Не­из­вес­тный ав­тор 5 страница

Билл ждал, а по­том при­кос­нулся к его вис­ку, и паль­цы зас­коль­зи­ли вниз, к ску­ле.

– Ка­кой звук, Том?

– Звук, от ко­торо­го я иног­да вска­киваю сре­ди но­чи. Бес­пре­рыв­ный вы­сокий писк кар­ди­омо­нито­ра, Билл. Та­кой, от ко­торо­го у ме­ня са­мого чуть не ос­та­нови­лось сер­дце, ког­да я по­нял, ЧТО это за звук. – Том под­нял го­лову, и те­перь смот­рел на Бил­ла, его взгляд блуж­дал по ли­цу бра­та, пы­та­ясь рас­смот­реть его во всех де­талях. – У те­бя ос­та­нав­ли­валось сер­дце, Бил­ли.

На­конец-то про­шеп­та­ли не­пос­лушные гу­бы, и Билл по­чувс­тво­вал, как взмок­ла спи­на.

– Оно не хо­тело бить­ся. А для ме­ня эти се­кун­ды бы­ли са­мыми страш­ны­ми во всей мо­ей жиз­ни. Те­бе пы­тались за­вес­ти сер­дце де­фиб­рилля­тором, а я уми­рал, гля­дя на те­бя. Знал, что ес­ли ты не бу­дешь жить, то и я не бу­ду, не смо­гу. И тог­да я мо­лить­ся на­чал. Впер­вые в жиз­ни мо­лил­ся, что­бы твое сер­дце сно­ва за­билось. Мо­лил­ся и так хо­тел, что­бы ты жил. Так хо­тел… – это был поч­ти стон, от ко­торо­го сер­дце Бил­ла сби­лось с рит­ма. – И я по­обе­щал Бо­гу, что боль­ше не при­кос­нусь к те­бе как к лю­бимо­му че­лове­ку, пусть бы он толь­ко вер­нул те­бе жизнь.

Том за­мол­чал и, нак­ло­нив­шись впе­ред, упер­ся лбом в пле­чо Бил­ла.

Оша­рашен­но­го Бил­ла.

Оше­лом­ленно­го нас­толь­ко, что все про­ис­хо­дящее ка­залось сном.

Он был в сту­поре. Хо­тя, на­конец-то, все по­нял – вся кар­ти­на сло­жилась у не­го пе­ред гла­зами.

Он по­нял, что Том вы­мали­вал для не­го жизнь. Вот та­кой це­ной – его, Бил­ла, жизнь вза­мен на их с То­мом лю­бовь. Ко­торой он по­жер­тво­вал. Ра­ди не­го же.

– Я по­обе­щал, Билл. По­обе­щал, слы­шишь? – стон, про­рыва­ющий­ся сквозь ше­пот.

И он по­ложил ла­донь на Том­ки­ну шею, не­воль­но при­жимая его го­лову к се­бе, пы­та­ясь ды­шать от­кры­тым ртом, по­тому что не хва­тало воз­ду­ха.

– Слы­шу, мой хо­роший, я слы­шу, – он по­качал го­ловой, еле вы­давив эти сло­ва, зак­рыв гла­за и пы­та­ясь прид­ти в се­бя. – Я не знал. Я ни­чего это­го не знал. Как же так, Том?

Ти­хо го­вори­ли су­хие гу­бы, а паль­цы сжи­мали го­рячую шею То­ма.

– Мне нуж­но бы­ло, что­бы ты жил, лю­бой це­ной, Билл. Лю­бой це­ной, ты толь­ко пой­ми ме­ня. Я не знаю, по­мог­ло ли это, или прос­то так по­лучи­лось, сов­па­ло так, но ког­да я при­шел в се­бя, мне ска­зали, что с то­бой все хо­рошо. Что ты жить бу­дешь.

– При­шел в се­бя? – не по­нял Билл, чувс­твуя, как кру­жит­ся го­лова.

– Да. Я тог­да по­терял соз­на­ние, ког­да у те­бя еще не би­лось сер­дце.

Том кач­нулся в ру­ках Бил­ла, от­талки­ва­ясь от не­го. Встал и ото­шел к ок­ну, Билл, тя­жело ды­ша, смот­рел на его си­лу­эт на фо­не ок­на. Том был в нес­коль­ких ша­гах, и бы­ло до­воль­но тем­но, но, да­же сей­час, Бил­лу ка­залось, что он ви­дит, как дро­жит Том.

– Там, ког­да я ви­дел и по­нимал, что те­ряю те­бя, что ты уми­ра­ешь, я бы по­обе­щал и сде­лал что угод­но, лишь бы ты жил, – Том ка­сал­ся паль­ца­ми по­реза на ла­дони, при­чиняя се­бе боль, но он это­го не за­мечал.

А мо­жет, это бы­ло не­об­хо­димо, что­бы хоть нем­но­го заг­лу­шить вос­по­мина­ния, в ко­торые он пог­ру­зил­ся.

– Что угод­но. По­верь мне, Билл. Так страш­но мне ни­ког­да еще не бы­ло. Это бы­ло не­выно­симо, по­нимать, знать, ви­деть и слы­шать при этом бес­ко­неч­ный звук тво­его ос­та­новив­ше­гося сер­дца. Мне ка­залось – еще нем­но­го, и мое то­же ос­та­новит­ся. Я не мог да­же до­пус­тить мыс­ли, что ос­та­нусь без те­бя. – Том по­качал го­ловой. – Не мог. Это же не­ре­аль­но. Не­воз­можно. Нет ни­чего бо­лее неп­ра­виль­но­го, чем жить даль­ше, ес­ли не бу­дет те­бя. Я и пред­ста­вить се­бе та­кого не мог. И не мо­гу, – про­шеп­тал Том пос­ледние сло­ва.

