уведомить в течение 15 минут с момента инцидента». К тому времени график действий был восстановлен минута за минутой, и он ясно показывал, что первое нарушение Шумахера – обгон Хилла на прогревочном круге – имел место в 14:00, а решение стюардов не дошло до «Бенеттона» до 14:27.

Неделя вторая (17 – 23 июля). Шумахера вызвали на сове­щание Мирового совета автоспорта в Париже. Его цитировали: «Это только много шума из ничего, и я не думаю, что следует вме­шиваться в ход чемпионата таким образом. Весь этот спектакль довольно глуп». Он проводил тесты в Сильверстоуне в течение трех дней и показал лучшее время 1:27,28 против 1:26,96 Хил­ла. Все команды должны были ехать в Хоккенхайм на машинах с плоским основанием, то есть под днищем болида должна быть за­креплена деревянная планка, уменьшающая прижимную силу. «В целом после этих тестов я чувствую себя очень уверенным. Машиной, конечно, будет труднее управлять, но это были полез­ные тесты».

Неделя третья (24 – 30 июля). Во вторник Шумахер, оде­тый в красочный спортивный жакет (добротный и не очень яркий), пробился через толпу журналистов и поехал в штаб FIA на Пляс де ля Конкорд в Париже. После слушания он потерял свои шесть очков за Силверстоун и был отстранен от участия в двух гонках. Он оказался перед дилеммой. Если он подчинялся запрету, он не попадал в Хоккенхайм. Если он подавал апелля­цию (а на это у него было семь дней), он мог участвовать в гонке в Хоккенхайме, но рисковал увеличить срок запрета, если апел­ляцию не примут. Покидая Пляс де ля Конкорд, он уже имел только 66 очков, Хилл же – 39.

«Бенеттон» оштрафовали на полмиллиона долларов за отказ повиноваться указаниям судей в Сильверстоуне и еще на 100000 долларов за задержку в предоставлении «исходных кодов их элек­тронных систем», которые FIA требовала начиная с Гран-при Сан-Марино. «Бенеттон» заподозрили в использовании системы, которая могла не соответствовать правилам. В сущности, как мы знаем, правила запрещали компьютерное управление машинами; но FIA не обнаружила никаких свидетельств того, что такая сис­тема использовалась. (Это не оградило Шумахера от сплетен по поводу его блестящего старта на Гран-при Франции.)

«Бенеттон» прореагировал твердо. «И Михаэль Шумахер, и команда «Бенеттон» считают, что штрафы, примененные к ним, очень серьезны. Обе стороны решили обратиться в Международ­ный апелляционный суд FIA через соответствующие Националь­ные спортивные власти, и поэтому Михаэль Шумахер будет при­нимать участие в предстоящем Гран-при Германии в 1994 году. Это решение достигнуто после подачи жалобы от Михаэля Шу­махера и команды «Бенеттон». Отсутствие Михаэля на его домашнем Гран-при несправедливо оштрафовало бы и разочарова­ло всех немецких болельщиков, которые долго ждали этого слу­чая. Михаэль Шумахер и «Бенеттон» надеются, что эта жалоба приведет к уменьшению штрафа. Их цель теперь состоит в том, чтобы подготовиться к выступлению в этот уик-энд».

Хоккенхайм. Комментируя то, что произошло в Париже, Шу­махер сказал: «Очевидно, они не поверили, что я не увидел черный флаг. Мне действительно жаль, но я его не видел, а если вы не видите флага, то вы не заезжаете в боксы, вы продолжаете гон­ку». Он квалифицировался во втором ряду и сошел на 20-м круге из-за отказа двигателя.

Неделя четвертая (31 июля – 6 августа). Гоночный день в Хоккенхайме. Безумное начало гонки, машины, терпящие ава­рии повсюду. Бергер быстро оторвался, Шумахер погнался за ним, атакуя, а Бергер сопротивлялся. «Я изо всех сил старался его обойти».

«Настройки «Феррари» обеспечивали большую прижимную силу, и я был уверен, что могу взять на себя инициативу». После 20-го круга у Шумахера внезапно возникла проблема. «Я не могу предположить, что это было, просто двигатель, казалось, поте­рял мощность».

