О гномах

И через некоторое время завершилось возведение Нарготронда, и втайне был достроен Гондолин; но в дни Осады Ангбанда номы мало еще нуждались в убежищах, и странствовали всюду меж Западным Морем и Синими Горами. Говорят, что они взобрались на Эредлиндон и в изумлении озирали восток, ибо земли Средиземья казались им просторными и дикими; но никто из них не переходил горы, пока стоял Ангбанд. В те дни народ Карантира впервые повстречался с гномами; ибо главные поселения этого народа были тогда в горах к востоку от Таргэлиона, земли Карантира, глубоко под восточными склонами Эредлиндона. Оттуда гномы часто приходили в Белерианд, а иногда их пропускали и в сам Дориат. Тогда меж эльфами и гномами еще не случилось вражды, хотя и большой любви не было.

Слова Пенголода о наугрим*:

Наугрим не принадлежат ни к народу эльфов или людей, ни к порождениям Моргота; и нолдор, встретив их в Средиземье, не ведали, откуда они пришли, полагая их чужими Детям, хотя во многом и схожими. Но здесь, в Валиноре, мы узнали, что в начале гномы были сделаны Аулэ во тьме Средиземья; ибо он так страстно желал прихода Детей, дабы иметь учеников и передать им свои знания и умения, что не хотел ожидать исполнения замыслов Илуватара. И Аулэ сделал гномов такими, какие они есть и до сих пор, ибо обличье Детей, что должны прийти, неясно представлялось ему, к тому же Мелькор еще владычествовал над Землей - потому Аулэ желал, дабы они были сильны и неподатливы. Но опасаясь порицания других Валар, он работал тайно: первых Семерых Отцов Гномов он сделал в пещере под горами Средиземья.

А Илуватар знал, что было содеяно, и в тот самый час, когда Аулэ, довольный, завершил труды свои и начал учить гномов языку, придуманному для них, Илуватар заговорил с ним; Аулэ услышал его глас и замолчал. И глас Илуватара сказал ему: «Зачем содеял ты это? Зачем покусился на труд, что лежит за пределами твоего знания и твоей власти? Ибо я даровал тебе лишь собственное твое бытие и не более того; и потому создания твоих рук и разума могут жить лишь твоей жизнью, двигаясь, когда ты помышляешь об их движении, а если ты отвлечешься, они застынут в неподвижности. Ты желал именно этого?»

И ответил Аулэ: «Я не желал такой власти. Я желал созданий иных, чем я, дабы любить их и учить, чтобы постигли они красу Эа, что ты создал. Ибо казалось мне, что в Арде много места для многих созданий, которые будут радоваться ей, но место это до сих пор пусто и тихо. И в нетерпении своем глупость совершил я. Но стремление к созиданию есть во мне с тех пор, как ты меня создал; и ребенок с малым еще разумением играет, подражая отцу своему, не желая насмехаться над ним, но лишь потому, что он сын своего отца. Но как поступить мне сейчас, дабы ты не пребывал во гневе на меня? Как сын отцу своему я отдаю тебе работу тех рук, что ты создал. Делай с ней, что пожелаешь. Или может, мне лучше самому уничтожить плоды своей самонадеянности?»

Тогда Аулэ поднял большой молот, дабы расплющить гномов; и плакал он. Но Илуватар пожалел Аулэ и его замысел ради его смирения; гномы отшатнулись от молота в испуге, склонили головы и молили о милосердии. И глас Илуватара сказал Аулэ: «Твою просьбу удовлетворил я, как только ты ее высказал. Разве не видишь ты, что создания эти живут сами по себе и говорят своими голосами? Иначе они не стали бы уклоняться от твоего удара, не стали бы противиться твоей воле». И Аулэ отбросил молот и возрадовался, и поблагодарил он Илуватара, сказав: «Да благословит Эру мой труд и улучшит его!»

Но Илуватар заговорил снова и сказал: «Так же, как я даровал бытие замыслам Айнур в начале Мира, так я ныне принял твой замысел и поставил его на надлежащее место; но более не буду я улучшать твою работу, и как ты создал свое творение, таковым и будет оно пребывать. Но не потерплю я, дабы эти создания возникли раньше, чем Перворожденные моего замысла, и нетерпение твое было вознаграждено. Они будут спать во тьме под камнем и не выйдут, пока Перворожденные не пробудятся на Земле; и до того времени ты и они будут ждать, хотя, быть может, ждать придется долго. Но когда придет время, я пробужу их, и они станут детьми тебе; но часто будут вспыхивать раздоры между твоими детьми и моими, между детьми, усыновленными мною, и между детьми, мною избранными».

И Аулэ взял Семерых Отцов Гномов и положил их отдыхать в удаленных друг от друга местах; и вернулся он в Валинор, и ждал там долгие годы.

Оттого, хотя гномы подобно оркам и рождены своеволием одного из Валар, они не злы; ибо сделаны были не из злобы и в насмешку над Детьми, но из страстного желания сердца Аулэ делать нечто свое по образцу, заданному Илуватаром. И поскольку появились они во дни власти Мелькора, Аулэ сделал их сильными, дабы устояли они перед этой властью. Потому крепостью они подобны камню, упрямы, верны дружбе и вражде и переносят тяжелый труд, голод и телесные раны лучше, всех иных народов, одаренных речью. И живут они долго, далеко превосходя людей в долголетии, но все же не вечно. В давние дни нолдор считали, что, умирая, гномы возвращаются в землю и камень, из коих вышли; но сами они в это не верят. Ибо говорят они, что Аулэ печется о них и собирает в Мандосе, в отдельных чертогах, и там они ожидают, но не в праздности, а совершенствуя мастерство и умножая знания. И Аулэ, как говорят они, встарь объявил Праотцам, что Илуватар принял у него плоды его страстного желания, и что Илуватар благословит их и в Конце даст место среди своих Детей. Тогда станут они служить Аулэ и помогать ему в восстановлении Арды после Последней Битвы.

