Основной источник___________________________________ 2 страница

Первая из рассматриваемых нами здесь биографических характеристик личности -ее хронологический возраст. Чаще всего он соотносится в группе с моделями межличност­ного взаимодействия, руководством (иногда - лидерством), конформностью. Довольно сложная зависимость обнаружена (Shaw, 1971) между возрастом и общением. Попытки получить сколько-нибудь значимые количественные связи между этими переменными не увенчались успехом. Оказалось, что скорее следует говорить о качественных изменениях

Личность в групповом процессе 641

общения как функции возраста. Суть их состоит в том, что с возрастом наблюдается тен­денция ограничивать межличностные контакты, увеличивая вместе с тем сложность моде­лей взаимодействия.

Довольно часто (во всяком случае за рубежом, первоначально в рамках «теории черт» лидерства или руководства) исследователи пытались выяснить влияние возраста на эффективность руководства, однако, по данным Стогдилла (Stogdill, 1974), имеющиеся здесь результаты крайне противоречивы, исключая возможность говорить о какой-то оп­ределенной на этот счет тенденции.

Другая рассматриваемая нами биографическая характеристика личности - пол. На первый взгляд эта переменная имеет отношение исключительно к индивидному (не лич­ностному) началу в человеке. Тем не менее, несостоятельность подобной точки зрения становится понятной, если принять во внимание, что половая идентификация человека тесно связана с усвоением и реализацией им ролевых стандартов поведения (имеются в виду мужская и женская роли), принятых в обществе, культивируемых, в частности, в ближайшей микросреде личности, каковой является семья, - словом, во многом культур­но-детерминирована

Следует отметить, что обсуждаемая нами характеристика, привлекает в последние десятилетия все большее внимание со стороны специалистов гендерной и феминистской ориентации в психологии (Берн Ш., 2001; Manstead, Hewstone, 1996), пытающихся вычле­нить особенности поведения мужчин и женщин в групповом контексте, проявляя при этом значительный интерес именно к моделям женского поведения. Последний объясняется, на наш взгляд, той возрастающей ролью, которую начинают играть женщины в различных сферах жизни современного общества. Кстати, по этой причине немало исследований, как мы увидим далее, посвящено анализу поведения женщин, выполняющих роли лидера, ру­ководителя.

Мы не будем здесь останавливаться на результатах изучения связи пола и конформ­ности, а начнем свое изложение с вопроса, касающегося половых различий в моделях внутригруппового межличностного поведения.

Согласно литературным данным (Hollander, 1983), установлено, что в некоторых видах деятельности женщины очень часто проявляют меньшую активность в присутствии мужчин, чем последние в присутствии лиц своего же пола. В этом смысле показательны результаты наблюдений Стродбек (Strodbeck) и Манн (Mann) за процессом общения при­сяжных заседателей, свидетельствующие, что мужчины значительно превосходят женщин участием в предшествующей принятию вердикта дискуссии (там же). Аналогичные факты получены и другими исследователями. Например, обнаружено, что при решении дискус­сионных задач в смешанных (по признаку пола) лабораторных группах мужчины являлись инициаторами 66% всех коммуникативных актов в группе, что в смешанных группах женщины реже становятся лидерами и проявляют меньшую склонность, чем мужчины, добиваться этой роли (Eskilson, Wiley, 1976).

Ну, а как в действительности обстоит дело? Существуют ли подтверждаемые науч­ными фактами различия между мужчинами и женщинами в эффективности руководства? Опираясь на результаты эмпирических исследований Денмарк (Denmark, 1977) пришла к следующему заключению: «Многие предположения, что женщины-менеджеры сущест­венно отличаются от менеджеров-мужчин, совершенно не подтверждаются данными. Как

Процесс группового функционирования 642

правило, исследователи сходятся на существовании лишь одного различая, а именно, большем интересе женщин к отношениям между людьми; но это следовало бы рассматри­вать как плюс с точки зрения эффективности руководства. Утверждения о половых разли­чиях в способностях, установках, чертах личности основываются скорее на сексуально-ролевых стереотипах, нежели на результатах эмпирического изучения женщин-руководителей» (там же, с. 110-111).Утверждение Денмарк в той его части, где речь идет о личностных чертах, все-таки выглядит несколько категоричным. Зато получает дополни­тельное подтверждение приведенный Денмарк факт, согласно которому женщины-руководители проявляют больший сравнительно с мужчинами интерес к межличностным отношениям.