Хилл финишировал восьмым, последним из тех, кто добрался до финиша, и покинул утопающий в зелени, одетый в бетон Хок­кенхайм без единого очка. Итак, по-прежнему у Шумахера 66 очков, у Хилла 39.

Самым запоминающимся и в прямом смысле ярким эпизодом этой гонки оказался пит-стоп товарища Шумахера по команде, Йоса Ферстаппена, когда его «Бенеттон» охватила стена пламени на дозаправке.

Во вторник в заявлении команды говорилось: «Команда «Бе­неттон» проводит тщательное расследование того, что привело к пожару».

Представители фирмы «Интертекник», которая поставляла оборудование для дозаправки всем командам Формулы-1, по приказу FIA приехали в среду на базу команды в Уитней, Окс­фордшир, чтобы провести необходимые исследования.

Неделя пятая (7 – 13 августа). FIA вынесла свой вердикт в среду. «Утечка топлива была вызвана тем, что клапан топливно­го бака не закрылся должным образом. Это произошло из-за при­сутствия инородного тела, которое, как полагают, попало в кла­пан, потому что фильтр, разработанный для устранения риска таких попаданий, был преднамеренно удален». Исключит ли FIA «Бенеттон» из Формулы-1? Был ли это конец чемпионата для Шумахера? «Бенеттон» немедленно нанес ответный удар: «В связи с обеспокоенностью «Бенеттон Формула» по поводу рассле­дования причин инцидента мы пригласили независимую компа­нию, специализирующуюся на исследованиях несчастных случаев такого рода, чтобы она провела расследование и дала заключение экспертов относительно метода дозаправки.

Эта компания – специалист в области расследований не­счастных случаев и оценки технических отказов. Она специали­зируется в космической области.

Компания провела исследования в более чем 300 серьезных несчастных случаях по всему миру, в дополнение к многочислен­ным менее серьезным происшествиям. Их работа включает при­влечение на места наиболее серьезных инцидентов с самолетами гражданской авиации и вертолетами в Великобритании и окру­жающих водах, так же как и заграничные инциденты, в которые был вовлечен самолет, зарегистрированный или сделанный в Ве­ликобритании.

Компания также часто являлась техническим экспертом на военных советах при расследовании серьезных происшествий с военными самолетами.

Часть их отчета гласит: «Выводы делались с учетом отсутст­вия фильтра, который должен размещаться в месте, где внутрен­ний брандспойт присоединяется к единице форсунки (понятно, что он отсутствовал на гонке в Хоккенхайме после довольно продолжительного периода, в течение которого никакие инородные тела не попадали ни в один фильтр команды «Бенеттон»).

Любые инородные тела при таких обстоятельствах попали бы в автомобильный бак. В течение экспертизы никаких свидетельств этого не было обнаружено, не было найдено никаких следов загрязнения инородным телом любой из движущихся частей. Изу­чение расположения топливной дорожки и свидетельств, связан­ных с инцидентом, не предполагают, что какое-либо загрязнение инородным телом в топливном потоке могло бы привести к тому, что форсунка не смогла правильно закрыться».

Учитывая нашу обеспокоенность по поводу безопасности доза­правки, мы надеемся обсудить это сообщение с FIA и предпри­нять необходимые действия для уменьшения риска при дозаправке. Мы отправили в FIA письменный запрос со срочным требовани­ем о такой встрече.

Копия этого сообщения была немедленно отправлена нашему юрисконсульту Мэриотт Гаррисон после получения официально­го сообщения для печати от FIA.

Утверждалось, что упомянутый фильтр являлся в течение года решением проблемы, которую испытывали команды в борь­бе с инородными телами, попадающими в клапан и машину. «Бенеттон» был способен устранять эту проблему без использования означенного фильтра.

Топливные цистерны «Бенеттона» перед Хоккенхаймом были полностью разобраны и очищены, и не было никакого риска по­падания инородного тела в клапан. «Бенеттон» также отфильтро­вал свое топливо дважды, прежде чем его поместили в топлив­ные цистерны.

Команда «Бенеттон» пришла к выводу, что фильтр не нужен, и удалила его с разрешения технического делегата FIA Формула-1 господина Чарли Уайтинга. Это разрешение было выдано днем в четверг 28 июля госпоже Джоан Вилладельпрат в присутствии господина Росса Брауна (технического директора).