Билл сглот­нул тя­жело. Он еще пол­ностью не при­шел в се­бя пос­ле это­го приз­на­ния. Он не мог да­же пред­по­ложить, на что мо­жет пой­ти Том ра­ди его, Бил­ла, жиз­ни. Хо­тя, на­вер­ное, все-та­ки мог – по се­бе. На что бы он сам по­шел, зная, что от это­го за­висит жизнь То­ма? Да на все бы по­шел…

– И я ни­ког­да не по­жалею о том, что тог­да по­обе­щал, в опе­раци­он­ной. Не по­жалею, Бил­ли. Я бес­ко­неч­ное чис­ло раз ду­мал об этом. И по­верь, что ес­ли бы это пов­то­рилось, я бы сде­лал то же са­мое.

Билл слу­шал хрип­лый го­лос бра­та, так, как буд­то он оз­ву­чивал сей­час его собс­твен­ные мыс­ли.

– По­чему ты мол­чал, Том? По­чему? – ти­хо спро­сил Билл и об­ли­зал пе­ресох­шие гу­бы.

Том по­мол­чал, по­том по­качал го­ловой, пре­рывис­то вы­дох­нул.

– Зна­ешь, есть по­верье: ес­ли хо­чешь, что­бы же­лание сбы­лось, о нем нель­зя ни­кому рас­ска­зывать, пос­ле то­го, как ты его за­гада­ешь. Что-то очень по­хожее ис­пы­тывал и я все это вре­мя. По­нима­ешь? Оно слиш­ком лич­ное и слиш­ком важ­ное для ме­ня. Я бо­ял­ся, что, рас­ска­зав о нем, мо­гу все ис­портить.

Билл сжал паль­ца­ми жи­вот, спаз­мы скру­тили его в один ог­ромный нер­вный узел. Это уже бы­ла боль. Фи­зичес­кая и очень силь­ная. Осоз­на­ние то­го, ЧТО То­му приш­лось пе­режить за эти два ме­сяца, об­ща­ясь с Бил­лом так, как буд­то ни­чего не про­изош­ло, и в то­же вре­мя, по­нимая, что он не име­ет пра­ва на что-то боль­шее, чем брат­ская лю­бовь.

Это так боль­но уда­рило по нер­вам, что за­хоте­лось кри­чать, выть гром­ко и про­тяж­но, от бо­ли и тос­ки.

– Как же ты, Том… Как же ты дер­жался все это вре­мя? С та­кими мыс­ля­ми… Гос­по­ди! Зная, что не смо­жешь быть со мной, зная, что не до­пус­тишь меж­ду на­ми ни­чего? КАК ты мог вы­дер­жи­вать, го­воря, что лю­бишь, что ску­ча­ешь, и, слу­шая в от­вет, что я те­бя то­же бе­зум­но люб­лю и хо­чу. Как ты жил с этим, Том? Я не по­нимаю, – прос­то­нал Билл, и, под­тя­нув ко­лени к гру­ди, об­нял их, при­жав­шись лбом и заж­му­рив гла­за.

По­вис­ла ти­шина. То, что тво­рилось в ду­шах двух маль­чи­шек, ко­торые эта ти­шина пы­талась оку­тать, с трес­ком раз­ры­вало ее на тон­кие по­лосы и рас­швы­рива­ло их по прос­транс­тву, не да­вая воз­можнос­ти стать сно­ва од­ним це­лым.

– Я ку­рить хо­чу, – про­шеп­тал Том, чувс­твуя, что боль­ше об ЭТОМ сил го­ворить у не­го нет.. – Бл*дь, как же я хо­чу ку­рить.

Слиш­ком тя­жело все это бы­ло – и тог­да, и сей­час. Тем бо­лее – сей­час.

– То­моч­ка… Как же мы те­перь?

Билл не ждал от­ве­та. Он по­нимал, что, ско­рее все­го Том сей­час боль­ше ни­чего не ска­жет. Ви­дел, что То­му и так бы­ло очень неп­росто рас­ска­зать ему все, вы­вора­чивая ду­шу на­из­нанку, об­на­жая ее пол­ностью, при этом, зас­тавляя се­бя пе­режи­вать за­ново то, что пе­ревер­ну­ло его соз­на­ние. Его жизнь. Их жизнь.

– Билл, нуж­но по­есть, уже ве­чер, а ты, на­вер­ное, во­об­ще ни­чего се­год­ня не ел, – вдруг ска­зал Том. Спо­кой­но, хоть и ти­хо. Как буд­то и не бы­ло это­го раз­го­вора на гра­ни нер­вно­го сры­ва. Буд­то прос­то пе­рек­лю­чил се­бя на дру­гую прог­рамму. Билл по­нял, что это нуж­но То­му. Нуж­но, что­бы нем­но­го прид­ти в се­бя, отс­тра­нив­шись от вос­по­мина­ний и все­го то­го, что с ни­ми свя­зано. По­нял, что нуж­но сей­час дать пе­редыш­ку и се­бе, и То­му.

Билл вы­дох­нул и, от­ки­нув плед, встал. По­дошел к То­му, бо­ясь спуг­нуть, при­кос­нулся к его пле­чу.

– Все хо­рошо, Том, – и Том по­вер­нул к не­му го­лову, гля­дя чуть сни­зу, рас­пахну­тыми гла­зами, в ко­торых бы­ла прось­ба. Прось­ба, ос­та­новит­ся сей­час, не го­ворить на эту те­му и боль­ше ни о чем не спра­шивать.