Выше мы представили некоторые данные относительно роли таких биографических характеристик личности, как пол и возраст, в групповом процессе. Вместе с тем, гораздо более значимыми в этом плане оказываются факторы социального происхождения лично­сти (образование, социально-экономический статус, мобильность), сильно влияющие на ее позицию в социальной группе. Однако исследования этих факторов, в основном ведущие­ся за рубежом (Stogdill, 1974), как правило, ориентированы на соотнесение их с довольно высокими уровнями менеджмента и политического лидерства и далеко выходят за рамки анализа собственно малых групп. В силу указанной причины специально останавливаться на подобного рода исследованиях мы не будем.

Способности личности и групповой процесс.Следует сказать, что способности трактуются Шоу (Shaw, 1971) весьма расширительно, и он относит к ним как интеллект (понимая его как некую общую способность), так и умения, знания и т. п. (понимая их как некие специфические способности). Нас, однако, интересует в данном случае связь ука­занных особенностей личности с ее поведением в малой группе. Конечно, наиболее изу­ченной здесь является связь интеллекта с лидерством и эффективностью руководства; правда, объектом исследования нередко являлись общности, объем которых значительно превышал все мыслимые границы малой группы (речь, например, порой шла о социаль­ных организациях).

Зарубежные исследователи (Stogdill, 1974) подчеркивают, что лица, обладающие большим интеллектом, обнаруживают тенденцию быть более активными и менее кон­формными в группах, нежели их менее интеллектуальные партнеры. Но это лишь общая тенденция, поскольку, например, между интеллектом и статусом не исключена и обратная зависимость. В соответсвии с данными Стогдилла, между интеллектом и лидерским стату­сом существует небольшая позитивная связь, равная 0,28 (средняя величина по итогам семнадцати исследований) (Stogdill, 1974).

Далеко не однозначным образом соотносится интеллект и с эффективностью руко­водства. Согласно высказываемой в литературе точке зрения, отношение между этими пе­ременными носит криволинейный характер, т.е. наиболее эффективными оказываются руководители не с чрезмерно высокими или низкими показателями интеллекта, а имею­щие промежуточные по степени выраженности его оценки. Кроме того, исследователи (Fiedler, Leister, 1977) обращают внимание на то обстоятельство, что невысокие зачастую корреляции между интеллектом и эффективностью деятельности руководителя обуслов­лены наличием множества промежуточных переменных, располагающихся в «пространст­ве» между «входом» интеллектуальной активности руководителя и эффективностью вы-

Личность в групповом процессе 643

полнения задания. Так, Фидлер и Лейстер (Fiedler, Leister, 1977) в исследовании, проведен­ном в воинских подразделениях, к числу подобных переменных отнесли мотивацию и опыт руководителя,, его отношения с вышестоящим начальником и подчиненными. Эти авторы полагают, что каждая из названных выше переменных может частично или полно­стью блокировать влияние интеллектуальной активности руководителя на выполнение задания, в значительной степени опосредствуя связь между ними.

Необходимо, однако, отметить одну весьма существенную, на наш взгляд, деталь, роль которой нельзя не учитывать, сопоставляя работы разных авторов по обсуждаемой здесь проблеме. Очень часто ими используются заметно отличающиеся друг от друга ме­тодики измерения интеллекта. В то же время следует иметь в виду, что так называемые переменные «на выходе», т.е. характеристики эффективности руководства, а также отно­сящиеся к ним измерительные средства от исследования к исследованию обнаруживают значительную вариативность. Поэтому сопоставление разнородных данных и выведение из них неких общих тенденций требуют глубокого содержательного анализа сопутствую­щего им исследовательского контекста

Что же касается влияния специфических способностей специальных умений, зна­ний, информированности) на групповой процесс, то оно, по общему мнению (Shaw, 1971), носит вполне отчетливый характер, отражаясь, например, в росте эффективности группо­вых решений. К этому следует добавить, что такая разновидность специфических способ­ностей, как компетентность личности, тесно связана с более частыми актами лидирования и эффективностью руководства (Stogdill, 1974).