Тяжесть инцидента, в котором обвиняют команду «Бенеттон», имеет иную причину. Истинная причина этого пожара означает, что такой инцидент мог бы повториться снова, причем с гораздо более серьезными последствиями».

Всемирный совет автоспорта вызвал представителей «Бенет­тона» для слушания дела на Пляс де ля Конкорд 19 октября. После этой даты оставались только две гонки – Япония и Ав­стралия. В течение пятой недели сезон и чемпионат развалились.

Шумахер подал апелляцию на Сильверстоун, что могло привести к его дисквалификации на более чем две гонки; «Бенеттон» же мог выбыть из чемпионата, когда Шумахер уже выиграл его. Шума­хер мог бы выиграть свой иск. «Бенеттон» же мог хорошо защи­тить себя...

В пятницу в Венгрии Шумахер отобрал промежуточную поул-позишн у Хилла и подтвердил это в субботу.

Неделя шестая (14 – 20 августа). Хилл лучше стартовал на Гран-при Венгрии, но в Повороте 1 Шумахер свободно зашел по внешнему радиусу и зажал Хилла настолько сильно, что тот оказал­ся наполовину на небольшой гудронированной площадке. «Я хо­рошо стартовал, но затем пробуксовал, и Деймон оказался рядом при входе в первый поворот. Фактически он был слегка впереди, но я знал, что если останусь рядом, то смогу отыграться в следу­ющем повороте, и это сработало. Я испытывал тогда некоторое давление, потому что не знал, какой была тактика пит-стопов «Уильямса». Я останавливался три раза, и это подразумевало, что я должен давить изо всех сил, чтобы удостовериться, что со­храню преимущество. После того как я остановился в последний раз, я смог немного расслабиться. Победа в этой гонке сняла с нас огромное давление». Покидая величественный Будапешт и его извилистую трассу среди обесцвеченных холмов на юге, Шу­махер имел 76 очков, Хилл – 45.

Шумахер тестировался в Сильверстоуне в среду, проехав при­близительно 20 кругов без дождя. В четверг он остался на трассе намного дольше и к концу сессии улучшил время до 1:27,16 про­тив 1:27,68 у Хилла, второго.

Неделя седьмая (21 – 27 августа). Морис Хэмилтон, пишущий в лондонском «Обозревателе», утверждал, что Шумахер рассмат­ривал возможность ухода из «Бенеттона» из-за дела с топливным фильтром, и цитировал: «Для меня честность – наиболее важ­ная вещь».

Во вторник «Бенеттон» объявил о подписании трехлетнего конт­ракта с «Рено» на использование двигателей, поблагодарив «Форд» за «неоценимые и динамичные отношения». «Уильямс» также со­хранял двигатели «Рено», продлив сотрудничество на 1995 год.

Неделя восьмая (18 августа – 3 сентября). В пятницу в Спа Рубенс Баррикелло занял промежуточный поул на «Джордане», рискнув на «слике» в конце мокро-сухой сессии. Шумахер был следующим, затем Хилл. На следующий день из-за дождя никто не смог улучшить результаты.

Воскресенье. Гран-при Бельгии. «Сухая» гонка в Спа. Барри­келло удержал лидерство, когда загорелся зеленый свет. Шумахер бросал свой «Бенеттон» вправо-влево в поисках лазейки. Барри­келло сдержал Шумахера в Les Combes, «правый левый правый», Шумахер обошел его по внешней стороне. Игра окончена. Поки­дая лесистые Арденны, Шумахер имел 86 очков, Хилл – 51.

Стюарды проверили «Бенеттон», и пронесся слух, что не все оказалось в порядке. В 8.20 вечера «судьи объявили, что планка под днищем «Бенеттона» не соответствовала норме, и поэтому результаты гонки пересмотрены. Планка должна быть толщиной 10 мм с возможностью 10-процентного износа в течение гонки, то есть минимум 9 мм. Стюарды заявили, что в некоторых мес­тах доска имела размеры только 7,4 мм. Росс Браун утверждал, что это могло произойти во время вылета Шумахера, когда план­ка стесалась. «Бенеттон» немедленно подал протест. Покидая уже потемневшие и опустевшие Арденны, Шумахер имел 76доч-ков, Хилл – 55.

