ИОАНН ЗЛАТОУСТ

(ок.347 – 407)

Так же как и христология, содержит элементы как антиохийского, так и александрийского подходов, поскольку Иоанн Златоуст не только рассматривал земную жизнь Христа в качестве дидактического образца, следуя которому человек может достичь спасения, но и видел цель воплощения Христа в восстановлении и прославлении человеческой природы (Lawrenz. 1996. P. 146-147). Согласно первому подходу, святитель видел во Христе образец таких добродетелей, как великодушие, доброта, терпение, смирение и другие, которым христиане должны у Него учиться (Ioan. Chrysost. In Ioan. 42. 3; 60. 3-4; 83. 5). Христос молился для того, чтобы научить людей молитве (In Matth. 50. 1). «Все, что совершал Христос в Своем домостроительстве по-человечески, совершалось Им не только для того, чтобы удостоверить в [истинности] Своего воплощения, но чтобы и нас побудить к добродетели. Ведь если бы Он все совершал только как Бог, откуда мы могли бы узнать, как нам следует поступать, когда мы сталкиваемся с непредвиденными [обстоятельствами]?» (In Ioan. 49. 1). По мнению Иоанна Златоуста, само учение Христа содержит в себе спасение: «Мы имеем справедливую и подобающую Богу причину того, что Христос говорил [о Себе] смиренные слова - это Его снисхождение [к нам] и [стремление] научить нас быть сдержанными и чрез это устроить для нас спасение, о чем Он и Сам сказал: «Говорю это для того, чтобы вы спаслись» (Ин 5. 34)» (Ioan. Chrysost. In Ioan. 39. 2). Однако святитель Иоанн отнюдь не ограничивался концепцией «нравственной сотериологии» и рассматривал воплощение Христа и другие события домостроительства спасения как действия, направленные на реальное восстановление, прославление и обожение всей человеческой природы. По его глубокому убеждению, само событие воплощения и земного рождения Христа «составляет главное во всем домостроительстве (πάσης τῆς οἰκονομίας τὸ κεφάλαιον), является началом и корнем всех [дарованных] нам благ» (In Matth. 2. 3). Ведь в нем «истинный Сын Божий стал Сыном человеческим, чтобы сынов человеческих сделать чадами Божиими. Ибо приобщение униженного к возвышенному никак не повреждает собственную славу последнего, и первое восстает из своего крайнего унижения. Это же произошло и в случае со Христом. Ведь от этого нисхождения Он нисколько не умалил Своей природы, но и нас, постоянно пребывавших в бесславии и тьме, возвел в [Свою] неизреченную славу» (In Ioan. 11. 1). Так, через Христа, истинного Сына Божия по природе, совершилось усыновление людей Богу, т. е. фактически обожение (хотя сам термин θέωσις (обожение) у св.Иоанна не встречается): «Сын безначального Отца, Сын истинный, соблаговолил назваться сыном Давидовым, чтобы тебя сделать сыном Божиим, соблаговолил иметь раба Своим отцом, чтобы тебе, рабу, сделать Отцом Владыку… Итак, когда слышишь, что Сын Божий есть сын Давида и Авраама, то уже не сомневайся, что и ты, сын Адама, будешь сыном Божиим» (In Matth. 2. 2). Подобно некоему искуснейшему архитектору, Сын Божий «воспринял на Себя развалившееся от времени жилище, то есть общую человеческую природу, и одни ее, отвалившиеся, части восполнил, другие, разошедшиеся и расторгнувшиеся, воссоединил, а третьи, совершенно рухнувшие, восстановил» (In Ioan. 12. 2). Кульминацией этого прославления и обожения человеческой природы Иоанн Златоуст считает ее вознесение на небо и восседание на царском престоле одесную Бога Отца, которое совершил в Своем вознесении Христос, когда «восшел на небеса, восприняв начаток нашей [природы]» (In Act. 4. 1; ср.: De st. Pent. 1. 2; 2. 1). Сын Божий навсегда соединился с человеческой природой, ибо «облекся нашей плотью не для того, чтобы вновь сложить ее, но чтобы всегда иметь ее с Самим Собой; в противном случае Он не удостоил бы ее царского престола и, нося ее, не получал бы поклонения от всего вышнего воинства» (In Ioan. 11. 2). Благодаря Христу человечество было удостоено высшей божественной чести: «Воистину велико, удивительно и полно изумления, что наша плоть восседает горе и принимает поклонение от ангелов и архангелов, серафимов и херувимов!» (In Hebr. 5. 1; ср.: In Matth. 1. 1; In Ioan. 80. 