Черты личности и групповой процесс.Учитывая огромное количество выделен­ных разными авторами всевозможных, иногда повторяющих друг друга под несовпадаю­щими названиями личностных черт, Шоу (1971) сгруппировал их в пять крупных блоков, или категорий, получивших в его классификации следующие наименования: 1) межлично­стная ориентация; 2) социальная сензитивность; 3) стремление к власти; 4) надежность; 5) эмоциональная устойчивость, К сожалению, у нас нет возможности сколько-нибудь де­тально проследить влияние, оказываемое на групповой процесс всеми входящими в каж­дый из указанных блоков переменными, поэтому Р.Л. Кричевский и Е.М. Дубовская пред­лагают ограничиться лишь отдельными примерами (1991).

Среди личностных характеристик, относимых Шоу к блоку межличностная ориен­тация, вероятно, наиболее известными являются так называемая оценка руководителем наименее предпочитаемого сотрудника и авторитарность. Оценка наименее предпочитае­мого сотрудника (сокращенно - НПС) - личностный компонент «вероятностной модели эффективности руководства», в течение многих лет разрабатываемой Фидлером (Fiedler, 1978). Предложенный им личностный конструкт дает представление о преимущественной ориентации руководителя (и вообще любого субъекта) либо на выполнение группового задания (деловая ориентация), либо на установление благоприятных межличностных от­ношений с окружающими (собственно межличностная ориентация). Показано, что руко­водители с низкой оценкой НПС наиболее эффективны в крайне благоприятных или край­не неблагоприятных для них ситуациях, а руководители с высокой оценкой НПС наиболее эффективны в умеренных по степени благоприятствования их активности ситуациях.

Другая составляющая обсуждаемого личностного блока - авторитарность - доволь­но часто фигурирует в работах зарубежных авторов (Shaw, 1975; Stogdill, 1974). Для пове-

Процесс группового функционирования 644

дения авторитарного субъекта в позиции власти характерны требовательность, директив-ность, стремление к детальному контролю за действиями подчиненных; однако, находясь в подчиненном положении, авторитарный субъект склонен воспринимать свою роль как естественную и вполне приемлемую, легко уступая давлению вышестоящих лиц. Обычно авторитарная личность сопоставляется с эгалитарной, для которой типично стремление к статусному равенству и отвержение ролей господства и подчинения. Разумеется, в чистом виде подобные личностные типы не обязательно встречаются на каждом шагу, во всяком случае, легче говорить о некоторой (порой и весьма отчетливой) тенденции, нежели абсо­лютизировать «снимаемые» эмпирические характеристики.

Сопоставляя поведение обсуждаемых личностных типов в групповых ситуациях, исследователи (Shaw, 1971) отмечают, что авторитарные субъекты сравнительно с эгали­тарными демонстрируют гораздо большую директивность, ригидность, конформность к нормам группы. При этом, однако, обращается внимание на своеобразный личностный профиль членов группы, обусловливающий нередко поведение отдельных ее членов. Дан­ное обстоятельство нашло отражение в экспериментах Хейторн (Haytorn) с сотрудниками (Shaw, 1971), в которых были представлены четыре варианта лабораторных групп: от пер­вого - с лидером и последователями, имеющими высокие показатели по F-шкале, до чет­вертого - с лидером и последователями, имеющими низкие показатели по F-шкале. Груп­пы собирались для обсуждения проблем человеческих отношений, имевших место в пред­варительно демонстрировавшемся кинофильме. В результате оказалось, что в группах, составленных из высокоавторитарных субъектов, авторитарные лидеры вели себя более директивно, нежели в группах, состоявших из эгалитарных (т. е. с низкими баллами по F-шкале) субъектов.