Во вторник Шумахер прошел по знакомому маршруту по Пляс де ля Конкорд, чтобы обжаловать запрет на две гонки за чер­ный флаг в Сильверстоуне. Протест был отклонен. Очевидно, когда Шумахер увидел свой номер – 5, он решил, что это означало пять секунд штрафа. «Мы думали, что у нас хорошие аргументы, но оказалось, что они не были достаточно хороши». Когда он по­явился, кто-то из журналистов спросил, оставит ли он Формулу 1. «Мне необходимо несколько дней, чтобы подумать о многом. Когда я приму решение или мне надо будет принять решение, я вам сообщу, но в настоящее время ничто не изменилось».

В некотором смысле, конечно, многое изменилось. Оставалось пять гонок, и если Хилл победит в двух, которые Шумахер дол­жен теперь пропустить, – в Италии и в Португалии, то разница сократится до одного очка, а объяснения «Бенеттона» по пожару в Хоккенхайме и протест по планке в Спа все еще не разрешены. По крайней мере, FIA отказалась от нелепого ожидания до 19 ок­тября, чтобы разобраться с пожаром. Вместо слушания протеста по планке в понедельник 5 сентября они решили прослушать два дела в среду в своем офисе в Париже. И теперь никто в «Бенеттоне» не нуждался в плане города, чтобы найти штаб-квартиру FIA.

Неделя девятая (4 – 10 сентября). Немецкая газета Welt-am-Sonntag процитировала Шумахера так: «Если будет установ­лено, что команда делала что-то, запрещенное правилами, за моей спиной, я не приму это. Я имею в виду, что могу перейти в другую команду».

В понедельник «Бенеттон» объявил, что Лехто присоединится к Ферсталпену на Гран-при Италии в Монце, и, возможно, также в Португалии. Шумахер не поехал в Париж в среду, но Всемир­ный совет автоспорта отклонил протест по Спа, однако не нашел достаточно оснований, чтобы применять дальнейшие санкции против команды из-за пожара.

Задача, стоявшая перед Ферстаппеном и Лехто, была слож­нейшей – побить Деймона Хилла на трассе Монцы и склонах Эшторила и защитить лидерство Шумахера в чемпионате, пока он не вернется, чтобы он смог уже защищать его лично сам начи­ная с гонки в Хересе до финала чемпионата. До конца чемпиона­та оставались пять этапов: Италия, Монца – 11 сентября; Пор­тугалия, Эшторил – 25 сентября; Европа, Херес – 16 октября; Япония, Сузука – 6 ноября; Австралия, Аделаида – 13 ноября.

Шумахер никак не мог влиять на ситуацию до Гран-при Ев­ропы в Хересе.

Заветный титул

Прелюдия к кульминационному моменту продолжалась два календарных месяца, продолжая череду потрясений сезона.

Хилл выиграл в Монце: «Я знал, что команда заслужила эту победу». Шумахер наблюдал за гонкой по телевизору в ресторане Монте-Карло. На следующей неделе команда «Уильямc» подтвер­дила, что контракт с Хиллом продлен на 1995 год. Многие почув­ствовали облегчение, потому что поговаривали о возможном воз­вращении Мэнселла. Если бы «Уильямc» подписал контракт с Мэнселлом и оставил бы в команде молодого и перспективного Култхарда, проведшего в команде несколько этапов до возвраще­ния Мэнселла, это могло бы стоить Хиллу места.

Хилл выиграл и в Португалии. За этой гонкой Шумахер на­блюдал по телевизору, находясь в Германии. «Это сказочный ре­зультат, – сказал Хилл, – и, победив, я испытываю огромное облегчение, потому что я сделал все, что было нужно, пока Ми­хаэль отсутствовал». Шумахер – 76 очков, Хилл – 75.

На следующей неделе Шумахер и «Бенеттон» проводили тесты в Эшториле, как и Хилл и «Уильямс». Рассказывали, что Шумахер и Хилл остановились в одной и той же гостинице, но во время обеда сидели в противоположных концах ресторана. Шумахер показал лучшее время – 1:18,75 секунд, Хилл вто­рой – 1:19,33. «Я надеюсь, что из-за этого Деймон проведет не­сколько бессонных ночей, – сказал Шумахер. – Я так долго ждал возвращения в гонки! Это великолепно – снова оказаться за рулем».