2-3). Однако, по мнению святителя Иоанна, такое возвышение и прославление человеческой природы не могло произойти без ее предварительного очищения от греха, освобождения из-под власти диавола и смерти и примирения с Богом, в чем он видел другую сторону совершенного Христом спасения: «Посмотри, сколь великие блага совершил Христос: Он упразднил смерть, освободил нас от тирании диавола, избавил от рабства… пожелал стать пред Отцом нашим Первосвященником… могущим избавить от грехов тех людей, чей Он есть Первосвященник. Ведь для того Он и стал человеком, чтобы принести Жертву, могущую нас очистить» (In Hebr. 5. 1). Поскольку, по словам апостола, «все согрешили и лишены славы Божией» (Рим 3. 23), Христос «освободил нас, осужденных приговором (ибо все умерли, даже если не в действительности, то хотя бы по приговору), и исцелил уязвленных. Так как и закон нас осудил, и Бог отверг, Христос, придя и отдав Самого Себя на смерть, всех нас избавил от смерти» (Ioan. Chrysost. In Galat. 2. 8). На кресте Христос разорвал нашу долговую расписку, простив нам долги и упразднив древнее «проклятие, грех, смерть и законное осуждение» (Catech. III 3. 21 [в рус. пер. II 4. 21]; ср.: De coemet. et de cruc. 2 // PG. 48. Col. 398; De st. Pent. 1. 6). Он претерпел за нас осуждение и смерть, чтобы нас искупить, ибо, как говорит апостол, Христос предал Себя «для искупления» (1 Тим 2. 6). «Но что есть искупление? - спрашивает святитель. - Бог должен был наказать людей, но не сделал этого. Им предстояло умереть, но вместо них Он отдал [на смерть] Своего собственного Сына» (Ioan. Chrysost. In 1 Tim. 7. 3; ср.: In 2 Cor. 11. 3-4). Так, Христос, будучи одновременно «и Жертвой и Первосвященником», единожды умер за всех людей, совершив Своей Жертвой уничтожение греха (In Hebr. 17. 1-2; cp.: Ibid. 15. 2). При этом Иоанн Златоуст отмечал, что в Своем домостроительстве Христос явил людям «избыток благодати» (περισσείαν χάριτος), «потому что мы получили от благодати не столько, сколько нам было нужно для освобождения от греха, но гораздо больше. Ведь мы были освобождены от наказания, совлеклись всякого зла, были возрождены свыше, воскресли после погребения ветхого человека, были искуплены, освящены, приведены в усыновление, оправданы, сделались братьями Единородного, стали Его сонаследниками и сотелесными с Ним, вошли в состав Его плоти и соединились с Ним так, как тело с главою. Все это Павел и назвал «избытком благодати» (ср.: Рим 5. 17), показывая, что мы получили не только врачевство, соответствующее нашей язве, но и здоровье, красоту, честь, славу и такие достоинства, которые намного превосходят нашу природу» (Ioan. Chrysost. In Rom. 10. 2; ср.: Contr. Anom. 8. 6). Это стало возможным также потому, что Христос, Своей крестной Жертвой примирив людей с Богом и очистив их от грехов, подготовил их к принятию благодатных даров Святого Духа: «Когда Христос очистил учеников Жертвой, тогда пришел Дух Святой. Почему же Он не приходил, пока Христос был вместе с ними? Потому что еще не была принесена Жертва. Поскольку же грех был в конце концов упразднен и они посылались на решительную борьбу и готовились к подвигам, тогда надлежало прийти Помазывающему» (In Ioan. 75. 1). Это произошло в Пятидесятницу, необходимым условием которой было вознесение Христа на небо, поскольку, как замечает св.Иоанн, «наша природа за десять дней до этого взошла на царский престол, а ныне к ней сошел Дух Святой: Господь вознес начаток нашей [природы] и ниспослал Духа Святого, Который есть иной Господь, раздающий эти дары, ибо и Дух есть Господь, и домостроительство о нас совершали одновременно и Отец, и Сын, и Святой Дух. Еще не прошло и десяти дней, как Христос вознесся и послал нам духовные дарования - дары нашего примирения… Ведь, примирив нашу природу с Отцом, Христос тотчас послал нам и дары этого примирения» (τὰ δῶρα τῆς καταλλαϒῆς - De st. Pent. 1. 2). Участие Святого Духа в спасении людей не предполагало Его воплощения, поскольку Он обитает в людях не как Сын, через восприятие их природы, но «вселяется в сами наши души» (In Ioan. 75. 1). Благодаря «пришествию Духа» (παρουσία τοῦ Πνεύματος) в людях совершается духовное преображение, делающее их выше всего телесного (In Act. 4. 3). Святым Духом «мы освободились от грехов; Им мы очищены от всякой скверны; по Его дару мы, прибегающие к Его благодати, из людей стали ангелами, не изменяясь по природе, но, что гораздо более удивительно, пребывая в человеческой природе, являем собой ангельскую жизнь. Такова сила Святого Духа» (De st. Pent. 2.). В целом в учении о спасении Иоанн Златоуст следует богословским теориям своего времени, но благодаря таланту проповедника ему удалось придать этим теориям небывалую силу и форму выражения (Bardy. 1924. P. 676).