– Ты по­ешь со мной? – Билл улыб­нулся, пог­ла­живая паль­ца­ми теп­лое пле­чо под ру­баш­кой То­ма. – А по­том я те­бе сам ко­фе сва­рю. Пой­дем?

***

Си­моны уже не бы­ло до­ма, и маль­чиш­кам приш­лось са­мим ра­зог­ре­вать ужин. Вер­нее, это приш­лось де­лать Бил­лу. Том, как толь­ко вы­шел на кух­ню, за­лез на свой лю­бимый по­докон­ник и за­курил, гля­дя в ок­но, на све­тящи­еся фо­нари ве­чер­не­го Гам­бурга, на ок­на жи­лого до­ма, сто­яще­го чуть по­одаль.

Они пе­реки­дыва­лись ни­чего не зна­чащи­ми фра­зами, Том прак­ти­чес­ки не смот­рел на Бил­ла. В его моз­гу бил­ся воп­рос, пра­виль­но ли он сде­лал, приз­навшись в обе­щании?

Он очень бо­ял­ся, что этим мо­жет как-то на­рушить то, что дос­та­лось ему та­кой до­рогой це­ной. Но, да­же нес­мотря на эту тре­вогу, на ду­ше бы­ло нам­но­го спо­кой­нее, чем все пре­дыду­щие дни. И он ви­дел, что Билл то­же нем­но­го ус­по­ко­ил­ся, как буд­то внут­ренне соб­рался. Те­перь он хо­тя бы зна­ет ис­тинную при­чину все­го про­ис­хо­дяще­го.

А вот Билл все силь­нее по­нимал, нас­коль­ко он ви­новат пе­ред То­мом. Сей­час он пы­тал­ся от­го­нять от се­бя эти мыс­ли, но знал, что обя­затель­но поп­ро­сит у То­ма про­щения – за все. И чувс­тво ви­ны все уси­лива­лось, под­ни­малось в ду­ше, ме­шая ды­шать. И он знал, что нуж­но что-то сде­лать, ска­зать, по­ка оно сов­сем его не при­кон­чи­ло.

Билл су­етил­ся, нак­ры­вая на стол, бро­сая взгля­ды на То­ма, не­обыч­но при­тих­ше­го, внеш­не спо­кой­но­го. Хо­тя знал, ЧТО на са­мом де­ле тво­рилось в ду­ше лю­бимо­го че­лове­ка, зас­та­вив­ше­го се­бя за­ново пе­режить те страш­ные ми­нуты в опе­раци­он­ной.

Как сам Билл по­чувс­тво­вал се­бя, уз­нав, что у не­го ос­та­нав­ли­валось сер­дце? Нем­но­го стран­но – так, как буд­то знал об этом всег­да. Хо­тя, мо­жет, это чувс­тво бы­ло от­то­го, что он ЗНАЛ, что жи­вет толь­ко бла­года­ря То­му. И не по­тому, что тот стал его до­нором, а прос­то по­тому, что Том очень хо­тел, что бы Бил­ли жил. И все те сны, ког­да он сто­ял у чер­ты, да­ли по­нять, что имен­но Том не дал Бил­лу сде­лать шаг в ни­куда.

– Том­ка, сле­зай, да­вай по­едим, ос­ты­ва­ет, – поз­вал Билл, и Том, не­охот­но слез с по­докон­ни­ка и сел нап­ро­тив. Так же от­во­дя гла­за. Это нап­ря­гало все боль­ше. Билл не мог до­пус­тить, что­бы Том зам­кнул­ся в се­бе, это­го бы он прос­то не вы­дер­жал.

– Пос­мотри на ме­ня, Том, – поп­ро­сил ти­хонь­ко, и Том мед­ленно, как буд­то че­рез си­лу, под­нял на не­го взгляд.

Билл сглот­нул не­воль­но, эти гла­за сей­час бы­ли бе­зум­но по­хожи на его собс­твен­ные, ко­торые он ви­дел в зер­ка­ле в пос­ледние дни. Ус­та­лые, из­му­чен­ные, крас­ные.

– Все бу­дет хо­рошо, – Билл по­пытал­ся улыб­нуть­ся, и Том от­ве­тил ему вы­мучен­ной улыб­кой.

И уже от это­го Бил­лу ста­ло лег­че. Что бы там ни бы­ло, они мог­ли смот­реть в гла­за друг дру­гу, а это уже бы­ло не­мало.

Пар­ни по­ели, а по­том Билл, как и обе­щал, сам сва­рил ко­фе, пог­ля­дывая, как си­дящий на по­докон­ни­ке Том, ком­ка­ет ру­баш­ку на пле­че.

– Я не де­лал очень креп­ким, – Билл про­тянул ему круж­ку и ти­хонь­ко до­бавил, – ско­ро спать.

– Спа­сибо, – Том взял ко­фе и под­нес к ли­цу, вдох­нул. – Обал­денно пах­нет. Все рав­но та­кой ко­фе аро­мат­нее, чем из ма­шины, да?

Бил­ли кив­нул и сел на стул, вы­тянув но­ги. Он ти­хо ра­довал­ся то­му, что они вот так об­ща­ют­ся, да­же сей­час, ког­да он не знал, что бу­дет, ког­да Том допь­ет свой ко­фе. Вста­нет и уй­дет в свою ком­на­ту? Прос­то уй­дет?

(И вклю­ча­ем вто­рой трэк).