Росс Браун заметил, что «Михаэль словно ожил, вернувшись назад...»

Кстати, кроме наблюдений за триумфом Хилла, Шумахер из­влекал пользу из своего вынужденного бездействия. Он поехал в Швейцарию и работал, работал, работал над своим физическим состоянием, набирая силу. «Я занимался по шесть-восемь часов каждый день, и это пошло мне на пользу. Я чувствовал себя про­сто великолепно».

Накануне Хереса Шумахер повел словесную атаку против Хилла: «Я не думаю, что мы оказались бы в этой ситуации (в чемпионате), если бы в «Уильямсе» сидел Айртон Сенна. Это то, что я думаю о Деймоне как о гонщике. Он стал первым пилотом из-за сложившихся обстоятельств, но он никогда не был действи­тельно первым пилотом. То, что Дэвид Култхард три гонки под­ряд едет быстрее, чем он, доказывает, что Хилл – не первый пи­лот. Так что я не испытываю к нему такого же уважения, как к другим гонщикам».

«Когда попадаешь в крупные неприятности, начинаешь лучше разбираться в сложившейся ситуации. Каждый раз когда мы пы­тались доказать, что мы не обманываем, наши противники нахо­дили способ перевернуть все вверх дном и сказать: «Да, но там было кое-что еще». Многие расстроились из-за того, что случи­лось с нами, и только один или два человека считали, что все пра­вильно, но один из них в особенности. Я раньше больше его ува­жал, потому что думал, что он хороший и справедливый парень. Многие гонщики говорили правильные вещи, но Деймон был сама противоположность. Я не думаю, что он согласится со мной, и скорее всего скажет, что все было не так, но было бы лучше, если бы он вообще ничего не говорил.

Как только я прочитал то, что он сказал, я подумал: «Хорошо, теперь я знаю, как с этим справиться». Это только укрепило мое стремление выиграть чемпионат. Я всегда становлюсь сильнее, если попадаю в неприятную ситуацию. Я, естественно, настроен твердо, потому что, между нами говоря, если я выиграю титул, я сделаю это в 12 гонках, а не в 16. Если же я не выиграю чемпио­нат, думаю, все будут знать, почему».

Хилл не полез в распрю и сохранял достоинство. «Я предпо­чел бы не тянуть чемпионат вниз, пытаясь замарать репутацию противника. Я думаю, всем грустно и неприятно от того, что слишком долго в истории Формулы-1 продолжается противостоя­ние двух человек, открыто ненавидящих друг друга».

Гран-при Европы зависел от стратегии пит-стопов. Хилл ли­дировал и собирался сделать только два пит-стопа, Шумахер – три. Если считать, что пит-стоп длится более 20 секунд (замедле­ние, остановка для дозаправки и замены резины, медленный выезд), то Шумахер, казалось, был в проигрыше. План действия «Бенеттона»: залить Шумахеру мало топлива на старте, чтобы он смог оторваться, а затем делать последующие остановки в его темпе. Но вместо этого Шумахер оказался «запертым» позади Хилл а и остановился раньше, чем было запланировано.

«Уильямс» сделал ответный ход, зазвав Хилла тремя кругами позже, и возникли две проблемы одновременно. Пит-стоп Хилла длился дольше остановки Шумахера, делая немца лидером, и возникла неполадка дозатора дозаправочного оборудования «Уильямса». Было залито на 13 килограммов больше, чем показал дозатор, чего могло хватить на лишних шесть кругов. Эти шесть кругов можно было бы пройти на более высокой скорости, так как машина была бы заметно легче, но команда не знала про лишние 13 килограммов. Они понимали, что что-то неправиль­но. Шумахер вновь заехал на пит-стоп на 33-м круге из 69, Хилл двумя кругами позже. Команда «Уильямс», используя дозаправочное устройство Мэнселла для болида Хилла, чтобы обойти неустановленную неполадку, залила Хиллу 105 килограммов, чтобы он мог закончить гонку, но неучтенные 13 килограммов все еще оставались в баке. Хилл должен был тянуть этот лишний груз до самого финиша, и, весьма возможно, это стоило ему примерно одной секунды на круге. Шумахер совершил третий пит-стоп, не потеряв на этом времени, и победил с преимуществом в те же самые 25 секунд.