По-видимому, если придерживаться логики, принятой Шоу (1971), к межличност­ной ориентации в какой-то мере можно отнести и направленность личности, имея в виду ее классический трехаспектный вариант: ориентация на личное достижение, на выполне­ние задания, на межличностные отношения.

Социальная сензитивность - следующая называемая Шоу личностная категория. Она характеризует главным образом способность личности к отражению состояний дру­гих людей и включает среди прочих такие ее черты, как эмпатия, социальное понимание, социабельность. В литературе (Stogdill, 1974) приводятся данные, свидетельствующие о позитивной связи этих черт с групповым лидерством и эффективностью руководства.

Еще один блок личностных переменных, образующих категорию «стремление к власти», соотносится с поведением членов группы, направленным на достижение пре­стижных внутригрупповых позиций. Одна из наиболее значительных переменных этого класса - доминантность, позитивно коррелирующая с актами лидерства, лидерским стату­сом, межличностным взаимодействием и обнаруживающая негативную связь с конформ­ностью (там же).

Определенное позитивное влияние на элементы группового процесса (в том числе лидерство, групповую эффективность и т. д.) оказывают личностные черты, подходящие под категорию «надежность»: ответственность, уверенность в себе, самоуважение (Shaw, 1971). Заметим также, что, по данным специалистов (Stogdill, 1974), ответственность и уверенность в себе входят в то небольшое число личностных черт, которые достаточно

Личность в групповом процессе 645

устойчиво от ситуации к ситуации проявляют себя как детерминанты эффективности ру­ководства.

Последняя выделяемая Шоу личностная переменная - эмоциональная устойчивость - включает ряд широко исследуемых в связи с групповым процессом черт, в числе кото­рых называются, например, тревожность и личностное приспособление. Что касается тре­вожности, то по мере ее возрастания, как правило, снижаются требования, предъявляемые личностью к группе, увеличивается конформность, личность охотнее меняет свои взгляды под влиянием группы и т.п. (1971). Совершенно очевидно, что такое поведение вряд ли может способствовать эффективному функционированию группы.

Иначе соотносится с характеристиками группового процесса личностное приспо­собление, т. е. способность личности устанавливать гармонические отношения с окру­жающей средой. В литературе ( там же) приводятся данные, указывающие на позитивное влияние этой личностной черты на мотивацию групповой деятельности, сплоченность и эффективность группы, в особенности когда условия жизни последней близки к экстре­мальным.

В дополнение ко всему вышесказанному нам бы хотелось обратить внимание на следующий момент. Рассматривая взаимосвязь тех или иных личностных характеристик с групповым процессом, исследователи нередко ограничиваются анализом соотношения только двух переменных: личностной и групповой. В действительности же, и об этом сви­детельствуют, упоминавшиеся в настоящем параграфе материалы работ Фидлера (Fiedler, 1978), дело обстоит гораздо сложнее, поскольку между переменными «на входе» и «на выходе» располагается целый ряд промежуточных факторов, заметно сказывающихся на итоговых корреляциях. Приведем в этой связи еще один пример довольно непростой це­почки отношений между личностной переменной и групповым функционированием.

Ароноф с коллегами (Aronoff, Messe, Wilson, 1983) провели две серии лабораторных экспериментов, в первой из которых выяснялось влияние мотивации членов группы на ее структуру, а во второй изучалось влияние конгруэнтности между групповой структурой и мотивацией ленов группы на продуктивность последней. В качестве мотивационных ха­рактеристик были взяты потребности в уважении и безопасности. Оказалось, во-первых, что группы, состоявшие из субъектов с выраженной потребностью в безопасности, срав­нительно с группами, укомплектованными испытуемыми с выраженной потребностью в уважении, имели более иерархическую деловую структуру. Во-вторых, было показано, что ни мотивация, ни тип структуры (иерархическая или эгалитарная), взятые сами по себе, не оказывают сколько-нибудь значительного влияния на групповую продуктивность (о по­следней экспериментаторы судили по количественному выполнению за установленную единицу времени группового задания). В основе подобного влияния лежит, как установле­но, соответствие структуры группы мотивации ее членов. Так, группы с эгалитарной структурой были гораздо более продуктивны в тех случаях, когда их члены характеризо­вались ориентацией на удовлетворение потребности в уважении; напротив, группы с ие­рархическими структурами обнаруживали большую продуктивность, когда их члены ока­зывались ориентированными преимущественно на удовлетворение потребности в безо­пасности. Таким образом, только что приведенное (модельное по своей сути) исследование полученными результатами лишний раз напоминает о весьма опосредствованном характе­ре влияния личностной переменной на отдельные итоговые показатели эффективности