Билл не мог до­пус­тить да­же мыс­ли о та­ком. Ему со­вер­шенно не­об­хо­димо бы­ло чувс­тво­вать при­сутс­твие То­ма. И не прос­то при­сутс­твие – Бил­лу нуж­но бы­ло вы­гово­рить­ся. Он все силь­нее чувс­тво­вал се­бя ви­нова­тым. Те­перь, ког­да он раз­бу­дил в се­бе чувс­тво ви­ны, оно на­чало свою раз­ру­шитель­ную де­ятель­ность. И для то­го, что­бы это прек­ра­тить, нуж­но прос­то по­гово­рить. И по­нять, что Том его прос­тит. Ес­ли не сей­час, то ког­да-ни­будь.

– Спа­сибо, бра­тиш­ка. Это я со­бирал­ся те­бя кор­мить, а по­лучи­лось на­обо­рот. Не дал уме­реть с го­лоду, – ска­зал Том, вста­вая с по­докон­ни­ка.

Билл нап­рягся, под­тя­гивая но­ги, про­пус­кая То­ма к мой­ке.

– Да, не за что, мне бы­ло при­ят­но с то­бой по­сидеть, – Том за­мер на се­кун­ду, а по­том по­вер­нулся к Бил­лу.

– Дав­но не бы­ло так спо­кой­но, – по­чему-то ска­зал он и встре­тил­ся гла­зами с Бил­лом.

«Ска­жи что-ни­будь! Не от­пускай ме­ня сей­час!» – про­мель­кну­ло у То­ма в мыс­лях. – «Не от­пускай!»

Билл сколь­знул взгля­дом по ли­цу То­ма.

– Мы мо­жем еще по­гово­рить? – спро­сил Билл.

Что-то роб­кое бы­ло в этом воп­ро­се, что зас­та­вило То­ма вздох­нуть с об­легче­ни­ем.

– Ко­неч­но, – он кив­нул, чуть не ска­зав: «Я ску­чаю по те­бе, по на­шим раз­го­ворам».

Толь­ко вов­ре­мя ос­та­новил­ся, хо­тя ви­дел по вы­раже­нию ли­ца Бил­ла, что он по­нял, о чем Том умол­чал. Билл бла­годар­но улыб­нулся, но, по­нимая, ка­кой это бу­дет раз­го­вор, не­воль­но об­нял се­бя за пле­чи, что­бы скрыть вне­зап­ную дрожь.

Вы­дох­нул, прик­рыв гла­за, а ког­да от­крыл, уви­дел про­тяну­тую ру­ку.

– Пой­дем. Я не хо­чу, что бы ты тут мерз.

Этот прос­той жест для не­го был сей­час вер­ши­ной же­ланий – прос­то по­чувс­тво­вать теп­ло про­тяну­той ру­ки… Как же ма­ло нуж­но, что­бы его сер­дечко скак­ну­ло, силь­но за­бив­шись в гру­ди.

Том тол­кнул дверь в спаль­ню Бил­ла, и они вмес­те заш­ли внутрь.

– Да­вай не бу­дем вклю­чать свет, толь­ко му­зыку ти­хонь­ко вклю­чи, лад­но? – поп­ро­сил Том, под­нял плед и на­кинул его на пле­чи бра­ту.

Че­рез па­ру ми­нут Билл, от­ки­нув­шись на по­душ­ки, смот­рел на То­ма, ко­торый си­дел на пос­те­ли, ря­дом сов­сем, к не­му ли­цом, под­тя­нув к се­бе ко­лени. В сум­ра­ке ком­на­ты пред­ме­ты при­нима­ли раз­мы­тые очер­та­ния, но Билл все рав­но ви­дел тон­кие паль­цы бра­та, те­ребя­щие шта­нину джин­сов, нер­вно сжи­ма­ющие ло­дыж­ку. Впро­чем, ка­кого мож­но бы­ло ожи­дать спо­кой­ствия от них обо­их?

Два пар­ня, бе­зум­но лю­бящие друг дру­га, у ко­торых не бы­ло сек­са два ме­сяца – бы­ли ря­дом. Од­ни, в сум­ра­ке. И при всем этом, не имея воз­можнос­ти быть вмес­те.

Нуж­но ли го­ворить, что они сей­час чувс­тво­вали?

– Ска­жи, Том, – Билл на се­кун­ду при­кусил штан­гу в язы­ке. – Ког­да ты уз­нал, что мы – братья, что ты по­чувс­тво­вал?

Том шум­но вы­дох­нул.

– Шок. Это был шок. На­вер­ное, то же са­мое, что и ты?

Билл кив­нул.

– Я те­бя на фо­тог­ра­фии за се­бя при­нял. А по­том Си­мона все объ­яс­ни­ла. Но я же ду­мал, что ты от ме­ня дей­стви­тель­но ре­шил из-за это­го от­ка­зать­ся, – Билл го­ворил и все силь­нее сжи­мал ку­лаки. – И для ме­ня это бы­ло прос­то стран­но. Я не по­нимал и не ве­рил. И как ока­залось – пра­виль­но де­лал.

Том опус­тил го­лову, ут­кнув­шись лбом в ко­лено.

– Пра­виль­но де­лал, – пов­то­рил он. – Я же тог­да, пер­вым де­лом, вспом­нил на­ши с то­бой раз­го­воры нас­чет то­го, что хо­рошо, что мы не братья, не родс­твен­ни­ки. Пом­нишь?

– Да.

– И я бе­зум­но бо­ял­ся, что ты от­ка­жешь­ся от ме­ня.

То ли всхлип, то ли сме­шок, то ли стон, выр­вавший­ся у Бил­ла, и Том под­нял го­лову.