Итак, Шумахер – 86 очков, Хилл – 81.

Джонни Херберт покинул команду «Лотус», чтобы перейти в «Лижье», принадлежащую Лучано Бенеттону, и через неделю после Хереса провел тесты на «Бенеттоне» в Барселоне. Его ре­зультаты были гораздо лучше результатов Лехто и Ферстаппена. Херберта заявили вторым пилотом в «Бенеттоне» на гонки в Япо­нии и Австралии.

Они отправились в Сузуку, и Хилл сумел вернуть интригу в чемпионат, успешно выдержав коварное, невидимое, преследую­щее его психологическое давление. Хилл понимал, что, если он потерпит неудачу, если он финиширует вторым после Шумахе­ра, он практически проиграет чемпионат за один этап до его окончания. Ведь тогда после Сузуки очки распределились бы так: Шумахер – 96, Хилл – 87, что означало, что, если Шумахер фи­ниширует в Австралии даже шестым, он выиграет чемпионат из-за большего количества побед в сезоне, чем у Хилла, при равном количестве очков. Кроме того, Хилл должен был победить в Аде­лаиде в любом случае, даже если Шумахер по какой-то причине не закончит гонку. И Хилл пытался во всем найти положитель­ное: «Перед гонкой в Сузуке я старался быть реалистом, но я не мог перестать думать о том, что между нами будет только одно очко в чемпионате, если я выиграю».

Шумахер занял поул-позишн, Хилл рядом на первом ряду, но на трассу обрушился сильный дождь, почти шторм. Шумахер ли­дировал, Хилл позади, но Херберт, ехавший третьим, вылетел с трассы на 3-м круге. Он сошел с трассы пятым. На трассу послали пейс-кар, и те, кто остался в гонке, следовали за ним на протя­жении семи кругов. Затем они продолжили гонку, но 14 кругами позже сошли еще шесть машин, и гонка была остановлена. Пре­имущество Шумахера в 6,8 секунды, приобретенное до останов­ки гонки, автоматически должно было сохраняться после рестар­та гонки.

«Бенеттон» совершил стратегическую ошибку. Шумахер оста­навливался для дозаправки дважды, тогда как Хилл только раз, так что после второго пит-стопа Шумахера Хилл опережал его на 15 секунд. Шумахер, чувствуя, что он мог бы сейчас факти­чески выиграть чемпионат, атаковал и сокращал этот промежуток на пару секунд на каждом круге. Физически расстояние между этими двумя болидами было очень велико, но один из них догонял другого. «Бенеттон», подобно акуле, откусывал от разры­ва большие куски. Он буквально сжевал отрыв – от 10,1 секун­ды осталось сначала 8,3, затем 7,0, 5,2, 4,2 и, наконец, когда они пошли на заключительный круг, Хилл лидировал с отрывом всего в 2,4 секунды.

Хилл вел машину великолепно. «Я связывался с командой по радио на каждом круге, чтобы знать об отрыве от Михаэля. «Уильямс» Хилла вел себя очень устойчиво в условиях, когда ма­лейшая оплошность могла привести к вылету с трассы, и не сде­лал ни одной ошибки. Дорога была свободна на этом последнем круге. Шумахер увидел перед собой задний фонарь «Уильямса» Хилла. Он не потерял на этом времени, но не пошел на обгон. Хилл был впереди на 3,365. Он не знал этого, когда ехал на круге почета. «Примерно четыре человека пытались сообщить мне по радио, что я на первой позиции, но были такие помехи, что все, что слышал, было «П-что-то». Я вынужден был попросить всех успокоиться, закрыть рот и сообщить мне, как я финиши­ровал».