Процесс группового функционирования 646

группового функционирования, вновь возвращая нас к положениям системного анализа малой группы.

До сих пор мы придерживались достаточно традиционной логики рассмотрения ро­ли личностного фактора в групповом процессе. Во всяком случае, если бы вместо класси­фикации, заимствованной у Шоу (1971), которая, конечно же, весьма далека от полноты и совершенства, использовалась какая-то другая кодификационная система, положение дел вряд ли бы существенно изменилось. К тому же доминирующим во многих (прежде всего - зарубежных) исследованиях обсуждаемой проблемы остается все-таки натуралистиче­ский принцип анализа связи личности и группы, операционально сводимый к получению соответствующих корреляций и принятию их как некоей непосредственно фиксируемой данности. Встречающиеся, как мы видели выше, у некоторых авторов попытки апелляции к культурным, ситуационным и т. п. опосредствующим факторам мало меняют общее, ти­пичное для разбираемого случая отношение специалистов к наличным результатам. По­этому далее представляется полезным изложить в известной мере альтернативную тради­ционному пониманию точку зрения относительно трактовки личностной детерминации группового процесса

Альтернативный взгляд на проблему «личность и группа».Свой подход к об­суждаемой проблемной области, основывающийся на реализации принципа системности предложили Р.Л. Кричевский и Е.М. Дубовская (1991). Как было показано ими в специ­альном исследовании (там же, с. 136), любой руководитель включен в два различных типа деятельностей: собственно групповую и собственно управленческую. Причем оба указан­ных типа «замыкаются» на конкретной группе. Учитывая, что в обоих случаях речь идет о руководстве юношескими группами и что педагогическое руководство по своей сути но­сит, прежде всего, воспитательный характер, адресуясь главным образом различным (как инструментальным, так и сугубо экспрессивным) формам межличностного общения уча­щихся, одним из основных требований, предъявляемых к реализации роли педагога-руководителя, следует, по-видимому, назвать необходимость наличия у ее владельца вы­сокой активности, мобильности, опыта общения с людьми в плане их принятия, понима­ния, умения строить с ними отношения, интереса к личности другого и т.п.

Еще отчетливее фактор деятельностной детерминации обнаружил себя в работе (о ней мы упоминали выше), имевшей целью выяснить связь между направленностью лич­ности и групповой структурой, представленной позициями лидерства (там же). Исследо­вание проводилось в спортивных командах и студенческих группах. Было, в частности, установлено, что в то время как в спортивных командах инструментальный аспект струк­туры (конкретно - позиции делового лидерства) испытывает сильное влияние личной на­правленности спортсменов, т.е. их ориентации на личное достижение, в студенческих группах подобный тип личностной направленности оказывается нерелевантным в плане структурообразование. Объяснение следует искать в той ценности, какую представляет собой данный тип личностной направленности для реализации соответствующей группо­вой деятельности. Применительно к сфере спорта (в рассматриваемом случае речь идет об игровых его видах) стремление отдельного субъекта к высокому личному результату, бу­дучи «вписанным» в общую тактическую схему групповых действий, объективно работает на успех команды, т. е. выступает в качестве несомненной групповой ценности. Иное дело студенческие группы, которые, даже решая задачи инструментального плана (были взяты

Личность в групповом процессе 647

группы учащихся полевых факультетов МГУ), не включены в ситуацию сильной (как это имеет место в спорте) конкуренции с другими группами за успех, их действия не подчине­ны необходимости достижения высоких именно групповых (когда от успеха одного члена группы зависит успех других его партнеров) результатов. Поэтому высокая личная на­правленность студента обнаруживает себя в данном случае как характеристика, важная главным образом для него самого, но нейтральная с точки зрения решения тех задач, кото­рые иногда возникают перед студенческой группой.