Этих Праотцев, говорят они, было семеро, и одни лишь они возвращаются вновь к жизни в собственных потомках (подобно квэнди), и снова носят древние свои имена. Из них в последующих веках чаще всего вспоминали Дурина, праотца гномьего рода наиболее дружественного к эльфам, и жилища этого гнома располагались в Кхазад-Думе.

Во дни тьмы Арды гномы уже вершили великие труды, ибо с первых же дней жизни их Праотцев они умели с изумительным мастерством обрабатывать металлы и камень, хотя в их изделиях было мало красы, пока они не встретили нолдор и не переняли часть их искусства. И дружили они гораздо охотнее с нолдор, нежели с другими эльфами или людьми – из-за любви и уважения этих эльфов к Аулэ; и самоцветы номов гномы ценили превыше всех иных сокровищ. Но в те древние времена гномы охотнее работали с железом и медью, нежели с серебром и золотом; а оружие и военное снаряжение получалось у них лучше всего. Это они измыслили доспехи из сплетенных колец, а в создании кольчуг никто из эльфов или людей не мог с ними сравниться. Немалую помощь оказали они эльдар в войне с орками Моргота; хотя нолдор полагали, что иные из них не отказались бы работать и для Моргота, если б он нуждался в их умениях или торговал с ними. Ибо любили они и покупать, и продавать, и обмениваться и умножать тем богатства; и копили их, дабы хранить, а не пользоваться ими, разве что для новой торговли.

Гномы всегда были такими, как и сейчас – низкорослыми и коренастыми; грудь у них была широкой, руки – сильными, ноги – крепкими, а бороды – длинными. Воистину, это была их удивительная особенность, так что ни один эльф или человек не видел никогда безбородого гнома – разве что его обрили б в насмешку, и тогда он скорей бы умер от этого позора, чем от многих других ран, что нам показались бы более опасными. Ибо борода растет у гномов с рождения, у женщин так же, как и у мужчин; и в самом деле, едва ли иноплеменник мог бы отличить у них женщину от мужчины по чертам лица и тела, походке или голосу, и были несхожи они разве что в одном: женщины не ходят на войну, и редко, лишь в крайней нужде, покидают свои глубокие чертоги. Говорят также, что женщин у них мало, и что за исключением королей и вождей редко кто из гномов женится; потому их народ увеличивался медленно, а ныне и вовсе угасает.

Родной язык гномов придумал для них сам Аулэ, и потому их речь отлична от языка квэнди. Неохотно гномы учили своей речи другие народы; и, пока говорили на нем, сделали свой язык грубым и сложным, так что мало было тех, кто крепко сдружился с гномами, но еще меньше – тех, кто хорошо выучил их речь. Но сами они быстро учат другие языки, и говорят они, как могут, на языке эльфов и людей, с которыми имеют дело. Но втайне они говорят только на своем языке, и (как утверждают) он мало меняется; так что их королевства и дома, давно разделившиеся, могут и поныне понимать друг друга. В древние дни гномы жили во многих горах Средиземья и там повстречались со смертными людьми (как говорят они) задолго до того, как их узнали эльдар; оттого случилось так, что языки вастаков во многом скорее сродни гномьей речи, чем языкам эльфов*.

*[Примечание на полях]: Так в «Ламмас».

На собственном языке гномы называют себя «кхазад»; а Серые Эльфы звали их «нирн», «Стойкие». Это имя употребляли и нолдор-изгнанники, но называли их также «наугрим», «Низкорослый Народ» и «гонхиррим» - «Повелители Камня»; а тех, кто жил в Белегосте, звали они «эннфенг» или «Длиннобороды», ибо бороды гномов мели пол у их ног. Главными городами кхазад на западе Средиземья в те дни были Кхазаддум, Габильгатол и Тумунзахар, чьи названия переводились на язык эльфов как «Норнхабар», или «Гномье Подземелье», «Белегост», или «Великая Крепость», и «Ногрод», или «Глубокая Пещера». Величайшим из селений наугрим был Кхазаддум, кой позже, в дни его тьмы, прозвали Морией, но он находился далеко, в Мглистых Горах, куда пришлось бы идти многие лиги по земле Эриадора; а Белегост и Ногрод располагались под восточными склонами Эредлиндона, близко от земель эльдар. Но все же мало кто из эльфов (кроме Мэглина из Гондолина) бывал там; а гномы ходили с караванами товаров в Белерианд и проложили широкую дорогу, что проходила мимо склонов горы Долмед, а оттуда шла вдоль течения реки Аскар, пересекая Гэлион по Сарн-Атраду. Позже там случилась битва; но пока длилась власть номов, гномы мало тревожили эльфов.

Здесь кончаются рассказы Пенголода, кои он поведал мне о гномах, и они не входили в «Пеннас», но происходили из других книг знаний: из «Ламмас», «Дорганнас» и «Квэнталэ Арданомион»: слова Эльфвинэ.