КАТЕГОРИИ:
АстрономияБиологияГеографияДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Как вы узнали о начале войны?Стр 1 из 83Следующая ⇒ Белоклоков Анатолий Ермолаевич Опубликовано 11 января 2013 года
Родился я 8-го февраля 1926 года в Башкирии. Была такая деревенька Гумбетово в Федоровском районе. Мама рожала много раз, но несколько детей умерли еще в младенчестве, и нас осталось четверо: сестра Феня, я, Катя да Ефим. Семья была крестьянская, и до того как началась коллективизация, жили мы крепко. О том как нас раскулачивали можно целую книгу написать, но я не хочу об этом вспоминать… Когда отобрали и землю и скот, отец категорически отказался вступать в колхоз и мы переехали в Стерлитамак. Вначале отец работал плотником на лесозаводе, а потом стал рубщиком мяса в «Базаркоме». Как вы узнали о начале войны? Были летние каникулы, и мы с друзьями на лодке доплыли по Белой до самого Белорецка. И лишь когда вернулись назад, мать мне сказала. Но я даже не удивился, ничего. Нам-то пацанам чего? Осенью как обычно пошли в школу, я в 14-й учился, но где-то в октябре к нам пришли из ремесленного училища при станкостроительном заводе имени «Ленина», только что эвакуированного из Одессы. Стали агитировать поступать к ним, и я сразу вызвался: «Я хочу!» А парень я был хулиганистый, верховодил нашими пацанами, и за мной еще ребят десять подались. Нас всех зачислили и направили в 5-й цех. Сперва работал шабровщиком, станины шабровал, но вскоре меня перевели слесарем-сборщиком. Но и моторы скоростей я недолго собирал, потому что уже в декабре что ли, нас собрали в отдельную команду и отправили в деревню Куганак – возить дрова, чтобы топить цеха. Выдали салазки на лыжах, с которыми мы ходили километра за четыре-пять. Там в лесу уже стояли заготовленные дрова, а мы их просто грузили на салазки, и везли назад. По полкуба вдвоем перетаскивали на полустанок в Куганаке и складывали там в поленницы. Каждый день так делали по три-четыре ходки. Всю зиму собирали, а потом подогнали пять пульманов, нагрузили и отвезли на завод. Немного поработали на заводе, но угля почти не было, кузницу топить нечем, поэтому опять собрали всю нашу группу и отправили в Караганду - уголь грузить. Двадцать человек нас было, а старшим назначили одессита по фамилии Вассерман. И летом 42-го мы там проработали несколько месяцев. Там этого угля были целые горы. Вагон подгоняли к ленточному транспортеру, а мы по два человека совковыми лопатами с двух сторон закидывали. Если не ошибаюсь, за смену нагружали один вагон. Но работали тяжело, а кормежки почти никакой, баланда одна… Нам всем выдали постельные принадлежности: одеяло, подушка, матрац, простыни, так мы их сразу обменяли на еду. Но через какое-то время меня сам мастер отвел в сторонку и говорит: «Ребята, бегите домой, не то все здесь подохнете!» И мы все разбежались… Как я добрался до Челябинска, даже не помню. По-моему, еще все вместе. А вот оттуда уже кто как мог. А я там на вокзале сошелся с местными воришками. Туда-сюда, познакомились: «Ну, как там жизнь в Стерлитамаке?» - «Жить можно». И один из них дал мне ключ. Я на остановке дверь вагона открою, мои ребята нырк туда, попрячемся, кто, где, пока поезд не двинется, а там уже разбирались. Вот так добрались до Уфы, а оттуда до Стерлитамака уже легко. Правда, тогда я чуть не погиб. Ехал на крыше вагона, трубу обнял и уснул. А проснулся оттого, что меня крепко тряхануло, еще бы чуть-чуть и точно бы скатился… Мы тогда жили за Ашкадаром и помню, приехал домой утром, тут как раз и соседка пришла. Стою на пороге, и слышу через дверь, как она спрашивает