– Ду­рак ты, ду­рак, Том! Как ты мог по­думать об этом, а? Как? – Билл уко­риз­ненно по­качал го­ловой и от­ки­нул чел­ку с глаз.

Том сглот­нул не­воль­но, как же ему сей­час хо­телось об­нять Бил­ла, при­жать к се­бе.

– Я бы не смог от­ка­зать­ся от те­бя, да­же ес­ли бы мы бы­ли род­ны­ми брать­ями, Том. Слы­шишь? – воп­рос Билл про­шеп­тал. – Я люб­лю те­бя. И кем бы ты ни ока­зал­ся – для ме­ня это ни­чего бы не из­ме­нило.

Сер­дце би­лось так, что при каж­дом тол­чке вздра­гива­ло те­ло. Так ка­залось То­му.

– А сей­час? – ти­хо на­чал Том. – Сей­час, ког­да ты по­нима­ешь, нас­коль­ко для ме­ня все серь­ез­но? Что ты ду­ма­ешь сей­час?

Билл до­воль­но дол­го мол­чал, по­том ре­шил­ся и за­гово­рил.

– А сей­час я ду­маю, ка­кой же я уб­лю­док… Как я мог так ло­мать те­бя? Я же прак­ти­чес­ки те­бя на­сило­вал, Том! Я из­бил те­бя… Ни фи­га не зная и не по­нимая, я пы­тал­ся до­бить­ся сво­его. Я те­бя чуть не тра­хал, а ты мол­чал. Том, су­ка, ну че­го ты мол­чал? – Билл сел и с его плеч съ­ехал плед. – Ду­мал, что у ме­ня со­весть прос­нется, да? Со­весть? Да ни х*я. Да­же тог­да, ког­да ты се­бе гу­бу про­кусил, что­бы от­тол­кнуть ме­ня, да­же тог­да я не мог по­думать, что все нас­толь­ко серь­ез­но. Хо­тя и чувс­тво­вал – есть что-то неп­ра­виль­ное во всем этом.

Том поп­ра­вил на Бил­ле плед. Мол­ча. Чувс­твуя, как Билл с от­ча­яни­ем смот­рит на не­го.

– Том! Ты по­нима­ешь, как я се­бя сей­час чувс­твую? По­нима­ешь? Монс­тром , бл*. Пи*дец, ка­ким монс­тром.

– Ус­по­кой­ся, «монстр», а? – Том слег­ка встрях­нул Бил­ла, дер­жась за плед. – Ты не знал ни х*я, и ты же не те­лепат, что­бы про­читать мои мыс­ли.

– Ты не по­нима­ешь, Том. – Билл по­качал го­ловой. – Я де­лал то, че­го хо­тел я, иг­но­рируя твои же­лания. Мне стыд­но, по­нима­ешь? Мне очень стыд­но. Я хо­чу, что­бы ты прос­тил ме­ня. По­жалуй­ста, Том! По­жалуй­ста!

Том смот­рел в ли­цо Бил­ла, слу­шая его и, чувс­твуя, как на­рас­та­ет нап­ря­жение, все силь­нее и силь­нее. А по­том нак­рыл гу­бы Бил­ла ла­донью.

– Зат­кнись, Бил­ли. Зат­кнись! Ты по­нима­ешь, что ты из­ви­ня­ешь­ся по боль­шо­му сче­ту за то, что не знал ни­чего? За то, что мол­чал Я! По­нима­ешь? Ты во­об­ще пом­нишь, из-за че­го слу­чилась дра­ка, а? Пом­нишь? Про Ку­ла пом­нишь? Билл, я ведь спал с ним! И ты бил ме­ня имен­но из-за не­го. Из-за рев­ности бил. А сей­час за это из­ви­ня­ешь­ся? – Том уб­рал ла­донь с ли­ца Бил­ла. – Ты хоть по­нима­ешь во­об­ще, что я бы те­бя точ­но убил, ес­ли бы ты тог­да при­шел и ска­зал, что был с Раль­фом?

Они, не от­ры­ва­ясь, смот­ре­ли друг на дру­га.

– Я бы убил те­бя, – про­шеп­тал Том. – Да­же, нес­мотря на то, что сам пе­ред этим тра­хал­ся на сто­роне. Я был с Ку­лом, пы­та­ясь по­нять, что смо­гу быть НЕ с то­бой. Соз­на­тель­но, по­нима­ешь?

Билл, стис­нув зу­бы, слу­шал То­ма.

– А ты из­ви­ня­ешь­ся… – Том за­мол­чал и опус­тил го­лову.

– Пы­тал­ся по­нять, – пов­то­рил Билл пос­ле па­узы, чувс­твуя, что еще чуть-чуть и ра­зор­вется ду­ша на кро­вавые ош­метки.

Сглот­нул и то­же нак­ло­нил го­лову так, что поч­ти ка­сал­ся вис­ка То­ма сво­им вис­ком.

– Ты пы­тал­ся… И как? Ты это по­нял? Что смо­жешь – не со мной?

Воп­ро­сы му­читель­но сле­тали с су­хих губ, а ду­ша сжа­лась в ма­лень­кий ко­мочек, бо­ясь ус­лы­шать: «Да».

Билл и не ды­шал поч­ти, в ожи­дании от­ве­та.

Так бо­ял­ся, что пос­ле не­го про­падет же­лание жить…

– Я слиш­ком люб­лю те­бя… – ус­лы­шал на­конец-то Билл хрип­лый ше­пот, и по­нял что мож­но ды­шать даль­ше.