Последний пример, который мы хотели бы здесь привести, касается изучения дина­мики личностной детерминации лидерского статуса в группах, составленных из спортсме­нов-альпинистов, до приезда в альплагерь между собой в основном (там же, с. 137). По приезде в альплагерь они проходили тестирование по 16-факторному вопроснику Кеттелла (форма «С») и трижды в течение трехнедельного пребывания там подвергались опросу с целью измерения лидерского статуса (по инструментальному и эмоциональному парамет­рам). В этом исследовании было достаточно убедительно показано, что влияние тех или иных личностных черт спортсменов на их позиции в том или ином аспекте групповой структуры находилось в тесной связи с характером задач, решавшихся альпгруппой в со­ответствующий период лагерной жизни (этап адаптации к лагерным условиям, период учебно-тренировочной работы, восхождение). Вместе с тем наблюдались достаточно стойкие различия между наборами личностных черт, обусловливающими деловой и эмо­циональный статус альпинистов в разные моменты групповой жизни, что также вполне согласовывалось со спецификой задач, которые вставали перед альпгруппами в сферах их деловой и эмоциональной активности.

Таким образом, действительное понимание роли личности в групповом процессе, ее влияния на «составляющие» этого процесса, как видно из приведенных выше примеров, возможно лишь в случае обращения к «задачному», т.е. деятельностному контексту меж­личностного взаимодействия, высвечивающему подлинную релевантность той или иной личностной характеристики.

Существенным условием продуктивной разработки проблемы «личность и группа» является выделение наиболее существенных, основных параметров личности. Но что они собой представляют, что может быть к ним отнесено? Один из ответов на этот вопрос со­держится в использовавшейся нами классификации Шоу (1971), но ее, как мы уже говори­ли, трудно признать удовлетворительной. Другой ответ предлагает в своем фундаменталь­ном исследовании психологических проблем личности А.Н. Леонтьев, выделяющий три таких параметра: широту связей человека с миром, степень их иерархизации и общую их структуру (1975). Как отмечают Р.Л. Кричевский и Е.М. Дубовская, «к сожалению, сте­пень операционализации названных параметров, за исключением, может быть, последнего из них, репрезентированного в направленности личности, близка к минимальной, оставляя тем самым открытым вопрос относительно конкретного использования этой личностной схемы. Однако заложенная в ней идея представляется нам чрезвычайно продуктивной, что не исключает, понятно, попыток создания иных .подходов и схем, которые позволили бы дать логически достаточно обоснованное структурное описание личности, содержащее одновременно и возможность выхода на операциональный уровень разработки проблемы» (1991, с. 138).

Процесс группового функционирования 648

Подведем некоторые итоги. Было показано, что личностные особенности (биогра­фические характеристики, способности, наборы черт) участников группового процесса оказывают на него известное, опосредствованное целым рядом факторов влияние, отра­жающееся как на динамике самого процесса, так и на сопутствующих ей феноменах груп­повой жизни. К сожалению, конкретные нормативные характеристики этого влияния во многом еще остаются не выясненными, и сегодня мы можем говорить скорее об опреде­ленных тенденциях, в значительной мере дающих лишь некое общее, усредненное пред­ставление о специфике взаимосвязи личностной и групповой переменных. Что же касается перспектив изучения обсуждаемой здесь проблемы, то они видятся нам прежде всего в получении новых знаний о личности и группе и последующем построении на их основе отсутствующих в настоящее время системных теоретических конструкций, адекватно мо­делирующих отношение «личность - группа».

Межличностные отношения в групповом процессе

Выше мы рассматривали влияние личности на феномены группового процесса. Но прежде чем такое влияние будет реально иметь место, личность должна вступить в какие-то вполне конкретные отношения с другими образующими группу личностями, и эти от­ношения получат определенное развитие, знак, с их помощью личность войдет в группу или будет ею отвергнута. При этом, однако, необходимо сделать одно существенное пояс­нение по поводу того, какие именно отношения явятся предметом последующего обсуж­дения. Дело в том, что выражение «межличностные отношения в групповом процессе» звучит в известной мере тавтологично: ведь сам групповой процесс и есть, по существу, реальность многообразных внутригрупповых межличностных отношений.