родителей: «А как там Толик?» Тут я дверь открываю, мать с соседкой чуть в обморок не упали… Из Караганды-то мы все вернулись, но на завод решили не возвращаться, потому что фактически сбежали оттуда, да еще и продали казенное белье. Но нас стали вылавливать и многих из наших тогда посадили. По шесть месяцев давали… А к нам домой раз пришли, другой, но всякий раз я успевал спрятаться. Отец в то время уже работал завхозом в одном из госпиталей, и я там у него среди раненых скрывался. Но сколько так можно было бегать? И в один момент я сказал отцу: «Лучше в армию пойду, чем в тюрьму!» Отец через начальника госпиталя вышел на людей в военкомате, мне выписали повестку, и помню, что на 23-е февраля оказался в Тоцких лагерях. Вначале я попал в Алкино, это под Уфой. Там находился большой пересыльный пункт, и постоянно приезжали за солдатами «покупатели». Помню, приходил набирать один моряк, а мне очень хотелось во флот, но не взяли. А попал я в учебный разведывательно-артиллерийский полк, и в этом 6-м УРАПе пробыл месяца три, наверное. Ох и натерпелись мы там… И голодали, и мерзли, я даже палец на ноге отморозил. Ботинки-то выдали тесноватые, вот и отморозил… А голодали так, что я даже шинель у командира полка стащил. Как-то послали нас двоих к нему на квартиру ремонтировать свет. На стуле висела шинель, и когда уходили, я ее прихватил и поменял у бабки из ближней деревни на двадцать пирожков. Два дня их ел, но меня, конечно, быстро вычислили и посадили на пятнадцать суток на гауптвахту. Хорошо еще, что дали простого ареста, а то по строгому баланду таскали только через день… Какое-то время отсидел, и тут ребят с нашей батареи поставили в караул. В один день они пришли ко мне и говорят: «Толя, там пришел какой-то капитан, набирает на фронт!» Я упросил старшину, он меня отпустил, и пошел и вместе со всеми встал в строй. Все училище там выстроили. А капитан со списком ходил вдоль строя, смотрел и указывал: «Этого! Этого! Этого!» А я же почти все пятнадцать суток уже отсидел, меня шатает от ветра… Он дошел до меня, развернулся и пошел. Я сразу расстроился, эх, опять не взяли, опять голодать… Но капитан прошел немного, вернулся и показал на меня: «И этого!» И всех кого он отобрал, перевезли в Гороховецкие лагеря, где находилась четыреста какая-то разведшкола, и там нас очень интенсивно тренировали месяца три. Учились ползать, маскироваться, часовых снимать. Карты изучали, ориентиры, хорошо учили, по-настоящему. Если в Тоцких было больше теории, то здесь уже больше практики. Правда, кормили там тоже паршиво. Опять эта ненавистная баланда, в которой плавает кусочек картошки и одна лапшичка… Поэтому бывали случаи, что ребята умирали от голода… Мне два раза родители прислали по 300 рублей, но разве это поможет? Стыдно признаться, но даже по помойкам шастал…Наконец погрузили в эшелоны и отправили на фронт. Привезли в Оршу, расположились в больших землянках. Там, кстати, произошел забавный случай. Как-то к нам туда с проверкой приехал какой-то высокий чин, чуть ли не маршал. Высокий такой. А я как раз дежурным был, на улице подметал, и когда увидел их группу, то побежал вниз, думал, хоть предупрежу напарника. Но не успел. Они зашли, а он как раз лазил под нарами и выметал мусор, только ноги торчали. Тут как раз все это офицерье заходит, один из них пинает его за ногу: «Чего там делаешь?» А он оттуда: «Да вот, мусор выметаю, какой-то х.. должен приехать… Все накидали, а я убирай!» - «А ну-ка вылазь!» Он высунулся и сразу все понял… Но ничего ему не сделали, сам маршал сказал: «Ничего, всяко бывает! И еще хуже случается».
|