«The Rasmus» – «Live Forever»

Жить веч­но

Был ли это ан­гел

Что сту­чал в мою дверь?

Или это был ве­тер?

Спал ли я,

За­меч­тавшись?

Или это был ты?

Мы пла­вали в фон­та­нах,

Под се­вер­ны­ми звез­да­ми,

Мы пла­кали от сме­ха

И уми­рали у друг дру­га на ру­ках,

Пом­ни и жи­ви веч­но,

Пом­ни и жи­ви для люб­ви.

Я от­прав­лю об­ратно свое пись­мо,

Ве­ком на­зад.

Твой ад­рес не­из­вестен,

Я про­хожий,

Кто заг­ля­дыва­ет в твои гла­за,

Ты ли это?

Мы бе­жим че­рез клад­би­ще,

Ло­вя пол­ночное сол­нце,

Мы тан­це­вали пь­яные и го­лые,

Ког­да заш­ло сол­нце.

Пом­ни и жи­ви веч­но,

Пом­ни и жи­ви для люб­ви.

Пом­ни и жи­ви для люб­ви

Аль­бом «Black Roses» 2008 г.

***

Со дня звон­ка из Штут­гарта, из ин­сти­тута масс-ме­дий­ных средств, ку­да Стив нап­равлял свои кон­кур­сные фо­тора­боты, прош­ло поч­ти две не­дели, и он, ко­неч­но, был рад уз­нать, что по ре­зуль­та­там, хо­тя он и не вы­иг­рал кон­курс, за по­беду в ко­тором пред­по­лага­лось при­лич­ное де­неж­ное воз­награж­де­ние, но при же­лании, его мо­гут взять кор­респон­дентом-фо­тог­ра­фом. А для это­го нуж­но бы­ло ехать в Штут­гарт, уз­нать ус­ло­вия, под­пи­сать до­говор, и, в ко­неч­ном сче­те, прос­то пе­ре­ехать ту­да жить и ра­ботать.

Все это бы­ло бы за­меча­тель­но, ес­ли бы не од­но «но».

Этим «но» был че­ловек, ко­торо­го Стив так и не смог за­быть, хо­тя чес­тно пы­тал­ся. Пер­вые три не­дели, ког­да он ушел от Ку­ла, пос­ле их ссо­ры, он ждал звон­ка, схо­дя с ума от тос­ки и рев­ности. А по­том, не вы­дер­жав, ушел в за­гул – поч­ти пол­то­ра ме­сяца…

Стив по­терял счет сво­им слу­чай­ным сек­су­аль­ным пар­тне­рам.

Он пы­тал­ся за­быть Ку­ла. Уда­валось из рук вон пло­хо.

Стив про­дол­жал лю­бить его, от­четли­во по­нимая, что тот, на­вер­ня­ка, ни­ког­да не смо­жет за­быть сво­его То­ма. И, су­дя по то­му, что за все это вре­мя от Ку­лара не бы­ло ни еди­ного звон­ка, ско­рее все­го, они с То­мом те­перь вмес­те и у них все за­меча­тель­но.

Бро­сать ра­боту в сво­ем жур­на­ле Стив еще не то­ропил­ся – нуж­но бы­ло по­ехать в Штут­гарт и все ра­зуз­нать от и до, а уж по­том об­ры­вать свя­зи, на­лажен­ные за нес­коль­ко лет жиз­ни в Гам­бурге. Стив был стар­ше Ку­ла на три го­да, са­мос­то­ятель­ный и при­вык­ший ре­аль­но смот­реть на ве­щи, он от­да­вал се­бе от­чет в том, что соз­на­тель­но тя­нет вре­мя. И, ко­неч­но же, он знал при­чину. И это раз­ры­ва­ющее сер­дце по­нима­ние то­го, что он бес­смыс­ленно и жес­то­ко му­ча­ет се­бя, поч­ти уби­вало.

Гам­бург, в ко­тором жил че­ловек, пре­дав­ший его, был поч­ти не­навис­тен, и Стив так хо­тел за­быть все это, хо­тел ос­во­бодить свое сер­дце от бо­ли, ко­торая его раз­ру­шала. И от люб­ви, ко­торую он так и не смог в се­бе убить.

И то, что ему се­год­ня ут­ром вы­писа­ли ко­ман­ди­ров­ку на съ­ем­ку в Штут­гарт­ском му­зее «Дай­млер-Бен­ца», по­каза­лась ему зна­ком свы­ше. Сей­час он мог убить сра­зу двух зай­цев: за­рабо­тать на этой по­ез­дке и соб­рать ин­форма­цию о воз­можном но­вом мес­те ра­боты, а мо­жет, да­же под­пи­сать кон­тракт, чем черт не шу­тит? Об­ру­бить все кон­цы и прек­ра­тить из­де­ватель­ства над са­мим со­бой с бес­ко­неч­ны­ми раз­думь­ями – пе­ре­ез­жать в Штут­гарт или нет?

Те­перь, ког­да на ру­ках был би­лет на по­езд, не ос­та­валось ни­чего дру­гого, как соб­рать не­хит­рый скарб на нес­коль­ко дней ко­ман­ди­ров­ки. До по­ез­да ос­та­валось три ча­са, ког­да он, бол­тая с Бер­том, сво­им ста­рым дру­гом и со­седом по съ­ем­ной квар­ти­ре, скла­дывал фо­то­ап­па­рату­ру в фут­ля­ры и по­чему-то вздрог­нул от звон­ка те­лефо­на, ко­торый ле­жал на сто­ле, чуть по­одаль.

– На­пугал, за­раза! – улыб­нулся он Бер­ту.