Речь далее пойдет преимущественно об отношениях, носящих либо диадный харак­тер, либо хотя и выходящих за рамки диады, но тем не менее не дающих еще представле­ния о целостном групповом процессе. Иными словами, будут рассмотрены некоторые из тех «кирпичиков» и «блоков» межличностных отношений, что в совокупности и состав­ляют единый групповой процесс, в немалой степени обусловливая его эффективность. Свой анализ мы начнем с обращения к перцептивному аспекту внутригрупповых межлич­ностных отношений.

Межличностное восприятие в групповом процессе.Следует подчеркнуть, что данный аспект (или план) межличностных отношений получил в отечественной литерату­ре весьма широкое освещение (Р.Л. Кричевский, Е.М. Дубовская, 1991), вследствие чего, как мы полагаем, нет необходимости в детальном анализе различных относящихся к нему работ, но вполне достаточно будет с целью систематизации данных эксплицирования ос­новных лежащих в их основе исследовательских линий. Одна из них - рассмотрение пер­цептивного (или точнее - социально-перцептивного) акта как первичного структурного компонента межличностного отношения (главным образом - диадного), заметно влияю­щего на его последующее развертывание. Это направление объединяет как исследования прошлых лет, выполненные А.А. Бодалевым с сотрудниками в рамках достаточно тради­ционной схемы «восприятия человека человеком» (1982), так и более современные работы, касающиеся, в частности, изучения феномена межличностной аттракции (имея в виду ког­нитивный его компонент), содержательный обзор которых опубликован Л.Я. Гозманом

Межличностные отношения в групповом процессе 649

(1987). Заметим, что в последнем случае большой интерес представляют выделяемые спе­циалистами (Manstead, Hewstone, 1996) многообразные детерминанты межличностной аттракции, в определенной степени являющиеся также условиями образования и сплоче­ния малой группы.

Другое направление изучения перцептивного аспекта межличностных отношений связано с обращением к групповому контексту, т.е. речь здесь, в сущности, идет о выясне­нии роли межличностного восприятия в групповом процессе. Хотя работы этого направ­ления достаточно разнообразны по решаемым их авторами специфическим задачам, в большинстве своем они в той или иной мере отвечают на вопрос относительно влияния реализуемой группой деятельности на межличностное восприятие (Р.Л. Кричевский, Е.М. Дубовская, 1991). Подчеркнем, что одним из первых к этому вопросу обратился А.Л. Бо-далев, под руководством которого Н.Ф. Федотова и Р.А. Максимова еще в конце 60-х -начале 1970-х годов провели ряд экспериментальных серий, обнаруживших зависимость взаимовосприятия членов лабораторных групп как от наличия самой групповой деятель­ности, так и от успешности ее выполнения (1982). Позднее эта исследовательская линия получила дальнейшее развитие в работах Г.М. Андреевой, А.В. Петровского и их сотруд­ников, опиравшихся на результаты, с одной стороны, теоретического анализа категории совместной деятельности и проблемы коллектива, а с другой - эмпирического изучения реальных социальных групп (1997).

Вместе с тем, как свидетельствуют накопленные к настоящему времени данные, не только совместная деятельность обусловливает содержание мёжличностного восприятия членов группы, но последнее, в свою очередь, может оказывать влияние на эффективность протекания совместной деятельности. Причем, пожалуй, наиболее демонстративно подоб­ное влияние обнаруживает себя в феномене руководства: согласно материалам исследова­ний, выполненных Р.Л. Кричевским и Е.М. Дубовской перцептивные (или социально-перцептивные) характеристики руководителя, репрезентированные в особенностях вос­приятия им тех или иных членов группы, точности отражения их личностных свойств и отдельных групповых параметров, выступают в качестве одного из существенных условий эффективности групповой деятельности (1991, с. 136),