На подиуме Шумахер стоял, опустив голову, а после сказал: «Было бы хорошо все уладить с чемпионатом именно здесь, но это не сработало. Сегодня в таких условиях важно было просто закончить гонку». Разница между ними составляла одно-единст­венное очко. Если Шумахер финиширует впереди Хилла в Аде­лаиде, он победит в чемпионате. Хиллу же надо было любым способом отыграть у Шумахера два очка, то есть победить или финишировать вторым, если Шумахер финиширует третьим.

В любой гонке очки получают первые шесть финишировав­ших, причем в таком порядке – 10, 6, 4, 3,2, 1. Равное количе­ство очков не принесло бы победы Хиллу, так как Шумахер все еще опережал его по числу побед. Накануне Аделаиды счет по победам был 8:6 в пользу Шумахера.

Хилл приехал в Австралию во вторник и провел два дня в гос­тях у вице-чемпиона мира по мотоспорту в классе 500 куб. см Барри Шина, который жил на «Золотом берегу». Он отдохнул, поплавал в море, готовясь к гонке, а по прибытии в Аделаиду дал пресс-конференцию, на которой жаловался, что его недооцени­вают и что он иногда чувствует, что команда не поддерживает его должным образом. Это вызвало недовольство в команде, при­чем именно тогда, когда пилот, казалось, наконец-то достиг вза­имопонимания с руководством.

Патрик Хэд, технический директор «Уильямса», отреагировал так: «Он переживает, и, насколько я полагаю, чем быстрее со­стоится первая тренировка, тем лучше. Рассматривая ситуацию беспристрастно, мы должны преодолеть разногласия, чтобы по­бедить. Если бы я имел привычку заключать пари и у меня было бы 100 000 долларов, я поставил бы их на Шумахера, но это не означает подрыв авторитета Деймона». Неважно, подрывало это авторитет Хилла или нет, но сам факт вызвал множество криво­толков в средствах массовой информации. (Замечу, что хотя бы в одном Патрик Хэд лукавил: у него и тогда, и сейчас могут най­тись 100 000 долларов.)

Хилл, пытаясь успокоиться, красноречиво описывал ситуа­цию, в которой неожиданно для себя очутился, напоминая, что это был его только третий полный сезон в Формуле-1, и что он должен был нести ответственность, которая лежит на плечах первого пилота, после смерти Сенны, и что он думает, что сделал это хорошо.

Однако он добавил: «Это вовсе не вопрос денег, это вопрос признания (моих усилий), вопрос демонстрации веры, а я чувст­вую, что иногда у меня не было достаточной поддержки со сторо­ны команды».

К тому же в первой квалификации Мэнселл занял промеж­уточную поул-позишн. За две минуты до конца сессии, ведя ма­шину на грани возможного, Шумахер перешел эту грань и потерял контроль над машиной. Его развернуло, и он сильно ударился в заградительный барьер, пробуя в последний раз опередить Мэнселла. Неужели давление начало сказываться и на Шумахере?

Во время второй квалификации шел дождь, и время осталось без изменений, и теперь давление обрушилось также на Мэнселла. Он должен был помочь Хиллу, но, если в гонке они поедут в стартовом порядке, как может он сделать это? Кто-то предполо­жил, что он мог бы повести себя неэтично, и Мэнселл с трудом сдержал гнев: «Это омерзительный вопрос. Я выше этого». А Шу­махер пробурчал: «Нет, я не обеспокоен тем, что Найджелл пере­до мной».

Перед каждым Гран-при компания Proaction, которая зани­мается рекламой, просит одного из гонщиков рассказать о трассе. Перед Аделаидой они попросили это сделать Мику Хаккинена из «Макларена».

«Я думаю, что они изменили первый поворот, так что я не могу говорить уверенно об этой части трассы, но если мы посмот­рим на кольцо трассы, то проходить ее надо приблизительно так. Пропуская первый поворот, вы затем движетесь до крутого пра­вого поворота в 90 градусов, очень ухабистого при торможении. Если вы наедете на левый бордюр, вы немедленно потеряете уп­равление. Можно, конечно, тормозить очень поздно, но это опас­но. Левый поворот тоже очень ухабистый, и здесь легко потерять контроль над задним мостом машины. Это особенно трудный по­ворот, так как здесь при входе очень слабое сцепление с покры­тием...»

Аделаида – уличная трасса, на ней очень сложны обгоны, поэтому старт может решить исход всей гонки. В ясную