По­дошел и за­мер, гля­дя на но­мер вхо­дяще­го звон­ка. Берт с удив­ле­ни­ем наб­лю­дал, как его друг блед­не­ет, гля­дя на те­лефон со­вер­шенно ос­текле­нев­ши­ми гла­зами.

– Стив! Ты че­го? – поз­вал он.

– Нет, ни­чего… – Стив дер­нулся, при­ходя в се­бя, сбра­сывая вы­зов и от­клю­чая сам те­лефон.

– В смыс­ле – ни­чего? Ты чуть в об­мо­рок не упал, по-мо­ему. – Берт, скеп­ти­чес­ки смот­рел на Сти­ва. – Как буд­то при­виде­ние уви­дел.

Стив вер­нулся к чех­лам, пы­та­ясь соз­дать ви­димость спо­кой­ствия.

– Поч­ти уга­дал, – он сдви­нул бро­ви. – При­виде­ние из прош­ло­го.

Берт смот­рел на дро­жащие паль­цы Сти­ва, ко­торы­ми тот пы­тал­ся от­крыть мяг­кий пус­той че­хол. И так, и эдак – не по­луча­лось.

– Черт! – в кон­це кон­цов, че­хол был от­бро­шен в сто­рону, и Стив рва­нул на кух­ню, боль­ше не в сос­то­янии дер­жать се­бя в ру­ках и изоб­ра­жать спо­кой­ствие, те­перь су­дорож­но ме­тал­ся в по­ис­ках си­гарет.

– Су­кин сын! Вспом­нил, бл*! На­до же, сни­зошел до ме­ня! – шеп­тал он, все-та­ки отыс­кав пач­ку и при­курив от за­жигал­ки, ко­торая то­же не сра­зу наш­лась. А ког­да за­тянул­ся, то при­жал­ся спи­ной к хо­лодиль­ни­ку и съ­ехал вниз на пол. За­тяги­вал­ся час­то, нер­вно, чувс­твуя, как дро­жат и паль­цы и гу­бы.

«За­чем? За­чем сей­час? Ког­да я уже все ре­шил, за­чем?» – би­лась мысль.– «Что­бы че­рез ме­сяц сно­ва ме­ня ки­нуть, да?»

В про­еме две­ри ос­та­новил­ся Берт, опер­шись об не­го пле­чом и ме­лан­хо­лич­но сло­жив ру­ки на гру­ди.

– Это был Кул? – спро­сил он спо­кой­но и наб­лю­дал как Стив, гля­дя на кон­чик си­гаре­ты, нер­вно за­кусив ниж­нюю гу­бу, не­охот­но ки­ва­ет.

– Ты же так ждал это­го, – Берт был единс­твен­ным из всех дру­зей и зна­комых Сти­ва, кто знал о нем все.

В том чис­ле и о Ку­ларе. Знал, по­тому что не раз и не два, они, на­пива­ясь, вык­ла­дыва­ли друг дру­гу то, что бы­ло на ду­ше, зная, что даль­ше этой квар­ти­ры ни­чего не уй­дет. Ни­ког­да. Нев­зи­рая на то, что Берт был стоп­ро­цен­тным на­тура­лом, он всег­да под­держи­вал Сти­ва и был в кур­се всех его слож­ных от­но­шений с пар­ня­ми, а по­том, ког­да по­явил­ся Кул, и Стив по уши влю­бил­ся, ра­довал­ся за не­го, ви­дя, что его друг дей­стви­тель­но счас­тлив. А по­том бы­ла та изме­на Ку­ла, пос­ле ко­торой у Сти­ва бы­ла деп­рессия, и Берт как мог, вы­тас­ки­вал из нее дру­га – не да­вая ос­та­вать­ся од­но­му и ти­хо на­пивать­ся в сво­ей ком­на­те, си­лой вы­тас­ки­вал к друзь­ям, в ки­но, ку­да угод­но. Жер­твуя да­же сво­ей лич­ной жизнью. И вы­тащил. Ус­по­ко­ил­ся, ког­да Стив на­чал встре­чать­ся с дру­гими, хо­тя и по­нимал, что он это де­ла­ет для то­го, что­бы пос­ко­рее сте­реть вос­по­мина­ния о быв­шем пар­не.

– Ждал, – поч­ти прос­то­нал Стив.– Я дол­го ждал. Слиш­ком дол­го.

– Я знаю. Но раз­ве те­бе не хо­чет­ся по­гово­рить с ним? Мо­жет, все из­ме­нилось?

– Что мог­ло из­ме­нить­ся? Его от­но­шение к То­му? – глу­бокая за­тяж­ка. Вы­дох. – Да ни х*я в это не ве­рю. Он же пер­вым у не­го был, по­нима­ешь? И лю­бить он его всег­да бу­дет. Хо­чет он это­го или нет, но Кул к не­му при­бежит по пер­во­му зо­ву, сто­ит паль­цем по­манить.

Стив за­пус­тил пя­тер­ню се­бе в чел­ку, сжав во­лосы в ку­лак и прик­рыв гла­за.

– Мне все рав­но ка­жет­ся, что вам нуж­но по­гово­рить, – Берт по­качал го­ловой и поп­ра­вил оч­ки, съ­ехав­шие по но­су. – Пой­ми, ты по­том бу­дешь жа­леть, ес­ли все бро­сишь и сбе­жишь.

– Я – бро­сишь? – Стив нер­вно рас­сме­ял­ся. – Я бу­ду жа­леть, ес­ли сно­ва по­ведусь на все это, – про­рычал он, стис­ки­вая зу­бы и нак­ло­няя го­лову, и Берт смот­рел, как пря­ди во­лос скры­ва­ют от не­го гла­за Сти­ва, в ко­торых чи­тались боль и рас­те­рян­ность.

