Помазание учить

Хотя я начинал и не как учитель, я всегда чувствовал величайшее уважение к Слову Божьему и всегда был прилежен в его изучении. Я часами читал, изучал, де­лал выписки для себя в ранние годы своего пасторства, но я не учил этим вещам. Я не чувствовал никакого по­буждения учить.

И все же я вел библейский класс в церкви. Такая тра­диция существует во многих пятидесятнических церк­вях. Иногда полноевангельские верующие и пятидесят­ники критикуют традиционные церкви за формализм и обрядность, однако и сами пятидесятники связали себя обычаями и традициями, за которые они готовы «стоять насмерть». И то и другое одинаково плохо.

Я получил крещение Святым Духом и заговорил на языках в 1937 году, а в 1939-м получил «дружеский пи­нок» от баптистов и примкнул к пятидесятникам. Моя жена и я стали пасторами в маленькой пятидесятнической церкви на севере Техаса.

Нам сказали, что в соответствии с традицией пастор должен был вести мужской библейский класс, а его жена — учить пожилых леди.

Я сказал, что изменю традицию. Я не имел большого опыта общения с пятидесятниками и полагал, что они еще «птенцы, только начинающие расправлять свои крылья». Но позже обнаружилось, что вместо крыльев у них из-за спин торчат остро заточенные мечи. Ника­кие крылья им не были нужны. И, как я понял, если вы пытаетесь изменить их обычаи, то вас ждут крупные не­приятности (это тоже традиция).

Итак, я вынужден был маневрировать и говорить мягко, но, в конце концов, мне пришлось прямо им зая­вить, что моя жена не будет учительствовать. Мне отве­тили: «Что ж, тогда сделаем так. Объединим пожилых мужчин и пожилых леди, а вы будете учить их всех вме­сте» . И я учил их, хотя с удовольствием занялся бы чем-нибудь другим.

Наверное, я никогда ничему так не радовался в сво­ей жизни, как окончанию очередного занятия каждое воскресное утро. Я откладывал учительский журнал и говорил себе: «Ух, теперь на недельку можно рассла­биться».

К учительству я питал такое отвращение, что всю не­делю видеть не мог этот журнал. Иногда я брал его в руки лишь непосредственно перед очередным занятием в воскресной школе!

Я справлялся с этим только потому, что у меня вы­работалась — после рождения свыше — феноменаль­ная способность к запоминанию; я мог с одного раза за­помнить наизусть любой прочитанный мной текст. Раньше у меня не было такого таланта. Но после рож­дения свыше я мог прочитать главу в школьном учеб­нике по истории, а на уроке слово в слово повторить ее учителю. Такое стало возможным, потому что я учился ходить во свете жизни Бога, которую я получил в мо­мент спасения. Это усиливает умственные способно­сти. До этого запоминание давалось мне с большим трудом.

Итак, я вычитывал из учительского журнала оче­редной урок и отбарабанивал его на занятии. Потом я говорил сам себе: «Как здорово, что еще одно из этих 1 испытаний закончилось! Теперь я могу заняться своим «любимым делом». Проповедью я вызывал ураган, ра­ботая, как отбойный молоток, размахивая руками, как ветряная мельница. (Без этого, я полагал, проповеди не бывает.) Я был проповедником, и я был влюблен в это дело. Я скорее бы отказался от пищи, чем от пропо­ведования.

Проповедовал я девять лет. Все, что я имел, это было евангельское послание. Ничего другого я не проповедо­вал. У меня не было ничего другого!

Но я помню один четверг, около трех часов дня. (Это случилось в 1943 году, а проповедовал я с 1934 года.)

Я был у себя дома — отдыхал после обеда. Я прошел через гостиную на кухню выпить воды. Когда я возвра­щался через гостиную назад, прямо посреди комнаты что-то словно свалилось на меня и вошло в меня. Внут­ри у меня зазвенело, как монетка в таксофоне. Я замер. Я знал, что это такое. Это был дар учительства. Помаза­ние на учение сошло внутрь меня. Я сказал: «Теперь я могу учить».

Если я получаю дар от Бога, то тут же пробую его, что и вам советую делать. Испытайте то, что получили от Бога, и только потом рассказывайте о своем даре. Но если дар не подтвердится, разговоры о нем уже не по­могут. Я никогда не говорил ни слова о помазании на учение.

У нас была небольшая молитвенная группа из семи или восьми женщин, которые по средам с двух до четы­рех находились в церкви. Люди передавали им молит­венные просьбы, и женщины в течение нескольких ча­сов молились об этих нуждах, а также за церковь и слу­жения. Моя жена всегда встречалась с ними, и я обычно тоже присоединялся к ним.

Мы научили эту маленькую группу молиться. Они стали опытными молитвенными воительницами. Если вы чего-либо не хотели, вам не стоило обращаться к ним с просьбой о молитве, потому что их молитвы практи­чески всегда получали ответ!

Я предложил им за час до начала молитвы провести библейский урок, и никого больше не пригласил. Я так­же не объявлял об этом в церкви.

Я начал учить эту группу из семи или восьми жен­щин, и помазание учительства сошло на меня. Я и не подозревал, что можно стоять на одном месте, учить Слову и при этом испытывать сильное помазание. Я ду­мал, что учитель должен махать руками, наподобие вет­ряной мельницы, кричать на пределе своего голоса, брызгая слюной, как я делал на проповеди.

И теперь, когда я стоял перед горсткой слушатель­ниц и учил их Слову, помазание настолько сильно при­шло на меня, что я просто не смог его выдержать. Я вы­нужден был взмолиться: «Господи, не надо. Я не могу болыпе!»

А вы говорите о благословении! Это было похоже на электрический ток. Это помазание и Слово излились на женщин. Они вернулись домой и рассказали об этом своим мужьям и знакомым. Мы все еще не объявляли об этом изучении Библии по средам. И никого не при­глашали.

Но люди сами стали приходить по средам после обе­да, несмотря на то, что у нас в этот же день проходили вечерние служения. Мужья этих женщин отпрашива­лись с работы, чтобы попасть на дневное собрание в сре­ду. Вскоре помещение было заполнено до отказа. В сре­ду днем в церковь стало приходить больше людей, чем на вечернюю проповедь!

Я испытал свой учительский дар. Он работал. Я на­чал действовать по вере, и здание оказалось заполнен­ным людьми, жаждущими Слова. Это доказывает нали­чие дара, не правда ли?

Я стал учительствовать как пастор все больше и больше, пока не установилась пропорция: примерно половина — проповедь и половина — учение. Теперь помазание проповедника приходит ко мне довольно редко. Но слава Богу за помазание на учение! Оно не­сколько отличается от помазания проповедовать, но и здесь проявляется действие все того же Духа, который помазывает вас на любое дело, к которому Он призыва­ет вас.