– Ты не по­нима­ешь, Берт, я не вы­дер­жу вто­рого ра­за! Я убью их обо­их, ес­ли это пов­то­рит­ся! Сна­чала их, а по­том се­бя.

– Ну, че­го ты так? – Берт прек­расно знал, как Стив от­но­сит­ся к сво­ему быв­ше­му пар­ню. – Ты же не зна­ешь, че­го он хо­чет, Стив. Прош­ло поч­ти два ме­сяца, очень мно­гое мог­ло из­ме­нить­ся за это вре­мя.

Стив, по­мед­лив, от­ри­цатель­но по­качал го­ловой.

– Что мог­ло из­ме­нить­ся? Он из­ме­нил­ся? Ду­ма­ешь, вне­зап­но вспых­ну­ли чувс­тва? Вспом­нил и по­любил? А, мо­жет, Том его пос­лал? Я не­нави­жу его! Не­нави­жу, слы­шишь? – Стив вско­чил, за­тушил оку­рок в пе­пель­ни­це и бро­сил­ся на­зад в ком­на­ту, за­дев пле­чом сво­его со­седа. Берт, вер­нувшись в ком­на­ту, мол­ча, смот­рел, как Стив с яростью швы­ря­ет ве­щи в по­ход­ную сум­ку.

– Я не дам ему раз­ру­шить мою жизнь. Со сво­ей он мо­жет де­лать, что хо­чет. Пусть ка­тит­ся ко всем чер­тям или к сво­ему То­му! Не­нави­жу! Не­нави­жу его!

Берт грус­тно улыб­нулся.

– При­дурок, ко­му ты впа­рива­ешь? Мне? Да ты же лю­бишь его…

***

Ку­лар рас­те­ряно смот­рел на те­лефон­ную труб­ку.

Па­ру ми­нут на­зад он пы­тал­ся доз­во­нить­ся до Сти­ва, но эта его по­пыт­ка бы­ла так рез­ко и од­нознач­но обор­ва­на, что от это­го за­коло­ло где-то под реб­ра­ми. Он по­нял, что Стив не хо­чет его слы­шать. Не хо­чет знать. Во­об­ще.

Ему как буд­то уда­рили под дых. Рез­ко и вне­зап­но. Так, что не бы­ло воз­можнос­ти сгруп­пи­ровать­ся, ожи­дая уда­ра. Кул впол­не до­пус­кал, что Стив мо­жет его пос­лать, пос­ле та­кого дли­тель­но­го мол­ча­ния, но ни­как не мог пред­ста­вить, что он да­же не за­хочет от­ве­тить на зво­нок.

А ведь это же­лание поз­во­нить, Ку­лар вы­наши­вал уже поч­ти не­делю, с то­го са­мого дня, ког­да по­нял, ка­кую ог­ромную ошиб­ку со­вер­шил, от­пустив Сти­ва. Без сил рух­нул на ди­ван, сжи­мая в ру­ке труб­ку, не зная, что де­лать даль­ше. Он хо­тел про­сить про­щения. Хо­тел ска­зать, ка­кой он был ду­рак, что не пос­лу­шал тог­да Сти­ва. Мно­го че­го ска­зать хо­тел. Очень мно­го. Нет, он не на­де­ял­ся, что Стив быс­тро его прос­тит и вер­нется. Но он очень хо­тел ве­рить, что есть хо­тя бы ма­лень­кая на­деж­да, что это ког­да-ни­будь слу­чит­ся. Он дол­го ре­шал­ся на этот зво­нок. И в ре­зуль­та­те не до­бил­ся ни­чего, кро­ме то­го, что опять при­чинил боль се­бе и Сти­ву.

Да, он по­нимал, что Стив ждал его звон­ка. Ждал и не дож­дался. А те­перь слиш­ком поз­дно.

Кул от­ки­нул­ся на спин­ку ди­вана и зак­рыл гла­за. Он знал, что бу­дет зво­нить еще, он не сдас­тся.

Он не ве­рил, что у Сти­ва кто-то мог по­явить­ся за это вре­мя. Не ве­рил и все. А зна­чит, есть воз­можность вы­молить про­щение. Ку­лару ну­жен все­го один шанс. А для это­го им нуж­но встре­тить­ся. По­гово­рить со Сти­вом, пос­мотреть в его гла­за и по­нять, что он все так же лю­бит его.

В те­чение по­луча­са он на­бирал но­мер Сти­ва еще два ра­за, но, по­няв, что те­лефон прос­то от­клю­чен, вдруг по­чувс­тво­вал, что ему прос­то жиз­ненно не­об­хо­димо ви­деть его.

Пря­мо сей­час – не зав­тра, не се­год­ня ве­чером, а сей­час.

Эта пот­ребность на­вали­лась так рез­ко и не­ожи­дан­но, что это ста­ло на­вяз­чи­вой иде­ей, ко­торую бы­ло не­об­хо­димо воп­ло­тить в жизнь. Он вско­чил и, нас­ко­ро одев­шись, вы­бежал из до­ма, зах­лопнув за со­бой дверь. Где Стив сни­ма­ет квар­ти­ру, Кул, ко­неч­но же знал. И нап­ра­вил­ся имен­но ту­да – в дру­гой рай­он го­рода, на мет­ро, кля­ня свою ма­шину, в ко­торой по­лете­ла элек­три­ка, и ко­торая бы­ла в сер­ви­се уже тре­тий день.